|
Глава 10.
«Господи, дай мне душевный покой для того, чтобы принять то, что не могу изменить; мужество - чтобы изменить то, что могу; и мудрость - чтобы отличить одно от другого».
Курт Воннегут
- «Жданов, ты – идиот, причем идиот клинический! Что ты там написал Кате? «Наше счастье в твоих руках». Ууммм… Точно идиот… и пошляк, представляю, что она подумала, прочитав такое! Тебя не в Сибирь, тебя на Луну нужно было отправить, самое оно для таких как ты место».
Чем больше становилось расстояние между ним и Катей, тем больше его собственное поведение, казалось ему верхом безрассудства и беспечности и тем меньше у Андрея оставалось решимости, и тем меньше он понимал, зачем вообще отправился в это путешествие.
- «Кать, мне так плохо без тебя, если бы ты только знала как мне без тебя плохо», - жаловался он мысленно любимой, глядя печально в иллюминатор на бесконечные, громоздящиеся друг на друга до самого горизонта, величественные как древнеегипетский сфинкс и такие же, как он загадочные и безмолвные, облака. С каждой новой минутой проведенной в воздухе настроение Андрея все больше портилось, а воспаленное воображение рисовало одну за другой: то жуткие картины попыток мужского населения Французской республики покорить сердце его Катеньки, то всевозможные напасти, которые могли случиться с ней в чужом, незнакомом городе. Тоска по Кате и осознание своего горького одиночества с такой силой овладели им, что за несколько часов полета он уже тысячу раз пожалел о содеянном, и ему очень захотелось, как только он окажется на земле, тут же в прямом смысле слова не отходя от кассы, взять билет на обратный рейс и улететь сначала в Москву, а потом и в неприветливый, промозглый Париж, будь он неладен. Андрей с радостью согласился бы сейчас еще на одну ангину, лишь бы быть ближе к Кате.
- «Кать, я не могу жить, не видя тебя, не зная, где ты, с кем ты, что с тобой происходит… и зачем я затеял эту поездку, болван?!».
Постоянно накручивая себя, придумывая все новые и новые несчастья, он дошел до того, что стал сомневаться во всем.
- «А вдруг она встретит кого-нибудь? А если он ей понравится? А вдруг она разлюбит меня?»
От одной мысли, что такой ужас может случиться, что Катя может забыть, разлюбить его, останавливалось сердце.
- Молодой человек, - вывел его из оцепенения сочувствующий женский голос, - вам плохо? Может быть, я смогу вам чем-то помочь?
Сведенные судорогой мышцы мгновенно расслабились, Андрей открыл глаза.
- «Да, милая девушка, вы правы, мне очень плохо», - увидел он прямо перед собой юную стюардессу, - «только вот помочь вы мне не сможете. Нет у вас от любви лекарства, и ни у кого его нет - не придумали еще».
- Спасибо, со мной все хорошо, не волнуйтесь, - буквально заставил он себя улыбнуться.
Как ни странно, но этот маленький диалог с бортпроводницей помог ему восстановить душевное равновесие и он, очутившись в аэропорту голода N, не стал брать обратный билет, а, как они и договаривались, позвонил Морозову.
- Сергей, это я, Жданов…, да прилетел…, хорошо, жду.
Отступление.
За последние сутки его уже дважды пытались убить. Согласитесь, сам по себе, факт не из приятных, но то, что его дважды предполагаемые убийцы - женщины, сильно роняло Романа в собственных глазах. Женщины его всегда только любили, а тут «здрасти вам, пожалуйста», такая необузданная агрессия.
Ну, то, что Кира, пообещала его четвертовать, это еще куда ни шло, - «Кира, он вообще такая», - размышлял Малиновский, - «ей все время хочется кого-нибудь отравить, зарезать, расстрелять, а вот чего так Маргарита, разошлась? Вот это загадка».
Роман вздохнул, припоминая, как разъяренная мать Андрея, влетела в кабинет, наорала на него, заявила, что убьет, если он сейчас же не скажет ей, куда подевался ее ненаглядный сыночек, обозвала бесчувственным чурбаном и напоследок пообещала привлечь к уголовной ответственности.
- «За что спрашивается? Я что ли виноват, что у ее Андрюшеньки крыша поехала? Или может быть это я виноват, что он совсем сбрендил от своей любви?» - запоздало возмущался Роман. - «Вот так всю жизнь, этот полоумный что-нибудь натворит, а Малиновскому за него отдувайся. Повадились! Что я вам, груша для битья, что ли?»
Распаляя себя подобным образом, Роман пытался унять собственную, все более и более нарастающую тревогу, которая уже несколько дней не покидала его.
- «Куда ж ты подевался, Жданыч? Почему не отвечаешь на звонки? Почему не возвращаешься? Ты же собирался уехать на неделю, а уже третья кончается».
Роман винил себя в том, что так и не добился от Андрея ответа, куда и к кому он едет, и теперь было абсолютно неизвестно, где, в какой стране, в каком месте его искать.
- «Представляю, что обо всем этом подумает сыщик», - обхватил голову руками Малиновский, - «когда я сообщу ему, что после того, как он целый месяц по просьбе Жданова искал Пушкареву, теперь ему необходимо будет отыскать самого Жданова».
Глава 10. Продолжение.
«Первый заместитель губернатора Морозов Сергей Петрович»
Пока Андрей внимательно рассматривал табличку, секретарь встала и вежливо открыла перед ним дверь в кабинет.
- Господин Жданов, Сергей Петрович ждет вас, пожалуйста, проходите.
- «Ну и ничего особенного, у меня кабинет и больше и современнее», - почему-то пришло ему в голову, когда он вошел и окинул взглядом просторное помещение, обставленное массивной, еще советского производства мебелью. Несколько человек столпившиеся у стола и как ему показалось рассматривающие какую-то карту, дружно повернули головы в его сторону.
Хозяин кабинета, в котором Андрей сразу признал своего московского гостя, увидев его, с улыбкой пошел навстречу, протягивая для приветствия руку.
- Андрей, извини, что не смог сам встретить тебя, - поздоровавшись, Сергей представил Жданова собравшимся в его кабинете и чем-то явно озабоченным людям. – Понимаешь, у нас, если так можно сказать, стихийное ЧП, и мы должны срочно решить какие необходимо принять меры, чтобы избежать его возможных последствий.
- Так, наверное, я не во время, - смутился Андрей, - давай я в приемной подожду, сделал он попытку вернуться назад к двери.
- Нет, нет, что ты, - силой остановил его Морозов и усадил на стоящий рядом со столом кожаный диван, - я скоро освобожусь, да и тебе послушать не грех, может на свежую голову, чего нам и присоветуешь. Видишь, что у нас твориться, - указал он рукой за окно.
- Да, - лаконично заметил Андрей, - удивили вы меня, в Москве снег, мороз, а здесь у вас совсем весна.
- Да уж, природа, - вздохнул Сергей, - чтоб тебе понятней было, такая аномальная зима, случалась у нас за все время наблюдений за погодой только один раз в двадцать первом году, и тогда с гор сошел страшный сель, много бед натворил, людей погибло много… - Сергей замолчал, и в кабинете повисла тревожная тишина, - старожилы говорят, тогда так же, как сейчас беспрерывно шли дожди. - Он перехватил удивленно-вопросительный взгляд Андрея. - Только вчера прекратились, до этого всю неделю шли, - ответил он на его молчаливый вопрос, - синоптики сообщают, что сегодня к вечеру дожди опять могут возобновиться.
- И так, товарищи, - повернулся он к молчаливо стоящим у стола трем мужчинам, - специалиста гляциолога мы нашли, но одного его оправлять на станцию нельзя, нужен помощник, желательно умеющий вести себя в экстремальных ситуациях, знающий специфику выживания в горах. Найдем такого, Виктор Васильевич? – обратился он к небольшого роста лысоватому мужчине, немного похожему на артиста Льва Дурова.
- Найдем, конечно, - нахмурился тот и задумчиво потер небритую щеку, - только вот времени у нас маловато, боюсь, за один день не управимся, человеку ведь еще и собраться надо.
- А что этому помощнику делать нужно? – спросил Андрей.
Все опять дружно повернулись к нему.
- Понимаешь, Андрей, - пояснил Морозов, - мы хотим организовать наблюдение за ледником, чтобы если что вовремя среагировать, успеть эвакуировать людей, уменьшить до возможного минимума материальные потери. Недалеко от ледника есть законсервированная метеостанция и мы решили направить туда специалиста, ну, а напарником ему хорошо было бы послать какого-нибудь спортсмена, выносливого, знающего как вести себя в горах, умеющего обращаться с рацией, владеющего охотничьим оружием ну и т.д.
- Мне, кажется, я могу вам помочь, - уверенно поднялся со своего места Андрей, - на моем счету больше десяти восхождений, в том числе и шестой степени сложности, все, что положено знать альпинисту я знаю, рацию и карабин в руках держать приходилось, да и собираться, - он махнул головой в сторону дорожной сумки, - мне практически не надо, если не считать специального снаряжения, надеюсь, что таковое найдется? – он улыбнулся, - все остальное у меня с собой.
Отступление.
- Катенька, девочка моя, что случилось?
Взволнованная женщина отыскала внучку в парке, у платана, где она горько плакала, обнимая ствол большого старого дерева.
- Ну, что с тобой, Катенька, - взяла она ее за вздрагивающие плечи, - это из-за него? Из-за того юноши, с которым ты стояла у нашей калитки?
- Бабушка, - Катя повернула к ней заплаканное, удивленное лицо.
- Прости, милая, я случайно увидела вас в окно, а потом слышала, как ты плакала в своей комнате. Он обидел тебя? Нет? Что же случилось, Катенька? – заметив, как отрицательно покачала головой внучка, спросила княгиня.
- Бабушка, - Катя бросилась к ней в объятья, - Бабушка, родная, я не знаю, как мне быть, я так люблю его, я не могу без него, я не знаю, что мне делать…
Княгиня ласково гладила внучку по волосам, она ни о чем ее не спрашивая, просто молча ждала, когда Катя успокоится и сама захочет все рассказать. Они вернулись в дом и по привычке расположились, наслаждаясь теплом и покоем, в уютной гостиной, месте их доверительных общений и откровенных разговоров.
Наконец Катя успокоилась и сначала с трудом, а потом все больше и больше воодушевляясь, стала рассказывать бабушке их с Андреем историю. Княгиня слушала ее не перебивая, ахала, когда рассказ Кати ее удивлял, и украдкой вытирала, теряющиеся в многочисленных морщинках слезы, когда Катя рассказывала об их с Андреем расставании.
- А когда же он тебя предал? – дослушав до конца рассказ внучки, удивилась она. – Ты же сказала, что он тебя предал? Когда?
- Бабушка, ну как же ты не понимаешь! – воскликнула Катя, - вот тогда он и предал, в тот день…
- Подожди, девочка, - остановила ее княгиня. – Ты считаешь это предательством?
- А как же, ведь он решил, что я… что у меня…
- Катя, Катя, - сокрушенно покачала головой старая женщина. – Да разве ж это предательство? Совершил человек глупость, приревновал, ошибся, но ведь и повинился и раскаялся. Попенять, пожурить, конечно, надо, - нахмурила брови княгиня, - да и будет с него, пожалуй. Ведь ты любишь его, Катенька, да и он, по всему видать, любит тебя без памяти. Не нужно так сурово обходиться с любимым человеком, милая, прощать нужно.
Видя, что Катя растеряна и еще не до конца справилась со своими сомнениями, княгиня встала.
- Подожди, я тебе кое-что покажу.
Она вышла из комнаты и через пару минут вернулась, бережно прижимая к груди старинную тетрадь в кожаном переплете.
- Вот, Катенька, прочти это. Этот дневник самая дорогая вещь в нашей семье, самая дорогая память.
Глава 10. Продолжение.
- Андрей, это не турпоход, ты же понимаешь и даже не альпинистский маршрут, ситуация там крайне тяжелая, условия сложнейшие, ты уверен, что хочешь поехать?
- Да, уверен, - Андрей улыбнулся, - это как раз то, что мне сейчас необходимо.
- Но ты же не просто так к нам сюда приехал? У тебя, наверное, свои дела. – Сергей был явно удивлен, но спросить Жданова напрямик, в чем причина его неадекватного, по его мнению, поведения, видимо не решался.
- Дела можно сделать потом, когда я вернусь, - уклончиво ответил Андрей, - ты, надеюсь, не на год нас туда отправить собираешься? – он опять задорно улыбнулся.
- Нет, конечно, на неделю, максимум на две, я думаю мы потом организуем, что-то вроде вахтового метода наблюдения за обстановкой на леднике, подберем людей и будем менять группы.
Они сидели вдвоем в кабинете Сергея и обсуждали сложившуюся в области ситуацию, а так же возможное участие Андрея в происходящих событиях, старательно пытаясь справиться с возникающей между ними время от времени неловкостью.
- Так, Андрей, - Морозов приободрился, видимо приняв окончательное решение и отбросив на его счет все сомнения. – Подготовь список необходимого на твой взгляд снаряжения, проверим, может мы чего проглядели, потом обед, пара часов на отдых и…, - он еще раз внимательно посмотрел в спокойные, и даже веселые глаза Андрея, - в путь. Дорога туда на машине займет часов пять, это если непредвиденных обстоятельств не случиться, но сегодня с утра, военные, воспользовавшись хорошей погодой, летали на вертолете, обследовали ущелье, пока, по их мнению, там все спокойно.
Сергей разговаривал по телефону с необходимыми людьми, а Андрей размышлял о превратностях судьбы. Когда он думал о том, куда бы поехать, решение побывать в Катином родном городе, пришло к нему как-то само собой, неожиданно, и показалось удачным - вроде бы он и от Кати уезжает и, наоборот, к Кате в гости едет. Беда была только в том, что знакомых у него в этом городе не было совсем. Вот тогда он и вспомнил о Сергее и оставленном им телефоне. Немного посомневавшись, а как он объяснит Морозову, причину своего приезда, Андрей решил, что ничего объяснять не обязан, а воспользоваться его помощью, которую он к тому же сам и предложил, вполне может, собственно ему и помощь-то была нужна минимальная – сориентироваться в незнакомом городе, вот и все, при этом, как он рассуждал, особенные разговоры разговаривать необходимости никакой не было. Но то, что судьбе будет угодно так воспользоваться его приездом, ему, конечно, и в голову не могло прийти.
- Ну, что, Жданов! Вперед к новой вершине? Жалко Ромки здесь нет, - он вздохнул, вспомнив о друге. – Как там он любил петь?
Вот это для мужчин - рюкзак и ледоруб.
И нет таких причин, чтоб не вступать в игру,
А есть такой закон: движение вперед,
И кто с ним не знаком, навряд ли нас поймет. (с)
Последний раз редактировалось Сплин 25 июн 2008, 13:58, всего редактировалось 1 раз.
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
