|
Глава 11.
Горы, что вы сделали со мной?
Чем заворожили? Властным зовом
К подвигам горячим и суровым
Или мудрой снежной сединой?
Ваша твердость мне передается,
Я держусь на ваших скользких тропах.
Чем пытливей вглядываюсь в пропасть,
Тем ровней, спокойней сердце бьется.
И встречая блеск вершин бесстрашных,
В самом риске чую твердь опоры.
Горы любят сильных и отважных.
Горы любят тех, кто любит горы.
Х. Байрамукова
Андрей любил горы, с самого первого, еще в детстве путешествия с родителями по Военно-Грузинской дороге, он навсегда на всю жизнь полюбил Кавказ, потом, уже став взрослым и самостоятельным, влюблялся по очереди в Алтай, Памир, Альпы, Тянь-Шань. Самые разные страны и регионы и везде и всегда неизменно – горы. Горы завораживали его, он приобретал, находясь в горах, преодолевая препятствия, превозмогая трудности, покоряя их величественные вершины, так необходимые ему уверенность в себе и своих силах.
Как странно, кажется, рядом с проявлением величия и мощи природы, ее необузданной первобытной силы, человек должен теряться, чувствовать свое ничтожество и слабость, а все происходит, наоборот, там, в горах, балансируя на тонкой грани отделяющей бытие от небытия, ты ощущаешь ни с чем несравнимое чувство единения с природой, ощущаешь себя ее неотъемлемой составной и даже главной эмоциональной частью. Только там, в горах, человек узнает себя настолько, что потом этого узнавания ему хватает на всю жизнь. Преодолевая себя, свои слабости и страхи, сразу становится понятно какой ты человек: смелый или трусливый, мужественный или слабый, умеющий концентрироваться в трудную минуту или теряющий над собой контроль и паникующий в момент опасности.
Андрей никогда не забывал своих первых шагов в горах, помнил до мельчайших подробностей первую, пережитую реальную опасность, первый, пережитый им страх смерти. Сколько их потом было этих страхов и гораздо более опасных опасностей, но тот первый случай он запомнил навсегда.
Это было на Кавказе, в долине реки Малки, в Приэльбрусье. Они с группой проходили трудный участок – осыпь, место на склоне горы, где грунт подвижен и малейшее неосторожное движение может привести к несчастью. Этакая, похожая на застывшую реку из мелких камешков и песка, обманчиво живописная пара десятков метров, каким-то непонятным образом появившаяся и «стекающая» по склону горы. Проходили осыпь оригинальным способом, лежа на животе и двигаясь боком, пересекали «поток» камней. Когда очередь дошла до него, он, копируя тех, кто уже прошел это опасное место, переместился, таким образом, где-то до середины каменного потока, и вдруг ощутил под собой какое-то еле заметное движение.
– Стой! - скомандовал внимательно наблюдавший за ним инструктор и в туже секунду Андрей почувствовал, как гора под ним содрогнулась, будто сделала выдох и осела на несколько метров вниз, а вместе с ней вниз сполз и он.
– Не двигайся! - последовала следующая команда и он, раскинув ноги и руки, распластался на зыбучей, в любое мгновение готовой опять сорваться с места поверхности. В тревожной тишине послышался шорох осыпающихся камней, а затем, через, казалось, целую вечность, звук их падения в пропасть. Страшная, зияющая, он знал - она там, за его спиной, всего в нескольких метрах и в любой момент, так же как эти камешки, он может сорваться в нее, только вот результатом его «полета» в эту бездну, будет не веселым эхом рассыпавшийся дробный звук, а…, что будет, если он упадет, мозг предполагать отказывался, тело, сведенное судорогой, застыло, правая рука вцепилась намертво в какой-то жалкий куст, невесть как удерживающийся на этом склоне.
Прошло несколько томительных минут ожидания, и, наконец, инструктор, скомандовал,
- Андрей, давай, можно двигаться дальше.
Вот тогда он и почувствовал впервые, что такое пережитый страх смерти и впервые понял, насколько живуч человек, насколько прочно в нем сидит жажда жизни и как неистово он готов бороться за нее. Ему вдруг стало смешно, он смотрел на свою правую руку и понимал, что вцепился в спасительный кустик насмерть, и что без его собственного желания, оторвать его от этого кусточка невозможно даже с помощью трактора, если бы таковой вдруг здесь оказался. - Андрей, перестань смеяться, - волновался инструктор, - оползень опять вызовешь, - уже не на шутку злился он, а ему было все пофигу, ему было легко и весело и ни капельки не страшно.
Жданов любовался из окна машины видом движущихся навстречу и как бы вырастающих из земли, или выплывающих из-за очередного поворота гордых вершин и испытывал, то самое, ни с чем несравнимое, когда-то уже давно узнанное и с тех пор всегда переживаемое им в момент встречи с горами, чувство восторга и будоражащего веселья.
- «Да, Жданов, это твой шанс, именно сейчас ты можешь раз и навсегда перевернуть прошлую страницу своей жизни и до конца освободиться от влияния на нее всего наносного, ненужного, давно отжитого. Пора, давно пора тебе оторваться как от пуповины от привычек и призраков детства, пора стать самим собой».
Он с улыбкой всматривался в очертания величественных нагромождений черного, всевозможных оттенков серого, местами белого и зеленого цветов.
- «А они тебе помогут, они всегда помогали тебе разобраться, понять себя и принять единственно правильное решение».
Отступление.
- Роман Дмитрич, к вам Екатерина Пушкарева. Охрана спрашивает пропустить ее?
- «Ну вот, госпожа Пушкарева, на ловца как говорится и зверь бежит. Сейчас мы с вами потолкуем, сейчас вы мне ответите за все свои злодеяния, я не посмотрю, что вы княжеских кровей, я вам эту вашу голубую кровь сейчас попорчу, будете знать, как хороших людей мучить», - мгновенно пронеслись в голове Романа давно вынашиваемые планы мести мучительнице его друга.
- Да, да, Шурочка, пусть пропустят, и когда она поднимется, проводите ее сразу ко мне, не задерживайте, вы меня поняли?
- Хорошо, Роман Дмитрич, - подтвердил голос его исполнительной и преданной секретарши.
Ожидание не было томительным, скорее оно было лихорадочно-возбужденным, предвкушающим, и поэтому, когда открылась дверь и очаровательная во всех отношениях женщина, чем-то отдаленно напоминающая Пушкареву вошла, Роман не удивился или не сообразил, что нужно удивиться ее столь восхитительному преображению.
- Екатерина Валерьевна, как я рад вас видеть, - восторженно воскликнул он, бросаясь к ней с распростертыми объятьями как к самому дорогому и горячо любимому гостю. Пушкарева, явно не ожидавшая такого радушия, в первую минуту растерялась, но потом, сумев преодолеть неловкость, произнесла, несколько правда, неуверенно.
- Здравствуйте Роман Дмитрич, я тоже рада вас видеть.
- Чем обязаны? - пригласив даму сесть и поинтересовавшись, не хочет ли она чего: кофе, там или чаю, продолжил Роман свою коварную игру.
- Я хотела… у меня есть вопросы… по работе, - выдавила, наконец, из себя Катя, - мне нужно кое-что выяснить у Андрея Палыча. А где он сейчас? - неуклюже попыталась она узнать ответ на единственный, как понял Роман, интересующий ее вопрос.
- «Работа вас значит волнует? Грубо, Катенька, грубо, эта попытка вам не засчитывается».
- Все, что касается вопросов работы, Екатерина Валерьевна, вы все смело можете выяснить у меня, я замещаю сейчас президента и в курсе всех дел.
Он внимательно присматривался, ожидая реакции Пушкаревой.
-«Ну что, Катенька, что вы теперь скажите?»
- Роман Дмитрич, - видимо заподозрив какой-то подвох, Катерина, пристально рассматривая его, заговорила, четко и внятно разделяя слова, - у меня есть еще и личные вопросы к Андрею Павловичу, и на них, я уверена, вы мне не сможете ответить. Скажите, как я могу связаться со Ждановым, и я покину это замечательное здание и больше не буду вас беспокоить.
- Дело в том, Катенька, - подражая ее жесткой интонации, и уже не скрывая своего негативного к ней отношения, ответил Роман, - что я не знаю, как связаться с президентом, дело в том, что он пропал и знаете еще что, виноваты в этом, я уверен, Катенька - вы.
- Что? Как пропал, когда? – не обращая внимания на его выпад, взволнованно спросила Катя.
- Когда? А вот как приехал от вас, Катюша, пометался несколько дней сам не свой, а потом и скрылся в неизвестном направлении и если бы вы пожаловали к нам вчера, я не ручаюсь, что разговаривал бы с вами так же вежливо, как сейчас, но вам повезло, сегодня я добрый потому, что буквально пару часов назад позвонил по просьбе Андрея один человек и сообщил, что с ним все в порядке и что мы можем не беспокоиться.
- Какой человек? Откуда? – уже почти кричала Катерина, делая попытку приподняться в кресле.
- Некто Сергей Морозов из N, - беззаботно сообщил ей Роман.
- Кто? – прошептала Катя, и вдруг, рухнув обратно в кресло, стала как-то странно закатывать глаза и медленно сползать на пол.
-Кать… Ка…, - почему-то стал заикаться Малиновский. - «Что это с ней? Она, что в обморок падает?» - сообразил он, наконец, и, бросившись к почти бесчувственной Катерине, вовремя успел подхватить ее на руки.
Глава 11. Продолжение.
Андрею с первого взгляда его напарник понравился. Щупленький, забавно смущающийся, похожий на студента переростка, парень, обладал весьма умными и лукавыми глазами, которые говорили о нем, как о человеке, знающем себе цену и понимающем, зачем и с какой целью он согласился участвовать в этом довольно опасном мероприятии. К тому же, как оказалось, Петр, так звали молодого ученого – гляциолога, очень хорошо изучил здешние места, и это обстоятельство весьма обрадовало Андрея. Знание гор вообще - это хорошо, но знание местных условий, а еще важнее умение ориентироваться в этих местах – это половина успеха их предприятия.
- «Надеюсь, что наша связка будет удачной и не подведет». – Пришел к выводу Андрей, подмечая, как ловко и уверенно, без лишней суеты, Петр укладывает вещи и необходимое оборудование.
Его дальнейшее знакомство с молодым ученым, показало, что он не ошибся в своем первом впечатлении. Петр действительно оказался классным парнем, спокойным, выдержанным, очень трудолюбивым и ответственным, а будущие события доказали, что еще и отважным и очень мужественным.
Они с помощью военных довольно быстро добрались до места назначения, преодолев большую часть пути на вертолете, а остальную дорогу, уже в горах – на военном внедорожнике, так как в том месте, куда им предстояло добраться, площадки, пригодной для посадки вертолета не было. По ходу дела выяснилось, что и «случайная», непонятно зачем проложенная в ущелье дорога и собственно станция, все это когда-то принадлежало военным, предназначалось для каких-то секретных целей, но, после известных событий потрясших устои государства и его вооруженных сил, некоторое время действительно использовалась, как метеостанция, которая потом и вовсе была законсервирована, по причине отсутствия денег и способных обслуживать эту станцию, специалистов.
Прибыв на место, они сразу распределили обязанности, решив, что Петр будет заниматься научным оборудованием, находящимся на станции и тем, что они привезли с собой, а Андрей будет налаживать радиосвязь с центром и их быт.
Проведя регосцинировку, Андрей пришел к выводу, что в принципе все складывается очень даже неплохо. Энергии небольшой, работающей на бензине, электростанции вполне должно было хватить на их нужды: связь, освещение, обогрев, а также приготовление пищи и другие насущные потребности. Пока Петр возился со своими железяками и стекляшками, Андрей успел не только развернуть радиостанцию и осуществить первый сеанс связи, подтвердив их благополучное прибытие на место, но и вполне уютно обустроить их жилое помещение и меленькую кухню, которой он даже успел воспользоваться, приготовив им на ужин, самое любимое кушанье всех туристов – кашу с тушенкой и заварив крепкий чай. Пока они с Петром с аппетитом поглощали стряпню Андрея, совсем стемнело, и пошел обещанный синоптиками дождь. Петр нахмурился, прислушиваясь к гулким ударам капель дождя о крышу.
- Чует мое сердце, такая погода наделает дел – сокрушенно покачал он головой, совсем не по научному подводя итог их первого вечера в горах.
Отступление.
- Катенька простите меня Бога ради, - сокрушался Роман, хлопотливо суетясь около только что пришедшей в себя Пушкаревой.
Катя, молча, пила воду из предложенного им стакана, и все время устало прикрывала глаза, стараясь при этом глубоко дышать, видимо таким образом она пыталась справиться с последствиями слабости.
- Роман Дмитрич, - наконец смогла она заговорить, - пожалуйста, помогите мне как можно быстрее оказаться в N, поверьте это очень важно для меня, а главное это важно для Андрея. -
От волнения она не заметила, что перестала называть Жданова по отчеству.
- Этот человек, Морозов, я его знаю, и я боюсь, он может навредить Андрею.
- Хорошо, Кать, - не стал уточнять Роман, чем и как, по мнению Кати, этот Морозов может навредить, - я постараюсь взять билеты на ближайший же рейс, только, я полечу вместе с вами, и это не обсуждается, – поднял он в предупреждающем жесте руку, пресекая все возможные Катины возражения.
Глава 11. Продолжение.
Он, обдирая в кровь ладони, из последних сил карабкается вверх, потому, что знает, там, на самой вершине горы – Катя, и он обязательно должен подняться к ней. Он должен быть рядом! Он не может не быть рядом! И вот когда до вершины остается совсем немного, когда необходимо, всего только одно последнее усилие, и он, наконец, увидит Катю, в это момент он теряет равновесие, балансирует какое-то мгновение над пропастью, пытаясь ухватиться за выступ скалы, но не дотягивается до него, срывается и падает вниз...
Сердце колотилось о грудную клетку как бешенное, перед глазами плыли разноцветные круги, от пережитого во сне ужаса руки и ноги тряслись, а кожа медленно покрывалась отвратительным липким потом.
Андрей сел и пытаясь глубоким дыханием справиться с последствиями пережитого во сне кошмара, внимательно посмотрел на неподвижно лежащего Петра, прислушался к его дыханию – спит или не спит?
- «Наверняка я кричал. Слава Богу, с топчана не упал», - усмехнулся Андрей, аккуратно выбираясь из спального мешка. Он встал и, стараясь не шуметь, прихватив одежду, вышел из комнаты.
- «Дурак ты, Жданов, ой какой же ты дурак! Пофигу тебе все, да? Весело тебе сейчас? Угу, так весело, что удавиться хочется».
Андрей, пытаясь успокоить взбаламученное жутким сном сознание, стоял у открытой двери и судорожно курил сигарету, разглядывая еле видимые в сером мареве дождливого рассвета, очертания близких гор.
- «Разве ты мог подумать, что небо подарит тебе такую любовь? Разве ты мог представить, что в твоей жизни появится человек, женщина, ради которой ты не только на вершину заберешься, ты на дно морское спустишься, в огонь бросишься, не раздумывая… Женщина, без которой ты не можешь жить».
Открывшаяся вдруг истина ошеломила его. Осознание глубины и силы собственного чувства будоражило и пугало. Как жить с ним, как уместить в сердце этот океан нежности, страсти и безграничной тоски?
Успокоиться никак не удавалось и Андрей, бросив недокуренную сигарету, вышел под дождь, подставил лицо под холодные, пахнущие снегом капли и стал терпеливо ждать, когда ледяная вода остудит жар тела и вернет на место помутившееся сознание. Вдруг, сам не понимая почему, он поднял вверх руки с сжатыми кулаки и напрягшись всем телом так, что, казалось, не выдержат и лопнут сосуды, разорвутся мышцы и закипит и без того неспокойная кровь, прошептал.
- Я люблю тебя, Катя.
И от неистовой силы этого почти безмолвного крика, все замерло вокруг, остановили свое падение, неподвижно повисли в воздухе капли дождя, исчезли все звуки, и, кажется, сама Земля, удивившись искренности и величию человеческого чувства, остановила на мгновение свое вращение.
- «Он вернется и поедет к Кате. Он знает теперь, что ей сказать, чтобы она поверила в его любовь, поверила, что он, Андрей Жданов, не может без нее, Кати Пушкаревой жить, что он умрет от горя и тоски, если ее не будет рядом, и он будет бороться за их любовь, потому, что знает, чувствует, о такой любви люди мечтают всю жизнь, посвящают ей стихи, сочиняют музыку, память о ней передают из поколения в поколение, потому, что случается она очень редко, может быть один раз в сто лет».
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
Зато это подвигнет Катерину шевелиться быстрее, не разминулись бы! 
Спасибо, Сплин! 
,спасибо!!!