|
8. Эта вечная проблема: отцов и детей…
Ждановы.
- Спасибо, Лиза, можете идти, – поблагодарила прислугу за принесенную еду Маргарита. В Лондоне наступил вечер - время ужина. А у Маргариты Ждановой сегодня была особенная миссия: непростой разговор с мужем. Павел молча разрезал на тарелке на кусочки жареное мясо.
- Передай хлеб, пожалуйста, - попыталась привлечь к себе внимание Павла Марго.
- Держи.
- Спасибо. – Обычная беседа, - отвлекающий маневр. – Кристина из Японии прислала мне чудесный платок с оригинальной бахромой, разноцветный.
- Угу.
- А Саша, кажется, собирается покупать новую квартиру, я посоветовала ему обратиться к моему знакомому риелтору. – Помахала вилкой в воздухе.
- Хорошая мысль. – Пока муж продолжал слушать её, решила не откладывать разговор в долгий ящик. - Ты знаешь, меня серьёзно беспокоит Андрей.
- Что не так? – спросил Павел, успев перед этим проглотить первый мясной кусочек. – Вроде, у него все в порядке, работает. Правда, пока отчеты из «Зималетто» меня не радуют, но, я надеюсь - временно.
- Ты когда-нибудь можешь думать не только о своей компании, – оскорбилась до глубины души жена. - Мне кажется, после смерти Романа его поведение стало несколько неадекватным. – Павел промолчал, поэтому она спокойно продолжила, - он стал замкнутым, раздражительным…
- По-моему, это естественно, недавно он потерял лучшего друга, – перебил Маргариту муж.
- Да, но… но эта странная привязанность к чужому ребенку начинает меня беспокоить, - Марго отложила столовые приборы в сторону, вытерла рот салфеткой, - слышал бы ты, как он разговаривал со мной в последний раз, - возмутилась Жданова. - Тебя это не касается, не лезь, – повторила она слова сына. - И это мой Андрюша? А Кирочка? Бедная девочка плачет вторую неделю подряд: то, как он с ней поступил - просто бесчеловечно. Ты знаешь, что они расстались? – Павел продолжал молчать, правда, есть уже не хотелось, поэтому он по примеру жены отложил вилку и нож.
- Да, - подтвердила, - и это после всего того, что она для него сделала! – продолжала возмущенно Марго, - и ещё как унизил при этом, сделал предложение ради постороннего ребенка, а после того, как Кирюша не согласилась на его условия, он её бросил! Мне так перед ней неудобно.
- Я знаю, Андрей мне все рассказал, это был необдуманный поступок, он извинился перед ней, - поймав возмущенный взгляд жены, объяснил, - я не оправдываю его, просто Кира не так все поняла.
- Ну конечно. А чего тут понимать? Наш сын не в себе, - Жданова закашлялась, отпила воды из стоявшего рядом стакана. – Он собирается воспитывать чужого ребенка, жить с непонятной девицей. Да откуда она вообще взялась, эта Катя?! – От возмущения она даже взмахнула руками.
- Катя - подруга Юлианы.
- Вот пусть девочка ей и остается, а она оставит Андрюшу в покое, - прикрикнула Жданова. – Когда я рассказала о нелепой идее Андрея жить с этой женщиной Кире, знал бы ты, как ей стало плохо: столько надежд, планов! Он все разрушил. И я её понимаю, с ней жить не хотел, а с посторонним человеком – запросто.
- Зачем ты ей сказала?
- А как же! Я надеялась, что Кирочка образумит его. – Замолчала, продолжила с легким разочарованием в голосе. – Похоже, все не так просто. Мы столько с Олей мечтали о свадьбе наших детей, и теперь… Кира умна, красива, правильно воспитана, наконец. – Протяжно вздохнула. - Жаль, что ничего не получилось. Бедная девочка, - зачем-то повторила Маргарита.
- Марго, ты меня прости, конечно, но… Сколько Кире лет? – Устроенное представление начинало выводить из себя, пора заканчивать.
- А ты забыл?
- Я-то как раз нет, а, ты видимо - да. Ей двадцать восемь лет.
- И? – никак не могла понять Жданова, к чему клонит муж.
- А ты знаешь, сколько лет маленькой девочке, которая осталась совсем одна, без мамы, без папы, у которой нет родных? Если ты не поняла, о ком я, поясню: о дочери Романа. – Павел пронзительно посмотрел на жену. - Всего лишь годик, вот она действительно - бедная девочка, у неё никого нет, кроме Андрея и этой непонятной девушки, как ты её назвала. Конечно, Кире плохо, она обижена, и где-то наш сын не прав, но в этой ситуации я впервые, наверное, полностью на его стороне и вмешиваться не собираюсь. Андрей наконец-то перестал думать только о себе.
- Но, Паша…
- Кира - взрослый человек, у которой есть работа, жилье, близкие. Она сама в состоянии о себе позаботиться, а Андрей сейчас необходим этому ребенку, очень жаль, что ты не понимаешь такой очевидной вещи.
- Да? – Возмущению её не было предела. - Тебе настолько все равно! Твой единственный сын собирается себе повесить ярмо на шею, а ты его ещё и в этом поддерживаешь…
- Побойся, Рита.
Замолчала, муж посмотрел на неё с неприятием, непониманием, чуть ли не с ужасом.
Обиженно поджала губы. Павел всегда был равнодушен к личной жизни Андрея, самое главное, чтобы сын, носящий его фамилию, вырос порядочным, самостоятельным, чтобы ему не пришлось за него краснеть, чтобы стал настоящим наследником и преемником, порой требуя от него слишком многого. А вот заниматься воспитанием ему всегда было некогда, этим занималась она, и так просто бросить Андрюшу на произвол судьбы? Никогда! Вдруг он попадет в ловкие сети авантюристки, всего лишь прикрывающейся ребенком? Больше всего на свете Маргарита Рудольфовна боялась, что какая-нибудь хищница, - а их у её сыночка было множество - подловит его на спланированной беременности, она боялась, предупреждала его об этом, но чтобы ТАК, даже в страшном сне не могла представить. Конечно, Рома для них не чужой человек и, возможно, если бы сын обратился к ней за помощью, она бы помогла пристроить ребенка в хорошие руки, но так, как стало сейчас, её полностью не устраивало.
- Подождем, когда у Андрея голова встанет на место, лишь бы потом не было поздно,- уверенно закончила Жданова.
Потом известила: - Кирюша поживет какое-то время у нас. У неё сейчас трудный период, я за неё волнуюсь.
- Ничего не имею против, - согласился Павел, - ты же знаешь, Кира мне дорога. – Когда она приезжает?
- Завтра, ближе к вечеру.
- Хорошо, теперь тебе не будет скучно одной и ты перестанешь заниматься глупостями. И оставишь Андрея в покое. - Иногда жену необходимо было осадить.
Добавил, чтобы поставить точку, - Приятного аппетита.
Марго обиженно замолчала. Тишину нарушал только стук столовых приборов.
Пушкаревы.
Валерий Сергеевич Пушкарев, подполковник в отставке, всегда считал себя идеальным отцом, мужем: да, возможно порой в отношениях с женой и дочерью перегибал палку, но не специально, а из лучших, как казалось, побуждений. Просто он относился к категории таких людей, которые привыкли думать за других, и заставлять их делать, именно так как надо тебе. Привыкший командовать у себя на службе, сохранил эту привычку и после отставки, стал командовать домашними. Лена всегда была покладистой, мудрой, после первой ссоры в их начинающейся тогда семейной жизни, поняла, что за человек ей достался: несмотря на доброту и всю его к ней любовь – военный, диктатор. Поэтому почти никогда не перечила мужу, когда надо – уступала; если обстоятельства требовали иного, умела объяснить свою точку зрения и незаметно подтолкнуть и его к нужному решению. Дочь поначалу была такой же, как мать: покладистой, отзывчивой, умницей - радовала отцовскую душу. Пушкарев просто раздувался от гордости: - Только дисциплина и режим, никакого послабления, - объяснял он друзьям, у которых, в отличие от него, с детьми были постоянные проблемы. Двойка в дневнике? Пришла в порванных колготках? Дралась? Целовалась с мальчиком на перемене? Накрасилась? Сбежала на дискотеку? - Да никогда! - удивлялся Пушкарев чужим проблемам. Его Катя никогда такого не сделает, она не какая-то там Янка, она Пушкарева и знает об этом. Любые протесты надо подавлять ещё с пеленок, – давал он наставления другим родителям. - Лена, перестань таскать её на руках, положи, сама заснет, - отдавал он распоряжение жене. – Пригласила в гости подружка? На ночь глядя? Не пойдешь! - хотя на часах было всего-то семь вечера. Надеть капроновые колготки? - Нет. Юбка? – слишком коротко, накрасила губы - немедленно смой эту гадость. В общем, запретов для дочери было предостаточно. Зато выросла скромная и тихая девочка, с грустными отчего-то глазами. Все убеждения, что он хороший отец, разбились в тот самый момент, когда Катя (которой на тот момент исполнилось двадцать два года), собирала вещи, переезжая, на его гневные протесты не реагировала, отбивалась: - Ты виноват, что я такая, каждый норовит обидеть, унизить. А сколько надо мной смеялись? А я даже отпор не могла дать, ведь Пушкаревой грубить не к лицу. А что тогда мне к лицу? – дочь плакала, обвиняла, не верилось, что это его девочка. – Детство провела – одна, юность - одна. Много чего он наслушался, тогда ещё не задумался, сложный период у дочки: этот мерзавец, которого она приводила знакомиться, Денис, обидел её. Ещё и подруга странная появилась, слишком яркая, слишком самостоятельная, вот и из Катерины такую же эмансипированную женщину стала лепить. Катя переехала, отдалилась, изменилась, а он, Валерий Сергеевич Пушкарев, сидя бессонными ночами на кухне один, - задумался: где же была допущена ошибка, если родная дочь стала отгораживаться от него.
Вот и сегодня сон никак не приходил к нему. Прошел на кухню, раздобыл припрятанную женой наливку (нельзя выпивать, врачи запретили - давление скачет), на закуску – соленый огурец. Рассматривал альбом с детскими фотографиями дочери, размышлял. Не заметил, как подошла Лена.
- Валер? Миленький, пойдем спать.
Покачал головой. – Скажи мне, что я пропустил?
- Ты о чем?- Елена Санна присела на соседнюю табуретку.
- Я про Катюшку. Ты помнишь, какой она была раньше? - Достал из альбома фотографию десятилетней давности. – Папочка, я тебя люблю, ты самый лучший, – окунулся в воспоминания старый подполковник, - стихи мне посвящала, доверяла свои тайны. А теперь?
Елена тоже взглянула на фото с теплотой. - Выросла она.
- Да, взрослая стала. Сама принимает решения, - возмутился Пушкарев, - самостоятельная. Мало порол в детстве.
- Насмешил, - улыбнулась Елена Санна, - да ты за все время её выпорол один раз.
- Вот - вот, а надо было чаще, тогда бы, может, уважала отца и прислушивалась к советам старших, – поднял вверх указательный палец Пушкарев. Следом взял рюмку с намерением выпить, которую немедленно, можно сказать, из-под носа, забрала жена.
- Лена!
- Нельзя. – Вылила наливку обратно в бутылку, взяла в руку. – Забыл, что доктор сказал.
- Дожили, в собственном доме я уже выпить не могу, – начал заводиться вояка.
- Не ворчи, – одернула мужа Пушкарева. - А насчет Кати - зря, хорошая у нас дочь. Ты посмотри, какая умница: какую карьеру сделала, как её все уважают.
- Да, только не по силам взяла себе ношу.
- Ты опять про девочку?
- Именно. Вот какой ей ребенок, сама девчонка ещё, глупая. Я ведь не враг ей, просто хочется, чтобы все было у неё по-человечески: брак, семья. Да ну вас, - тяжело вздохнул. - Отдай, - потянулся к бутылке, по-прежнему находившейся в руках у жены.
- Нет, - встала, спрятала наливку за спину. – Пошли спать. – Приказала, за столько лет и у неё появился для мужа свой командный голос.
- Отставить. – Прикрикнул, больше по привычке.
- Тихо ты,- шикнула. - Чего раскричался? Люди спят, ночь на дворе. Пошли. – Потянула за руку. - Не переживай ты за Катю, правильно мы её воспитали, если она о ребенке погибшей подруги, как о своем, заботится, значит - правильно, не каждый на такое способен.
- Я посижу ещё. – А ты иди ложись, - попросил Пушкарев. – Не переживай, - показал за её спину. – Можешь уносить.
- Валер…
- Правда, не могу заснуть.
- Давай, я тебе травку заварю, - погладила мужа по плечу, - она успокаивает.
- Ещё чего!
- Ну, как хочешь. – Уходя, напоследок поделилась наболевшим. - Раньше мне за Катю было неспокойно, одна карьера на уме, постоянные командировки, ожесточилась, изменилась. А теперь, глядя, как она возится с малышкой, учится быть матерью, моя душа успокоилась, я вижу её женственность, доброту. Вижу СВОЮ дочь! Все у неё получится, ей только нужна наша поддержка.
- Справляется? А как малышка? – Прогресс, он впервые поинтересовался ребенком.
Не ответила. Пушкарев задумался. – Правильно, Валер, думай, - про себя сказала Елена Санна.
- Катя надеется, что ты их навестишь. – Последний штрих, верная тактика очень важна, жена военного, что вы хотите? Сама она ни разу не заговаривала с мужем о дочери, ждала, когда тот оттает. А вот теперь - можно удалиться.
_________________
Если очень постараться, в работе можно добиться всего чего хочешь. Как жаль, что в личной жизни все по-другому... от наших усилий ничего не зависит..
Последний раз редактировалось Анюта-Манка 21 дек 2012, 18:32, всего редактировалось 1 раз.
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
Время ему дает автор. 
