Girina 
natunata писал(а):
Могли быть несчастными вместе и в одном городе. А сейчас будут - в разных городах и поодиночке. Не помогают география с геометрией... мда.
От себя не убежишь, да:)
Дуся писал(а):
Palen, ты не дашь им ни одного шанса?!
Я? А что я? Они все сами
Яна писал(а):
неужели это конец?
однозначно - нет!:)
lienika писал(а):
Пошмотрим:)
ludakantl писал(а):
Иногда сердце побеждает разум. Иногда... И это последняя наша надежда !
Все ответы в проде:)
Амалия писал(а):
Спасибо, автор, правдиво и грустно
Саша писал(а):
Спасибо! Над этим я работаю особо:)
lenushka писал(а):
Какой-то ,прям, анабиоз ...
есть немного:(
nadin писал(а):
Но формально виноватому будет несладко. Жалеть его, как брошенного, никто не будет, а вот попинать - это пожалуйста.Паленчик, спасибо!
да, тут только ппкс!
Киноварь писал(а):
nadin писал(а):
Не знаю, кто из Зорькиных не выдержит первым, но долго они так не протянут.
ППКС! Хоть бы Колька кого-нибудь встретил в Питере,может и ему посчастливится полетать от любви хоть раз в жизни,тогда и с Катькой расставание будет естественным и менее болезненным,всем от этого было бы только лучше...
:
Простых путей не ждите:)
Люсинда писал(а):
nadin писал(а):
Не знаю, кто из Зорькиных не выдержит первым, но долго они так не протянут. Хотя катализатор и тут не помешал бы, пока что эти двое не готовы озвучить свои кошмары.
ППКС
А для катализатора Андрей должен стать сильным.
Пален, спасибо!
Сила - такое относительное явление.
Синара писал(а):
nadin писал(а):
Не знаю, кто из Зорькиных не выдержит первым
По-моему, Николай. Несмотря на весь внешний немачизм, он вполне, ИМХО, способен на поступок ради любимой женщины, и найдет предлог, пусть и надуманный. И не только освободит Катерину по факту, но и постарается минимизировать ее мучения.
Наташа,
Способен, но... не знаю, посмотрим, тут герои зелло непредсказуемы:)
Modin писал(а):
Наташа, прости, но обсуждать не хочется. Всё такое цельное, что как-то кощунственно влезать с догадками и предположениями. Если бы не имена и "Зималето", то и не фик вовсе, а самостоятельное произведение. Просто жду продолжения...
Спасибо огромное!
Только не молчите! нет ничего более мотивирующего для автора, чем отзывы!
ALEPA писал(а):
Palen
На Андрея не давит Кира, на Катю родители, они пытаются справиться с собой сами, наверное, это правильно. А после темной полосы всегда наступает светлая, может, черно-белые полоски у наших героев совпадут?
Все возможно;)
И мне важно, чтобы они сами-сами...
Nurit писал(а):
Modin писал(а):
Наташа, прости, но обсуждать не хочется. Всё такое цельное, что как-то кощунственно влезать с догадками и предположениями.
ППКС.
Вот и я молча читаю уже вторую главу. Все слишком реально и очень больно... И куда ни кинь - всюду клин.
Эх... жизнь - такая жизнь(с)
Margarita писал(а):
Nurit писал(а):
Modin писал(а):
Наташа, прости, но обсуждать не хочется. Всё такое цельное, что как-то кощунственно влезать с догадками и предположениями.
ППКС.
Вот и я молча читаю уже вторую главу. Все слишком реально и очень больно... И куда ни кинь - всюду клин.
И я... в "молчаливом" переживании... больно за них!
Мне за них тоже больно:(
galina1747 писал(а):
Наташа! Я только первый год на форуме ,но уже успела прочитать почти всё Ваше.
Впечатление огромное!!! О "Свободном падении" полностью согласна с Modin, удивительная жизненность в произведении, образы буквально впечатываются в сознание
и в подсознание,думаю тоже,они такие живые, им веришь.Так написать - это талант!!!
Погружаешься полностью в атмосферу произведения.Вспоминаю трагический финал в "
Разбитых небесах",стоит перед глазами,как будто кадры из фильма!!!Успеха и везения
Вам,Наташа,во всём и, главное,здоровья Вам,Вашей дочери и остальным членам Вашей
семьи! Наташа!!!
Спасибо огромное, очень приятно, что еще есть те, кто читает что-то старое.
rosa писал(а):
Спасибо за проду, только пока все очень зыбко и у Кати и у Андрея, да и как по-другому, когда жизнь и обстоятельства против них, но ведь пока? Так хочется надеяться на лучшее...
Лучшее надо делать самим, имхо:)
_____________________________________________________
44
– Как у вас дела?
– Все хорошо, мама. Работу вот нашла. Банк. Так тихо, спокойно…
– Вот и хорошо, вот и правильно! Вы там… о втором мальце не думаете? А то ты приезжала такая… Ты не беременная, часом?
– Нет, мама, нет…
У нее и правда была задержка, и несколько дней она напряженно думала: что делать, если… Повесить на Колю еще одного чужого ребенка? Пересилить себя, провести с мужем одну ночь по-настоящему вместе, а потом всю жизнь скрываться и врать, делая вид, что это действительно ребенок Коли? Или – одним махом взять разрушить все старое, пройти через боль – свою и чужую, рассказать всем и всё, а там – как получится?
Все разрешилось само, и Катя, вперемешку с облегчением, испытала горькое разочарование, и сама испугалась, насколько сильным было оно.
Данька появился в тот момент, когда она о детях не только не мечтала, а даже представить не могла, что когда-то станет мамой. Узнав, она испугалась до такой степени, что не могла ничего решить, просто не представляла – что делать, и согласилась на предложение Коли. Она смирилась с появлением ребенком, и только потом – полюбила.
Теперь все было иначе – она заглядывалась на чужих малышей и представляла, что могла держать на руках сына или дочку Андрея, и от этой мысли хотелось рыдать в голос.
Держись, Пушкарева, держись! Не позволяй себе думать об этом! Нельзя! Не будет общих детей, и старости общей – не будет. Разные у вас дороги, миры – разные. Случайно соприкоснулись, высекли искры и дальше – по разным орбитам. Так бывает. Держись, Пушкарева, зато у тебя была любовь, такая, о которой и мечтать было смелостью. Все будет хорошо, Пушкарева, ты только держись…
***
Он уставал на работе так, что на размышления не оставалось сил. Он брал на себя все, даже то, что в его прямые обязанности не входило. За спиной шептались – хочет выслужиться, Кольке было наплевать. Главное, не помнить, не вспоминать Катины глаза. Этот ее взгляд… Она теперь все время смотрела так отрешенно, так, будто ее нет сейчас, будто она все время где-то далеко. Он думал, уедут – и все изменится, она опять станет такой, какой была – Катькой Пушкаревой, его другом, его женой, его любимой, но стало только хуже. Он ни в чем не мог ее заподозрить – с работы она ехала домой, прилежно вела хозяйство. Пусть и не вырезала из морковок звездочки и не делала фигурные блинчики, как теща, но готовила вкусно, дома было чисто и уютно, только вот… Только вот чего-то, самого важного, не хватало. А он не решался, не мог спросить – что происходит. Он боялся к ней прикасаться, помня, как один раз, когда он обнял и поцеловал ее, Катя сжалась в его руках, и он так отчетливо почувствовал, как ей неприятен его поцелуй. Но что-то надо было делать, только что?
Он уговаривал себя, что это кризис, который бывает у всех, и Катя это сама понимает, ведь недаром они приняли решение уехать в Питер. Просто… просто иногда надо что-то менять. И они должны преодолеть это чертов кризис, потому что, если нет, то тогда… Что будет тогда?
***
Жизнь, вроде бы, вошла в свою колею: он уволил Клочкову, на пару с Малиновским провел чуть ли не сотню собеседований и взял себе вполне сносную секретаршу, не красавицу, не умницу, но исполнительную и серьезную Лену. По рекомендации отца посмотрел несколько кандидатур и нашел на должность финансового директора бывшего однокурсника, единственным недостатком которого было излишнее трудовое рвение. Малиновский был готов поспорить, что это скоро пройдет, и предложил скрепить пари в одном близлежащем баре. Первая бутылка виски опустела за разговорами, вторую Жданов помнил смутно, была, по словам Ромы, третья, и, судя по тому, как болела голова на следующий день, Малиновский не врал. Виски ничего не изменило – былая жизнерадостность не вернулась.
Воропаев, как и обещал, привез к нотариусу его вещи – всего пару чемоданов, и, передавая их, не мог сдержать злорадной ухмылки. Вместе с чемоданами он отдал пакет, в котором были снимки и флешка. Теперь Андрей получил возможность в любой момент снова возвращаться к тем дням, когда они с Катей были вместе. Какие-то снимки были четкие, и он увеличивал их, рассматривал пристально. Что он пытался увидеть? Что хотел рассмотреть? Он сам не знал. Еще больше ему нравились чуть смазанные снимки, казалось, что чуть-чуть и снимок оживет, еще мгновение - и Катя повернет голову и посмотрит прямо на него, в упор.
С каждым днем, с каждым просмотренным снимком, ему все больше и больше хотелось увидеть Катю. Просто поговорить, всего лишь, но он снова и снова убеждал себя, что не вправе этого делать: она хотела собрать свою жизнь воедино, разве он имел право ей мешать.
Но однажды, в который раз глядя на особенно удачный их снимок (они вышли из подъезда, он поддерживал ее за локоть и улыбался, она повернула немного голову и смотрела на него), Андрей взял трубку и набрал ее номер.
***
Катя быстро, почти бегом, шла по Невскому проспекту. Она ругала себя: за то, что ответила на его звонок, за то, что согласилась прийти…
– Всего пятнадцать минут. Я не хочу, чтобы ты на меня обижалась всю жизнь.
– Я давно тебя простила, Андрей.
– Я буду всего один день в Питере, переговоры… остановлюсь в Сас, на углу Невского и Владимирского, если надумаешь, то… И вот она бежит, сорвавшись с обеда, как когда-то давно, наврав начальству…
Она опять врет…
Она опять бежит…
Какую власть он имеет над ней, и ничего не изменилось…
Она может еще остановиться, может…
Вот и дверь…
***
Он все равно поехал, хотя она сказала, что не придет. Никаких переговоров, конечно же, не планировалось, ну и что? Он заслужил один день отдыха, всего один, так почему не провести его в Питере, а с учетом того, что работает он без выходных, то почему бы не устроить себе отгул в среду?
Самолет доставил его в Питер быстрее, чем он добирался до аэропорта в Москве. Он доехал до центра, прошелся по Невскому, сжимая в кармане телефон и ожидая звонка. Она не звонила.
В номере он растянулся на огромной кровати, подумал и заказал обед. Невеселый получался выходной.
В номер постучали, он крикнул, чтобы входили – дверь не заперта, но вместо официанта дверь открыла Катя.
– Я решила… – она запыхалась, волосы растрепались, на щеках горел румянец.
– Ты? Я не… – он тут же подлетел к ней, взял за руки.
– … на секунду, только сказать…
– … ты проходи, не стой, вот…
– …нет, это плохая идея, я пойду…
– …стой, что ж… сейчас принесут еду, ты же не ела? да? подо…
– …все это время я думала о тебе, то есть, я хочу сказать…
– …я ни на секунду не забывал…
– …я тоже, только, Андрей…
– …ты знаешь, какая ты сейчас красивая? Ты знаешь…
– …замолчи, пожалуйста! не говори ничего, Андрей…
– …Катя… я виноват…
– … я понимаю, все так случилось… я тоже виновата…
– …ты? нет, ты нет…
***
Это было так, словно через нее пропустили электрический ток. Мысли путались и голос дрожал. Она не понимала, что говорит, и не могла разобрать его слов. Он был таким чужим, другим, не таким, каким она его помнила, усталым и словно повзрослевшим, и он был в сто раз лучше, чем Андрей из воспоминаний, он был живой. И она оживала рядом с ним, стремительно, неотвратимо. Все то, что она так долго пыталась задавать в себе, рвалось наружу, разрушая все ее хлипкие баррикады.
Его запах, его дыхание, его голос, его руки, его взгляд…
– Катя, прости, ты…
– … это ты меня прости, я тоже…
– … эти дни…
Он провел рукой по ее щеке и она охнула, закрывая глаза и полностью признавая свое поражение, обвила его шею руками.
Он целовал ее щеки, губы, шею, плечи, стаскивая с нее пальто, шарф, пиджак.
Она пыталась справиться с его пуговицами, но руки дрожали, и ничего не получалось.
Хлопнула дверь – официант, сунувшись в номер, счел за лучшее сделать вид, что его не было.
Катя замерла.
– Я уезжаю вечером, я не потревожу тебя больше, если ты не захочешь. Я помню, ты… семья…
– Не сейчас, не сейчас, не сейчас, – она прижалась к нему, – не напоминай, что есть еще что-то кроме… Не сейчас.
Только один раз, всего один только раз, снова испытать головокружительное счастье. Еще раз подняться так высоко, что и падать уже не страшно…
Всего один раз.
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
