|
*** Жданов сидел за своим столом и никак не мог понять того, что произошло с его Катенькой за прошедшую неделю. Но ведь что-то же произошло, если она больше не смотрит на него так, как на самого лучшего на свете… Мужчина даже не подозревал насколько важны были для него эти взгляды, а еще ее слова, прикосновения, участие, близость… Ух! Не та близость, сцены которой промелькнули в его сознании и привели тело в трепет, а та, когда Катюша просто стоит рядом, ласково и успокаивающе поглаживает его по плечу и говорит: «Все будет хорошо, Андрей Палыч…».
Что же случилось? И Ромка как назло в этой вшивой Праге! Поговорить, и то не с кем… Правда, и Малина его не поймет… Никто не поймет того, что он, Андрей Жданов, золотой мальчик, плейбой, богач и бабник, не просто влюбился, а ПОЛЮБИЛ в первый раз в жизни, в тридцать-то с лишним лет! ПОЛЮБИЛ!
Андрей не знал что делать. Совершенно. Он устал. Его измучило желание быть рядом с любимой женщиной, которая внезапно за какую-то неделю стала холодна, как лед. Что же, черт возьми, происходит?!
И вот в его кабинет ввалился Малиновский, по пути отпуская кому-то комплименты.
- Андрюха, нет, ты видел?! Там такие ноги!! Здорово, кстати!!! А вы не ждали нас, а мы приперлися!
- Ну, здорово, коли не шутишь, - устало улыбнулся Андрей, обнимая друга. – А чего так рано-то?
- Усё сделано, шеф! И я на всех крыльях мчусь к тебе, чтобы помочь, чем могу!
Андрей стоял и думал. Надо же, какой беспечный, легкий человек его друг Ромашка Малиновский! Одно слово ЛОВЕЛАС! А вообще, любил ли он когда-нибудь по-настоящему, чтоб вот как тогда у них с Катей на кухне – она готовит, а ты сидишь и любишь… Любишь ее всю… Сразу… Целиком… За все и ни за что сразу… Жданов вздрогнул «А чем я был лучше? Любовь – вечерок с блондиночкой, брюнеточкой, а может, лучше с шатеночкой и все… Ни тебе ни ответственности, ни привязанности, ни доверия, ни самой любви… Катя, Катенька, маленький ты мой любимый человечек, как же ты меня, дурака такого, полюбила? За что?». И тут же он услышал шепот родного голоса: «Любят не за что-то, а вопреки всему…». Эх, Ромка, Ромка… Что же мне делать-то теперь. А может не советоваться с этим повесой? Господи, неужели я сам был таким?
- Ну, как ты тут, товарищ Нежданчик? Как дела? – и Малиновский выразительно стрельнул глазами в сторону каморки.
Жданов сразу сник.
- Не знаю, Ром… Как сажа бела…
- Что, неужели все так плохо?... – и Малиновский снова скосил глаза на каморку. – Инструкцию читал, все по правилам делал?
- Да пошел ты со своей инструкцией! Ты понимаешь, что с Катей что-то не так… Она вся будто… Будто сломанная, понимаешь? Она ведь такая, такая…
- Палыч, ты сам-то как? Ну, потерпи еще разик-другой, и вуаля – компания снова наша! Мы ее потом на Мадагаскар отправим к лемурам!
- Заткнись… - Андрей процедил это сквозь зубы, а Роман подавился своим смехом, потому что по глазам друга понял, что тот не шутит.
- Андрюх, да ты чего? Она ведь…
- Заткнись, говорю! Ты… Да мы оба ее мизинца не стоим, понял! – из глаз Жданова вот-вот готовы были вырваться искры, а напряженное тело говорило о том, что еще чуть-чуть и он, как ураган, разнесет все на своем пути.
- Слышь, Ждан… А чё случилось-то?
- Ром… Ты, конечно, можешь сейчас рассмеяться мне в лицо, но я должен это сказать… Должен…
Взгляд Жданова был так красноречив, что Роман понял всю серьезность того, что хотел сказать его друг. Каким бы балаболом не был Ромка Малиновский, но Андрюху Жданова он любил и всегда старался понять. Вот и теперь, он приготовился слушать, но…
Но в этот момент дверь каморки открылась, и в кабинет президента вошла Пушкарева.
Роман опешил. Жданов был прав. Перед ними стояла совсем не так Катя, с которой Малиновский советовался перед командировкой в Прагу. Это был совсем другой человек. Она холодно смотрела на обоих мужчин и положила на стол какую-то папку.
- Здравствуйте, Роман Дмитрич…
Малиновский даже поежился. В тихом, но твердом голосе девушки слышался не просто холод, а жгучий мороз.
- Здравствуйте, Катенька! Я очень рад Вас ви…, - но продолжить Роман не смог, так как Пушкарева сначала наморщила лицо, будто от отвращения, а потом рассмеялась… Страшно, сухо, по-железному…
- Нет, я так больше не могу… Думала тоже спектакль устроить, так сказать, для первых лиц в партере, Кольку привлечь для убедительности. Ну, там, встречи-проводы, объятья-поцелуи, то да сё, но… Но не могу… Не могу больше. Не такая я хорошая актриса, как думала. У меня только один вопрос: кто был инициатором всего этого?
И девушка достала из кармана своей допотопной юбки несколько листков бумаги, сложенных вчетверо. Медленно и аккуратно она развернула их и тихо, но с выражением, начала читать: «Мой дорогой друг и президент!...».
После этих слов мужчины похолодели, а сердце Жданова перестало биться. Когда Пушкарева прочитала сравнение «мисс Железные зубы», он крикнул, не выдержав:
- Катя, хватит!
Он вырвал бумагу из ее рук и порвал, бросив обрывки в корзину.
- Ваше право… У меня еще несколько копий есть… Так сказать, на память…
В кабинете повисло гробовое молчание, которое Андрей хотел разрушить по-своему. Он подошел к Кате и хотел обнять ее, но она отшатнулась от него, как от зачумленного и прошипела:
- Никогда больше до меня не дотрагивайтесь… Слышите? Ни-ког-да!... А то от отвращения дуба дадите, а «ZIMALETTO» еще ой-как нужен президент! Так ведь, Роман Дмитрич? Это ведь Вы были идейным вдохновителем всего этого, так? – опять ее голос стал пугающе спокойным и бесцветным, а Малиновский, будто под гипнозом, только и смог, что согласно кивнуть головой.
- Ну, что же… Я Вас поздравляю. Пьеса написана отлично, разыграна и того лучше. Актер Жданов Вас не подвел… Зритель, гхм… Зритель, - и девушка шутовски поклонилась, - доверчивый зритель принял все за чистую монету… А теперь вопрос номер два, но уже к Вам, Андрей Палыч… Неужели Вы могли подумать что я смогу Вас предать? Я - ВАС?
Это было сказано с такой любовью, что Жданов с надеждой и болью посмотрел ей в лицо, но девушка быстро исправила положение.
- Что я смогу прибрать к рукам «ZIMALETTO» или позволю это сделать Зорькину, моему единственному настоящему другу? Да Вы его не знаете совсем, а… Это после всего того, что я Вам рассказала о себе…
- Кать, я…
- Молчите… Я и так неделю ждала от Вас мужского поступка… Думала, Вы сами во всем признаетесь, но… Но, нет… Все это зря… Все зря…
Опять повисло молчание, и снова его нарушила Пушкарева.
- Бедный, бедный Андрей Палыч… Сколько же Вам пришлось выпить, чтобы забыться в постели с таким уродом, как я… Бедная, бедная Ваша печень…
- Катя, перестань!
- Почему же «перестань»? Я, так сказать, стрижку только начала…
Пушкарева набрала в грудь побольше воздуха и повернулась к Малиновскому.
- Неужели мои шансы завоевать мужчину столь плачевны, Роман Дмитрич? Я, конечно, согласна с тем, что я, как у Вас это дословно-то, а вот - «Мисс Железные зубы», но… Но кое-что пошло не по плану.
Андрей встрепенулся и с надеждой глянул на Катю, но та сказала совсем не то, что он ждал услышать:
- Я все узнала, вот незадача-то, да? И еще, Вы Андрея Палыча послушайте, может я как женщина-то вовсе и не пропащая, - и Катя рассмеялась снова – механически. С надломом. И глаз не сводила с Романа, который чувствовал себя перед ней, как кролик перед удавом.
- Катя!
- Что Андрей Палыч, я что-то не так говорю? Вроде все правильно… - Катя только плечами пожала.
- Малиновский, черт тебя побери, выйди, а! - Жданов едва сдерживался, чтобы не накричать на своего друга.
- Не-ет, Роман Дмитрич останется… Дело с инструкцией еще не окончено…
У обоих мужчин мороз пробежал по коже, а Катя, глубоко вздохнув, ровно и как-то бесцветно, начала говорить:
- Теперь послушайте мою… Через полтора месяца я увольняюсь и ухожу…
Жданов побледнел, глядя на Катю, которая смотрела мимо мужчин куда-то на стену.
- За это время мы с Колей по крупному играем на бирже и зарабатываем деньги, достаточные для того, чтобы «ZIMALETTO» выплатило свои задолженности… Эту сумму «Ника-мода» даст вам взаймы, а потом спишет все долги… Я узнавала. Это все законно… Рискованно, конечно, в первой части. Но «кто не рискует, тот не пьет шампанского», а Колька – гений. Гений, который знает, когда остановиться. Так что не волнуйтесь… Долги «Ллойду Морису» и «Стабильности» будут выплачены. Так, что-то ведь еще было… Ах, да! После этого, все активы «Ника-моды» перейдут на счета «ZIMALETTO», за исключением трети начального капитала – 30 000$... По-моему, это справедливо… Колька с их помощью насчет все сначала, чтобы не остаться безработным вместе с моим отцом… Так, что-то было еще… Последнее…
Пушкарева перевела взгляд из пустоты на Андрея.
- В течении этого срока, Вы, Андрей Палыч, ни словом, ни делом, ни взглядом, ни жестом, в общем, никак и ничем не напоминаете ни мне, ни себе, что между нами было это… это…
Жданов с замиранием сердца ждал от нее этого слова.
- Это недоразумение, - наконец, договорила Катерина, и мужчина закипел от неизвестно откуда взявшегося гнева.
- Недоразумение?
- Да.
- Значит, когда мы с тобой у меня дома той ночью… Это все «недоразумение», Кать?! – он схватил ее за плечи и начал трясти. – Это все уже давно не так, как тебе кажется! Я еще до инструкции этой дурацкой понял, что…
- Отпустите меня!!! – девичье лицо смертельно побледнело, но Пушкарева удержалась на ногах.
Руки Жданова безвольно упали. Он почувствовал, что если будет настаивать на чем-то, то Кате будет еще хуже, а то, что сейчас ей было невыносимо больно, понял бы и идиот.
Малиновский смотрел на этих двоих и не верил глазам. Ну, что Пушкарева любит Андрея, это он догадывался, но чтобы Андрюха влюбился в Катерину, это… Это перебор! Это черт знает что вообще! Но именно так все и выглядело…
- Я дала вам слово Пушкаревой, что помогу… Я сдержу его… Я должна… Только не мешайте мне.
- Кать… - Андрей почти простонал ее имя и едва услышал:
- Пожалейте… Если хоть чуть-чуть…
Жданов закрыл глаза, и тут Малиновский решил ему помочь.
- Катенька… - начал, было, Роман, но девушка так на него посмотрела, что он поперхнулся.
- Никогда, слышите, никогда не смейте меня так называть… Это надо же, какой вы фантазер? Боже… Неужели у Вас даже мысли не было о том, что я тоже человек, что у меня тоже душа есть и сердце? А Роман Дмитрич?
Слезы плескались в ее глазах, но не пролились. Сила воли была железной или даже стальной. Пушкаревские воля и характер.
- Противно-то как, ничтожно… Ради отчета да компании… Как это знакомо… Господи, все повторяется…
- Катя… - голос Андрея был полон боли и отчаяния, Малиновский удивленно глянул на него, а тот потянулся к Пушкаревой, которая просто отпрыгнула от него.
- Не прикасайтесь, я же просила, - выдохнула она… - Никогда больше… Finita la comedia... Потерпите еще месяцок и две недельки, и на билеты, куда там вы меня хотели отправить, на Мадагаскар, по-моему, не придется тратиться…
_________________ Своих в полет я отпускаю белых птиц!
По свету разнесут они любовь...
Ведь для свободных птиц на небе нет границ!
И нет преград для моих птиц!
Белых птиц!
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
. Такое вот совпадение.