|
Ну и чем, как вы думате, занялся автор, приняв зачет? Отчетом? Срочной работой? Неет!
Глава 3. Это было недавно? Это было давно? (3.Окончание)
Медведь был вручен Кате прямо в день приезда бабушки, еще до дня рождения. Иначе не получалось, поскольку спрятать легкий, но объемный пакет с игрушкой было сложно. Катя, расцеловав бабушку, тут же призвала Кольку полюбоваться подарком. Зорькин счел нужным сначала проявить скептицизм.
- Мишка – это для маленьких, а мы уже выросли, во всяком случае, я, — ехидно заметил Коля.
- Вот и нет, такой мишка для всех, и для маленьких, и для больших, — обиделась Катя, — И вообще, мой медведь – самый лучший. Смотри, какие у него добрые глаза, и он мне улыбается…
Колька только фыркнул, и тут мама позвала Катю помочь на кухне ей и бабушке. Когда Катя заглянула в комнату, то увидела, что Колька сидит на диване, обняв медведя, и гладит его плюшевую спину, заглядывая зверю в глаза.
А на дне рождения Коли, выяснилось, что его бабушка с дедушкой передали ему, через Екатерину Ивановну, мягкого, бархатистого жирафа, к которому Коля тут же прикипел душой, забыв, что он «уже вырос».
После ужина Екатерина Ивановна устроилась на диване, с одной стороны к ней прильнула Катя, не выпуская из рук медведя, с другой расположились Колька и Нина. Уже были рассказаны московские новости, переданы приветы от московских и ленинградских родных.
Коля поведал бабе Кате историю с кавказской овчаркой Муму, изобразив себя незаслуженно обиженным, а потом то ли наябедничал, то ли похвастался:
- А Катька у нас в карты играть выучилась, да так что всех обыграла, и дядю Валеру, и капитана Мухина, и замполита Николаева.
- Да уж, Екатерина Ивановна, - усмехнулся Пушкарев, - одно слово – Ваша внучка… И как еще Ленка моя картежницей не стала…
Бабушка задумчиво улыбнулась и погладила Катю по голове:
- Так и должно быть, это у нас в семье передается по женской линии, через поколение. Но я думала, на мне закончится, а вот Катеньке передалось. Действительно, хорошо играет Катюша?
- Ох, мама, не говори, - вздохнула Елена Александровна, - видела бы ты, с какими лицами полковые преферансисты из-за стола вставали…
- Катерина Ивановна, а как насчет мастер-класса? – предложил теще зять. - Я уже нашим про вас рассказывал, может, соберемся разок «в Монтекарло»?
- Почему же не собраться? Я до Коленькиного дня рождения останусь.
- А насчет карточных талантов через поколение это у Вас из области семейных преданий? – заинтересовался Антон, устроившийся в кресле с кошкой Инькой на коленях.
- Нет, это не предания и не сказки. Я точно знаю, что моя бабушка, Екатерина Алексеевна Игумнова, в 1900 году мужа спасла благодаря своему умению играть в карты. Он проиграл в Вене, в казино деньги акционерного общества «Русское Пароходство».
- А она графиня была? – заинтересовался Колька, недавно несколько преждевременно ознакомившийся с «Пиковой дамой» и почему-то решивший, что в карты в казино играют только графини.
- Да что ты, Коленька, - рассмеялась Екатерина Ивановна. – Ее отец в реальном училище физику и математику преподавал, а дед священником был.
- А твой дедушка? Муж ее? – спросила Катя.
- А дедушка инженер был, и хороший инженер. Его отправили в Англию, закупать оборудование для Нижегородского пароходства, а рассчитываться надо было в Вене, я уж не знаю почему, какие-то связи у этого «Русского Пароходства» были именно с венскими банкирами, и деньги на дедушкино имя туда перечислили. Дедушка с бабушкой тогда всего лишь три месяца, как поженились. В Англии дед ничего, кроме заводов увидеть не успел, а тут – Вена, парки, дворцы, ну и казино.
- Как же это, инженер деньги, на дело отпущенные, проиграл? - удивился Пушкарев.
- Дедушка много работал, только-только начал прилично зарабатывать, до этого на медные деньги учился, студентом по урокам бегал. Вот и не выдержал, захотелось в один момент разбогатеть. Характер у него был взрывной, вспыльчивый, чем-то увлечется – не остановить. Бабушка рассказывала, он ее с собой не взял, даже не сказал, что в казино идет. И сначала к нему хорошая карта шла, выигрывал и выигрывал. Потом все потерял, решил отыграться, поставил чуть-чуть казенных денег, а там уж остановиться не смог. Он, когда вернулся в гостиницу, стреляться хотел… А у бабушки в сумочке было немного денег – дед из своего жалования дал молодой жене на платье и на ниточку жемчуга. И она на следующий день пошла в казино.
- Мам, ты им еще про графа венгерского расскажи, - напомнила Елена Александровна.
- Придется рассказать, я ведь подарок его привезла, как чувствовала, что надо привезти…
- Какой подарок?.
Удивлены были все слушатели, кроме Елены Александровны – она-то эту историю с детства знала.
- Сначала послушайте историю, а потом достану подарок, - ответила нетерпеливой аудитории Екатерина Ивановна, - В те времена женщине для того, чтобы войти в казино, был нужен спутник…
- Вот правильно, - встрял Пушкарев, - нечего приличным женщинам по таким местам ходить…
- С мужем Екатерина Алексеевна идти не хотела, иначе все всё поняли бы и не дали бы отыграться. А с ними в одной гостинице остановился один путешественник, немолодой, за сорок уже, представлялся он как венгерский граф, вроде, художник он был. И очень он был расположен к молодой паре из России. Вену им показывал, в музеи водил.
Вот этот граф и увидел, как дедушка мой, Павел Илларионович, шел из казино в гостиницу. Видно, такое было на его лице, что граф за ним пошел – опасался, как бы этот русский чего-нибудь с собой не сотворил.
А потом бабушка его в гостинице нашла и попросила ее сопровождать. Не знаю, сколько времени бабушка играла, даже не знаю, во что. Она не говорила. Только отыграла она проигранную сумму.
Назавтра дед весь день в банке провел – все платежи оформил, все документы переслал, и из Англии ему по телеграфу сообщили, что отправляют заказанное оборудование в Россию.
Молодые Игумновы еще неделю в Вене провели. Бабушка говорила, самая счастливая в ее жизни неделя была. Только она деду велела ее не благодарить и никогда про это не вспоминать.
- А граф в бабушку влюбился? – с надеждой спросила Катя.
- Не знаю, ничего такого он ей не говорил – порядочная замужняя женщина, какая уж тут любовь… Они вернулись в Россию, а в 1905 году Павел Илларионович погиб, в русско-японскую войну. Он машинной частью на линкоре заведовал, а японцы линкор потопили, даже могилы его не осталось… Его дочери, моей маме только-только три года исполнилось.
И вот еще лет через восемь, накануне Первой мировой войны, пришла бабушке посылка. Уж не знаю, на какой адрес, наверное, они этому графу-художнику какие-то адреса оставляли. А в ней сообщалось, что по завещанию графа (умер он недавно) ей передаются письмо и одна вещь. Письмо бабушка сожгла. А вот подарок его остался. Я Катеньке его привезла.
- Мне? А не маме?
- Не мое это, -махнула рукой Елена Александровна, - я всегда знала, не мое…
Екатерина Ивановна открыла свою сумочку и достала потрепанный бархатный футлярчик. Оттуда она вынула серебряный браслет.
Браслет представлял собой сложного плетения серебряную цепочку, на которую крепились пять изящных подвесок, выполненных в форме крохотных игральных карт. «Рубашка» у карт была серебряная с чернью, а «лицо» - эмалевая пластина с рисунком карточных фигур; на трех – по королю: пиковый, бубновый и червовый, а на четвертой - дама, причем карта с дамой не несла на себе никакого знака масти, просто дама и все.
- А у дамы, видно, эмаль стерлась или откололась, - заметил Пушкарев, - Какой она масти, крестовая, должно быть?
- Нет, - улыбнулась Екатерина Ивановна. – Крестовый тут туз, вот он – пятая подвеска, а дама так и была без всякой масти. Я не знаю, что это значит и теперь уже никто не объяснит…
- А бабушка твоя, она красавица была? – спросила Катя.
- Да обыкновенная она была. Я ведь ее молодой не видела, а жизнь к ней сурова оказалась. Совсем молоденькая вдовой осталась, потом революция, потом гражданская война. На Московском телеграфе она всю жизнь работала, телеграммы принимала и отправляла. Еще театр очень любила. А вот дед, говорят, хорош собой был, да это и на фотографиях видно.
- Бабуля, а раньше? Ну, бабушкина бабушка тоже играла в карты?
- Вот об этом я мало, что знаю… Только бабушка говорила, что играть действительно научилась у своей бабушки.
- - Она тоже Екатерина была?
- - Нет, Елизавета, а отчество у нее редкое было – Елизавета Иринарховна.
- - А, может, вот она графиня и была? – не унимался Коля.
- Не было у нас, Коленька, в роду графов. Вот разве что Катенька за графа выйдет и графиней станет, - пошутила Екатерина Ивановна.
Катя осторожно взяла в руки браслет, покрутила его, а потом спросила:
- Бабуль, а ты так играла, ну, чтобы спасти кого-нибудь?
- Один раз. Не то чтобы спасти, а помочь человеку очень было надо. Это в сорок первом году было, весной, перед самой войной. Мы тогда жили на Тишинке. У нас квартира коммунальная была – семь комнат, в них – три семьи, да еще двое одиноких. А вокруг Тишинского рынка такая шпана крутилась, по подворотням и во дворах. Так вот один студент из нашей квартиры проиграл деньги, которые ему родители собрали на зимнее пальто и на ботинки, а потом, по глупости, паспорт и военный билет проиграл.
- Как паспорт? – удивилась Нина.
- А вот так… Этим, с рынка, видно документ был нужен. Потом, может, вклеили бы чужое фото… А времена были сложные… только финская война закончилась, и уже другую ждали… Куда бы он без паспорта? Тем более, ему диплом защищать…
И игра-то глупая – очко, в ней никакого умения не надо, лишь бы удача была. А я чувствовала – карты меня любят, и пошла с этой шпаной играть. Под охраной, правда, пять студентов Бауманского рядом со мной стояли. Картежники смеялись – пришла пигалица в очках, мне же всего шестнадцать было, потом смеяться перестали – я все отыграла.
- А студент, что с ним стало?
- Саша как раз через месяц диплом в Бауманском защитил, потом его в армию призвали, всю войну прошел.
- Его Саша звали? – переспросил Коля.
- Конечно, Саша, Саша Голубев, - улыбнулась Екатерина Ивановна.
- Так это же дедушка! – воскликнула Катя.
- Конечно, дедушка твой, кто же еще… Бери, Катенька, браслет. Бабушка его сохранила, хоть тяжело было, все продали, чтобы с голоду не умереть, а вот это бабушка никогда не отдавала, и мама моя в войну не тронула, ну а я тем более. Он тебе вроде талисмана будет. Играй в свое удовольствие, играй из интереса, играй за компанию или чтобы кому-то помочь – мало ли, как получится… и никогда не играй только ради денег…
.
Сейчас, когда Катя вспоминает ту зиму, ей кажется, что это была последняя зима ее безмятежного детства. Ведь после той зимы пришла весна, и погиб дядя Антон. Уехали тетя Нина и Колька. Осенью попал в больницу папа, а когда вернулся, перешел по состоянию здоровья на службу в финчасть и никак не мог привыкнуть к новому статусу. Бабушки не стало через полтора года.
Когда они переехали в Москву, то в квартире на Соколе пришлось делать серьезный ремонт. Перед тем, как начать ремонт, мама с Катей долго разбирали старые вещи, книги, бумаги. Разбирая фотографии, они нашли пожелтевшее фото на жестком картоне, на обратной стороне по-немецки выдавлена, заключенная в прихотливую виньетку, надпись: «Иоганн Эберхардт. Фотограф Императорского двора. Вена» – и от руки пером по-русски - «Павел Илларионович Игумнов с супругой Екатериной Алексеевной, урожденной Введенской». На фото высокий, представительный, темноволосый мужчина в сюртуке держит под руку хрупкую женщину с большими грустными глазами, в светлом нарядном платье и в кружевной накидке, с ниткой жемчуга на шее.
И Катя вспомнила, что кто-то где-то сказал: «Все мы стоим на плечах ушедших поколений». И то, какие мы сейчас, зависит и от того, какими были они тогда…
Уф! Едва сдержалась, чтобы не расписать еще и про прапрапрабабушку Елизавету Иринарховну, но надо возвращаться в современность.
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
А ежли в пути она еще и с проверяющими стакнулась, то кааак сядут они с Катькой против генералов, да как тех обуют.... И бедный тогда подполковник Пушкарев 
отпустить им фсе грехи, по-возможности? 
