|
***
Он увидел ЕЁ сразу, как только вошел. Тоненькую, хрупкую, бледную… Его руки сами собой сжались в кулаки. Лешик опять стала похожей на привидение. Он уже понял свою ошибку. Его лялечка, девочка, малышка, сердечко - Лешик никогда бы сама не ушла от него, а значит теперь, все надо было возвращать. Возвращать себе.
Платон смотрел на нее, лаская взглядом, и шептал про себя: «Моя! МОЯ!! ТОЛЬКО МОЯ!!!» Он ждал того мгновения, когда подхватит эту былиночку на руки, прижмет к себе и зацелует… Зацелует до беспамятства!.. Господи! Как же он прожил без нее это время?! Четыре месяца! Долгих, унылых, страшных месяца… 124 ужасных дня! Один, без нее! Да как он вообще выдержал!
Сердце его подпрыгнуло куда-то к горлу, а потом и вовсе будто остановилось. «Нашла!..» - взорвалось у него в голове, и Платон взглядом, как канатом, стал притягивать к себе Ле. Шаг, другой, третий… На лице ее расцветает счастливая и радостная улыбка… Четвертый – щеки розовеют… И тут раздается крик: «Живой!», и она падает…
Какое-то мгновение, и его Лешик будет лежать на холодном полу… Мгновение для всех, но не для него, который в одну секунду поймал легкое почти бездыханное тело в каком-то дюйме от пола, удивив всех своей реакцией, которая как-то не соответствовала его сединам.
Ему было плевать на то, что и кто о нем подумает. В настоящий миг он жил только той, что сейчас держал на руках.
- Воздуха, господа! Воздуха! - закричал он, и понес девушку в сад, опередив ее строптивого кузена.
Сад дышал тишиной и спокойствием. Фруктовые деревья горстями бросали вниз свои ароматные лепестки. Они летели вниз, как большие снежинки… Белые, голубые, розовые, бежевые… Ветра не было, слышался только шелест листвы, трав и опьяняющее пение соловья, который выводил трель за трелью. Но самым громким звуком для него было сбивчивое дыхание Ле, которое постепенно стало приходить в норму.
- Любезный, - начал Бренд, - я благодарен вам за услугу, но теперь вполне и сам смогу позаботиться о своей родственнице.
В глазах у Платона потемнело, и он из последних сил сжал зубы. Сидящий в кустах Яшка поразился силе самообладания хозяина, который, повернувшись к графу, даже улыбнулся и старческим голосом сказал:
- Я не сомневаюсь, сэр, но позвольте помочь Вам еще кое-чем. Видите ли, я кое-что понимаю в процессе приведения таких нежных особ в чувство, а поэтому…
И Амелин, нежно приподняв голову девушки, влил ей в рот несколько капель из своей фляжки.
- Собственное лекарство, - поясняющим тоном объяснил он свои действия Бренду.
Тот кивнул в ответ, а Платону он был уже безразличен, потому что почувствовал, как открываются ее глаза. Самые обожаемые, прекрасные, самые любимые глаза… Серо-синие с зеленым ободком вокруг черных-пречерных зрачков… Глаза его жены…
_________________ Своих в полет я отпускаю белых птиц!
По свету разнесут они любовь...
Ведь для свободных птиц на небе нет границ!
И нет преград для моих птиц!
Белых птиц!
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
Жду продолжения!
