|
Прошу прощения за долгое отсутствие - как-то не научилась я еще в командировках на телефоне тексты набирать.
Ну, и стандартное сорри за ошибки, недочеты и если Заказчику эта часть не особо приглянется.
Исполнение №1, 4/…
- Валерий Сергеевич кричал в телефон что-то про Катю, похищение, террористов и Домодедово. Он собирался разнести аэропорт припасенным с забайкальских времен динамитом. Грозился уничтожить всю Африку ракетами «Тополь-М», уверяя, что его сослуживец до сих пор служит в неких секретных войсках. А тебе обещал оторвать ноги и бросить в тюрьму Шпандау за преступления перед человечеством, – большая группа Пушкаревых-Ждановых и примкнувшие к ним родственные души Малиновского с Зорькиным сидели в ресторане и шумно обсуждали случившиеся всего час назад «маски-шоу» - благо, самолет в Дубай очень кстати задерживался. Андрей и Павел Олегович отсели в угол и отец объяснял, за что натравил на родного сына антитеррористическую группу захвата, обвинив его в пособничестве не то «Талибану», не то «Аль-Каиде», не то сомалийским пиратам. – Я ничего не понял, сын, кроме того, что Катюшу похитили. Позвонил Валентину Петровичу – своему знакомому из МВД – а дальше он взял все в свои руки.
- Но мама-то как тут оказалась? – взвыл Жданов-младший – он уже устал отбиваться от материнских рук, которые судорожно искали синяки и ссадины на теле «несчастного мальчика».
- А то ты маму свою не знаешь! Когда дело касается ее «бедного сыночка», Риту даже ОМОН не остановит – она ж как «Аль-Каида» и «Тополь-М» вместе взятые: сначала взорвет все к чертовой матери, а потом спросит, как дела.
Все оказалось до смешного глупо: спецназовцы заметили в здании аэровокзала жертву, чье фото они получили перед отправлением на операцию. Она стояла в окружении нескольких мужчин, которые очень подозрительно себя вели: угрожающе кричали, дергались, размахивали руками. Один и вовсе выпучил глаза, безумно вращая ошалевшими зрачками, а для пущей убедительности вцепился пальцами в свою глотку, в то время как другой нанес ему показательных несколько ударов по спине – видимо, наглядно демонстрируя заложнице, что ее ждет в самое ближайшее время. Медлить было нельзя: жертву и ее мать быстро уволокли подальше от террористов, а последних мгновенно уложили лицом в пол…
- А все ж таки мой «самгнал» повкуснее будет, - сидя за барной стойкой, крякнул Валерий Сергеевич, закусывая бутербродом с колбасой очередной бокал «Hennessy X.O.», которым его от щедрот своих угощал Малиновский: радость по причине чудесного спасения – она такая, да. – Коли живым из Африки вернусь, приезжай к нам в гости, Рома, налью тебе настоящий мужской напиток.
Откровенно говоря, Малина спаивал Пушкарева дорогущим французским коньяком исключительно ради собственного психического и физического здоровья. Так как Андрей дал ему четко понять: если тесть не утихнет и увяжется с ними в Кению, то Роману все-таки придется лететь в свадебное путешествие. Жить в одном номере с неуправляемой миной мгновенного действия, пить с ней все две недели и брать у нее уроки военного мастерства – кои будут включать в себя марш-броски к лежбищу львов, бои без правил с носорогами и скоростные заплывы с крокодилами. Ибо другим способом подполковника не отговорить дежурить у брачного ложа молодоженов, вооружившись мачете и обвешав себя бутылками с «Коктейлем Молотова».
- Жданчик, так не честно! Я хрупкое воздушное создание, а не сапер-терминатор, - попытался было возразить Малиновский.
- Малина, не скромничай, ты ушел живым от Клочковой! Что тебе какой-то Валерий Сергеевич, львы и крокодилы с носорогами?! – по Жданову было видно, что сейчас он готов применить все свои ораторские таланты. Причем, отсутствие оных его совершенно не беспокоило. Зато очень беспокоило Рому, который смутно догадывался, что вслед за ораторскими талантами могут последовать прикладные, с каковыми у Андрея дела обстояли значительно лучше – вот и пальцы его уже разминались как спринтеры перед выстрелом из стартового пистолета, то сжимаясь в кулак, то снова вырываясь на свободу. – В конце концов, друг ты мне или кто?
- Судя по всему, я – твое жертвоприношение!
- Малина, тебе все воздается сторицей. Забыл, как я по твоему сценарию приносил жертву ради «Зималетто»?
- И чем все это закончилось? Кровожадная богиня Кали, на чей… ээээ… алтарь ты со всей своей страстью возлег, оказалась в итоге твоей женой. А у тебя так снесло от счастья крышу, что ей уже никакой ремонт не поможет, даже если его будет делать группа высококлассных гастарбайтеров из Молдавии.
- Так тем более, чего тебе волноваться? И у тебя тоже все закончится так же хорошо!
- Чтооооо?! Ты предлагаешь мне жениться на Пушкареве?! – от этого выкрика кусок сочной отбивной, наколотый на вилку, замер на полпути от тарелки ко рту Николая Антоновича Зорькина, переместился существенно влево, вслед за упомянутым Николаем Антоновичем, и только после этого отдался на растерзание зубам все того же господина Зорькина. Причем, это перемещение явно пошло на пользу, потому что даже аппетитное чавканье больше не заглушало голосов. - Жданчик, где там твоя Африка со львами и крокодилами? Едем – паду смертью храбрых!
- Прекрати паясничать! – Жданов явно не собирался продолжать разговор в таком стиле.
- Господи, ну почему ты всегда помогаешь этому идиоту, а не мне? – Малиновский вскинул голову вверх, как будто там и правда сидел этот самый «господи» и внимал рабу божьему Роману.
- Мне кажется, единственный ответ, который ты можешь получить от него, как в старом анекдоте: «Ну, нэ нравишься ты мне, нэ нравишься!», - отбивная уже была тщательно пережевана и теперь, разнося приятное тепло по всему телу, переваривалась в желудке – что позволило Коле встрять в разговор двух друзей.
- Роман Малиновский не может не нравиться! – распирающие гордость и обида не дали всплыть из темных глубин воспоминаний списку имен, которые отвергли ухаживания главного зималеттовского ловеласа – ибо он сам боялся произносить их даже про себя.
- Малина, ты забываешь, что бог – мужчина, - парировал Андрей. – А ты специализируешься на женщинах. Так что пойди и потренируйся пока на Валерии Сергеевиче.
…Катя и Андрей стояли возле огромных размеров армейского рюкзака и с ужасом смотрели на то, как Пушкарев, с трудом удерживаясь на нетрезвых ногах, доставал плохо слушающими руками военное снаряжение. Дипломатические переговоры, успешно проведенные Малиновским, принесли свои плоды – Валерий Сергеевич согласился отпустить молодоженов в Кению. Но с одним условием – полетят они туда во всеоружии. И вот теперь это всеоружие по одному вынималось из рюкзака и с достоинством английских королей демонстрировалось новобрачным. Снаряжению подполковника позавидовал бы и спецназ: каска, бронежилет и светящийся в темноте жилет регулировщика, маскировочная сетка, ножи, зажигалки, палатка, портативная рация, саперная лопатка, фляжка, фонарик, спальный мешок и даже прибор ночного видения.
- Папа, а это зачем? – не выдержала Катя, увидев владимирский рожок.
- А ты забыла, как мы с дядей Володей с его помощью отпугивали медведей в тайге? – военный в отставке снисходительно взглянул на дочь и махнул вялой рукой – что с них взять, с глупых женщин, да еще с гражданских.
- Но в Кении нет медведей! Там розовые фламинго! Пятнистые жирафы! Полосатые зебры!
- Дочка, если уж этот рожок нам супротив медведей помогал, то и супротив зебры сгодится. Ты видела забайкальских медведей? Да сам африканский лев прихватил бы с собой этот рожок, если бы в нашу тайгу на охоту вышел!
- Ни за что! – похоже, еще немного и катино упрямство могло попортить всю малину, с таким трудом устроенную Малиной. Поэтому Жданов кинулся с рукопожатиями к тестю.
- Валерий Сергеевич, премного благодарен! Ценю вашу практичность и прозорливость! Не слушайте Катюшу, мы обязательно возьмем все с собой! – говоря все это с приклеенной на лице улыбкой, Андрей ежесекундно одергивал Екатерину, которая так и норовила его перебить – благо, задохнувшись от возмущения, она могла лишь безмолвно открывать рот. Тем более что он уже успел договориться с Зорькиным и тот обещал тихонько припрятать рюкзак. Пришлось, конечно, приврать ему, что Елена Александровна положила туда двухнедельный запас своих пирожков, пирогов, печенья и даже варенья.
- Но смотри мне, Андрюха, если вернешься оттуда один, без Катерины – тебе лучше самому застрелиться на пороге моей квартиры, - напутствовал подполковник зятя.
…Кенийская столица Найроби встретила их жарким плотным воздухом, который, казалось, можно было ножом резать на части. Солнце безжалостно палило. Но даже сломавшийся в такси кондиционер не раздражал их. Все было позади: и недоразумение с террористами, и угрозы Валерия Сергеевича, и даже истерики их мам, которые перед самым отлетом детей вдруг запричитали и попытались уговорить их на безопасный Париж. Ждановы-младшие были одни, влюблены и счастливы. Их ждал номер для новобрачных и обещающее массу сногсшибательных впечатлений сафари.
В открытое окно остановившегося на светофоре автомобиля просунулись грязные черные пальцы и попытались сорвать с Кати золотой браслет – подарок свекрови. Девушка успела одернуть руку, однако на ней мгновенно проступили три красные полосы, оставленные ногтями вора. Крепкое русское словечко, звуки драки, крики женщин – Жданов бросился на защиту жены. Девушка тоже выскочила из авто, даже еще не понимая, кого придется защищать – Андрея или грабителя. Последний лежал на земле и вытирал кровь, медленной струйкой стекающую из разбитого рта. Он зло смотрел на Жданова и говорил что-то на местном наречии, отнюдь не собираясь кидаться на обидчика со сдачей.
- Зачем ты набросился на него? – разговор об этом Екатерина завела уже перед сном, в номере отеля. – А если бы он был не один? А если бы у него было оружие?
- Я защищал жизнь, честь и имущество своей дамы!
- Тоже мне рыцарь нашелся – на желтом коне со сломанным кондиционером!
- Но ведь все закончилось хорошо, любимая, - пытался оправдаться Жданов. – И тебе не кажется, что на этой роскошной постели ты могла бы заниматься каким-нибудь более полезным делом, нежели ругать своего рыцаря?..
Спустя время Андрей за какую-то долю секунды провалился в сон. Проснулся он так же резко – как будто кто-то насильно выдернул его из сновидений. Он лежал в темноте, в каком-то тесном пространстве. На пакетах с чем-то мягким, но неудобным. Со всех сторон его окружали деревянные стены, в одной из них была узкая щель, в которую пробивался свет. Это напомнило ему что-то до боли знакомое, но что никак не хотело всплывать в памяти. Он толкнул эту стену – она развалилась на две половины. Так и есть: тахта, стол со стареньким компьютером, книжные полки, а слева выглядывал и смеялся над ним, высунув язык, Альберт Эйнштейн…
Продолжение следует...
|
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
И вдвойне спасибо за то, что хвалите. 
