zritel
Маруся, я доюся
Maksima
ja_imaka
Natka
Izlu
И все остальные-огромное спасибо за отзывы!
Маруся, я доюся писал(а):
Елка, как же Андрей с Катюшкой помирятся.
А что я могу поделать?Никак они пока не хотят мириться, не слушают меня.
Часть 4.
Катя сидела у себя дома на своём стареньком диване. Слёз уже не было, выплакала все ещё там, в такси, которое Миша вызвал после того злополучного ужина в ресторане. Там, в такси, Миша крепко прижимал её к себе, гладил по волосам, успокаивал, шептал на ухо какие-то нежные слова. Если бы не Миша, она не знает, чтобы с ней после всего случившегося было. А с ним постепенно Катя успокоилась, пришла в себя, затихла, даже спокойно смогла войти в свою квартиру. Миша объяснил её родителям, что у Кати внезапно очень сильно разболелась голова, поэтому они и приехали домой так рано, и что её лучше сейчас не тревожить, дать ей побыть одной, поспать. А завтра он с утра за ней заедет, и сам отвезёт на работу.
И вот сейчас Катя сидела на диване, по привычке поджав под себя ноги, и думала, вспоминала этот кошмарный вечер. Что-то не давало ей покоя, тревожило, будоражило душу. А что? Казалось бы всё просто: Жданов напился, спьяну решил ещё раз поиздеваться над дурочкой Пушкаревой, проверить её чувства к нему. А что, вдруг эта глупышка всё ещё его любит, тогда можно поиграть с ней снова в какую-нибудь игру, попользоваться, выгоду лишнюю извлечь, как же, она теперь, а не он президент Зималетто, пригодится на всякий случай! Но какой-то червячок сомнения вполз в Катины мысли, в её воспоминания. Катя не могла никак понять, что же не так с её памятью. Раз за разом она прокручивала в голове всё то, что тогда случилось: вот они с Мишей сидят за столиком, он держит её руки в своих руках, они договариваются, что после ресторана поедут к нему домой и в Мишиных глазах отражается вся его радость от того, что она, наконец-то согласилась, вот внезапно перед ними появляется Жданов (выскочил, как чёрт из табакерки!) ,драка, шум, вот она, Катя, начинает хлестать его по лицу (до сих пор не могу понять, как, как я могла решиться на такое, это я –то, которая всегда гордилась своей выдержкой!), а потом, потом Жданов уходит. Что здесь не так? Что же меня так тревожит? Глаза! Его глаза в тот момент, когда она била его и потом, когда просила его оставить её в покое! Что –то такое было в его глазах, что не даёт ей сейчас покоя, не даёт разгореться той волне злости на него, какую она должна была по идее сейчас испытывать? Что в них было, в этих сияющих раньше глазах? Отчаяние? Потерянная надежда? Просьба? Потухшими они какими-то были в тот момент, вот в чём дело, как будто с каждой её пощёчиной, из этих глаз вся жизненная сила уходила. «Ну, Пушкарёва, ты даёшь! Прямо поэтесса серебряного века, насочиняла тут. Отчаяние, надежда, просьба, жизненная сила уходит…ты ещё реши, что в Ждановских глазах любовь к себе, несравненной, увидела! Не было ничего там такого, и быть не могло! Обыкновенные глаза пьяного в стельку мужика, которого на подвиги потянуло после хорошей порции виски! Плюнь, разотри и забудь, как папин сослуживец говорил, когда ему что-то неприятное надо было забыть. Завтра-новый день, у тебя полно работы, вечером в клуб с девчонками поедешь, Миша с утра за тобой заедет. Да и, вообще, Пушкарева, у тебя ещё вся жизнь впереди, а ты сидишь и пытаешься во взгляде невменяемого Жданова разобраться. Тебе это надо? Ты что, хочешь всё сама же и испортить? Он в очередной раз доказал тебе, кто он есть на самом деле, а ты ещё и жалеть его собралась? Дура ты, после этого, дура, тебе судьба такой шанс даёт, такого хорошего человека, как Миша дарит, а ты…Размазня ты, только и всего!»Так Катя пыталась сама себя встряхнуть, собраться, перестать думать о случившемся, и после этого аутотренинга у неё получилось переключить мысли на завтрашний день, но где-то глубоко в душе у неё так и остался неразгаданный вопрос: что же такого было и было ли в глазах Андрея?.
А обладатель глаз, которые так будоражили Катину душу, спал беспокойным сном у себя дома. Вчера, после драки в ресторане и после того, как Катя, которую он ехал спасать, так надавала ему по физиономии, Андрей вышел из ресторана без единой мысли в голове. Поймал машину, приехал домой, разделся, принял душ, даже сам смог, кое-как правда, обработать боевые раны (кстати, а откуда у меня такие порезы на ладони?), а затем завалился на кровать. Мыслей не было никаких, вообще, в голову как -будто кто-то напихал огромный ком ваты, который заглушил собою любые проблески сознания. Андрей закрыл глаза и провалился в сон. Во сне ему чудилась какая-то мозаика из всего произошедшего: вот он целует Киру, вот сидит в каком-то баре, потом почему-то держит в своих руках обнажённую Катю, а вот уже Катины руки (какие они у неё маленькие!) в руках Михаила, вот он бьёт того, а вот, вот Катя хлещет ,хлещет его по щекам (как же горят щёки!) и кричит ему что-то злое, обидное. Андрей ворочался во сне, стонал, метался, но проснулся более-менее спокойным, точнее проснулся уже не Андрей, а робот по имени Андрей Павлович Жданов. Именно таким Андрей ощутил себя утром: »Ни о чём не думать, гнать от себя все посторонние мысли, собраться, поехать в Зималетто, решить там все нужные вопросы, а потом…утопиться или лучше повеситься у Милко в гардеробной!»
От всего этого Андрея отвлёк телефонный звонок. «Кому там с утра неймётся? Кира? Кстати, странно, почему это она мне вчера не звонила? Вот когда надо и не позвонила, а мне вчера её звонок очень даже бы не помешал, может я тогда и не поехал бы в этот клятый «Мармеладофф»!Ой ли? Будь честен хоть перед самим собой, Андрей, тебя вчера ничто и никто не мог остановить, ты же пёр как паровой каток!»
_Роман, привет!
_Андрюха, привет! Ну ты, друг мой, и даёшь прикурить!
_А что случилось-то?
_Да, дал ты вчера стране угля, дал!
_Хватит ёрничать, говори толком, ничего не соображаю!
_Что, Андрюшенька, головка бо-бо с утра, ножки-ручки дрожат? Мозги-то хоть сейчас у тебя работают, или вчера в драке с небезызвестным поваром тебе последние отбили?
_Откуда ты знаешь?
_Да оттуда, Андрей, что твои вчерашние художества в том кулинарном заведении уже пол-Москвы со смаком обсуждают, жёлтые газетёнки тут как тут, в утренних выпусках в красках расписали, как ты вчера ввалился в непотребном виде в модный ресторан и помешал вкушать пищу хозяину этого заведения с прелестной незнакомкой. Газетчики пока ещё не выяснили, кто такая эта самая незнакомка, но роют носом землю, чтобы узнать. Женсовет в полном составе и даже Клочкова вместе с ними уже заперлись в туалете и смакуют подробности.
Андрей, теперь серьёзно, я-то догадываюсь, с кем вчера ужинал господин Борщов и почему ты рванул туда и устроил весь этот цирк. Хочу тебя спросить: ты опять взялся за старое, тебе что, одного раза было мало, ты хочешь по -новой страдать, пить, ввязываться в пьяные драки, доводить родителей чуть ли не до ифаркта, мучить Киру, да и, вообще, ты хоть понимаешь, если всё твоё поведение дойдёт до кредиторов и всех остальных, с нами никто не захочет иметь больше никакого дела? Кстати, Кира сегодня какая-то странная пришла, задумчивая, молчаливая, даже на статью о тебе, которую ей Клочкова кинулась показывать, должным образом не отреагировала.
_Ром, я всё понимаю, я постараюсь взять себя в руки, всё, это был рецедив, но теперь точно, всё кончено.
_Ты точно справишься? Андрюх, я правда не понимаю этой твоей зацикленности на одной единственной женщине. Как так может быть, чтобы хотелось только одну? Вокруг же так много потрясающих красоток, только позови и они тебя моментально вылечат!
_Да пробовал я, пробовал, не могу, не получается у меня ничего с другими. Только я стану что-то чувствовать, только подумаю, что вот, сейчас…как тут как тут - она перед глазами, и всё, как отрубает.
_Может она тебя чем-то приворожила и тебе к нашей Амуре обратиться надо, адресок какой -нибудь бабки взять, чтобы она тебе мозги и всё остальное на место вправила?
_Малиновский, я тебя убью!
_Всё, Андрей, всё. Давай, приведи себя в порядок и приезжай быстрее, скоро пора заседать начинать.
_Малина, а…она уже приехала?
_Кто, Екатерина Великая, теперь уже не ужасная? Их Величество уже здесь, раненько объявились, на карете прибыли в сопровождении недобитого вчера тобою Мишеньки. Всё, Андрей, меня Шура зовёт. До встречи!
«Так, все уже всё знают, Женсовет уже жжужит вовсю, Кира в курсе, а родители, родители?! Нет, надеюсь мама с отцом ничего не узнают, жёлтую прессу они не читают, а у остальных хватит ума им ничего не рассказывать. Конечно, долго скрывать не удастся, но хотя бы не сегодня. Потом, когда всё уже успокоится, я им что-нибудь наплету. Только бы никто не узнал, что с Борщовым тогда Катя была, иначе всё, труба, точно решат меня в психушку сдать, а отец от дел компании отстранит.
Пора выезжать, где же ключи от машины? Вот ведь, я же машину где-то бросил. Где? В каком баре я вчера был? Ничего не помню! Что на меня вчера накатило? И это только в первый день появления Кати в Зималетто, что же будет дальше? Я же каждый день в течении полугода буду её видеть! Так нельзя, соберись, ты же Жданов, сейчас ты вызовешь такси (поисками машины Федю потом напряжёшь), приедешь в компанию, пойдёшь к Пушкарёвой, связно и спокойно извинишься за вчерашнее, скажешь, что бес попутал, много выпил и такого больше никогда не повторится, ей нечего больше бояться и что отныне вас связывают и будут связывать только деловые отношения. И ты никогда, слышишь, Жданов, никогда больше не будешь о ней думать, тем более, что Катя уже другая, не та, которую ты когда-то любил -робкая, хрупкая, тянущаяся к тебе всем существом девочка, а совершенно иная женщина – сильная и уверенная в себе, которая к тому же тебя ненавидит, а теперь ещё, наверняка, и презирает. Так что, Жданов, вперёд и с песней!»
Так Андрей уговаривал сам себя, пока ждал такси, потом в самом такси по дороге на работу, и даже в лифте, который вёз его на нижний этаж. А у самого перед глазами так и стояла Катя в ресторане, с глазами полными слёз, в которых полыхала и ненависть к нему, и боль, и обида, и разочарование, но вот презрения, презрения он там сейчас не видел, да ещё, в самой глубине Катиных блестящих глаз плескалось ещё что -то, чего Жданов никак не мог нынче разглядеть своим внутренним взором, угадать, а угадать хотелось ужасно. Что же это там было?
_О, Жданчик, хорош, хорош, ничего не скажешь, Аника-воин! Крепко тебя вчера владелец кастрюль-сковородок приложил, не ожидал! Ну что, к новому бою готов?
_Ром, ты о чём?
-Так Екатерина Валерьевна попросила Шуру, а та уж мне сюда директиву спустила, что как только ты на работу соизволишь явиться, был бы любезен перед её начальственные очи предстать и обязательно до заседания. Во как дело – то повернулось, то ты раньше Катерину к себе вызывал, а теперь она тебе будет приказы отдавать. Ты уж, Дрон, постарайся там, не напортачь в очередной раз, теперь от тебя только зависит, что с нами будет. Про возвращение на верхний этаж я, после всего, что тогда мы с тобою сотворили, и не мечтаю, но как бы после вчерашнего, нас совсем из Зималетто не попёрли. Так что, друг, помни – держи себя в руках, забудь о своих переживаниях и не рефлексуй.
«Легко ему говорить, держи себя в руках. А как, как держать себя в руках, если эти самые руки так предательски дрожат только от одной мысли, что ему надо будет сейчас войти в свой бывший кабинет и увидеть там не противную рожу Воропаева (я бы лучше сейчас с Сашкой встретился!), а Катю после вчерашнего! Что же мне ей говорить? Как в глаза ей смотреть?»
Слава Богу, по дороге к президентскому кабинету Андрей никого не встретил, видимо Женсовет всё ещё в туалете статейку любопытную обсуждал, а Клочкова с Кирой у той заперлись.
Постояв минуту перед кабинетом, вздохнув, чтобы успокоиться, Андрей открыл дверь.
Придя рано утром на работу, Катя поняла, что Женсовет уже в курсе случившегося, но вроде бы пока не знает, из-за чего и из-за кого весь «сыр-бор» разгорелся.
_Кать, Кать, а наш-то Андрей Палыч вчера с твоим Мишей в его ресторане подрался!
-Кать, а ведь ты это всё наверняка видела, ведь ты же как раз там с Мишей должна была ужинать!
_Кать, да что же это он всё время с твоими женихами дерётся: то с Колей, теперь с Мишей!
_Кать, да расскажи же, нам интересно.
_Девочки, да ничего особенного не случилось. Андрей Палыч сильно выпил, перепутал просто Мишу с кем-то, а меня даже и не заметил.
_Ага, ничего особенного! Здесь же написано, что неизвестная пока спутница Михаила Борщова отвесила господину Жданову несколько оплеух!
_Девочки, и вы всерьёз верите этой газетёнке, в которой, наверняка, на второй странице написано, что ожила египетская мумия и теперь произносит какие-то пророчества.
_Ну, Кать, не знаю, здесь так подробно всё описано.
_Девочки, давайте закроем эту тему. Андрей Павлович очень вчера расстроился, что отец не назначил его президентом, вот и сорвался. Всё, мне пора. Да, Шур, передай Малиновскому, что когда Андрей Павлович придёт, пусть сразу же зайдёт ко мне.
_Будет сделано, наш президент!
_ И ещё, после собрания, я вас всех прошу тоже ко мне зайти.
_Ой, Кать, нам уже надо начинать бояться?
_Вам меня никогда бояться не придётся. Всё, девчонки, давайте за работу.
_Йес!
Миша заехал за Катей вовремя. В машине они почти не вспоминали вчерашнее, Мише было ясно, что Кате эта тема крайне неприятна, и она была ему благодарна за такое понимание. Единственный только раз они коснулись этого вопроса, когда Катя спросила, не повредят ли слухи о драке Мишиному бизнесу, на что тот ответил, что такая реклама может даже принести неплохую пользу, в чём он пока, правда, не уверен, но надеется на помощь Юлианы. И ещё: вчера, пока Катя приводила себя в порядок в дамской комнате, он предупредил весь свой персонал, чтобы они никому, под страхом увольнения, не проговорились, с кем он вчера ужинал.
Миша высадил её около Зималетто, нежно поцеловал, предложил завтра встретиться и уехал. Катя немного постояла, собираясь с духом, и пошла ко входу. Она решила сразу же поговорить с Андреем. »Бросить всё я сейчас не могу: во-первых, я обещала Павлу Олеговичу исправить свои же ошибки, во-вторых, я не хочу, чтобы Андрей подумал, будто бы я его испугалась, в третьих, я хочу и ему, и в первую очередьсебе доказать, что он для меня теперь- ничто, и я спокойно могу без него жить. Так что, вперёд, Пушкарева и не дрейфь!»
Андрей открыл дверь в президентский кабинет и вошёл в него. Катя стояла у окна и смотрела в даль. Сегодня на ней была надета строгая юбка до колен, лёгонькая блузочка, а на ногах туфли на среднем каблучке. Причёска слегка растрепалась, и пушистые прядки повыбивались кое-где. Стройная, тоненькая, она напомнила Андрею молоденькую берёзку на их старой даче, около которой он так любил в детстве читать книги о пиратах, разбойниках и прочих джентельменах удачи. Нежность к этой хрупкой, тоненькой фигурке начала затапливать его сердце, которое, как ему казалось, уже несколько месяцев было упрятано за надёжным щитом.
_Можно, Екатерина Валерьевна, вызывали? ,-голос предательски дрогнул.
_Да, Андрей Павлович, входите, садитесь.
Катя поспешно прошла к креслу и села за стол. Андрей примостился на стуле напротив.
«А у неё припухшие глаза, плакала? Конечно плакала, да ещё как. Ты же вчера своим идиотским поведением опять напомнил ей о том времени, да ещё и вечер с женихом испонганил».Тут Андрей всё-таки удовлетворённо хмыкнул про себя. »И всё-таки, надо прекращать портить ей жизнь, ты уже раз влез своими грязными лапами ей в душу, и опять хочешь сделать то же самое. Пусть она живёт, как хочет, она заслуживает счастья».
_Екатерина Валерьевна, я прошу вас извинить меня за вчерашнее, я много выпил и совсем не соображал, что творю.
_Ничего, Андрей Палыч, я всё понимаю, с кем не бывает. Так что, можете не извиняться, у вас вчера тяжёлый день был, Павел Олегович своим выбором многих озадачил.
_Да причём здесь ваше назначение! Дело-то совсем не в этом. К тому же, Екатерина Валерьевна, я хотел поговорить с вами о той…инструкции, она …
_Андрей Палыч, довольно, давайте забудем всё что случилось тогда, это было давно и уже быльём поросло, бизнес есть бизнес, я понимаю. Всё в прошлом! Отныне я ваш президент, нравится вам это или нет, и между нами будут только рабочие отношения. Я решила, что вы с Малиновским вернётесь сюда и займётесь своими прежними обязанностями, вы оба – грамотные специалисты и можете принести компании именно здесь огромную пользу. Занять вы можете вдвоём кабинет Романа Дмитриевича, а вашим секретарём по-прежнему будет Шура. Если у вас есть ко мне деловые вопросы, я вас слушаю, если нет, то…Андрей Павлович, через 20 минут у нас собрание, мне надо ещё кое-какие бумаги просмотреть.
«Ишь ты, я – ваш президент! А не много ли вы себе позволяете, уважаемая Екатерина Валерьевна? Да, на работе и сейчас вы – мой начальник, но тон сбавить немного надо, я с собою только отцу позволял так разговаривать! И слушать меня не хочет, извинения ей мои не нужны! Вернула нас с Малиной на этаж царственным жестом, и что, я теперь ей в ножки должен кланяться за это? Некогда ей, даже пяти минут на меня жалко потратить. Неужели я ей так противен?!». Нежность к Екатерине и раскаяние начали куда-то испаряться, вместо этого Андрей опять почувствовал приступ злости на эту бизнес- вумен, в которую превратилась его Катенька. Извиняться больше не хотелось.
_Не беспокойтесь, Екатерина Валерьевна, я вас не задержу! Я всё же прошу вас уделить мне ещё немного вашего драгоценного времени и выслушать меня.
_Андрей Павлович!
_Не перебивайте! ,-рявкнул Андрей. -Я только хотел вам сказать, что полностью согласен с вами, между нами всё давно закончено, и вы можете не бояться, что я опять совершу нечто подобное вчерашнему. Только деловые отношения, как вы уже мне успели неоднократно подчеркнуть!
В запальчивости Андрей опёрся на руки, привстал со стула и наклонился через стол к Кате, зависая над ней. А вот этого делать ему категорически было нельзя, т.к. теперь ему прекрасно было видно в расстегнутой на две верхних пуговицы Катиной блузке её грудь в довольно -таки открытом лифчике. И грудь эта так взволновано вздымалась: верх -вниз, верх -вниз. Андрей как зачарованный смотрел на эти движения, чувствуя, что сейчас не сдержится, и запустит в эту блузку свои руки, сожмёт её груди и будет ласкать, ласкать до изнеможения. Волна желания обладать своим новым президентом прямо здесь, в её кабинете, на столе мощной волной поднялась в несчастном страдальце и брюки предательски натянулись на его мужском достоинстве.
А с Катей творилось нечто подобное. Вся её защитная броня, которую она с утра выстраивала в своей душе, готова была рухнуть, когда его лицо оказалось так близко, когда он так смотрел на неё, когда его запах проникал ей прямо в мозг. »Почему он так смотрит на меня? Как будто я ему желанна и не противна? Что там в его глазах? Когда он зашёл, они были такими холодными, как будто льдинки на осенних лужах, а сейчас, сейчас они совсем другие, в них как -будто огоньки зажглись. Я не буду в них смотреть, не буду, всё это обман, я теперь президент, вот он и старается завоевать моё доверие. Что ему ещё надо? Я вернула его с производства, оставила в Зималетто, он, как и раньше, будет участвовать во всех делах компании, ну что ему ещё от меня надо?! Я не хочу находиться больше во власти его взгляда, если я ещё хотя бы минуту буду смотреть в его глаза, я забуду всё, что он со мною сделал, и сама кинусь к нему, т.к.ноги уже ослабли и покрылись мурашками , а внутри, внизу живота появилась сладкая истома, не могу больше!» Последним усилием воли Катя вскочила с кресла и оказалась у окна.
_Андрей…Палыч! Скоро заседание, идите в конференц-зал, туда скоро все подойдут!
«Легко сказать, идите. А как я в таком состоянии могу выйти из-за стола и пройти перед ней к выходу? Хоть бы отвернулась, что ли, в окно посмотрела.»
Но Катя никуда не отворачивалась и продолжала смотреть на него, в нетерпении ожидая, когда же он, наконец-то, выйдет и даст ей спокойно собраться с мыслями.
Андрей почувствовал себя совершенно глупо: желание не уходило, повернуться от стола он не мог, но и продолжать нависать над столом причин больше не было.
Спас Андрея телефонный звонок.
Катя взяла трубку.
_Да, я вас слушаю.
Воспользовавшись таким внезапным везением, Андрей как стрела помчался к выходу и прямиком – в мужской туалет, чтобы хоть как-то освежиться холодной водой.
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
Бедный...
Жалко их прямо сил нет. Особенно Андрея. Все-таки чую если этого не произойдет в ближайшее время, то он Катя прямо в конфиренц зале или кабинет...Мужчины после долгого воздержания вообще полохо управляемы и контролируемы, что мы и видем. Пожалей их, Елочка 