|
Исполнение 1.
3/?
Пелена не исчезает, и иногда мне кажется, что я останусь такой вечно. Злой и апатичной. А потом яростной и злой. Я не хочу. Я не хочу так. Вчера я разбила руку о стену. Просто била и била кулаком, пока меня не оттащили и не отхлестали по щекам. Вера потом ехидно сказала, чтобы я не старалась, всё равно признают вменяемой. Пусть, пусть. Но я должна что-то делать… Иногда я думаю, что если разбежаться и с силой удариться о стену головой… может быть пелена уйдёт? Но разбежаться в нашей камере невозможно. В ней всё невозможно. Невозможно спрятаться, невозможно побыть одной. Если только пелена… Если только она не укроет меня с головой. Но я должна, должна вспомнить. Пелена скрывает самое главное. Я вспомню. Я обязательно вспомню. Это путь к спасению. Я верю в это. Это сейчас единственное, во что я верю.
Позавчера или… Нет, кажется, позавчера… Позавчера опять приходил Леопольд Львович. Динка сказала мне, что это очень странно. И спросила, сколько мои ему платят. А когда узнала, что адвоката мне предложил следователь, удивилась ещё больше. «По назначению? Это очень странно…» Велела быть поосторожней с ним, «раз уж ты в несознанку идёшь». Я удивилась, он же мой адвокат, как можно ему не верить? А она усмехнулась и сказала, что адвокаты разные бывают. Тем более, если их назначил следователь. Я в ужасе. У Леопольда Львовича сурово сдвинутые густые брови и добрые глаза… А я… Что мне делать? Не доверять никому? Как можно? Да, да, да… Ты дура, Пушкарёва. Нельзя доверять никому. Это ты помнишь, несмотря на пелену в твоей голове.
И как я попалась вновь? Ведь знаю, знаю, знаю… Да, да, да, верить нельзя никому. Андрей мне так это наглядно доказал. А я опять я попадаю в ловушку собственного воображения.
Леопольд Львович… он не уговаривал меня сознаться, он мне казалось поверил в красную пелену… Или сделал вид, что верит… Но он приходил ко мне слишком часто. Также часто являлся только защитник Ирины Павловны. Она была чиновницей управы, её арестовали за взятку. Она считала себя аристократкой и даже назвала Динку плебейкой. В лицо Ирины Павловны впечаталось высокомерие и в повадках её, манере поведения тоже было что-то такое, неприятное. Чем-то она напоминала мне Маргариту Рудольфовну. Снисходительностью, неосознанным сознанием превосходства даже здесь, даже в нашем персональном чистилище? Не знаю. Маргарита была добрее. Не ко мне, к другим, но добрее. Ирина Павловна убивала доброту даже в теории. И у Ирины Павловны был платный адвокат. Очень дорогой, она сама говорила. « Хлопочет, он хлопочет… За те деньги, что я ему плачу». Зойка и Лариса-крыса заинтересованно поглядывали на Ирину Павловну и внимательно слушали все её умные речи. Динка сказала мне шепотом, что Ирка – дура и слишком много болтает, а Зоя и Лара отбывали наказание за мошенничество, а теперь эта идиотка их заинтересовала…
Наша жизнь здесь напоминает мне мышиную возню. Бессмысленно. Мы то затихаем, то плачем. Дни проходят здесь то быстро, то медленно, с истериками одних и тупым безразличием других.
Я была и среди отупевших, и среди буйных. Мне не нравится ни то, ни другое. Я хочу запомнить эти ощущения, чтобы они больше никогда не повторялись. Я хочу помнить всё. Но когда красная пелена подступает ко мне близко-близко, я начинаю путать эти дни, я начинаю… Нет! Нет, я нормальная, я никого не убивала. Я хотела, боже, я, кажется, хотела, но я не убивала.
Леопольд Львович сказал, что придёт ко мне завтра. Завтра - это уже сегодня? Я запуталась, как я запуталась… Динку вывели к следователю, она уже второй день знакомится с материалами дела. Я тоже жду. Леопольд Львович придёт. Он обещал. Опять. Зачем он приходит так часто? Чего он от меня ждёт? У меня нет денег, у меня нет связей, у меня ничего нет, кроме этой дурацкой красной пелены… Но хуже всего то, что после динкиных слов я стала бояться… Леопольд Львович – хороший адвокат. С ним уважительно разговаривает следователь, который на меня смотрит с брезгливой жалостью и удивлением. Как? Ты всё еще не созналась? Не признала свою вину? Не раскаялась? Не выложила мне всё - всё? Хороший адвокат Леопольд Львович одним движением насупленных бровей успокаивает моего карающего ангела. И брезгливость сменяется наигранной, но вежливостью. На меня больше не повышают голос, не пугают меня описаниями того, что происходит с такими как я «на зоне». У меня очень хороший адвокат. Хорошие адвокаты не работают бесплатно. У нас нет денег на хорошего адвоката. И теперь я боюсь, я очень боюсь. Кто оплатит все усилия Леопольда Львовича? Динка сказала, что государство платит копейки, и классные адвокаты за эти копейки не работают… Ох, лишь бы мама и папа не решили продать квартиру. Я не смогу жить, зная, что по моей милости они остались без жилья.
Мысли мои перескакивают, я не в силах сосредоточиться. Я опять думаю о доме… Дом, милый дом… Мама в переднике на кухне, папа с газетой за столом. Колька, лопает пирожок и, не дожевав, хватает следующий. Я хочу, я очень хочу оказаться сейчас на улице Авдеенко, подойти к подъезду, подняться на крыльцо и просто прислониться к железной двери… Папа-ааа, пусти меня домой… И тут же накатывают воспоминания… Андрей сердитый и красивый в разлетающемся черном пальто пытается удержать меня у этой двери. Удержи меня, мой любимый. Не отпускай меня. Пожалуйста. Почему ты поверил не мне. Почему? Как ей удалось убедить тебя, уговорить? Разве ты не видишь? Она зло!
Я чувствую, как снова разгорается ненависть. К ней. Я её ненавижу. Никогда не думала, что могу так ненавидеть…
Но ненависть мне нужна. Сейчас она спасительна. Ненависть делает меня живой, помогает бороться с проклятым забытьем за красным занавесом.
Не сдаваться. Не сдаваться. Вот прозвучала моя фамилия. Пушкарёва. На выход.
Пришел Леопольд Львович. Мой бесплатный ежедневный адвокат. Динка, зачем ты мне сказала? Я не верю. Я ненавижу и не верю. И боюсь. И я должна успокоиться. Пока меня ведут этими коридорами, я должна успокоиться.
Тесная клетушка допросной комнаты. Воздуха здесь ещё меньше, чем в нашей камере… Участливое выражение на лице адвоката. Он предлагает мне конфеты. «Возьмите, Катенька, вы соскучились по сладкому…» Я соскучилась по жизни, Леопольд Львович. Я не хочу ваших конфет. Я хочу избавиться от пелены, я хочу вернуть свою память. Я хочу вернуть Андрея. Или пусть он мне поверит. Просто поверит. Я не делала этого, Леопольд Львович. Я до сих пор не помню этот день, но я не делала этого. Слышите. Я не кричу. Я не кричу. Я не кричу. Я. Не. Делала. Этого.
Скажите, кто вам платит, Леопольд Львович? Скажите…
|
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
(
)
