galina писал(а):
И сколько же герои смогут продержаться?
Боюсь даже ставки делать!)
old man 
вера писал(а):
Я вот тоже подумала, долго они ещё продержатся. Действительно, как по минному полю...
Как вот так любить друг друга и всё скрывать.
А Андрюше может скоро и папочка не поможет.
Андрюша, кажется, уже на грани срыва...
-5-
Этот показ еще долго будет сниться ему в мучительных кошмарах. Такое не стирается из памяти. Не забывается. А остается на всю жизнь острой режущей занозой, гноящейся, и причиняющей боль. И какое там творчество? Какие эскизы? Об этом и речи не может быть. Когда шок не прошел даже к утру…
Милко сидел в своей мастЕрской и задумчиво разглядывал стену, на которой вновь и вновь мелькали картинки вчерашнего вечера.
Суета. Модели еще не готовы, а показ начнется уже через считанные минуты. Нет ни сил, ни терпения справляться одному. Захотелось закричать на всех, устроить скандал, чтобы все тут же бросились его утешать, чтобы хоть немного успокоили уязвимые расшатавшиеся нервы, чтобы получить хотя бы капельку тепла и участия. И тогда становится легче. И тебе кажется, что все эти люди немножечко тебя любят, и, возможно, даже уважают. И их громкие похвалы его «гения» - не пустая лесть, чтобы успокоить и заставить открыть показ, а что-то значат, на самом деле. Очень хотелось в это верить. И он верил.
До тех пор, пока не появился этот мУжлан со своим дружком, и не начал командовать в его святая святых, и кислым выражением лица портить всем настроение. Милко его выгнал. Почти сразу. И сам все подготовил. И замер с ожиданием вступительного приветствия, музыки и первых аплодисментов - бальзама для измученных нервов. Но что-то пошло не так…
Аплодисментов не было. Был смех. Громкий. Даже оглушительный! Милко выглянул из-за занавески и чуть не провалился под землю от ужаса. Там стояла она. Нелепая, нескладная страшилка со странными глазами. Большими. Проницательными. Словно рентген. Она ползала по сцене, высоко подняв голову и шаря руками в поисках чего-то. Как оказалось – очков. Затем напялила их себе на нос. Испуганно отшатнулась, увидев покатывающийся со смеху зрительный зал и яркие вспышки фотоаппаратов. Схватилась за ногу Жданова и потянула его вниз. Андрей с мрачным лицом попытался ее приподнять, но это недоразумение в мешковатой одежде сопротивлялось.
- Дамы и господа! – в растерянности обратился Жданов к зрителям, приподняв таки это чучело от пола, и крепко прижав к себе. – Эта девушка не довольна своей внешностью… - зал еще громче взорвался смехом. – Окружающие считают ее не красивой. Но я с этим не согласен. Не красивых женщин не существует. Я в этом уверен абсолютно. И докажу всем вам! – зал притих, внимательно слушая. - Немного макияжа, другая одежда. И перед вами предстанет совершенно другой человек. Но это будет в завершении показа, а пока наслаждайтесь уже проработанными шедеврами величайшего творца - прекрасного Милко Вукановича! – подхватил недоразумение на руки и под громкие аплодисменты ушел со сцены.
Но Милко уже ничего не видел. Все плыло перед глазами…
Это же подстава! Это же подлая подстава! Все надежды на признание рухнули, как карточные домики. Бессонные ночи, муки творчества – все напрасно! А из-за чего? Из-за нее! Да как Жданов только посмел принести эту пакостнИцу прямо к нему?! Зло настолько бушевало, что Милко с бледнеющим лицом и пылающими гневом глазами готов был даже на убийство пойти. Раздавить эту серую букашку! Эту виновницу не сбывшихся надежд! Его первого провала…
- Милко, срочно нужна твоя помощь! – закричал Андрей. – Подбери ей одежду… Она должна выйти в конце показа на сцену.
- Нет! – запротестовала серая моль, испуганно замахав руками, почти как крылышками. Желание ее прихлопнуть еще не прошло. И стоило огромных сил сдерживать себя в руках. – Андрей Палыч, не надо… Это бесполезно. И давайте вместо меня выйдет кто-то другой, - пролепетала она.
- Катенька, выйдете вы. И никаких возражений! – заявил Жданов, буравя Милко глазами.
- Я дажЕ пальцЕм не пошевелю! – сложил руки на груди и гордо отвернулся.
- Милко, так надо! Чтобы все поверили, что так было задумано. И ты ведь еще больше прославишься! Все только и будут говорить, какой ты мастер! Как ты чудесно смог преобразить девушку! – произнес Жданов елейным голоском.
- Не надо меня преображать! – снова запротестовала хулИганка. – То есть… - испуганно вытаращила свои страшные большие глАзы. – Я хотела сказать, что это бесполезно… Не возможно…
- Катюш, неужели вы думаете, что Милко не справится? – хитро прищурился Жданов. – Если даже я смог бы вам подобрать наряд… - мечтательно задумался, и вдруг, опомнившись, остро стал нуждаться в объемной папочке.
- Ты? – засмеялся Милко. – Ты сЕбя периоценивАешь!
- Ну, неужели это так сложно? Ты же такой талантливый! Так тонко чувствуешь красоту и гармонию… - нужные и желанные слова были сказаны. Они успокоили разверзшиеся раны.
- Я пОпробую… - недовольно пробубнил Милко. Но на самом деле испытывал благодарность к Жданову.
- Замечательно! – Андрей улыбнулся и пододвинул Катю ближе маэстро.
- Андрей Палыч, вы не понимаете… Нельзя этого делать… - Катя в панике попятилась к выходу. Но Милко схватил ее за руку.
- СтОять! НЕльзя… НЕльзя выглЯдеть вот так!
Андрей еще раз посмотрел на нее пристально, затем нехотя развернулся и выбежал прочь. Ему и так очень многое пришлось пережить за последние минуты. А тут еще Катенька! Рядом…
Сначала Андрей метался, покоя себе не находил. Ну, не мог он допустить, чтобы Катя страдала от усмешек и позора. И в последний момент плюнул на все. И решил не втягивать ее, не звонить, а отправиться самому и взять все, что нужно. Но вбежав в свой кабинет, обнаружил там пустоту. Катерины не было. Словно исчезла куда-то, испарилась. Неужели ушла домой? Андрей послонялся среди моделей, и, когда пришло время, вскочил под знакомый свет софитов и начал объявлять новую, но все же уже старую, коллекцию. И тут вдруг на подиуме появилась Она. С криком «Андрей Палыч» направилась прямо к нему. Споткнулась, потеряла очки… И начался кошмар. А потом он придумал про это преображение. Совершенно случайно…
Ну, бред же это все! Зачем он так поступает? Ведь, если Катя сейчас изменится, то и дальнейшие события тоже могут поменяться…
Хотя и так все – по-другому. И повторить, как оказалось, ничего не возможно. Это не выстроенный в определенной последовательности мираж, это не запрограммированная компьютерная игра! Это реальность! Самая настоящая!
Значит, не стоит даже пытаться повторять свое поведение, все равно это бесполезно. Нужно сосредоточиться на Катерине. Она – самая главная цель. Он добьется ее любви и никуда не отпустит.
А что, если Катя, изменившись, влюбится в кого-то другого? Ведь появятся же поклонники. Как тот волосатый из клуба. Настойчивый такой и наглый. И что ему тогда делать? Отбиваться от них папочкой, прижатой к телу?
Андрей в испуге заметался по коридору. Хотел войти и сказать Милко, что не надо ничего менять. Но потом подумал, что если вдруг там Катерина не совсем одета… Это же будет настоящий взрыв. Не стоит рисковать. Решение уже принято и объявлено зрителям. Нужно успокоиться. И справляться с проблемами по мере их поступления.
Милко же покой утратил напрочь. С тех самых пор, как остался с ней наедине.
- Милко, - пролепетала, хлопая большими глАзами. – Не слушайте Андрея Павловича… Не утруждайте себя…
- Для мЕня творчЕство – не труд, а пОлет дУши! – обиженно заявил он, прикидывая, с чего бы начать «преображение».
- Я знаю… Для вас это способ жить дальше, дышать. У вас столько всего внутри! Такого, что распирает вас, заставляя выплескивать это наружу, удивляя и покоряя многочисленных поклонников…
- Точно, - удивленно пробормотал и потрясенно задумался. – Кто ты? – спросил он вдруг, пристально вглядываясь в эти самые глАзы, такие бездонные, что можно утонуть.
- Я – Катя. Катя Пушкарева.
- Где-то я Уже это слышал… КажЕтся, ЖданОв про тЕбя говорил… Когда грохнулся в мОей мастЕрской… - пробубнил он. – Он Еще утвЕрждал, что ты преЗи…
- Милко, пожалуйста, не надо изменять мне внешность! – взмолилась она, не дав ему договорить. – Этого нельзя делать. Я не хочу.
- Что значит не хОчу? На кОго ты пОхожа? ПосмОтри на сЕбя! – пододвинул ее к зеркалу.
- Я все прекрасно знаю и понимаю. Но это мой выбор…
- Ты спецИально сЕбя Уродуешь? – недоверчиво присмотрелся.
- Так сложились обстоятельства… Пусть вместо меня выйдет какая-нибудь модель!
- Нет. Мне Уже даже интЕресно! ЗначИт, спецИально… - хлопнул в ладоши. – Я разгАдаю твой сЕкрет! Где-то здесь было тАкое платье… - принялся копаться среди вешалок. А Катя обреченно присела на стул...
Когда она вспомнила, что должна снова пройти позор на сцене, то даже представить себе не могла, что в этот раз все обернется таким образом. Но самый главный вопрос, который ее мучил – это почему Андрей был так уверен в том, что она сможет преобразиться и стать почти красивой? Ведь в прошлый раз он ее даже и не замечал вовсе. Считал чем-то вроде предмета интерьера. А сейчас смотрит по-другому, говорит по-другому и действует тоже по-другому…
Милко появился с целой стопкой платьев. Глаза его горели. Видимо, он и впрямь был заинтригован. Быстрыми движениями прикладывал к ней цвета. Что-то отбрасывал в сторону за ненадобностью, что-то оставлял под рукой. А потом отправил ее на примерку, вручив белое и судя по размерам обтягивающее платье. Катя мысленно закрыла лицо руками, но все же послушалась и поплелась переодеваться.
- ВыхОди! – потребовал Милко спустя несколько минут.
И она вышла. Медленно. С прямой спиной и спокойным гордым взглядом. Все, как учила Юлиана. И не зря учила! Милко мгновенно выпал в осадок. Так и замер с чуть приоткрытым ртом. А потом подскочил на месте. Постучал кулаком себе по голове.
- Ты Убийца! – крикнул он. – ЗАчем убИваешь вот это? – нарисовал в воздухе очертания ее фигуры. Затем перевел взгляд на лицо. – СнИми Очки! – потребовал он. И Катя беспрекословно послушалась. Милко посмотрел в эти глАзы, ничем не прикрытые, и снова почувствовал, что начинает тонуть. Вздрогнул, отвернулся.
- Дай сЮда Очки! – потребовал он, не глядя ей в лицо. Затем выскочил наружу, подбежал к курьеру Феде, подсматривающему показ из-за занавески. – Возьми эти аквАриумы! И принЕси вместо них линзы! И побЫстрее! У тЕбя пять мИнут!
- Вот так вот работаешь, работаешь. А тебе ни слова «спасибо» или «пожалуйста» не скажут! – «обиженно» заворчал Федя.
- Я тЕбе сЕйчас тАкие слОва скАжу! – крикнул Милко, и Федор Коротков тут же поспешил скрыться с грозных очей маэстро, который развернувшись обратно к этой… Молью ее уже язык не поворачивается назвать… К Кате… И снова пришел в смятение и непонятное волнение. Что же это с ним такое происходит?
Чтобы войти к ней потребовалось остановиться перед этим, медленно вдохнуть воздух, набравшись храбрости, словно перед прыжком в ледяную воду. Но едва увидел ее, тут же снова впал в ступор.
- Нужен ВалЕрик! – пробормотал он.
- Не нужен… Я сама, - обреченно прошептала Катя. – Мне бы только косметику…
- Вон там, на стОле… Ты точно справИшься сАма? – недоверчиво переспросил он.
- Точно, - кивнула Катя.
- Ну… Если что, зОви! – и тут же выскочил обратно наружу.
В зале звучали аплодисменты. Восторженные зрители кричали «Браво!». А он впервые не слышал этого. Не обращал внимания. Впервые за много лет нашлось что-то, что обеспокоило его больше славы и признания. Он почувствовал себя десятиклассником, спешащим на День рождения к понравившейся девочке, и сжимающим скромную красную розу в замерзшей руке. И с затаенным сердцем, мечтающим о том, как подарит подарок, признается ей в своих чувствах, и она тут же бросится к нему на шею…
Но тогда это так и осталось только мечтами. Глупыми и наивными. Эта девочка предпочла другого – богатого, красивого Макса. Это был не просто удар в спину, ведь Макс был его другом, это была катастрофа вселенского масштаба. И он тогда впервые придумал эту историю, которая стала впоследствии реальностью, чтобы отомстить. И ему. И ей. Милко заявил всем, что они с Максом не просто друзья, они встречаются, как возлюбленные. Вся школа стояла на ушах. С них смеялись, показывали пальцами. Но месть удалась. Макс уехал в другой город. А девочка та перевелась в другую школу. А он остался. Один. Вернее - один на один с этой ложью, которая стала правдой…
И вот теперь тот же трепет и восторг вызывают эти глАзы. Становится и страшно, и захватывающе восхитительно от бушующих в душе чувств. И в то же время сознание охватывает полное смятение. В общем, система давала сбой и постепенно выходила из-под контроля…
Андрею тоже было ничуть не легче. Сомнения разрывали его на части. Он безумно боялся ошибиться. Испортить свой единственный шанс, так щедро предоставленный самой судьбой. И если бы не Кира, вполне мог сойти с ума от подобных размышлений. Кирочка, как обычно сумела привести его в чувство, обострить злость и раздражение, и вернуть, таким образом, к реальности.
- Андрей, ты зачем выставил эту уродку на всеобщее обозрение? – с ходу закричала она.
- Кирочка… Родная… Это не моя идея, - соврал он, даже глазом не моргнув. Все-таки многолетняя практика что-то, да значит. – Это все Милко!
- Милко? А зачем ему это? Она испортит весь показ! Ты только представь завтрашние заголовки газет! «Мода споткнулась о подиум современности» или «В «Зималетто» произошли не только кадровые перестановки», «Новый тренд сезона сквозь призму круглых очков», - схватилась за голову в полном ужасе.
- Не преувеличивай… Все будут рады сюрпризу с преображением! – отмахнулся Андрей, мечтая улизнуть сейчас к Катерине. Она ведь уже наверняка переоделась…
- А с чего ты взял, что ее можно исправить? Андрюша, тебе надо сходить к психологу. Ты в последнее время ведешь себя странно.
- Кирочка, мне надо бежать. Сама все увидишь, и поймешь… - приветливо улыбнулся ей напоследок и рванул с места.
Влетел в гримерную и в первую секунду даже не узнал ее. Эта прическа с завитыми длинными локонами шла ей гораздо больше короткой стрижки. А нежное голубое платье не просто подчеркивало фигуру, оно словно поднимало в воздух, подобно маленькому облачку, над которым сама Катюшка была солнышком, озаряющим все вокруг, даже Милко, который вел себя на удивление покладисто и довольно странно. Прятал глаза, суетился. И ни одного каприза не устроил. Чудеса, да и только!
С трудом вышел из оцепенения, отметив про себя, что Катя его взгляд успела заметить и мгновенно засмущалась, покраснела. Неприязни она не испытала и это такое счастье! Снова видеть ее такой. Тихой, застенчивой, и готовой ради него на все.
- Ну, что, Катенька… - сдавленно прохрипел он. – Пойдемте?
- А может не надо? – в панике прошептала она.
- Надо, Катя. Надо! – подхватил ее под руку и вывел на подиум. Тут же послышали ахи и охи! Недоверчивое «Это не она!», «Не может быть, чтобы из того чучела сотворили такой шедевр!».
- Господа! Вот наше доказательство того, что не красивых женщин не существует. Подобное «чудо» может произойти с каждой. Стоит только захотеть. И попасть в гениальные руки маэстро Милко Вукановича! Милко, прошу! – пригласил на сцену, а сам потихоньку оттуда ушел, утащив Катерину за собой.
А маэстро впервые в своей жизни не знал, что сказать. Вышел под софиты. Сдержанно улыбнулся. Поклонился. И ушел. Ушел не только с подиума, а из здания, из "Зималетто". Как он добрался домой – не помнит. Да и вся последующая ночь прошла, словно в тумане, в некой серой дымке, лишенной сознания…
И вот он сидит в своей мастЕрской. Недвижимый, растерянный. А перед глазами стоит она. И ничего с этим невозможно поделать.
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
Спасибо. Если удастся придумать всё остальное, то получится очень симпатиШное, доброе произведение.
Зато спокойное.
Думаю, он повелся на шоколадки, которые я обещала ему поставлять в больших количествах, каждый вечер, не взирая на время. Боюсь, как бы он не растолстел! 
Чем дальше, тем всё интересней. И сколько же герои смогут продержаться? 
