8. - Жданов, ты меня извини, конечно, что я в твоё семейное гнёздышко лезу… -Смотри не выпади. Из гнезда-то, - ёрничал Палыч. - Да к чёрту гнездо твоё! Орёл, твою мать! Я ещё чего-то перед ним извиняюсь! Хотелось бы, чтобы ты не забывал, Андрюша, кто вообще-то президент нашей компании. И я не регент при тебе, хоть мне очень нравилось бы считать тебя молокососом. Из трубки так громко звучал голос Воропаева, что казалось, вот он, среди Катиной кухни в Киеве. - Саш, ну что ты начинаешь, а… Два дня до Нового года. Расслабься. Выпей. Трубку забей. Что ты там ещё любишь. Как с Алёнкой, м? Уже никакие контракты не сгорят. С Полянским я всё порешал. У Малиновского с Надей всё зашибись. Тут такие цифры по продажам, что мало где, кроме Москвы, выше. Да и вообще, Шурик, неделя уже нерабочая, все дела… - У тебя уже слишком затянут этот период нерабочий... - вновь забухтел Воропаев. - У тебя на какое в Москву билеты? - Нет у меня никаких билетов. Мы вольные птицы! Пора, брат, пора! Тьфу ты, какая-то пятиминутка орнитологии! - Пингвин ты, вот какая ты птица, Жданов. - А ты… ты… индюк ты! - заржал Андрей в трубку. - А реально же! Блин, как похожи! - Придурок. Ждать мне тебя тут или самому всё разруливать? - А что разруливать-то? Ты зачем нагнетаешь? Мне Екатерина отчёты шлёт буквально каждый день от всех отделов. Я почитываю, на ночь отлично, сразу вырубает. Я как цифру в колонке "прибыль" вижу, сразу отрубаюсь аки младенец. - Кстати, про Катерину. Ты зачем её отпустил так рано? - Воропаев! Два дня до Нового года! Рано, блин! Моя помощница может отдохнуть, а? Моя! - Андрюша Жданов почти ревел. - Ты чего ко мне прикопался на пустом месте? Ванька, проезжавший по коридору на машинке, было сунулся к отцу, но даже малёк понял, что папа в кухне закипает. Не, уже закипел. -Короче, - вновь стал гнуть свою линию вице-президент "Зималетто", - ты после праздников в Москву прилетать собираешься или вы там с Пушкарёвой третьего ребёнка делаете? Бах! Ну, Малиновский, держись, сейчас я тебя этим пари припечатаю. Заведётся, заорёт Андрюша. Раз. Сашка выжидал. Два. Всё, как по писанному, всегда со Ждановым работает. Разозлить типа по бизнесу, а потом оп - в дамки! Три. - О! А хорошая идея! Хорошая! Хвалю, Сашка! Абсолютно спокойный Жданов. Довольный. Не орёт. "Чёрт, чёрт, чёрт!" - вилось роем в рыжеватой Воропаевской голове. "Сейчас же начнёт про Пушкарёву, не заткнёшь. Чёрт меня за язык тянул спорить с Малиновским!" Роман Дмитриевич, довольная физиономия которого с экрана компьютера пялилась на Сашку, начал отплясывать руками какой-то ритуальный танец победителя. К счастью, Воропаев звук скайпа перед звонком Жданову, выключил. Картинка была такая: взрослый мужик, Малиновский Р.Д., руководитель украинского отделения модного дома "Зималетто", до слёз хохочет и орёт. Звука по-прежнему нет. Наложить музычку пострашнее - чисто Хичхок. Малина, которому звук не включали, стал строчить в чат: "С тебя бутылка, Сашенька! Спор я выиграл". И через пару секунд: "Как и всегда, впрочем". Катя вошла в кухню под "Хвалю, Сашка". Схватив прихватки, полезла в духовку за лимонным кексом. Вовсе не планировала его печь, но пока дети с Андреем ёлку наряжали, тексто как-то само замесилось и ушло в духовку. Есть же в Катерине на уровне генофонда этот будто рефлекс от Елены Александровны. - Многодетным семьям у нас в стране почёт и уважение, - рассуждал на всю кухню Жданов, разглядывая нагнувшуюся Катю. Та напряглась. Вслух обратилась. Духовку даже не закрыла. Жар валил от неё и, кажется, затмевал всё в голове Пушкарёвой. Больше того, Катя даже не заметила, как в наглую её Андрей рассматривает. Хотя такой взгляд всегда чувствовала. Какие ещё многодетные семьи? Что Жданов несёт? Катерина даже не услышала за своими раздумьями, как президент и его вице распрощались. Андрей телефон, как шар в лузу, запулил по столу в угол, к стене. - Это лимонный? - наклонился к кексу, вдохнул. Катя не ответила. - Дети, тут, вроде, лимонный кекс! Налетай, пока я всё не съел! - громкий голос Жданова наполнил всю квартиру. "Может, мне это всё послышалось?" - подумала Катя. И на автомате отрезала от кекса четыре кусочка.
Если оторваться от мыслей о третьем ребенке, сразу стоит сказать о втором. Ваньку они, конечно, не планировали. Он был зачат явно где-то в Лондоне. С большой вероятностью, в номере 226. Однако точно за локацию именно того, удачного раза, ни Катя, ни Андрей не поручились бы. По приезде в Москву Катя попыталась с Андреем поговорить. Это Катино поговорить, как и поговорить многих женщин, вызвало у Жданова, как и у многих мужчин, явное отторжение. Он поговорить отказался - просто перевёл разговор в горизонтальную плоскость. - Андрей, ну хватит, это важно! - пыталась вырваться Катерина. - Да у тебя всё всегда важно, Катьк. И то важно, и это. Отстань. Дай-ка я лучше… ага, вот так. Ууумница... Анька на тот момент уже пошла в школу. Пожалуй, это единственное, что изменилось в её жизни в тот период. Родители шифровались. Шифровалась мать, уже беременная, но не знающая этого. А отец решил не спорить. Его в целом-то всё устраивало. Девочки его рядом. И маленькая,и большая. А то что сексом только в одной квартире из двух спокойно можно заниматься, так это пустяк. Будто для секса только квартиры пригодны, к тому же. В Катиной квартире Андрей появлялся так же, как и до Лондона. Приходил несколько раз в неделю, а иногда и каждый вечер. Играл с Аней. Смотрел мультики про феечек Винкс. Читал детские книжки о принцессах. Короче, был отцом. Может, даже мужем. Вбивал гвозди в стену, когда Катя купила десяток одинаковых фоторамок 10 на 15 и распечатала Анькины фото разных лет. На одной из них они были втроём: маленькую девочку Андрей с Катей держали в воздухе, подняв каждый со своей стороны за руку. Малявка хохотала, явно не прячась от фотографа. Конечно, не прячась. То снимал Павел Олегович, у которого с рождением внучки проснулась тяга к старому хобби - фотографии. В общем, Андрей вбивал гвозди, менял смесители, таскал тяжёлые сумки из магазина. Когда понимал, что себя переоценил, вызывал мастера. Короче, решал всё то, что должен решать в семье мужчина. Но мужчиной в Катиной постели в её квартире не был. Она придумала какое-то дурацкое табу. По Андреевым меркам, сущую глупость. - Ну что такого, - спрашивал он Катерину неоднократно, - что дочь увидит нас в одной постели? Это нормально вообще-то, что родители вместе спят. Им даже в школе, уверен, про это рассказывали. Катя настаивала, что действовать надо здраво. Андрей пару раз заикнулся, что здраво - это ровным счётом наоборот, нежели они. Не знал тогда ещё, что женщина в первом триместре беременности. Испытал на себе взрыв гормонального шара и решил будто бы подчиниться. Потом, конечно, всё пошло к чертям. Как и в любой умалчиваемой истории, хрестоматийно всё тайное стало явным. В одно из утр, когда Аню вообще-то в квартире, что Андрей называл семейной, не ждали, она появилась там. В цирке отменили представление, и Елена Александровна привела внучку, конечно же, домой. Дома были и мать, и отец Аньки. Этого Елена Александровна не знала. Но поняла это сразу, на пороге буквально споткнулась о Ждановские туфли. Аня так же неаккуратно, как отец, швырнула рядом с его обувью свои резиновые сапоги. Рванула в спальню и в чуть мокрых носках стала скакать через сонных Катю и Андрея. Иногда по сонным Кате и Андрею. Бесёнок кричал: -Папа! Мама! А мы можем купить лошадку? Ну пожалуйста! Андрей девочку схватил и повалил между ними с Катей. - Может, хомяка лучше? - спросил у Аньки. - Никакого хомяка в этой квартире! - моментально отрезала Катерина. - Тю! Не в этой, так во второй, - ходил по лезвию Жданов. - Елена Санна! - Я на кухне, Андрюша, - крикнула Пушкарёва. - Поднимайтесь, сейчас обедать будем. - Какая тёща у меня, а! - протянул, потягиваясь во всю длину кровати, Жданов. Катя обречённо вздохнула. В тот день у неё не пошли месячные второй цикл подряд. Да только она закрутилась и не заметила.
_________________
|