НРКмания

Я тут посмотрела, предыдущая глава была в декабре 2021 года.
Надеюсь почаще будем читать продолжение.

Автору

_________________
Уезжают таланты, творцы и умы,
едут люди отменно отборные.
И останутся там, как у всякой тюрьмы,
надзиратели и поднадзорные.

И. Губерман

Да, бывает пропадаю но потом возвращаюсь

_________________
- Ты не туда идешь! Огни в другой стороне!
- Мне все равно, я зажгу свои.

-13-


От Малиновского не было никакого толка, все его идеи по возвращению президентского кресла сводились либо к охмурению патологически неохмуряемой Клавы, либо к усмирению любовью, лаской и верностью капитально поехавшую крышей Киру. Именно так в средневековье выглядели молот и наковальня.

- Не могу я больше с Клавой! Все, Ромка, отстань! Никаких планов, никаких свиданий. Ни на шаг к ней больше не приближусь. Потому что, чем ближе к Клаве, тем круче проблемы. Не-е-ет, Малина, с меня достаточно экспериментов.

- Хорошо. Я понял. Оставляем Клаву в покое. Пусть себе сидит там, в кабинетике, вьет гнездышко, высиживает циферки там всякие, отчетики. А ты бегай себе за кофе, отвечай на звонки, выполняй миллион поручений в день, в общем, носи и дальше это великое звание — главный олен... кхем... секретарь «Зималетто».

Андрей равнодушно пожал плечами.

- А мне уже все равно. Называй, как вздумается. После того, как Кирюша спелась с мамой, и что самое обидное — с папой, на тему «рождение внука», мне уже ничего не страшно. Блекнет, понимаешь ли, на фоне.

Ромка вдруг вскочил, озаренный каким-то новым бредом.

- Андрюха, я придумал. Смотри, все очень просто: чтобы появились дети, нужно, чтобы месяцев за 9-10 до этого, ну, кое-что между мужчиной и женщиной произошло. Увик-вик, - подергал указательным пальцем, подмигнул.

- А я сморю, ты блестяще эрудирован в данном вопросе.

- Не перебивай, - отмахнулся, как от чего-то лишнего, и продолжил говорить, придвинувшись чуть ближе. - Палыч, а что если увик-вик ты больше делать не сможешь? - хлопнул Жданова по плечу, тот вздрогнул, и посмотрел на друга испуганно-обиженными глазами.

- То есть как это?

- Понарошку. Разыграешь нежданно-негаданно одолевший тебя недуг, знакомый врач подыграет, выпишет серьезные препараты в виде витаминок.

«Кира точно поверит», - мрачно подумал Андрей. «Судя по тому, как в последнее время обстоят у нас дела с семейной жизнью...»

- А дальше все еще проще: пьешь себе витаминки, светишь похмельным лицом (это для пущей убедительности, чтоб синяки под глазами создавали нужную эмоцию). И все тебя жалеют. Кира покорно обходит стороной, смиренно ждет...

- Ага, а по воскресеньям ходит в церковь. Ромка, бред это всё! Я сказал, что не буду участвовать больше ни в каких авантюрах. Всё, отстань. Пойду я, а то Клава штраф выпишет за опоздание после обеденного перерыва.

- Уподобление страусу не поможет решить твоих проблем, - глубокомысленно изрек Роман. - Более того, они буду только накаливаться.

- А я прикинусь фикусом. Буду листиками шевелить и радовать глаз. Всё, адьос, амиго, - поспешил убраться от Малиновского подальше, пока он еще чего не придумал.

Кстати, по поводу фикусов... Численность букетов в приемной с каждым днем только увеличивалась, в невежественной прогрессии.

«Кто все эти тайные поклонники... то есть бедолаги?» - озадачился как-то Андрей, и только ради интереса, только ради общего развития, так сказать, он полез в букеты с инспекций записок, и, о, чудо, нашел почти в каждом.

«Вадик, Димочка, Рафаэль... Какой-то «Твой Ш.». Кто такой «Ш.», черт возьми? Шмель? Шалаш?»

«Шалунишка», - подсказал не очевидный ответ внутренний Малиновский.

«Та-а-ак... Оставим «Ш.». Ну, и фантазия у этих идиотов — подписывать любовную записку начиная со слова «Твой». Кто тут еще? Игорь Семенович, Петр... ага... так, а это «Тайный поклонник» из Германии... Хм. Раз из Германии, значит, не такой уж и тайный».

Наличие такого большого количества воздыхателей натолкнуло Андрея на неутешительную мысль: «Любовь зла, полюбишь и... Пушкареву». Но что сильнее всего поразило во всем этом великолепии записок — это рекордное повторение одного и того же имени — Николя. Андрей даже не поленился, и посчитал — семь записок за два дня. На рекорд идет парнишка. Причем, букеты от Николя начали появляться буквально вчера, и уже успели изрядно завалить проход в приемную, а также весь рабочий стол с монитором.

«Отчаянный псих», - подумал Андрей, разглядывая розово-желтые плюмерии в горшках — чудесные такие цветочки, славящиеся своей пахучестью и неземной стойкостью к огню. Настежь открытое окно уже не спасало от райских благоуханий. А терпение стремилось к шкале "ноль".

«Надо бы штук десять подкинуть на производственный этаж. Пусть швеи, глядя на них, мотивацией заряжаются и производительностью. От Пушкаревой не убудет. Роковая дама, чтоб ее. Это не женщина вамп, это женщина штаб».

Вот и сейчас, войдя в приемную, Андрей, по привычке, сморщил лицо, как от зубной боли. Судя по приоткрытой двери и возбужденным голосам, Кира и Клава изволят шушукаться.

- Катя, спасибо тебе за совет! Очень ценный. Ты моя спасительница. Только ты могла до такого додуматься.

Жданов притаился в роще букетов, в ужасе уставился на дверь.

«Клава? Дала совет? Что она там насоветовала, черт возьми?».

- Знаешь, если у нас с Андрюшей будет девочка, мы ее твоим именем назовем, - воодушевленно засмеялась Кира.

В глазах потемнело, земля ушла из под ног. Маленькая девочка Клава всплыла перед глазами, как ясный день. В больших таких очках, с косичками, с оторванным рулем от запорожца и с Грюнгебргом за спиной.

Андрей привалился к стеллажам с документами, прижал руку к сердцу, стараясь выровнять дыхание. И вдруг случайно на что-то наступил. Это что-то возмущенно пискнуло.

- Андрей Палыч, - среди букетных рощ сидела Маша Тропинкина. Она смущенно привстала, помялась с ноги на ногу.

- Я пойду. Мне тут надо... Не буду мешать Вам подслушивать.

И ушла зараза такая, с букетом наперевес и со стопкой записок. Ушла в кабинет Клавы. Зачем? Докладывать?

Но долго ждать не пришлось, уже через мгновение Андрей услышал:

- Екатерина Валерьевна, так получается, что все они... Они свободны в один и тот же день. И хуже того — в одно и то же время — в субботу, в семь часов вечера.

- Нет, мне не подходит. Я не могу в субботу. Мария, продолжайте вести переговоры.

- Но это не переговоры. Это... это же свидание. Романтика там всякая.

- Романтика. Хм, нет, романтики не нужно. Просто встреча. Контролируйте процесс, Мария.

Маша выбежала из кабинета, и исчезла за дверью.

- Катя, какая ты... категоричная. Как скала, - восхитилась Кира. - Вот поставила себе цель. И ни на какие уступки идти не соглашаешься. Я бы так не смогла. Хотя... И все же, кто такой Николя? Это же он тебе этого плюшевого мишку прислал?

- Николя? Коля... он хороший, - впервые в жизни Андрей услышал теплые нотки в голосе Клавы. И от этой теплоты стало еще больше тошно, как от несварения желудка.

Все! Хватит. Их нельзя оставлять вместе. Нужно заваливать Клаву работой точно так же, как и она заваливает его. Особенно в последние дни, особенно после того поцелуя. Эх... щека зажила, а травма осталась на всю жизнь. Вот они — невидимые шрамы мужчины.

Андрей решительно постучал дверь, и вошел без разрешения. Отчаянный бунтарь.

- Я напоминаю: Герман перенес встречу на 14:30, - заявил он с порога, напрочь игнорируя желание Кирюши его обнять. - Если выедем сейчас, как раз успеем вовремя.

- По-вашему, вовремя — это за час до встречи? У Вас не только в экономике хромают познания, но и в тайм менеджменте.

- Я считаю, - продолжил, игнорируя откровенное оскорбление, - что лучше приехать раньше, чем опоздать, попав в пробку. Приедем раньше, и будет время обсудить стратегию еще раз.

- Не получится, - нахмурилась Клава, постучав пальцами по его любимому столу.

- Почему? - спросил после некоторой паузы, видя, что Клава с пояснениями не спешит.

- Герман уже будет в ресторане. Он всегда приезжает о-очень заранее.

- А вы с ним, кажется, не знакомы? Вы ведь так говорили? - уточнил, приподняв бровь.

Клава быстро вскочила на ноги, будто под действием некоего пружинного механизма.

- Что ж, чем быстрее с этим разберемся, тем лучше. Поехали, Андрей Палыч.

Никогда. Никогда. Никогда еще Клава не называла его Андреем Палычем. Только если очень сильно ненавидела или... А больше никогда.

Андрей удивленно почесал затылок. Отлепил от себя что-то бормотавшую ему о вечере и свечах Кирюшу, и рванул догонять Клаву.

Всю дорогу они ехали молча. Это слава небесам, что каким-то чудом или при помощи ангела-хранителя Андрею все же удалось уговорить недобро настроенную Пушкареву поехать на его машине.

- Зачем Вам отвлекаться на вождение? - привел Андрей последний аргумент, и он вроде сработал.

Клава ловко забралась на сиденье, пристегнула ремень безопасности, и уставилась немигающим взглядом в лобовое стекло.

«Что-то странное между ними, наверное, произошло», - пришел к окончательному выводу Андрей.

И был прав. Едва они вошли в ресторан, как приметили поджидающего их за центральным столиком Полянского.

- Екатерина Валерьевна, рад встрече, - сказал Герман с таким видом, будто только что съел штук пять лимонов на скорость.

- Герман Леонидович, это взаимно, - мрачно кивнула Клава, и решительно села на стул, отпугнув, потянувшегося, дабы помочь даме присесть, официанта.

- А вы рано, - Герман пожал Андрею руку, и плавно опустился на свой стул.

- Вы тоже, - пробормотала Клава, раскладывая папки поверх меню. А потом как посмотрела Герману в глаза, что даже Андрею стало не по себе, он поспешил тоже присесть. Но на него, кажется, уже никто не обращал внимания.

«Именно так выглядит трансформаторная будка изнутри», - решил Андрей, потянувшись за стаканом воды.

_________________
- Ты не туда идешь! Огни в другой стороне!
- Мне все равно, я зажгу свои.

Шило? Шкаф? Шутник?

Рэволюционер!

Алла,

_________________
Не обижайте тех, кто вас любит, ведь они беззащитны из-за любви к вам

Все три подходят

_________________
- Ты не туда идешь! Огни в другой стороне!
- Мне все равно, я зажгу свои.

-14-


Глядя на то, как Клава виртуозно выбивает гигантскую скидку и максимально выгодные условия для «Зималетто», Андрей пришел к выводу, что это чертовски приятно — плыть на борту побеждающего авианосца. Сидишь себе в сторонке, не вмешиваешься, а бой, тем временем, идет, противника штормит, еще один рывок, и Полянский сдастся. Вон, как нахмурился, бедняге нечем крыть. Он уже особо и не спорит. Больше отбивается. М-да. Все же гораздо приятнее иметь Клаву на своей стороне, нежели чем на противоположной. Андрей это знает не понаслышке. Те переговоры с Грюнбергом двухгодичной давности до сих пор сквозят ужасом, становится дурно от одних лишь воспоминаний. А ведь Клава тогда только начинала свою профессиональную деятельность, оттачивала мастерство, растила зубы, укрепляла панцирь. Такой Клавой и тогда можно было подавиться, а уж сейчас.

Герман устало повел шеей.

- Итак, вы хотите пятнадцати процентную скидку, полное ремонтное сопровождение оборудования и ответственность за любые риски на стороне лизингодателя, а также финансовый лизинг сроком на два с половиной года с гибким графиком выплат и с возможностью выкупа оборудования, - убрал челку со лба, тяжело выдохнул. - Екатерина Валерьевна, а губа у Вас не треснет?

Клава поджала губы.

- Пятнадцать процентов, - усмехнулся, - надо же... прям дежавю какое-то, - передернул плечом.

Клава нахмурилась еще больше. Андрей отодвинул в сторону салат, и замер в предвкушении. Кажется, назревает что-то поинтереснее, чем обычный спор о проценте скидки.

- «Зималетто» - крупный клиент, - сказала Клава сухо. - Если первая партия ваших станков оправдает вложение, мы будем переоборудовать все производство. А это уже совсем другой уровень. Думайте сами, Герман Леонидович, есть ли выгода в нашем сотрудничестве.

- О, Екатерина Валерьевна, в нашем с Вами сотрудничестве одни сплошные... А впрочем, - махнул рукой, - к чему ворошить прошлое? Новый день — новые перспективы. Вы, я смотрю, легко переступаете через любые препятствия.

«Прошлое... препятствия... С такой обидой он все это говорит, будто... Не может быть... У них, что, на самом деле, был роман?», - посмотрел на Полянского, затем на Клаву. «Клава и Полянский? Как? Почему?» - вытаращил глаза в удивлении.

- Препятствием, надо полагать, Вы называете себя, Герман Леонидович?

- Что Вы! Упаси боже. Кто Вы и кто я! Так... букашка. Разве я могу тягаться с Вами, Екатерина Валерьевна?

Клава грохнула папками по столу, так эффектно грохнула, что по залу пробежалось эхо, и наступила абсолютная тишина. Все, присутствовавшие в ресторане, посмотрели на их столик.

- Достаточно. Вы... - поморщилась, досадуя на собственную несдержанность, и заговорила тише. - Мы обсудили все стороны возможного сотрудничества. А вот состоится ли это сотрудничество — решать Вам, - резко встала, окинула взглядом Жданова, затем Полянского, и после небольшой паузы сказала:

- Если Ваш ответ будет положительным, договаривайтесь с Андреем... Павловичем. В дальнейшем он будет ответственным за модернизацию производства. А мне пора, - быстрый взгляд на наручные часы. - Всего доброго.

- Опять убегаешь? - крикнул ей в спину.

Клава не ответила, она уходила из ресторана медленно, уверенно печатая шаг, с прямой спиной и гордым взглядом. А когда скрылась за дверью, Герман вскочил с места (с намерением бежать следом?), а после так же резко сел, и обхватил голову руками.

- Черт!

О, как его скрутило. Побледнел, разволновался. Да тут не комедия, тут драма вырисовывается. Андрею стало даже жаль Полянского. Это ж надо было так вляпаться. И в кого? В Клаву!

- Гер, - обратился он к старому другу по-приятельски, - пятнадцать процентов, действительно, чересчур. Давай, я поговорю с Пушкаревой.

Полянский усмехнулся.

- Она прекрасно знает, что я соглашусь на любые ее условия. Никогда не мог отказать этой женщине.

«Даже так?».

Андрей уронил вилку, придвинулся ближе к Герману, не зная, как удобнее спросить.

- Вы с ней... эм... уже работали раньше?

Герман громко хмыкнул.

- Мы с Катей почти поженились. Если бы не ссора из-за скидки, которую Катерина своему Грюнбергу пыталась выбить, мы бы уже... - пожал плечами, выпил стакан сока залпом. - Самое обидное, что права она тогда оказалась, наша компания только благодаря контракту с Грюнбергом на плаву осталась. Черт!


* * *


Маша выдержала поистине мхатовскую паузу, позволяя дамочкам испытать всю глубину изматывающего любопытства, и только, когда напряжение достигло максимального пика, заговорила:

- Екатерина Валерьевна решила отказать всем... поклонникам. Никаких свиданий не будет, девочки, - голос ее дрогнул, Маша едва не заплакала.

«Женсовет» дружно ахнул.

- Как это? - воскликнула Шура. - Отказаться от стольких женихов?

- Но почему? В чем причина?

- Я не знаю, Амур. Пришла вся такая деловая, непроницаемая, сказала: никаких встреч не будет, отменяйте. И ушла.

- И даже Рафаэлю отказала? - прошептала Шура. - Этому высокому красавчику? Мой рост. Мой типаж.

- Шуруп, закатай губу, - посоветовала Амура. - Нам до Екатерины Валерьевны, как Урюпинску до Милана — несравнимо далеко. Екатерина Валерьевна - эталон стиля, эксперт моды. Вспомни, как она на одну лишь белую рубашку Андрея Павловича поймала, и как он за ней бегал потом. Да и сейчас неровно дышит. Вот это мастерство!

- А вот я... я хотела бы познакомиться с этим... с загадочным Ш. Какой мужчина! Какие шикарные букеты он присылал, а какие стихи писал. Такие нежные.

- Света, забудь. Твой загадочный Ш. так и останется страдать в своей Германии.

- Не останется, - пробормотала Маша. - Я с ним созванивалась, он уже в Москве. В предвкушении встречи. Девочки... Я не знаю, что делать. Не могу я... вот так вот сказать им всем, что... Что встречи не будет, до свидания и прощайте. Не могу я.

- Да... - выдохнула Света. - Дела.

«Женсовет» впал с самое редкое свое состояние — полное молчание. Зал заседаний, именуемый в народе туалет, погрузился в давящую тишину.

- Девочки, - сказала вдруг Маша. - А вдруг это наш шанс? Причем, единственный.

- Ты это о чем?

- Женихов ровно семь?

- Семь.

- Один, значит, запасной останется.

- Машка, не тяни, говори, что задумала.

- Ничего особенного. Я считаю, что свидания должны состояться. Как и планировалось — в субботу, в семь. Только вот пойдем на них мы. Вместо Екатерины Валерьевны. Ну, не пропадать же добру!


* * *


Клава будто с цепи сорвалась. Завалила Андрея работой, надавала поручений на вечер столько, что на месяц с лихвой бы хватило. Сама тоже обложилась папками, вызвала Ярослава Борисовича и устроила ему форменный допрос часа на три. Бедный Ярик уже и не рад был, что когда-то выбрал себе такую должность — финансовый директор. Жил бы себе спокойно, работал бы где-нибудь на заводе и знать бы не знал никакой Пушкаревой. А тут Клава еще про Воропаева его расспрашивать начала, откуда тот данные для бизнес-плана брал, помогал ли ему Ярослав Борисович лично при составлении бизнес-плана, и почему статья расходов за прошлый год так странно рассчитана? В общем, сущий кошмар для Ярика. И настоящая победа для Жданова. Встряхнуть Ярослава Ветрова руками Клавы — это ли не счастье. Андрей коварно заулыбался и начал барабанить по клавишам с удвоенной скоростью. А когда Ярик вышел из кабинета, поникший и измотанный, и поплелся к выходу, ничего не замечая перед собой, Андрей расслабленно потянулся, откинулся назад в кресле и подмигнул графикам на экране монитора. Во всей этой ситуации определенно есть свои плюсы.

«А я тебе говорил», - забормотал внутренний Малиновский. «Из Клавы можно и нужно извлекать пользу. Наконец-то до тебя дошло. У смышленого дитяти две няньки в кормилицах. Иди к ней, налаживай контакт».

«Э, нет! Не буду я ничего налаживать», - Андрей мысленно передернулся, и поспешил вернуться к работе.

Когда время перевалило уже далеко за конец рабочего дня, в приемную забежала Кира. Пошушукалась о чем-то с Клавой, чмокнула Андрея в щечку, понимающе окинув взглядом масштабы разложенных по столу бумаг.

- Ко мне приехала Кристина. Мы с ней сегодня идем к какой-то Бабе Нехай, - счастливо засмеялась. - Будем гадать на ребеночка. Андрюш, это все, конечно, ерунда, но так хочется поверить, - быстро коснулась губами его губ, пригладила воротник рубашки. - Буду дома поздно. Не засиживайся сильно тут, хорошо?

Когда Кира ушла, Андрей вскочил с места, прошелся взад-вперед вдоль букетных рощ. Ни о какой работе думать уже не получалось. Какая тут, к черту, работа? Если тема «ребенок» не только не исчезает из его жизни, она разрастается неприятными подробностями и грозит перерасти в страшную действительность. Нужно срочно что-то предпринять. Но что?

Клава барабанила дыроколом.

«Атлично! То, что нужно!».

Андрей решил заглянуть к разлюбезной начальнице. Говорят, если переключиться с одной неприятной темы на другую, то степень неприятности от обоих тем резко снизится до приемлемого уровня.

Клава пребывала не в лучшем своем состоянии — это стало ясно сразу, с порога. Андрей давно успел изучить все оттенки шизанутости Пушкаревой, и сейчас готов был поспорить, что за всей этой дикой вовлеченностью в рабочий процесс скрывается острое желание убежать от проблем.

- Екатерина Валерьевна, а давайте...

«Ух, как смотрит! Она меня сейчас или придушит или на три буквы пошлет. Куда я, дурак, лезу. А впрочем... отвлекаюсь же».

- А давайте выпьем виски. День такой... эм... магнитные бури.

Клава деловито кивнула. Будто бы лично сверялась с графиками магнитных бурь, и тут все совпало.

- А давайте, - сказала вдруг она, смахнула в сторону бумаги. - Несите эту вашу гадость.

Вот это поворот. Андрей растерянно побрел в сторону шкафчика, открыл потаенную дверку, и вытащил бутылочку с двумя бокалами, попутно оглядываясь на Клаву - не передумает ли. Но Клава не передумывала, наоборот, следила за Ждановым с большим интересом.

- Надо же, как у вас все продумано, - восхитилась она.

- Старые запасы, - пояснил Андрей. Поставил бокал перед Клавой, открыл бутылку, налил ей немного, на пару глотков, и себе так же.

Клава взяла бокал, задумчиво на него посмотрела, повертела в руках, затем медленно пригубила, и вдруг резко выпила все, залпом. Тут же поморщилась, приложила ладошку к губам.

- Ну, и... гадость. Как я и думала.

- Вы пьете виски впервые?

- Я вообще пью впервые.

Андрей мысленно присвистнул.

- Знаете, что, Андрей Палыч. Сегодня день такой. Магнитные бури. И прочее...

- Угу, - поддакнул, внимательно ожидая продолжения.

- Хочется еще кое-что сделать впервые, - сказала, и посмотрела Андрею прямо в глаза.

Жданова бросило в жар. Он был не глупым человеком и всегда умел сложить два плюс два. Клава плюс алкоголь плюс «впервые» складывались во что-то уж очень неприличное и пугающее.

- Я... эм...

Не может он с Клавой.... Тем более впервые! И как это возможно — впервые - с таким-то списком ухажеров и с Полянским в загашнике? Впервые... уф...

- Андрей... Палыч.

«Взгляд у нее такой, гипнотизирует, что ли? Черт», - расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.

- Андрей, а пойдемте в бар, - сказала вдруг Клава. - Никогда там не была, но сегодня вдруг захотелось, - даже улыбнулась, и даже не коварно, а вполне мило. День такой... понимаете?

Андрей ни черта не понимал. Какой бар? Она все это время имела в виду поход в бар? Его и в холод и в жар кинуло, несколько мини инфарктов где-то там на сердце случились, даже гипноз проник в самый центр мозговой деятельности, а Клава всего лишь раздумывала над посещением бара?

- Понимаете? - еще раз спросила Клава.

Андрей кивнул. А что ему еще оставалось делать? Сводить Клаву в бар? Да пожалуйста! Только вот...

- Только вот... Ваши поручения я не успею выполнить к завтрашнему утру, к 9:00, как обещал.

- Не страшно, - прошептала низким, волнующим голосом (чтоб его! этот гипноз). - Завтра пораньше придете. Успеете доделать, - Клава подбадривающие похлопала Андрея по плечу, и спешно засобиралась... в бар.

«Что ж... В таком случае, поедем-ка мы к Севе. Уж если и пускаться во все тяжкие, то только «У Севы». А уж если сказать Севке, что эта Клава — мадам неприступная и о-очень разборчивая....», - Андрей усмехнулся.

Следы гипноза почти выветрились, а внутренний Малиновский уже нашептывал ему новый план.

- Андрей, - сказала вдруг Клава серьезно. - Вы для меня всего лишь подчиненный... и ничего более. Оставьте эти Ваши... ну, Вы поняли.

- Разумеется.

Клава застучала каблучками в сторону лифта. Андрей звенел ключами, закрывая кабинеты, и едва сдерживался, чтобы ни на кого не наорать. А никого и не было уже в компании. Все давно ушли.

Гипноз вперемешку с острым желанием придушить высокомерную Клаву закипали в груди и грозили вырваться наружу. Вот только куда?

_________________
- Ты не туда идешь! Огни в другой стороне!
- Мне все равно, я зажгу свои.

Бедный Жданов! Все напасти на него. Теперь вот - гипноз. И внутренний Малиновский не затыкается никак. Вот, что ему, бедолаге, делать с ними со всеми?

_________________
Не обижайте тех, кто вас любит, ведь они беззащитны из-за любви к вам

Жаловаться. В милицию

_________________
- Ты не туда идешь! Огни в другой стороне!
- Мне все равно, я зажгу свои.

-15-


Клава мгновенно погрузилась в пучину клуба, с таким видом, будто всю жизнь только этим и занималась — по барам шастала да кутила ночи напролет. Она с азартом поназаказывала себе коктейлей: красненьких, желтеньких, синеньких. Потом с большим интересом принялась вертеть головой по сторонам, разглядывая интерьер клуба. И ничто ее не смущало — ни присутствие Андрея, ни сам факт того, что Клава на фоне клуба выглядела максимально неуместно. Строгий деловой костюм, строгая прическа и не менее строгий взгляд, направленный прямиком на барную стойку, абсолютно не вписывались в гремящую какофонию звуков и света. «Уси-муси, муси-пуси» орало из колонок, повсюду скакали в судорожных движениях полупьяные и полу адекватные люди.

Клава удовлетворительно кивала.

- То, что надо.

А потом к ним подошел Сева, и Андрей, сам того не подозревая, какую ошибку совершает, представил ему Клаву.

- Екатерина Валерьевна, моя... коллега по работе.

Клава хмыкнула, но поправлять не стала.

- А это Всеволод Попов — владелец этого клуба, мой старый приятель.

- Лучше просто Сева, - усмехнулся, поморщившись. - Ненавижу свое полное имя.

- Тогда я тоже — просто Катя, - кивнула Клава.

Андрей опешил: «А что, так можно было?». И как теперь быть? Он ей: «Екатерина Валерьевна. Вы. Вы. Вы». А Севке можно просто: «Катя. Ты. Ты. Ты?». Обидно.

- Катя, простите, что так прямо, - Сева быстро подсел к ним за столик, поближе к Клаве, разумеется, - но ваш офисный стиль одежды наводит меня на мысль, что в клубах Вы бываете не часто. Или я не прав, и сегодня так сложились обстоятельства, что Вы прямо с работы решили к нам заглянуть?

Клава рассмеялась.

- Вы правы. Если честно, я впервые в клубе, - сказала, сделав большие глаза.

- Не может быть! - воскликнул Севка преувеличенно громко.

Клава, продолжая улыбаться, развела руками.

- Как же Вы тогда отдыхали?

- А я не отдыхала. Я работала, без выходных, без отпусков. Иногда даже по воскресеньям.

- Катя, - сказал Сева, сочувственно, - Вы тот редкий тип женщин, которых я безмерно боготворю.

- Вам нравятся дурочки-трудоголички? - заливисто рассмеялась Клава. И откуда у нее такой смех-то взялся? Андрей долго думал, что мадам Пушкарева напрочь лишена такой способности — смеяться. А тут нате! И улыбается, и шутит. И милой быть умеет. И, кажется, даже кокетничает. Что происходит?

- Нет, Катенька, просто трудоголички. А острый ум у женщин — вообще, моя большая слабость. Одна беда — не заглядывают ко мне в клуб умненькие, - наигранно печально вздохнул.

- Вы их просто не там ищите. Не в тех клубах.

- Вы думаете?

- Разумеется. Вот, например, в клубе почитателей творчества Маяковского полно эрудированных барышень.

- Катя, - усмехнулся Сева. - Мне нужны не барышни, мне нужны женщины.

- Во множественном числе?

- Это я, образно говоря, сказал. Катя... Катюш, - взял Клаву за руку, - как прекрасно, что Вы заглянули именно в мой клуб!

- Андрей Палыч посоветовал, - махнула бокалом в сторону приунывшего Жданова.

- У Андрюхи в этом деле отменный вкус.

- Нисколько не сомневаюсь, - смерила Андрея снисходительным взглядом.

- Ну, что, Катерина? С чего начнем экскурс в клубную жизнь?

- Одну минуточку.

Клава вытащила невидимки из тугого пучка, мотнула головой - длинные волнистые локоны упали на плечи, затем сняла пиджак, расстегнула на рубашке верхние пуговицы, подвернула рукава.

- Вот теперь я готова, - улыбнулась широко. - Какой коктейль, Вы говорите, самый вкусный?

Андрей поднялся с дивана

- Пойду, поздороваюсь со знакомыми. А вы тут...

- Конечно-конечно, - поддакнул Сева, жестами показывая — проваливай, не видишь, у меня тут наклевывается?

- Не скучайте... Если что, звоните, - сказал, и нырнул поскорее в толпу танцующих.

Прошел с десяток метров, остановился, ощущая на душе тягучий привкус досады, и даже больше того — Андрей чуть зубы не сломал от накатившей вдруг, неизвестно откуда и почему, злости.

Боже, он им сейчас, что, чуть благословение свое не дал? Более нелепой ситуации и представить себе сложно... Привел начальницу, чтобы развлечься, чтоб о своем Полянском страдать перестала, а она... Волосы распустила, флиртует... с Севой. Коктейли пьет. Тьфу!

Андрей подошел к бармену, заказал себе виски. Мельком кивнул Изотовой, проскочившей где-то в толпе. И снова стиснул зубы.

А как они ворковали! Ладно Сева, он привыкший, для него это норма, часть жизни. Но вот Клава... Вот уж неожиданно, что Клава может быть такой... Даже трудно слова подобрать. Женственной, что ли. Манящей. Да просто — женщиной. И фигурка у нее — что надо, и глаза... большие, красивые. Как он раньше всего этого не замечал? Все время перед глазами стоял убойный образ Клавы - бешеной гонщицы, потом Клавы-зубрилы, пособницы Грюнберга, потом... Впрочем, на Грюнберге все и остановилось.

Черт! Тут еще поцелуй их, до кучи, вспомнился.

Если бы к Андрею не подошла Лера Изотова, да не повисла на шее со словами:

- Андрюша, наконец-то, ты пришел. Я так соскучилась.

Неизвестно, чем бы все закончилось — до чего бы он додумался и довспоминался. Ужас-ужас!

Лера вернула настрой в привычное русло. Вот он — знакомый клуб, почти дом родной. Вот она — знакомая женщина, почти постоянная любовница. Вот она — музыка и приятная «движуха». Пей себе виски, танцуй, целуйся, веселись...

Громкий смех Клавы разрушил полностью, обретенное с немалым трудом, душевное равновесие. Мигом обострившийся слух уловил каждое слово. Так громко смеясь, Клава и Сева спорили о рентабельности клуба, об излишках и расходах на амортизацию. Клава, по обыкновению, давала ценные советы, включая свой противнейший громкий и заунывный голос. Сева слушал ее очень внимательно, иногда переспрашивал. Количество выпитых коктейлей на столике росло, превращаясь в стройную батарею, степень трезвости Клавы заметно уменьшалась.

Лера прилипла губами к щеке.

- Андрюша, ты мне на ногу наступил.

- Что? - перевел взгляд на Изотову. - Прости.

- Ты так напряжен, - положила руки ему на плечи, принявшись их массировать.

Где-то совсем рядом колоколом ударил в голову голос Клавы.

- Севка-а, у тебя и кабинет свой тут есть?

- И даже собственный стол и компьютер! - сообщил хвастливо. - А еще... у меня там вся бухгалтерия за последний год.

У Клавы засияли глаза всеми цветами радуги — Андрей увидел это даже сквозь полутьму и разделявшее их расстояние в несколько десятков метров.

- Пойдем, покажу! - тянул свою привычную песенку Сева.

А что Клава? А Клава и велась. Потащилась за ним в кабинет.

У Андрея аж скулы свело от нахлынувшего негодования: "Куда она пошла? Дура!".

А тут еще Лера все время мешает.

- Андрюша, ты так напряжен, тебе просто необходимо расслабиться, - шепчет она. - Поехали к тебе.

Он бы поехал. И провел бы великолепную ночь с прекрасной женщиной. Если бы не Клава... Черт бы ее побрал!

- Лер, я женат. Ты еще не забыла? - сказал, а сам, тем временем, выглядывал Клаву, чуть шею себе не вывернул.

«Черт! Ушли. Действительно, ушли... в кабинет».

Изотова надула губы.

- У-у-у, Жданов, ты сам-то про жену свою помнишь? Да и когда это Кира была для нас с тобой проблемой, а? - прильнула, поцеловала в шею.

«А, в самом деле, когда?».

Тело привычно отозвалось на ласки. Целоваться с Изотовой было приятно. Еще мгновение, и Жданов согласился бы сменить клуб на уютную постель, если бы не...

«Сколько коктейлей она выпила? Севка сейчас быстро...».

Отстранился от Изотовой. Мозг усиленно заработал, подыскивая вариант, как бы побыстрее от нее избавиться.

- Лер, я, кажется, увидел Киру.

- Ну, и прекрасно. Помаши ей ручкой.

- Лер-р-ра! - закричал, скидывая с себя ее руки. - Сходи, попудри носик. Хотя бы минут на десять.

- А ты хам, Жданов. Но в этот раз от меня не уйдешь.

Лера, ничуть не обидевшись, подмигнула Жданову, и послушно двинулась в сторону уборной.

«Ну, Клава! Чтоб тебя....», - спешно зашагал к кабинету Севы, с каждым шагом приходя все в больший ужас, представляя, ЧТО он там может увидеть — за закрытыми дверьми, в темноте да под хорошим градусом алкоголя. Природу этого ужаса так, сходу, понять было сложно. И, если честно, Андрей и не собирался ничего анализировать, он, поколебавшись мгновение, толкнул дверь, вошел в кабинет, а там... А там бумаги были разбросаны на столе, на полу лежал пиджак Пушкаревой и больше ничего, точнее никого. Кабинет был пуст - ни Клавы, ни Севы.

Андрей быстро подхватил забытый пиджак, и ощущая себя то ли ревнивым мужем, то ли просто полным идиотом, обошел весь клуб, раскидывая в стороны веселящуюся толпу, да разыскивая поехавшую кукухой начальницу. Даже у охраны поинтересовался, где это их хозяин потерялся. Охрана почесала затылки, ни бэ-, ни мэкнула, да и послала Андрея в... в бар.

- Севка! Я никогда в жизни так не веселилась! - закричала Клава где-то в середине толпы.

Андрей обернулся.

«О, боги!».

Клава танцевала. И КАК она танцевала! Что-то среднее между макареной, танцем маленьких утят и танго. Распущенные волосы покачивались, как деревья при десяти бальном шторме — из стороны в сторону. Севка прыгал где-то рядом, но он и в подметки не годился Клаве. Она тащила вообще всю толпу, которая выкрикивала ей:

- Катя! Катя! Жги!

Катя жгла. Так, что в процессе потеряла туфлю, и даже не заметила такой незначительной потери, лишь движения ее стали более ритмичными, чем ранее.

Андрей, тяжело вздыхая и хмурясь, пробрался сквозь толпу, подобрал несчастную туфлю. И стоял теперь, размышлял, как бы Клаву оттуда забрать.

- Катя! Катя! - ревела толпа.

А потом музыка поменялась — на медленную. Какой-то кудрявый петух тут же начал подкатывать к Клаве:

- Катя, давай потанцуем!

Андрей решительно подошел к петуху.

- Девушка не танцует.

- О, Андрей Палыч, - оживилась Клава. - Вы даже представить себе не можете, как мне тут нравится. Я никогда так не отдыхала, - она попыталась изобразить руками волну, но не справилась с координацией, и упала прямо в руки... к Севе. Сева охотно Клаву поддержал, и отпускать обратно уже не хотел, вцепился в нее, как лиана в забор.

- Катерина Валерьевна, а нам уже пора, - закричал Жданов, привлекая рассеянное внимание Клавы.

- Палыч, как ты с начальницей разговариваешь! - возмутился Сева, пьяно щуря глаза. - Катенька, еще не все коктейли попробовала.

- Точно, - поддакнула Клава, пристраивая голову на плече у Севы.

Маразм крепчал, терпение Ждановы иссякало, высыпаясь последними песчинками. Оставался последний козырь.

- Екатерина Валерьевна, а как же отчет? Мы его не доделали.

Клава живо отлепилась от Севы.

- Как не доделали? - спросила она почти трезвым голосом. - Я все цифры проверила, там все готово.

- А я нашел ошибку.

- Где? - Клава отшатнулась от Севы, налетела на Жданова, тот с радостью ее подхватил.

- Пойдемте, покажу. Нельзя это оставлять на завтра. Нужно исправить сегодня. Прямо сейчас.

Клава согласно кивала, обняла Андрея за шею, обрадованно всхлипнула, когда приметила свой пиджак и туфлю в руках Андрея.

- Палыч, я тебе это припомню, - хмыкнул Сева, но спорить больше не стал.

- Сколько мы должны за коктейли?

- Обижаешь. Для прекрасной дамы все бесплатно.

Клава послала Севе воздушный поцелуй, тот его поймал и положил в нагрудный карман рубашки.

- Катерина Валерьевна, не отвлекайтесь, - пробормотал Андрей недовольно. - Держитесь крепче, мы опаздываем.

- Да, да, - крепко повисла на шее Жданова, горячим дыханием обдавая ухо.

Андрей чуть не взвыл. А тут еще прямо у выхода из клуба чуть на Изотову не налетел.

- Андрюша, вот ты где! А кто это с тобой? На Киру не похожа.

- Это Екатерина Валерьевна, моя начальница, - сказал сквозь зубы.

- Андрей, иди прямее, полы у вас тут неровные, меня укачивает, - пожаловалась Клава.

На рубашке ее расстегнулась еще парочка пуговиц, обнажая кусочек бюстгальтера, распущенные волосы знатно потрепались. Вторая туфля улетела в сторону еще во время танца.

- Начальница, значит? - вскрикнула Лера. - Жданов, какой же ты подлец!

Андрей пожал плечами, подлец, так подлец, он и не спорит. Дотащив Клаву до машины, и усадив на сидение, Андрей задумался, а куда ее теперь везти? Пока думал, пока Малиновскому дозванивался, чтобы совета спросить (да так и не дозвонился), Клава уснула - прижалась щекой к креслу и сладко засопела.

- Что ж... в сложившейся ситуации... Адрес только один, - пробормотал он, заводя машину и двигаясь с места.

_________________
- Ты не туда идешь! Огни в другой стороне!
- Мне все равно, я зажгу свои.

И какая все же Клава роковая женщина! Севу на раз окрутила. Жданов - бедолага. вот за что ему такая напасть... Но теперь, главное, адресом не ошибиться! Спасибо, Алла! Уморительно, как всегда.

_________________
Не обижайте тех, кто вас любит, ведь они беззащитны из-за любви к вам

Удивила однако Екатерина Валерьевна...

Автору

_________________
Уезжают таланты, творцы и умы,
едут люди отменно отборные.
И останутся там, как у всякой тюрьмы,
надзиратели и поднадзорные.

И. Губерман

_________________
- Ты не туда идешь! Огни в другой стороне!
- Мне все равно, я зажгу свои.

-16-


Можно было привезти Клаву в «Зималетто», сгрузить ее захмелевшее высочество на диванчик, прикрыть папочками, подпереть календариком, и со спокойной душой отчалить домой — так бы поступил любой здравый работник на его месте. Но Андрей Жданов не относил себя к категории здравых уже очень давно, если разбираться в этом вопросе досконально, то можно вычислить точку отсчета, некий невозвратный момент, когда вся его жизнь слетела с катушек, шарики зашли за ролики, Кира оказалась законной супругой, президентское кресло выскользнуло из рук, уверенность в завтрашнем дне спрыгнула в омут секретарской повседневности кабанчиком... Точка отсчета. Не так уж и трудно ее отыскать, более того, не так уж трудно запомнить ее имя. Клава... Некоторые люди суеверно заявляют, что встретить черную кошку или бабу с пустым ведром — к несчастью. Глупцы! Они еще не встречались с Клавой. Вот тот злой рок, после столкновения с которым их знатно переклинит, плюс зайдет на минус, минус — на плюс, каратнет, как при сотворении Земли. Как так в библии? Сначала была Клава...

Но оставим жалобы сельским докторам. Выезжая на умиротворенные дороги ночной Москвы, Андрей, на правах свихнувшегося, вывернул руль в сторону своей старой холостяцкой квартиры — маленького уголка рая, в который он заглядывает сейчас преступно редко, не желая тревожить психоз Киры.

Старая квартира... Этот анклав вседозволенности и свободы, этот потаенный портал в прошлую безмятежность. Она сохранила в себе старый дизайн, старый дух юношеского максимализма и, возможно, забытые моделями помады, разбросанные в недоступных невнимательному глазу местах...

Дотащив сонную Клаву в квартиру, сгрузив ее поперек кровати, Андрей выдохнул. Впрочем, радость была недолгой. Клава, едва коснувшись головой атласного покрывала, будто почувствовала что-то неладное, мгновенно вскочила, распахнув глаза.

- О! Андрей, - воскликнула удивленно.

«Да. Не Сева, конечно, как Вы ожидали увидеть. И не Полянский. А так... Всего лишь Андрей. Можно и без отчества».

- Вы отчет, наверное, принесли? - «догадалась» она, приподнимаясь на локте и снова проваливаясь в кровать.

«Разумеется. Прямо в постель. Кто-то приносит кофе, кто-то чай, а я — отчет».

Клава продемонстрировала несколько поз из фигурного катания, прежде чем приштормовалась в устойчивое положение.

- А где это я? - спросила, силясь сфокусировать внимание на чем-то одном, а не на плывущих рябью стенах и потолке.

- В «Зималетто», - ни один мускул не дрогнул на его лице.

Клава уставилась на кровать.

- Да? - прошептала потрясенно. - Как здесь удобно, - похлопала по покрывалу, и, больше не имея сил на борьбу с гравитацией, рухнула подхватив под голову подушку.

«А вот это уже интересно».

- Да, решили переоборудовать конференц-зал. Зачем нам стол, если можно поставить кровать?

Клава недовольно нахмурилась.

- Это удобно... Но не практич... практик...шно. Стоп, - лицо ее озарилось догадкой. - Андрей, - прошептала потрясенно. - Кажется, я пьяна!

- Да вы что! - изобразил удивление.

- Да.

- А по Вам так и не скажешь.

- У меня никогда не было проблем с дикц... дыкц... дикци... ик... ой.

- Это от переутомления. Вы давно отдыхали. Вот Вас и разморило.

- Аналитик... ик... ка — не Ваше, - серьезно покивала. - Научитесь собирать ф-факты. Посмотрите на меня, - приложила максимум усилий, чтобы приподняться.

Андрей, усмехаясь, демонстративно окинул Клаву взглядом, и... И замер.

Дело в том, что в процессе метания по кровати у Клавы произошли существенные потери пуговиц на рубашке, они просто-напросто оказались оторванными, и теперь.... И теперь ничто не скрывало объемный бюстгальтер и все остальное.

Холостятская квартира, спальня, кровать, и полураздетая женщина на этой кровати, собравшись в единый пазл, сдетонировали оглушительным взрывом, парализовавшем мозговую деятельность... Андрей даже не сразу смог опомниться и осознать, что перед ним Клава, что Клава — это, в первую очередь, зло, а потом уже красивые ноги... и всё остальное.

- Вот, видите, - усмехнулась Клава, напрочь не замечая остолбенелости Жданова. - Я пьяна. Впервые в жизни. И это так стра-а-а-анно, - упала на кровать, раскинула руки, улыбнулась. - И очень укачивает.

Андрей покивал головой, больше рассчитывая, что туман рассеется, а не для поддержания диалога.

И вот тут, именно в этот момент, именно сию секунду, проснулся внутренний Малиновский:

«Жданов», - зашептал он коварно. «Чего ты ждешь? Ты только вдумайся! Клава. У тебя. В квартире. Тебе ни о чем это не говорит? Это же бомба. Только ее нужно правильно рвануть — так, чтоб поразить вредоносные мишени. А где у нас вредоносная мишень номер 1?».

- Екатерина Валерьевна, - пробормотал Андрей, медленно пятясь к выходу. - Я пойду... Эм... Поработаю.

Клава слабо махнула рукой, отправляя Жданова, куда ему заблагорассудится.

Андрею заблагорассудилось сбежать в ванную, захлопнуть плотнее дверь, намочить лицо холодной водой, чтобы хоть чуточку освежить лихорадочный поток, несвязанных, и даже противоречивых, мыслей, а потом уже набрать номер Киры. Да-да, именно Киры. Один ход, одно действие, и можно решить все проблемы. Мгновенно.

- Андрюша, - прошептала Кира, отвечая на звонок почти сразу. - Я сейчас не могу говорить. Мы с Кристиной на сеансе по вызову богини плодородия Бхатхры. Ом-м-м...

Кира быстро отключилась. Андрей, ощущая себя полным идиотом, набрал номер дорогой супруги во второй раз. Уж если собрался каяться в «измене», то нужно идти до конца.

- Андрей, - зашипела Кира гневно. - Я же сказала, что не могу говорить. Тут сейчас самый ответственный момент — тени Бхатхры складываются в силуэт нашего будущего малыша. О, боже! Это мальчик, Андрюш. А-а-а! Какой он славный малыш!

- Я не могу потом, Кир, - рявкнул в трубку. - Не решусь. Кирюш, я сейчас в своей квартире... У меня на кровати другая женщина, полураздетая.

- Жданов! Хватит выдумывать. Тебе не удастся вытащить меня из сеанса. Хватит паниковать! Иметь детей — это естественно, это великое счастье. Ты просто не понял этого еще.

- Кир, я сейчас с тобой честен, как никогда. На моей кровати женщина.

- Ну, какие женщины? Катя тебя так заваливает работой, что...

- А это и есть Катя. Это она у меня сейчас на кровати лежит. Голая.

Кира заржала в трубку.

- Андрюш, если тебе нечем заняться, позвони Малиновскому. Все. Нет времени на разговоры. Не отвлекай меня.

Вызов оборвался.

Андрей таращился на погасший экран мобильного, как на восьмое чудо света.

«Как? Как это возможно?».

Испытывая недоверие и легкий шок, Андрей попробовал еще раз дозвониться до Киры, но она, кажется, выключила телефон.

«Позвонить Малиновскому? Легко».

Но и Ромка, словно сговорившись с Кирой, не отвечал на звонки. «Абонент недоступен или находится вне зоны действия сети», - сообщал противный голос. Тотальная блокада Жданова набирала обороты.

Где-то там, за стенкой, раздался шум от падающих предметов.

Андрей выглянул из ванной, тихо приоткрыв дверь.

Клава сидела перед камином, держа в руках африканскую маску, и что-то недовольно ей высказывала.

- Вот Вы, Андрей Палыч, мне скажите: как можно путать рабочие отношения с личными? Вы человек семейный. Кира говорит, что Вы однолюб, как выбрали себе в жены Киру, так и все, на других даже не смотрите, - закрыла маске «глаза». - И я еще ни разу не видела, чтобы вы с Кирой разговаривали о делах. Ни-ни. На работе — только работа. Вне работы — личная жизнь. Зорькин врет, утверждая, что я идеа... и-де-у... иде-а... листка. Чего Вы так на меня смотрите? Да, я пьяна, - громко рассмеялась.

«Опять какой-то Зорькин».

- Кла... Катерина Валерьевна, - громко кашлянул.

Клава вздрогнула, быстро обернулась.

- О! Вы и здесь тоже, - посмотрела на маску, затем на Андрея. - Вашу маму и тут, и там показывают, - снова рассмеялась. - А где наши поставщ... ш... шники... щики? - стремительно поднялась на ноги, сильно шатаясь, сделала несколько шагов, и едва не упала, если бы вовремя не подскочил Андрей, да не подхватил Клаву в полуметре от пола.

- Андрей Палыч, Вы опять пристаете? - попыталась отпрянуть, но Андрей держал крепко.

- Что Вы, Екатерина Валерьевна! Как я могу! Здесь просто... пол очень скользкий.

- Пол? - посмотрела вниз заинтересованно. - Так вот, почему я все время падаю. Непорядок. Нужно срочно проверить компет... компеть... тие... нцию уборщиц. Позовите-ка ко мне Георгия Юрьевича.

- Обязательно. Только сперва давайте пройдем в... эм... в конференц-зал.

Клава кивнула, позволив себя увести.

- Андрей, здесь повсюду ваши фотографии.

- «Зималетто» для меня дом родной.

- Что Вы врете! - закричала вдруг Клава.

Жданов даже дыхание задержал, ожидая дальнейшего разоблачения. С неким ужасом. Все же крик Клавы всегда действовал на него немного парализующе. Впрочем, как и сама Клава.

- Если бы Вы любили «Зималетто», Вы бы не составили такой бездарный бизнес-план.

«Что? Бездарный?».

- А не Вы ли мне говорили, что идеи в моем бизнес-плане очень стоящие? И не Вы ли сразу же кинулись их воплощать? - заорал в ответ.

Клава оттолкнула Андрея.

- Никуда я не кидалась! Иметь идею может и пятилетний ребенок! А вот составить стоящий план... тут мозги нужны. Коих у Вас нет! - постучала по деревянной маске, да и откинула ее в сторону.

- У меня нет мозгов? - рявкнул в ответ. - Вы самовлюбленная... железная... ледяшка! Вы никого не любите! Вам плевать на всех, кроме работы!

- Да, я люблю работу. Люблю независимость. Потому что вначале у меня не было ничего. А сейчас есть все! Я сама решаю за себя. А Вы все время ждете, что за Вас решат окружающие. Да отпустите Вы меня! - оттолкнула руки Жданова, и, естественно, не имея опоры, начала заваливаться назад.

Андрей едва успел ухватить Клаву за остатки рубашки, но и сам не сумел справиться с равновесием. Упал на кровать. Вместе с Клавой.

Мягкое тело, шикарные формы.

«Черт! Я не о том думаю».

- Слезьте с меня сейчас же! - гневно закричала Клава, силясь спихнуть с себя Жданова.

Но все ее действия возымели обратный эффект. Ударив Андрея по руке, она подорвала его устойчивость. Жданов рухнул губами прямо на ее губы. И тут как-то сам, случайно, завязался поцелуй.

И все было прекрасно. Пока Клава не захрапела.

_________________
- Ты не туда идешь! Огни в другой стороне!
- Мне все равно, я зажгу свои.

Блин, Клава, на самом интересном месте и захрапеть Ну, Я так не играю (с)

_________________
Не обижайте тех, кто вас любит, ведь они беззащитны из-за любви к вам

Блин, вот как можно так ржачно писать. Откуда у людей столько фантазии.
Спасибо

Когда-то прочитала первую главу сего творения и решила, что дождусь финала и тогда уже прочитаю все. Что-то явно пошло не так, и вот я здесь. Теперь буду страдать с остальными ожидающими в ожидании проды.
Спасибо, автор, за искрометный юмор и таких необычных знакомых персонажей.

_________________

Нетривиальный подход к Жданову


Спасибо


Я тоже надеюсь, что дождусь финала

_________________
- Ты не туда идешь! Огни в другой стороне!
- Мне все равно, я зажгу свои.

-17-


Наверное, в жизни каждого работника, рано или поздно, наступает такой момент, когда ты просыпаешься в одной постели со своим начальником, и еще даже не открыв глаза, с первым глотком осознанности, оказываешься атакованным всеобъемлющим ужасом воспоминаний.

У Андрея случались, и не раз, романы с моделями «Зималетто». А однажды эйфория свободы (из-за Киры, уехавшей в длительное путешествие по Европе) завела его в постель даже к секретарше отца — студентке или аспирантке (уже и не вспомнишь), с большими амбициями и с большим размером... эм... груди, и прочими выдающимися... талантами, этакому яркому цветочку, на который давно хотелось прилететь, но нормы, правила и прочие табу («секретарша отца») сделать этого не позволяли. Что ж, хорошая порция виски и зажигательное настроение позволили. Ну, какие запреты, ё-моё, когда девушка сама в руки плывет? Шикарная ночь, свобода, приключения, а потом... Хреновое утро, похмелье, серые будни. Ну, и как результат — проблемы. Конечно, потом были проблемы. Разумеется, барышня стала вешаться на Андрея при каждой встрече, всеми возможными и невозможными способами, по всем правилам вьющихся растений. Конечно, Кира все узнала, мгновенно свернула свое путешествие и примчалась в Москву. Конечно, был скандал с последующим увольнением секретарши и суровым выговором отца. Но и Кира тогда была не жена и даже не невеста, а всего лишь подружка, как говорится, гёрлфрэнд. Да и отец в те времена был намного демократичнее - без всяких мыслей об уходе с поста президента и без завышенных ожиданий и скептицизма по отношению к Андрею. Тогда, можно сказать, все сошло с рук. Но правило: не спать с секретаршами — крепко-накрепко засело в голове и еще ни разу не было Андреем нарушено.

Не было нарушено. М-да. Это верно. Но вот так - чтобы наоборот. Когда он — секретарша (будем называть вещи своими именами), а начальник... Клава. Черт, это унизительно.

Андрей набрался смелости, повернулся на бок, открыл глаза. И едва не словил сердечный приступ.

Дело в том, что рядом с ним, на соседней подушке, лежала Кира.

«А как? А где? А почему?» - мысли забуксовали на месте.

Кира вполне мирно спала, чудным образом устроив голову на огромной подушке.
Андрей с ужасом осмотрелся. В сумерках были видны лишь очертания предметов, и ни одной Клавы.

«Куда исчезла Клава?».

Темно. Хоть глаз выколи.

«Может, она завалилась под кровать?».

Кира жалобно всхлипнула. Видимо, снилось ей нечто неприятное. Или просто стало жарко, потому что она вдруг скинула с себя одеяло. А из-под одеяла, большим шаром, вырос гигантских размеров живот.

«Живот? Что за черт!» - Андрей отодвинулся к самому краю кровати, и едва не заорал, когда увидел, что начало происходить дальше.

Оказавшись на свободе, живот принялся отпрыгивать на постели занимательную чечетку. Туда-сюда, вверх-вниз. Как водяной шар.

Кира всхлипнула еще раз, но уже более громко и недовольно.

- Тише, тише, - прошептала она сквозь сон.

Живот запрыгал еще интенсивнее. Кровать затрещала, заскрипели пружины.

- Тише, тише.

Кира положила на живот... одна, две, три, четыре... ЧЕТЫРЕ руки. И всеми четырьмя руками принялась поглаживать живот, успокаивая его.

- Бхатхра, малыш, спи спокойно. Нам еще неделя до родов, - сказала она, широко зевнув.

Живот жалобно заскулил, прильнул к рукам, и через мгновение замер, растекшись по всей простыни.

Андрей вскочил с кровати, отлетел в сторону.

Рассвет, внезапно ударивший в окно, высветил тумбочку и фотографию снимка УЗИ с четырехруким эмбрионом.

- Это твой сын, - зашипела Кира ему в спину горячим дыханием.

Андрей откинул в сторону фотографию, стекло осколками разлетелось по комнате.

- Мой малыш! - зарычала Кира, извергая из пасти пену.

- Мой сыночек! Бхатхра!

Пена расползалась по комнате мгновенно, заливая ее до потолка.

- Я не хочу детей! - заорал Андрей, отбиваясь подушкой.

- Поздно! Малыш уже есть, - погладила выпрыгивающий живот.

- Нам нужны внуки! - пропели головы Маргариты и Павла в окне.

- Нет!

Андрей в ужасе залез на шкаф, ногами отпихивая прыгающий живот.

Затем сделал большой вдох, и проснулся, во второй раз.

Вскочил в холодном поту, с учащенным дыханием. Оглянулся, быстро проверил кровать на наличие Киры и всяких там младенцев.

Кровать, к счастью, оказалась пуста. Выдох облегчения сменился тревогой.

Солнце стояло высоко. Часы показывали страшно позднее время. Телефон разрывался от звонков. Квартира была пугающе пуста.

- Палыч, ты где, мать твою, пропал? - закричал телефон голосом Малиновского. - У нас тут отчеты, истерики, совещания. Екатерина Валерьевна рвет и мечет.

- Что... - голос осип, как у перепуганного евнуха. - Кхем, - прокашлялся. - Что случилось?

- Армагедон у нас — я тебе говорю.

- А Клава уже там? Эм... В «Зималетто»?

- Ты на часы смотрел? Одиннадцать утра! Как ты еще не уволен — ума не приложу. У нас даже Милко президентский кабинет обходит стороной. Ветрова чуть до харакири не довела. Женсовет, как роботы, на местах сидят, не шелохнутся.

- А... А как?.. Эм... Клава кричит?

- Если бы. Молчит она. Очки темные на глаза нацепила. Смотрит так. Будто в душу заглядывает. Ей отчеты приносят, докладывают. А она тихо так... КАК выдаст все твои ошибки. И опять тАк посмотрит, что ясно сразу, не сделаешь — уволит. Или убьет. Вся компания гудит.

- Понял. Скоро буду.

Похоже, трудоголизм, помноженный на похмелье, сотворил из Клавы чудовище.

Кстати, о чудовищах... Ни одного пропущенного от Киры. Это настораживает. И даже пугает. Но сейчас есть вещи поважнее. Компания в опасности. Рядовой Жданов спешит на помощь.

Быстро впрыгнул в джинсы.

Вот только...

Остановился. Руки замерли на ремне.

- Это получается, что Клава сбежала?

Усмехнулся.

- И даже не разбудила?

Подмигнул отражению в зеркале, и поспешил скорее собраться. Он успеет еще во всем разобраться. А вот сотрудников компании спасать надо было срочно. Молчаливая, хмурая Клава может и камень довести до нервного срыва.

Первым делом Андрей позвонил охраннику Потапкину.

- Алло, Сергей Сергеич? У меня к Вам срочное дело. Нужен боеприпас под номером три. Полный калибр. Через полчаса.

- Будет выполнено! - прогремел Потапкин.

Андрей запрыгнул в машину, и рванул с места, надеясь приехать раньше. Но судьба распорядилась иначе - на подступах к «Зималетто» образовались непроходимые пробки. С каждой минутой простоя в загазованном муравейнике мобильный телефон раскалялся все сильнее и сильнее - от количества звонивших и от градуса напряженности их голосов. Звонил даже начальник производства, которого Андрей в лицо никогда не видел. Звонили секретари, звонили модели. «Ищет милиция, ищут пожарные».

Входя в компанию, Андрей Жданов ощущал себя, по меньшей мере, Ильей Муромцем, ступившим на земли Змея-Горыныча.

Потапкин протянул пакет.

- Как Вы заказывали, - тихо сказал он, поставленным голосом отъявленного конспировщика. - Свежак, - пояснил еще тише. - Ну, и добавочка. Это так. Сами понимаете. Надо.

Жданов кивнул. Ясное дело — что надо. Очень даже надо.

Возле лифта люди расступились перед Андреем, как воды Иордана перед Моисеем. Андрей гордо прошествовал вперед, бережно неся пакет. В лифт вошел один. Никто не рискнул пойти за ним следом. Ехал на свой этаж в полном одиночестве, и ничуть не удивился бы, если бы Маша Тропинкина встретила его с хлебом, солью и с хором голосящих девиц.

- Палыч, наконец-то, - закричал Малиновский, выплывая откуда-то из-за бара.

- Все так плохо? - поинтересовался, двигаясь в сторону президентского кабинета.

- Еще хуже, чем ты можешь представить.

- Ну-ну, - остановился в приемной, окинул взглядом подсохшие рощи цветов.

Малиновский быстро помассировал ему плечи.

- Держись, друг! Если что, кричи, - сказал, и деру дал из приемной.

Андрей усмехнулся, кинул на свой стол дипломат, и спокойно вошел в кабинет.

Клава сидела, привалив голову к креслу, мрачно смотрела в окно.

- Не хлопайте... дверью, - пробормотала она.

Внешний вид госпожи Пушкаревой сегодня оставлял желать лучшего. При привычной строгости костюма и довольно изящной брошке на пиджаке, Клава выглядела помятой и несчастной.

Еще бы! Еще ни одно похмелье не красило даже самых лучших из людей, даже таких, так он, Андрей, или Ромка. А что уж говорить о Клаве!

- Да-да. Доброе утро, Екатерина Валерьевна!

- Добрый день! - нахмурилась, и, кажется, еще больше посерела лицом. - Опаздываете, Андрей Палыч.

- А у меня уважительная причина.

Клава с интересом повернулась, посмотрела на Жданова самым колким своим взглядом, пронзающим все, даже внутренности (даже сквозь слегка затемненных очков, имевших сегодня честь украшать физиономию Клавы).

- Я не выспался, - пауза. - Из-за Вас.

За дверью что-то грохнулось. Судя по звуку — в обморок.

- Ни на секунду глаз не сомкнул.

Любая другая девица после таких слов обязательно бы покраснела, смутилась, отвела очи. Только не Клава. Клава позеленела.

- Рабочий день никто не отменял. Я выпишу Вам штраф за опоздание.

- Выписывайте! - великодушно согласился, удобно устраиваясь в кресле для посетителей.

- Между прочим, я пришла вовремя, - уставилась в монитор компьютера, делая вид, что работает. Андрей готов был поспорить на что угодно, что Клава и буквы сейчас не могла разобрать.

- Ага. А меня даже не разбудили. Сбежали, - покивал головой, стараясь не улыбнуться.

Клава приложила максимум усилий, чтобы сконцентрировать мысли в нужное направление.

- Я ничего не помню... Что было вчера... Если доставила Вам беспокойство, приношу свои извинения. Но к работе это не имеет отношения. Впредь рекомендую Вам не опаздывать.

Ну-ну. Клаву можно сбросить с обрыва, привязать цепями к дну морскому, облить тоннами рома и поставить сторожить сотню «Черных жемчужин» с пиратами. Но она все равно придет на работу вовремя. Неизлечимый пунктуализм.

Клава мучительно потерла лоб.

«Хватит с нее страданий», - благородно решил Андрей, ставя на стол пакет, переданный Потапкиным.

- Екатерина Валерьевна, у меня для Вас есть лекарство от... Эм... Головы. У Вас ведь болит голова, наверное?

Страдающий взгляд, брошенный на Жданова, сказал больше всяких слов.

- Вот Вам волшебный эликсир, - вытащил из пакета литровую банку рассола. - Лечит головные боли на раз.

- Что это? - скептически посмотрела на зеленоватую жидкость.

Забавно, у рассола с Клавой в этот момент было много общего. Цвет лица, например.

- Природный заповедник витаминов, народное средство номер один от мигреней и прочих недугов.

- Рассол, - кивнула Клава.

Быстро открыла крышку, и принялась пить. Прямо из банки.

Андрей отставил в сторону стакан - за ненадобностью, убрал руки за спину, искоса посматривая на Клаву, на то, как рассол, слегка пролившись, устремился вниз — в вырез пиджака. Неприятный привкус галлюцинаций снова всколыхнул равновесие. Андрей встал, прошелся по кабинету.

- Спасибо, - выдохнула Клава, отставив пустую банку в сторону. - Никогда больше не притронусь к алкоголю, - клятвенно пообещала она.

«И что, это все? А как же спросить? А как же выяснить? Неправильная она женщина... эта Клава».

- Скажите, - остановился. - А Вы вообще ничего не помните?

Клава задумалась.
- Помню клуб, Севу... немного танцы. И всё.

- А как оказались у меня дома, и что было потом... помните?

- Нет. Я... Я, все же, доставила Вам неприятности? - посмотрела озабоченно.

- Нет, что Вы! - нервно усмехнулся. - Скорее наоборот.

Клава вытаращила глаза.

- Вы... Нет. Этого не может быть...

- Может.

Тень страшной догадки промелькнула в ее глазах.

- Между нами что-то... было?

- Между нами было... всё.

У Клавы из рук выпали очки, грохнулись куда-то на пол. Но шок, растерянность и отчаянное недоверие быстро сменились негодованием. Прошло мгновение, и Клава кАк заорала:

- Как Вы могли изменить Кире?

Андрей даже икнул от неожиданности.

Клава привстала с места. Хлопнула ладонью по столу. Поморщилась.

- Как я могла изменить... Кире? - сказала уже тише и менее уверенно.

Присела обратно в кресло.

- Хорошо. Я была пьяна. Ничего не помнила, не понимала... Но Вы! Как Вы могли?!

- Я тоже был пьян, - соврал Андрей.

- Что ж, - Клава решительно встала, прошлась вдоль окна, туда-сюда, туда-сюда.

А ей заметно полегчало. Зелень ушла. Пришла привычная злость и деловая хватка. Проходной двор какой-то. Кошмар. Куда смотрит секретарь? Ах, да. Это он - и есть секретарь. И куда он смотрит? А туда, куда не надо.

- Мы сделаем вид, что ничего не было, - категорично заявила Клава после зигзагообразного марш-броска. - Кира не должна узнать. А Вы! - ткнула в Жданова пальцем. - Отправляйтесь на рабочее место. И никаких больше клубов и коктейлей. Только рабочие отношения. Понятно?

Андрей кивнул.

- И позовите ко мне Георгия Юрьевича.

- Будете проверять уборщиц на компетентность? - ляпнул, не подумав.

- Что?

- Уже иду, уже звоню Урядову. Меня тут нет.

Выскользнул за дверь, прижимая к груди оставшиеся в пакете пол литра самогона, заботливо вложенные Потапкиным, как добавка к первой неотложной помощи - рассолу.

За дверью стоял Малиновский, держась за сердце и сгорая от любопытства.

- Только не говори мне, что это правда! - прошептал он яростно.

- Не буду, - покивал Андрей, обходя Ромку стороной.

- Жданов, - навалился на стол. - Ты провел эту ночь с Клавой?

- А ты плохо слышал?

Ромка привалился спиной к шкафу. Затем сполз на пол, встал на колени.

- Ты мой лучший ученик! - заговорил он, хватая Андрея за руки. - Ты герой! Я горжусь тобой... И-и, - заглянул в глаза с надеждой. - И как?

- Что как?

- Все! Судя по тому, что ты в норме, и тебя не надо обливать святой водой, Клава в постели не так плоха. Палыч, - прошептал тревожно, - мне нужны подробности. Где, как, почему, доколе?

- Нет.

- Нет? - надежда сменилась обидой.

- Ром, мне некогда. Если я сейчас вот это все, - потряс папкой перед Малиновским, - не сделаю, меня Клава четвертует на новых станках.

- Но вы же... После того, что между вами...

- Ром, Клава не царевна-лягушка, в добрую фею вряд ли превратится.

- И что, - встал с колен, отряхнулся, - подробностей не будет?

- Не будет, - включил компьютер, отвернулся.

- Я же сейчас умру от любопытства.

- Пожалуйста, умирай. Только не возле моего стола. Тут и так хламовник развели, - махнул рукой на цветник, - не пройти.

- Хорошо. Пойду. Умру. У Киры на диване. Как раз обсудим с ней эту новость подробнее.

Андрей пожал плечами.

- Как пожелаешь. Кира все равно не поверит. Кстати, а она... в «Зималетто»? - отвлекся от дел, взглянул с интересом.

- Конечно. Милко в истерике, Кира поддерживает его разваливающееся эго. Ну, как обычно.

- Странно. Ни одного звонка. От Киры.

- Палыч, я сейчас уйду. Но только потому, что сам занят. Понял? И знай, так просто я от тебя не отстану.

- Договорились, - хмыкнул Андрей, набирая номер Урядова. - Если останется время, обедаем вместе.

Рабочий день закипел, зашумел. Вокруг разносилась суета, и легкое неверие — как после бури — неужели госпожа президент больше не опасна? Неужели можно выдохнуть и успокоиться? Нет? А что тогда можно? Работать, как вол? Ну, хотя бы так.

И работники вскакивали с мест, и неслись скорее выполнять свои поручения.

Утро сменилось обедом, обед сменился вечером.

Координаты передвижений Малиновского и Жданова так и не пересеклись.

Координаты Киры вообще лежали в какой-то непонятной плоскости. Если не знать госпожу экс-Воропаеву, а ныне Жданову, можно предположить, что она Андрея сегодня и вовсе избегает. Неужели магический сеанс так сильно подействовал на ее психику, что Кира решила отстать от Андрея и дать ему свободу?

- Кир, - крикнул в спину удаляющейся супруги.

Кирюша обернулась, натянуто улыбнулась, и спешно скрылась в своем кабинете.

Что происходит?

«Вроде руки у нее было две... И живот... Черт!», - тряхнул головой.

Ну, ладно... Бегать за Кирой? Вот еще. Сама найдет.

Отправился к Клаве, неся бумаги, переданные Ветровым. Вошел в приемную, и встал, как вкопанный.

Цветы исчезли. Монитор компьютера исчез. А его стол подняли и собрались уносить два грузчика (перегаром способные конкурировать сегодня с Клавой).

- А... А что тут происходит?

- Вы переезжаете, - пояснила Клава, выглядывая из своего кабинета.

- К-куда?

Преградил путь, не давая грузчикам пройти.

- К Малиновскому. Я решила, что Вы доросли до должности моего заместителя. А заместителю положено иметь хотя бы половину своего кабинета.

- Мне подходит и вся приемная.

- Андрей Палыч, в кабинете Малиновского вам будет удобнее.

- С чего Вы это взяли? Да прекратите вы прорываться! - заорал на грузчиков. - Поставьте мой стол на место!

- Но Екатерина Валерьевна сказала...

- Я никуда переезжать не собираюсь! Меня устраивает это рабочее место!

- Но Екатерина Валерьевна... - мямлили грузчики, сами не ведая, что этим только распаляют ярость Андрея.

- Мы с Екатериной Валерьевной решим этот вопрос сами! Верните мой компьютер! - рявкнул, шарахнув кулаком по стене.

Грузчики отскочили в сторону, роняя стол и папки.

- И цветы! Верните!

Грузчики суетливо выскользнули из приемной.

- Значит, не хотите переезжать, - спокойно сказала Клава.

- Нет.

- А у Вас скверный характер, - пробормотала она, срываясь в кабинете.

- Кто бы говорил, - пробормотал Андрей, поднимая папки.

А через какое-то время, словно падальщик, учуявший запах добычи, в «Зималетто» явился Сашка Воропаев.

Самодовольно хмыкнув в сторону Андрея, он прошествовал мимо - к Клаве.

«Битва титанов. Только Сашка обломает зубы», - меланхолично подумал Андрей, расставляя по местам цветы и обрывая не уцелевшие листочки.

- Андрей... Палыч, - Клава вышла с Сашкой, оба встали в проходе взирая на Жданова. - Александр Юрьевич с завтрашнего дня будет работать в «Зималетто»... моим помощником... вторым.

- Я тоже хочу набраться опыта у Екатерины Валерьевны перед тем, как занять должность президента, - изрек Воропаев.

- Но...

- Я проконсультировалась с Павлом Олеговичем. Он не против. А так как Вы отказались от повышения... Нужно решать, как вы будете делить обязанности, и...

- Я поставлю свой стол здесь, - заявил Сашка, пиная вазу с цветком.

_________________
- Ты не туда идешь! Огни в другой стороне!
- Мне все равно, я зажгу свои.

Вот это поворот! Жданов - спаситель всея ЗЛ. А ему тут такую подлянку подкинули... Надо было соглашаться на кабинет Малиновского...
А вот Кира меня как-то пугает... странная она, или это духовные практики довели?

_________________
Не обижайте тех, кто вас любит, ведь они беззащитны из-за любви к вам

Кто ж знал!

_________________
- Ты не туда идешь! Огни в другой стороне!
- Мне все равно, я зажгу свои.