|
43
Утром в день показа её телефон разрывался от звонков – все спешили поздравить её с днём рождения. Первыми, конечно, позвонили родители, возмущались, что она не сможет вечером приехать к ним. Потом позвонили родители Андрея, и даже Маргарита поздравила её – сухо и немногословно, как всегда. А вот Павел Олегович вернул ей хорошее настроение своей теплотой и искренностью. Звонок Юлианы застал её в машине, когда она стояла в плотной и, судя по всему, долговременной пробке. После традиционных поздравлений и пожеланий Юлиана поинтересовалась, как скоро она сможет быть в отеле, где будет проходить показ.
- Я пока не знаю, Юлиана, - ответила Катя, со вздохом оглядывая скопление машин, окруживших её со всех сторон. – Я еду к Ольге, но, видимо, и к ней опоздаю… Здесь такая пробка…
- К Ольге?.. А, это твой врач? У тебя случилось что-то, Катюш?
Катя улыбнулась этой трогательной заботе. Старшая подруга в один миг забыла обо всех делах и переключилась на её здоровье.
- Нет-нет, всё в порядке, Юлиана, не волнуйтесь! Просто я позвонила ей, чтобы записаться на предварительный приём… вы же знаете, в связи с чем… а она предложила приехать сегодня – у неё единственный свободный день, она уезжает в Чехию на Рождество и Новый год, и нескоро появится возможность проконсультироваться. Вот я и согласилась. И теперь не знаю, смогу ли даже сегодня попасть к ней, - с улыбкой закончила она.
- Ничего, попадёшь. - Слышно было, что Юлиана тоже улыбается. – В конце концов, какие бы ни были пробки, они ведь не заставляют нас пересесть в метро, верно?.. Ну, хорошо, мы ждём тебя. – И она добавила лукаво: - Андрей такой важный, представительный, не знаю даже, как к нему подступиться… Всем интересуется, во всё вникает, не отмахивается, как прежде когда-то, когда ты была его помощником и всем занималась…
- Юлиана, теперь нет необходимости обсуждать это, - с улыбкой, но твёрдо перебила её Катя. – Это в порядке вещей, и так будет всегда.
После секундного молчания Юлиана произнесла:
- Ты права, эта тема закрыта… Я так рада за вас! За него, за тебя… Хоть, конечно, я и надеялась на то, что ты внемлешь моим мольбам и придёшь работать ко мне, - вздохнув, вставила она. Но Катя молчала, как бывало всегда в этом случае в последнее время, и она продолжала: - Ну, всё, приезжай поскорее и ещё раз с днём рождения!
- Спасибо, Юлиана, большое спасибо.
Машина тронулась и проехала вперёд несколько метров.
Слава Богу, Ольга не стала злиться и выговаривать ей за опоздание, что частенько случалось с этой жёсткой и безапелляционной женщиной. Она была хорошим врачом-гинекологом, на приём к ней попасть было трудно, и она не церемонилась, если подопечные нарушали её рабочий распорядок. Но сегодня она была в хорошем расположении духа и даже каким-то чудом вспомнила про день рождения Кати – всего лишь одной из её многочисленных пациенток.
После осмотра Катя сидела у стола и привычно ждала, когда Ольга наконец закончит писать что-то в карте и поднимет на неё глаза. Но Ольга заговорила раньше. Не отрывая глаз от карты, тихо и деловито поинтересовалась:
- Сбои, говоришь? Нерегулярно?
- Ну, да… Вы же сами знаете…
- А самое простое в голову не приходило? – сухо буркнула врач, всё так же продолжая строчить что-то в карте.
Вопрос прозвучал так буднично, так невнятно, что Кате показалось, что она не расслышала, и она попросила повторить. Ольга на мгновение подняла глаза и тут же снова опустила их в карту, но всё же громко повторила свой вопрос.
Поняв наконец в полной мере, что она имела в виду, Катя почувствовала, как лицо её заливает краска, а где-то внутри зашевелилось глухое раздражение.
- Приходило… - тихо сказала она. – Три года приходило… Я устала…
- От чего? – спросила Ольга.
- От разочарования… От надежды… Вы ведь всё знаете, Оля, зачем спрашиваете?..
Пряча улыбку в уголках губ и стараясь выглядеть строгой, Ольга наконец открыто посмотрела на неё.
- Хотела бы я, чтобы мне подобные подарки к дню рождения делали, - сказала она. – Кать! Пять-шесть недель у тебя… Пишу «на малом сроке»…
Пять-шесть недель… Пять-шесть недель… Что она говорит? Что за загадочные, полные таинственной прелести слова? И они обращены – к ней?..
- Не может быть, - онемевшими губами произнесла она.
- Ты меня хочешь переубедить? – не без удивления строго спросила Ольга.
Ступор начал потихоньку отступать, на лице появились растерянность, неверие – и радость…
- Вы сказали – пять-шесть недель… Я точно… точно могу сказать, если это надо.
- Ну, скажи, - недоверчиво вздохнула Ольга и покачала головой. – Ох, уж эти мне доморощенные гинекологи…
- Да нет, Оля, я правда знаю! Это было один раз… за три месяца.
Ни один мускул не дрогнул на лице привыкшему ко многому врача. Ольга кивнула и записала дату, которую назвала ей Катя.
- После праздников придёшь на УЗИ, сдашь анализы… - Врач давала распоряжения, но Катя, восторженно кивая в ответ, вряд ли вникала в смысл этих слов. Они просто звучали для неё, как самая прекрасная музыка…
С улыбкой Ольга смотрела ей вслед, договорившись на прощание о следующем приёме.
- Ну что, больше не собираешься к другим врачам идти?
- Нет, что вы… Только к вам… Спасибо, Оля…
Выйдя из кабинета и закрыв за собой дверь, она ещё долго стояла, всматриваясь в волшебные строчки, написанные врачом в её собственной карте… В какой-то момент, стыдясь и понимая, что это глупость, но не будучи в силах ничего поделать с собой, даже перевернула карту и посмотрела на титульный лист: «Жданова Екатерина Валерьевна, 1980 г.р.»… Неужели это в её карточке сухим профессиональным языком написано, что – мечта её сбылась...
Вышла на улицу. Всё тот же ослепительно яркий зимний день, снег сверкает на солнце, и совсем нет ветра, в морозном воздухе – звенящая тишина. Но всё изменилось, всё другое – и деревья, и дома, и даже свою машину она как будто видит впервые…
Надо позвонить. Надо немедленно позвонить, и, хоть она и не сможет сейчас ничего сказать, надо просто услышать голос. Как бы ей хотелось сейчас, прямо сейчас, оказаться там, где он, увидеть его глаза… Как утром, когда она проснулась и увидела на постели рядом с собой цветы. Они недолго лежали там – переместились в вазу, уступив место на постели его законному владельцу.
Да, сегодня до него трудно дозвониться: постоянно занято. Но вот наконец длинные гудки.
- Катюш, ты где? Ты едешь? Может, тебя забрать?
- Ты что, не надо! Всё нормально, я сейчас приеду.. Только домой заеду, переоденусь - и приеду…
- У тебя голос какой-то странный… Точно всё в порядке? Что сказала Ольга?
- Да точно, точно… Она меня задержала, да ещё пробки… Я скоро буду. А у вас как дела?
- Вот приезжай быстрее, сама всё увидишь. Отец уже здесь.
- Да, он мне говорил, что пораньше приедет… Андрюш…
- Что, родная?
- Нет, нет… ничего… Пока…
Надо как-то заново научиться заканчивать с ним разговор. Слова прощания не произносятся, палец отказывается нажимать на красную кнопку! Как многому нужно научиться… вспоминать, не забывая.
Собираясь на показ, она поражалась тому, как быстро может всё перемениться. Ещё недавно такое значимое в её сознании событие теперь отошло на второй план, растеряло все свои краски… А он? Как он отнесётся к этому известию? Сегодня ведь такой важный для него день, станет и для него их новость главной?.. И, усмехаясь своим фантомным сомнениям, тут же отвечала самой себе: а как же иначе? Конечно, и для него это известие затмит собой всё, и теперь уже ребёнок будет важен для него сам по себе, а не только как что-то, дарящее радость ей… Как хорошо, что это случилось именно сейчас! Как хорошо, что это случилось…
***
…И вот она уже кружится в его объятиях, и стоящий рядом Зорькин – в чопорном строгом костюме, важный и насупленный, - осуждающе качает головой, а окружающие – приглашённые, журналисты – изумлённо смотрят на них.
Но ему всё равно, он не замечает их. Осторожно опустив её на землю, вдруг с сомнением смотрит на неё, и лоб его прорезает морщина.
- А она… она уверена? Это точно?
- Попробовал бы ты при ней в этом усомниться, - сияя, отвечает она.
- Ну, да… Без содрогания тот свой визит к ней вспомнить не могу. – И лицо его снова расплывается в улыбке, и, с лёгкой досадой оглянувшись по сторонам, он добавляет с загадочным видом: - Сбежим? Сразу после показа?
- Как? А банкет? – почти смеётся она.
- А Юлиана на что? – И он вдруг, словно вспомнив о чём-то, поворачивается к Зорькину, но тот поспешно опережает его.
- Ну, нет! Можете даже не мечтать! – заносчиво говорит Коля. – Моё дело маленькое: стой в сторонке да шампанское попивай…
Андрей смеётся, и тут же несколько вспышек фотокамер освещают пространство вокруг них. Пусть… Завтра в журналах появится фотография счастливого президента «Зималетто» как иллюстрация его хорошего настроения и удовлетворения от показа. И никто, никто не узнает, от чего он счастлив на самом деле.
К ним подходят его родители, они все разговаривают, смеются… Наконец из толпы выныривает Юлиана, с многозначительной улыбкой смотрит на него. И все понимают, что это означает, и невольно расступаются, давая ему дорогу, и Катя осторожно начинает вынимать свою руку из его руки. Но он ещё крепче сжимает её руку и, напряжённо и радостно улыбаясь, ведёт её за собой сквозь толпу, и они поднимаются по ступенькам и выходят на ярко освещённый подиум под оглушительные аплодисменты.
И Катин взгляд вдруг выхватывает из толпы лицо Павла Олеговича. Он смотрит на неё, ободряюще улыбается, потом переводит глаза на сына. И она тоже поворачивает голову к Андрею, чувствуя рядом его спокойную близость и поддержку. И её близость и поддержка нужны ему – тому, кто стоит сейчас рядом с ней.
- Наш праздник был бы неполным, если бы я не мог представить вам человека, без которого не было бы этой коллекции, - после традиционного вступления продолжает Андрей. – Это – моя супруга Екатерина Валерьевна Жданова. Я хотел бы поблагодарить её за всё, что она сделала для меня и для «Зималетто». – И он, с нежностью взглянув на неё, обнимает её за талию и привлекает к себе. И в зале снова становится светло, как днём, от фотовспышек.
Она поднимает к нему голову, всматривается в его лицо. В его глазах – счастливый блеск, на лице играет та же улыбка. Улыбка человека, знающего цену своим словам, умудрённая и где-то даже горькая улыбка. И даже те, кто считал бы эти слова обычной дежурной благодарностью предыдущему президенту, чувствуют какой-то особый смысл, вложенный в эти слова, и сам он предстаёт перед ними значительным и особенным, и они уже искренне и с настоящей симпатией аплодируют ему…
А он стоит и оглядывает весь этот зал – символ его достижения, символ его победы над собой. Из зала на него смотрят глаза его родителей, в них гордость и уважение. А рядом с ним – его судьба, его прошлое, настоящее и будущее, его любовь, его дети, его жизнь. И он поворачивается к ней и шепчет ей одними губами: «Спасибо, родная…» и, наклонившись, целует её, и она отвечает ему.
А утром он подойдёт к окну их комнаты, и лицо его вдруг озарится каким-то особым светом, и, повернувшись, он позовёт её к себе. И, когда она подойдёт к нему, обнимет её за плечо одной рукой и привлёчет к себе, а она обхватит его за талию и крепко прижмётся к нему. И так они будут стоять и смотреть в этот новый день, и холодное зимнее солнце неожиданно согреет их. И в небе, таком необычно чистом, глубоком небе цвета лазури не будет даже облачка, которое могло бы заслонить собою солнце.
И тогда он увидит в небе птицу – какую-то отчаянную, смелую птицу, не улетевшую в тёплые страны и бросившую вызов зимнему ветру и холоду. Но даже этой птице неподвластны те высоты, которые даны человеку, подумает он.
Ведь высоты эти не в небе, а в них самих.
Декабрь 2007 г. - март 2008 г.
-------------------------------------------------------------------------
КОНЕЦ
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
Камень с души!
) – да больше никак и не вырулить из этой ситуации.
нуууу, я тоже немного запоздала, ждала чьи впечатления подхватить. И очень на тебя рассчитывала*
