|
Мяу, девочки.
Глава 14, производственная.
Катя.
После этой, практически, публичной вспышки страсти, Андрей перестал рвать и метать, впав в самое добродушное свое настроение.
- Хорошо, - сказал он, помогая мне раздеться, - что ты впечаталась в мою машину, а не в машину Киры, например… Но я совершенно не против того, чтобы ты повторила этот трюк с машиной Воропаева.
Я ничего не ответила, потому что руки Андрея вместе с моим пальто прошлись по моим плечам вниз, задержались на локтях, и только после этого он со вздохом отступил назад.
Пока мы ожидали свой заказ, Андрей заговорил о делах наших скорбных.
- Скоро Совет директоров, Катенька, - сказал он, барабаня пальцами по столу.
- Да, - немедленно насторожилась я, сразу вернувшись на землю.
- Надо написать отчет.
- Да… - послушно согласилась я, памятуя о том, что если уж не могу стать женщиной всей жизни Жданова, то стремлюсь превратиться в самую идеальную секретаршу на свете. - Только… какой именно отчет мы представим, Андрей Павлович?
Он нахмурился, и я прочитала ответ на его лице.
- У меня плохие предчувствия, - честно предупредила я. - Информация о залоге “Зималетто” была опубликована в “Вестнике”. Кроме того, слишком много людей в курсе происходящего - банкиры, юристы, секретарши банкиров, антимонопольная служба. Мы висим на волоске, Андрей Павлович, и этот волосок может оборваться в любой момент.
- Прекратите, - поморщился он. - Все будет хорошо. Если бы Сашка хотя бы немного догадывался о том, что у нас здесь происходит, он бы уже рыскал по компании.
- А вам не приходило в голову, - ответила я, - что гранату лучше всего бросать тогда, когда в одном месте соберется как можно больше людей? Если Александр хочет шоу и вашего публичного позора, он прибережет свои новости до Совета директоров.
- Перестаньте паниковать, Катенька, - ответил Андрей сердито. Но выглядел он задумчивым.
Андрей.
Малиновский заявился сразу после обеда.
- Как там моя машинка? - спросил он, надув губы. - У неё же теперь стресс! До этого она возила только красивых, сексуальных женщин…
Я поднял голову от бумаг и посмотрел на своего вице-президента в упор.
- А теперь она имела честь оказаться полезной самой идеальной женщине на земле, - без всякого смущения добавил Роман.
Мои губы все еще пахли Катиными поцелуями, поэтому я не стал запускать в Малиновского ничем тяжелым.
- Ну что, готовимся к Совету директоров? - жизнерадостно спросил Ромка. - Ты уже повелел своей наложнице в коробчонке готовить отчет?
- У неё плохое предчувствие, - ответил я.
Малиновский воздел руки к потолку.
- О, боги! - вскричал он. - У НЕЁ плохое предчувствие! Жданов, - добавил он насмешливо, - ты Амурой обкурился?
- Между прочим, - напомнил я, - Катя предупреждала нас о том, что заказывать ткани в Узбекистане нужно с осторожностью.
- Она не предупреждала, - вспылил Малиновский, - она накаркала!
- Если на Совете директоров станет известно, что компания, фактически, принадлежит Пушкаревой…
- А я придумал, - перебил меня Ромка. - Я всё придумал, Жданов. Если на Совете директоров станет известно, что компания, фактически, принадлежит Пушкаревой, то нужно будет отвлечь акционеров другой, более страшной новостью, чтобы все сразу забыли о “Никамоде”.
- Это какой же?
- Ну например… Ты можешь заявить, что ты - гей!
- Что?!
- Жданов, это гениально, - почти серьезно развил свою блестящую идею Малина. - Во-первых, ты сразу, сразу избавляешься от всех своих проблем с Кирой и Катей. “Извините, девчонки, но ничего не могу с собой поделать! Природа восторжествовала над ханжеством!” Я вот так и вижу, как Кира и Катя, заливаясь слезами, падают в объятия друг друга, оплакивая невосполнимую потерю для всего женского населения… Возможно, они даже подружатся - с горя. Во-вторых, ты сразу выкидываешь с поля боя Маргариту Рудольфовну и Павла Олеговича. Какое там “Зималетто”, какой там залог, если их единственный сын - педераст! В третьих, когда Александр заявит, что тебя надо сместить с должности президента компании, ты всегда можешь сказать, что это ущемление прав секс-меньшинств и обвинить Сашеньку в гомофобии… В-четвертых....
- Катя! - завопил я, а Ромка от неожиданности вздрогнул и посмотрел на меня укоризненно.
- Андрюха, я пошутил, - сообщил он, - не торопись так с каминаутом.
- Да, Андрей Павлович, - выросла на пороге кладовки Катя.
- Ничего-ничего, - замахал на неё руками Малиновский. - Проверка связи. Земля - воздух, приём! Слушайте, а может вам рации купить? Чего наш Палыч все время горло надрывает?
Катя даже бровью не повела в сторону Романа, продолжая смотреть на меня в ожидании указаний.
- Катя, - сказал я гораздо тише. - Катюш, а закажите нам два билета до Лондона, пожалуйста. Скажем, вечером в эту пятницу.
- Никуда я с тобой не полечу, противный, - вклинился Малиновский.
- Разумеется, нет, - впервые за этот день согласился я с Романом.
- Хорошо, - сказала Катя и повернулась, чтобы преждевременно нас покинуть.
- Кать, - позвал я её.
Мне остро мешал Малиновский, но Малиновский никуда не торопился.
- Кать, - повторил я узкой спине, и она повернула голову, и её профиль получился нежным и мягко очерченным. - Катенька. Катюш…
Роман загибал пальцы на руках.
- Кать, а кому именно вы собрались заказывать билеты? - спросил я свою помощницу.
- Вам, Андрей Павлович и Кире Юрьевне, - вроде бы удивилась она.
- Не угадали, Екатерина Валерьевна. В Лондон летим мы с вами.
И тут Малиновский испугался. Испугался так явно, что я по-настоящему удивился.
Катя.
Последний раз я видела Романа Дмитриевича в таких растрепанных чувствах в тот момент, когда он узнал о контрафактных тканях.
Как и тогда, сейчас он метался по кабинету и то начинал тянуть за волосы, то хвататься за горло.
- Жданов, Жданчик, Палыч ты мой родной, - причитал он, - но ты ведь сам затягиваешь удавку на своей шее. Зачем ты собираешься признаваться, если может быть, Пал Олегович ничего не узнает?
Для меня решение Андрея тоже было полной неожиданностью, но я стоически его перенесла. Только ноги слегка дрожали.
Андрей утомленно смотрел на трепыхающегося вице-президента.
- Кать, ну не знаю, - сказал он раздосадовано, - объясните вы ему… Может, у вас убедительнее выйдет.
Любимый прием моего шефа - швырнуть меня в открытое море и смотреть с берега, выплыву или нет.
Что я должна была объяснять Малиновскому, если сама вот только что про Лондон узнала и даже напугаться как следует еще не успела?
О, рассудительная моя Джен, что делать?
- Ладно, - сказала я, - только дайте мне сесть, а то, знаете, какая-то слабость вдруг навалилась...
Андрей с готовностью вскочил со своего кресла и усадил меня на свое место. Сам встал мне за спину, и его руки теплыми крыльями легли мне на плечи.
- Роман Дмитриевич, - сказала я наугад, - существует очень большая вероятность того, что наш секрет скоро станет достоянием гласности. Слишком много людей о нем знают. То, что компания “Зималетто” находится в залоге - само по себе страшный удар по Андрею Павловичу, но то, что “Никамода” принадлежит именно мне - смертельный. Ждановы-старшие меня не знают, а следовательно, у них нет оснований мне верить. Воропаевы меня ненавидят. Поэтому к Совету директоров “Никамода” должна принадлежать тому, кому доверяют все акционеры без исключения. А такой человек только один, и он сейчас в Лондоне. Именно для того, чтобы подписать генеральную доверенность на Павла Олеговича, я и лечу вместе с Андреем Павловичем.
- Умница, - похвалил меня Андрей.
- Вы оба рехнулись, - жалобно сказал Малиновский. - Павел Олегович вас убьет. И меня, между прочим, тоже!
- По крайней мере, у него будет время до совета директоров переварить информацию и как-нибудь успокоиться, - сказал Андрей. - Опять-таки, добровольное признание облегчает участь подсудимого... Всё, Рома, иди. Я правда очень устал сегодня. Еще и маши… У Маши голос слишком громкий, не замечали? - светским голосом прервал он сам себя.
Малиновский, пошатываясь, побрел прочь. Жданов стремительно развернул мое кресло так, чтобы я оказалась лицом к лицу с ним, навис сверху.
- Ну, рассказывайте.
- Вначале было слово, - ошарашенно начала я, совершенно не понимая, чего он от меня хочет, - и слово это было…
- Денис! - рявкнул Жданов. - Зачем он появился? Что вас связывало? Почему вы расстались? Это он был твоим первым мужчиной?
- Мне надо билеты заказать… - ответила я слабым голосом. - До Лондона.
- И гостиницу, Кать, - подсказал Жданов. - Думаю, останавливаться у моих родителей нам с вами будет не слишком удобно. К тому же… учитывая характер наших новостей… И там уж мы с вами точно поговорим, - злопамятно припечатал он, - без всяких ваших бывших и зорькиных.
_________________
Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость. (с)
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
), чем чистосердечное признание папе.
прочитав сразу пять глав. Великолепно, как всегда. И значит, шока на Совете не будет, что радует.
Нельзя так издеваться над нашим Андрюшей, зная его пылкий нрав. Преступление! 
