|
После пережитого, ему даже захотелось расстегнуть пальто - настолько бросило в жар. Пока шли к машине, поймал себя на том, что постоянно оглядывается, как шпион на задании, честное слово. Катя рядом тоже вышагивала в напряжении: весь в колдобинах асфальт, отблескивал в отражении света, идущего из окон неспящего дома, неровными, то тут, то там, залысинами льда. Она осторожно переступала эти опасные островки и. казалось, буквально, поглощена этим занятием. За руку Катю Андрей больше не держал. Как то сразу отпала надобность, когда больше никто не лез между ними.
Он щелкнул сигнализацией и на секунду замешкался в раздумье открыть ли перед девушкой дверь, но она вроде бы и не нуждалась в его галантности: постояла немного, опершись о гладкий бок машины и с явным удовольствием подставила лицо кусачему ветру, пока Андрей устраивался на сиденье и включал для прогрева мотор. Потом обернулась на дом и, наконец, присела рядом, каких-то пару минут держа дверцу открытой, видимо, хотела подольше насладиться морозным воздухом.
- Поехали, Кать, - он нарушил это ее единение с зимой и щелкнул ремнем безопасности.
Катя кивнула и, следуя его примеру, тоже пристегнулась.
Он вырулил из арки, развернулся, нагло заехав колесом на безлюдный тротуар и прибавил газу. Катя молчала, куталась в перекрученный на шее шарф и смотрела в темноту на бегущие навстречу огоньки. Вот это выдержка у девчонки: ему, мужику, после всего что случилось впору напиться, а ей хоть бы хны.
- Андрей Палыч, - вдруг окликнула его Катя, выныривая, как из кокона - шерстяного шарфа. - А какие списки мне завтра дать Маше Тропинкиной? Ну, вы же сказали ей там,.. в подьезде: завтра в девять часов, списки у Кати. У меня то есть...
- А-аа, - Андрей с трудом подавил смешок. - Какие списки, Кать, их не существует в природе, да и показ еще не скоро. Просто ляпнул первое, что пришло в голову.
Она снова коротко кивнула. И все. И затихла. Словно его "исчерпывающего" ответа хватит для того, чтоб заткнуть завтрашние бреши неуемного Машкиного любопытства, а ведь та не просто подсмотрела в замочную скважину некий пикантный момент, а можно сказать: ткнулась в него лбом.
Андрей поморщился от словосочетания "пикантный момент", прикидывая в уме что же собственно такого могла разглядеть Тропинкина. Его спину. В пальто. И Катьку буквально припечатанную к стене, вернее, их головы вместе.
Он украдкой стрельнул глазами в сторону девушки: сидит, ни слова из уст, безмятежна. Черт побери, из какого камня эта женщина?! Андрей, злясь сам на себя и на ком раздражения, вброшенный внутрь этой безмятежностью, демонстративно уставился в бок, а именно - на зеркало заднего вида. И почему, собственно говоря, исключительно его мозгам пухнуть над этими ребусами, сейчас надо позвонить Малиновскому - пусть не филонит, а мыслит и соображает, какие из кар египетских наслать на болтливую Тропинкину, а с ней заодно и на весь секретарский состав: цианистый калий в кофейный аппарат или дорожку из талька от их рабочих столов к курилке?
- Тогда можно скажу, что мне соринка в глаз попала, - вдруг продолжила начатый вялотекущий обмен фразами Катя и неожиданно улыбнулась. - А вы любезно согласились помочь.
Его напряжение, как рукой сняло. Андрей автоматически включил поворотник, пересекся с Катей взглядом и оба облегченно рассмеялись.
- Тогда лучше пусть эта "соринка" мне в глаз попадет. А то, клянусь, я не представляю, как их вытаскивают. Хватило, знаете, горького опыта, - он с удовольствием окунулся в воспоминания. - Как-то еще мальчишками попали с Ромкой в летний лагерь, и этот брат-акробат решил исследовать местную флору, лазая по деревьям, а потом довел меня до белого каления тем, что ему запорошило всякой мелкой пылью глаза. Он так остервенело ими вращал, что мне никак не удавалось приблизиться к этому юному натуралисту, не говоря о невозможности поднести к его глазам относительно чистую тряпицу, которую нам удалось откопать совместными усилиями в красном уголке. Как назло этой тряпицей оказался пионерский галстук, т.ч. нам еще минут сорок мылили шеи перед всем отрядом.
Катя искренне прыснула, а он резюмировал:
- Так что, если Тропинкина потребует повторить нашу с вами отговорку на бис, то чистота эксперимента станет под угрозой.
- Не потребует, - Катя уверенно запротестовала. - После вашего "уволю", только камикадзе решился бы на подобную выходку, а Маша хоть и ветренная, но на рожон не полезет.
Наши офисные дамы и не на такое способны, - чуть было не сорвалось у Андрея, но он сдержался и несмотря на дурашливый тон, продолжил исподтишка наблюдал за девушкой: как она реагирует на каждое слово. И не из праздного интереса или любопытства, коим, безусловно, руководствовалась Тропинкина, когда заварила ту сомнительную канитель во дворе Пушкаревского дома. Нет. Ему жизненно необходимо было понять, что же на самом деле чувствует Катя, непостижамая его уму Катя Пушкарева, которая сейчас, прикрываясь весельем, не могла не понимать, что механизм уже запущен и теперь даже самый жуткий страх перед гильотиной вряд ли заставит Тропинкину держать язык за зубами. Завтра с самого утра офис взорвется пикантными подробностями, а она - спокойна и если допустить на минуту, что Катя ведет за его спиной какую-то свою игру - совсем скверная картина вырисовывается. А вдруг она чего-то наподобии открытого скандала и добивалась? - ныло внутри.
С внешностью заморочки - раз, в резюме что-то намудрила - два, за пару месяцев смогла настолько втереться к нему в доверие, что фактически завладела "Зималето" - три, еще квартира эта, в которую наверняка вбухана не одна тысяча зеленых - это, и четыре, и пять, и - далее до бесконечности.
И о поцелуе - молчок, как-будто они в этом подьезде идиотском и в самом деле друг у друга соринки из глаз вынимали по очереди.
Андрей терпеть не мог себя накручивать, но стоило ему лишь краем глаза окинуть чуть сгорбившуюся фигуру Пушкаревой с лицом отрешенно уткнувшимся в стекло - сразу мозги ядовито оплавлялись от привкуса предательства. И сидит так, словно жертва едущая на заклание, ей богу. Вроде чуть оттаяла - и сново здорово.
- А мы так за все детство в лагерь и не попали. Вечно не совпадали с отцовским графиком, - задумчиво и вроде бы в постоту произнесла Катя, чертя пальцем по запотевшему стеклу мутные разводы.
- Мы? - Андрей удивленно приподнял бровь еще не вполне соображая к чему именно относится его вопрос. Просто нечто, царапнувшее сознание.
- Ну да,.. - она встревожено приосанилась, даже немного подалась вперед, чтобы было удобней отыскать глазами его взгляд, - я имела в виду: мы - дети военных.
- Понятно, - Андрей тоже решил не избегать прямого контакта с ее взбудораженным лицом, слегка ошарашеный такой переменой: то сидит будто кол проглотила, нос воротит, а то такая оживленность. - Приказы командования не обсуждаются: сегодня здесь, а завтра -там. А я уж было решил, что вы говорили о вас с Зорькиным.
- Обо мне с Колей? - Катя буквально подпрыгнула. - Но...почему?
Действительно: почему? Хороший вопрос, а главное - своевременно зданный тому, кто в кои то веки решил положиться на интуицию.
- Ты же говорила, что вы с ним друзья детства. Вот я и подумал о совместном военном хм-м,.. прошлом, - пустился во все тяжкие импровизации Андрей и мысленно похвалил себя за изворотливость, видя как зажглись пониманием Катины глаза, но продолжил роль а-ля рассеянного простофили дальше. - Извини, если ошибся.
Тут еще бы не переусердствовать упоминая имя НиколЯ.
Но Катя только распалилась ничего не замечая вокруг, энергично тряхнула головой и совсем уж придвинулась к Жданову, развернувшись всем телом, так что ему показалось в следующую секунду взяла бы его за руку, крутившую баранку. Разумеется Катерина этого не сделала.
- Мы с Колей действительно друзья, но он не сын военного. Я знакома с ним со школьных времен, не с первого класса, конечно, но достаточно давно, - она наконец поутихла, а спохватившись что сократила расстояние между собой и шефом до кричащего минимума, дернулась назад, застыв в более чем неловкой позе.
- И поэтому его не было на твоем Дне рождения? - вырвалось у Андрея. А может и к лучшему? Он отстраненно пронаблюдал, как его выпад достиг вначале ее слуха, потом и сознания - и лицо заиграло горячечным румянцем. Она больше не кутала его в шарф, унылые полоски которого распластались по плечам, а кое- где и провисли шерстяными нитями, , по-паучьи цепляясь за ткань пальто.
- Андрей Палыч, видите ли,.. - начала мямлить она, отворачиваясь. - Николай человек застенчивый и в незнакомой компании теряется. И кроме того, он в напряженных отношениях с моими родителями, т.е. с отцом. В последнее время. - Катя подавлено замолкла, а Андрей вспомнив с каким пиететом ее мать недавно упоминала в суе Коленькино имя, утирая слезы, притворно посочувствовал:
- Трудно вам приходится с отцом.
Значит врем, Екатерина Валерьевна. АтличнА!
Она передернула плечами, как бы говоря: что делать, родителей не выбирают и после этого уже основательно погрузилась в какие-то свои неведомые внешнему миру думы, окончательно утратив интерес к дороге за окном, перебирая наэлектризовавшиеся кисти шарфа. Кстати, с начала поездки Катя так и не задалась сакраментальным вопросом, мучавшим все это время Андрея: куда же им ехать?..
Ресторан или сразу гостиница? Гостиница или ресторан? А может... по домам?!..
Андрей без предупреждения дал по тормозам, лихо завернув к обочине, т.ч. не ожидавшая резких толчков Катя, испуганно откинулась на сиденье, подняв вверх склоненную ранее голову.
- Что случилось?
- Ничего, - Андрей сосредотеченно искал в кармане завалившийся за подкладку мобильник, а потом не выключая мотор, выбрался из машины наружу. Поняв, что по меньшей мере невежливо вот так вот оставлять спутницу, бросил на ходу в приоткрытую дверь, даже не видя ее лица. - Кать, мне позвонить. Я на минуту.
И еле удержался, что б не шмякнуть в сердцах дверцей. Спокойно, Жданов, спокойно. Иначе завалишь всю операцию, не успев ничего начать: психовать умеешь не только ты, но и Катенька.
Доставать телефон из кармана стоя оказалось значительно удобней, чем с сидячего положения, даже несмотря на то, что он оттопыривался скомканной парой перчаток, которую пришлось натягивать на морозе, иначе вмиг окоченевшие руки после теплоты салона отказывали повиноваться.
И теперь он тыкал по кнопкам несгибаемым пальцем, затянутым в черную кожу, а сам исподтишка косил на лобовое стекло: Катя, слава богу, попыток к бегству не предпринимала, ремень не отстегивала, любопытства к его персоне не проявляла, по крайней мере, видимого. Опять принялась за стекольную графику, как бы окончательно не заскучала.
Где же Ромка?! - Андрей даже скрипнул зубами с досады - абонент, если верить телефонному автоответчику, вне зоны действия сети. В деревню Верхние пупырышки что ли умотал, где нет благ цивилизации, а также покрытия сотовых сетей всех компаний разом? Скорее отключил мобильник, гад, а еще божился быть на связи.
Он потоптался еще с пол минуты по укатанному машинами снегу, выдохнул кубометр злого пара и так ничего и не надумав, вернулся в салон.
- Андрей Палыч, с вами все в порядке? - Катя участливо смотрела на то, как он подставлял ладони к печке и даже сделала попытку коснуться его покрасневшей щеки. Действовала украдкой, как мышка.
А была - не была! - и Андрей так же решительно, как ранее тормозил, рванул вперед, надавив максимально на газ.
Последний раз заурчав, послушная его воле машина встала.
- Приехали, Кать, - он не торопил девушку, которая запутанная быстрой ездой и теменью за окном, была явно дезориентирована в пространстве и только озиралась вокруг.
- Это что,.. гостиница? - тихо выдавила она, когда вдоволь насмотрелась на подьездную площадку, утопающую в море разноцветной подсветки и на вежливого парнишку-парковщика, который замер с ее стороны наизготовке в ожидании выхода клиентов, чтоб отогнать машину. Катя слишком поспешно потупилась:
- А как же ресторан?
- Кать, - он произнес это таким тоном, что она невольно вскинула взгляд на него, а отпускать пойманные в ловушку глаза Андрей не собирался, продолжив с нажимом, - мы можем поехать в ресторан. Как хочешь. Как скажешь.
И взял девушку за руку, легонько погладив запястье.
- Пошли.
Она висела на его плече и вжималась в руку, как тряпичная кукла, то торопилась, то начинала отставать, не попадая в такт его шагов. Несколько раз споткнулась; первый - у стойки администратора, когда он спокойно сказал - Зимины; второй уже в номере, на крутом повороте лестницы.
Андрей отчетливо видел, как Катя шарахалась от цепкого взгляда девицы-менеджера, которая за отсутствием портье вызвалась показать клиентам аппартаменты, видимо, заценив на глаз необычную пару, которая наверняка не захочет огласки, а значит можно поживиться удвоенными чаевыми. Андрей четко чуял эту публику, потому что привык говорить на их языке.
Катя - нет. Она томилась. Исподволь покусывала нижнюю губу, и только ресницы испуганно трепетали, когда наглая девица специально провоцировала: "Это спальня. Там ванная. Душевые пренадлежности: полотенца, халаты"... Наконец-то, цокнув каблучками, ушла.
Катя так явно перевела дыхание, что он невольно усмехнулся ее девчоночьим страхам. Неужели такая может играть?
- Давайте свое пальто, Кать. И будем располагаться. - Андрей смотрел, как она стаскивает с напряженного тела одежду, неуклюже озирается, уклоняясь под его руками от прямых касаний. Что это, если не детский сад, невинность.
А сам вспоминал.
Когда-то с ним уже проделывали подобную штуку, вернее, исполнительница того трюка пыталась убедить, что ему предстоит иметь дело с девственницей. Фенечка Архипова. Смазливая дурочка из модельных. Он тогда только-только вернулся из Лондона, где был пол года на выселках. Дело в том, что ему с детства не давались иностранные языки и мать, отчаявшись обучить нерадивого сына сама, настояла на полном погружении в англо-язычную среду, убедив отца, что деловые качества в наше время - еще не все. Итак, его проводили в Англию, где он при наличии денег на расходы быстро обзнакомился с компанией студентов из Питера, с которыми весело, но без какого-либо толку для обучения провел время. Вернувшись же сразу попал в лапки к Фенечке. Дуреха и правда вознамерилась развести его на девственность, думая что он не успел навести о ее особе справки (как же, а Малина на что?). Фенечка, не мудрствуя лукаво, выдала весь спектр наигранных ужимок; и дрожь перед грядущим событием; и закатывание глазок; и глупое хихикание.
Не было главного - нерва.
Сегодняшняя же девушка, стоящая перед ним сама по себе нерв, натянутая струна. Ни в какое сравнение с Фенечкой, хотя может быть та была бездарной актрисой?
- Я в ванную, - продолжала тем временем выныривать из-под его рук Катя, на удивление вертко оставив ему свое пальто. - Посмотрю там гели, шампуни, - и краснея от того, что несет несусветную чушь, скрылась за дверью.
Андрей прислушался: через какую-то долю секунды там зашумела вода. Не быстро ли, Катенька? Хочешь, чтоб я оставил тебя в покое? ладно.
Он небрежно сгрузил их верхнюю одежду на стул в углу и присел на кровать, а потом как ужаленный подорвался оттуда, скомкав ниспадающий подол стеганного шелкового покрывала. А если это не игра, если Пушкарева действительно невинна и нет в ее интимной жизни Зорькиных-хренорькиных? Андрей судорожно сглотнул, но металлический привкус во рту проявился еще сильнее. Он знал - это верный признак страха, собственный организм услужливо сигнализировал своему хозяину о том, что тот боится.
Андрей заметался по комнате, как загнанный зверь. К сожалению он мыслил сейчас какими-то смятыми урывками. Малина! Пальцы нетерпеливо вцепились в мобильник: ответь, Ромка, ответь! Без толку, телефон молчал, домашний, набранный на авось - тоже.
Что теперь? Влип ты, Жданов. Ой, как влип!
Вода в ванной продолжала шуметь и пока она тонко постукивает о стены и керамику, обтекая скрытое за занавесью тело, можно попробовать настроиться: моя позиция непотопляема - Катька сама подставилась, тихушница, спровоцировала. Мерзость, но какой у него выбор? И тут Андрея осенило: а вдруг все за него решит сама Пушкарева, а он - за ней. По обстоятельствам.
Однако обострившийся животный инстинкт подвел: своим появлением Катя снова не дала ему опомнится, вроде буквально мгновение назад за дверью еще лилось - и вот она уже стоит перед ним. Аккуратно прикрыла за собой дверь, как в замедленной киносьемке, полуобернулась, неуверенно глянула на него, безмолвным столбом стоящего возле кровати с подогнутым пологом и вжалась спиной в стену. И он, идиот, мог всерьез расчитывать на то, что эта перепуганная девчонка сможет задать тон их встрече? тогда тупость точно родилась раньше него.
Андрей бездействовал, бесполезно накопленный опыт не будил инстинкты. Сколько бы ни перебывало у него женщин, а никогда процесс взаимосвязи с очередной пассией не буксовал с места в карьер - так сразу, когда обдумываешь каждый жест. Что сейчас: обнять, взять за руку или поцеловать, это же не заученные па сложного танца, а стихия, жизнь, где все дышит естественностью, а здесь - сплошные потуги.
Отступить? тогда какого черта было все это начинать?
Пауза неприлично затягивалась, а может Андрею только показалось, что они невыносимо долго стоят, буравя один другого взглядами, потому что когда он наконец-то сделал пару движений в ее сторону, то Катя чуть заметно вздрогнула, как-будто ожидала некой прелюдии, которая могла спасительно затянуться, давая им возможность сориентироваться в межпространственном определении друг друга.
К черту, что он, мальчик, что ли!
Андрей в два счета преодолел разделяющее их расстояние; не разводя излишних церемоний подошел вплотную, так что почувствовал ее щекотное дыхание на своем подбородке, потянул за прохладную ладонь. Катя не собиралась сопротивляться: послушно пошла, послушно села. Разместились на кровати.
Девушки Андрей практически не видел, ни лица, ни побледневших щек, ни дрожащих ресниц - вся ее фигура осталась за какой-то защитной пленкой в виде пелены на глазах. Надо же такая на самом деле существует. Потянулся губами наугад, скользя по гладкой коже; Катя зажато уворачивалась, хотя и не отталкивала напрямую и чтоб сократить все норовящий расшириться угол недоступности между их телами, Андрей подставил руку под ее затылок. Теперь она в прямом смысле была, как на ладони.
Чистая механика, когда же мозги затянет наконец спасительным помутнением?
- Я не могу. Все! - вдруг стремглав отодвинулся он от вытянувшейся в струнку девушки и хрипло просипел. - Прости, я не должен.
Катя тоже резко отпрянула под его выпадом, лихорадочно отвернулась к стене, а смалодушничавший встретиться с ней взглядом Андрей, смотрел на стеганное покрывало, которое судорожно сжимали ее кулачки.
Вот тебе и механика, срезался, идиот!
- Кать, я-аа,.. ты не так поняла. Я обьясню. - Он, поколебавшись секунду, осмелился дотронуться до Катиного плеча и о, чудо! - она не стала сбрасывать его руку, наоборот, чуть согнувшаяся спина под красной кофточкой словно с благодарностью приняла безыскусное утешение, а в следующее мгновенье (Андрей не понял как), девушка уже сидела лицом к нему, но задохнувшись от собственной смелости, быстро ретировалась ему за спину.
- Не надо, не надо ничего обьяснять. И смотреть не надо, - лихорадочно шелестела Катя, обволакивая его щеку сухим горячим дыханием. - Я все скажу сама. За тебя.
Андрей не посмел пошевелиться и вообще весь превратился в слух. Он всегда слушал ее. С первого дня, как только она преступила порог компании.
- Ты попал в сложное положение, я оказалась рядом. Ты перепутал...
Он подчинился ее рукам. Пошел за ними. Поплыл, так как совсем недавно требовал отключки у собственного сознания и это снизошло. Само.
- ... Не стоит быть с кем-то из жалости...
Катин голос звенел эмоциональностью. Андрей не вникал в смысл слов, ему достаточно было их мягкого тембра. Ее пальцы ловко избавились от его очков, теперь теплые подушечки напрямую, без всяких препон, касались кожи. Он чувствовал их неспокойное ерзание поверх век, на щеках и уже хотел большего, но по-детски сложенные лодочкой Катины ладошки оставались непреклонны; она сама того не замечая распаляла своим неведением его воображение. Неужели не понимает, по-женски не чует перемену между ними, ведь у них практически слилось дыхание. И губы в миллиметре от его губ со старательно проговариваемыми фразами, от которых немеют лицевые мышцы, беспорядочно шепчут, тыкаясь то в подбородок, то по спутанной троектории перемещаясь к скулам и обратно.
- ...Никто никому не обязан отвечать взаимностью. Даже, если тебе этого очень хочется. Даже, если ты - влюблен...
Влюблен? кто? он?!
Андрей попытался развернуться и что-то нечленораздельно промычал, вернее, попробовал, но Катя ладонями успела закрыть ему рот, неуклюже сьехав при этом по его плечу. Неудобно вывернутый локоть ее руки остро уперся ему в грудь, смявшийся пиджак закрутился куда-то на бок и она в нем запуталась, но как приговоренный к смертной казни, заклинающий своих врагов, отчаянно продолжила бормотать:
- Тише, тише,.. молчи...
Все! Игры маленьких девочек закончились. Андрей с силой подхватил ее за расставленные в разные стороны локти и не обращая внимание на беспорядочное Катино барахтание, перетянул на себя, подчинившись невероятному желанию, которое вот уже некоторое время не давало ему покоя - заткнуть ей рот.Но Катины губы с привкусом очередного "молчи" поддались не сразу, видимо не ожидавшая ничего подобного девушка никак не могла взять в толк, что ее целуют и на первом этапе Андрею пришлось смириться с их деревянностью, до тех пор, пока она, не спасовав под неслабым напором, позволила его языку проникнуть внутрь.
Между ними вспыхнула маленькая революция.
Руки сами собой потянулись к одежде. Туго застегнутый ворот ее блузки бесил, мелкая пуговица затерялась в складке, но для того, чтоб с ней справиться нужно было основательно повозиться с тканью. Они не могли. Единственное на что сподобился Андрей - это передвинуть очутившуюся поперек его коленей Катю на кровать. Собственная одежда тоже душила, сковывала движения и он, с трудом оторвавшись от Катиных губ, попытался наскоро избавиться хотя бы от пиджака - получалось кое-как, а вдохнувшая полной грудью недоступный до этого глоток воздуха девушка, разочарованно всхлипнула под ним. Этот беспомощный всхлип отозвался толчком адреналина в крови, бешено завертев шестеренки пьянящего возбуждения, но Андрей не позволил себе тупо последовать за волной желания. , изо всех сил цепляясь за мысль о возможной Катиной невинности. Нельзя - испугает. И вместо того, чтоб вернуться к прерванному занятию, ткнулся своим лбом о ее лоб, потерся о его разгоряченную кожу, потом сдернул с переносицы забытые там очки и отбросил куда-то на кровать. Катя смущенно повертела головой, пряча ставший подслеповатым взгляд. Потом осмелела, приподнялась на локтях.
- Андрей,.. - с некоторой паузой шепнула она. - Андрей.
И он затуманенно сообразил, что Катя опробывает его имя, такое как есть - без отчества. Однако ее последующие действия нокаутирующим ударом позволили еще теснящимся в голове мыслям отправиться в никуда. Андрей вдруг понял, что Катя с ним. Для него. Она сама нашла его губы, без обиняков и двусмысленности поцеловала. От былой сдержанности не осталось и следа. Ее не стало, она улетучилась, рассеялась за никому ненужными опасениями, под градом влажных поцелуев.
Губы, подбородок, глаза, снова губы...От участившегося дыхания сводило скулы, а между тем более-менее изученой географии лица становилось катастрофически мало и их руки не сговариваясь возвратились к временно забытой одежде друг друга: он воевать - с ее блузкой, она - с его рубашкой.
Отчаявшись расстегнуть хотя бы несколько пуговиц, Андрей нашел незамысловатый выход: выпростать ткань из-под юбки, конечно, это далеко до полной свободы тела, но в следующую секунду он уже беспрепятственно тронул ее оголившийся живот и зажмурился от крупной дрожи. А в расхристанный ворот рубашки (Кате удалось!) вывалилась его цепочка и заболталась между ними, максимально съехав с шеи и мешаясь на губах. Это было одно из последних чувственных воспоминаний, потому что Андрей вдруг запоздало сообразил, что Катины ладони, уперевшиеся ему в грудь - не для очередного каскада ласк. Она пытается его остановить!
- Кать?.. - он с искренним недоумением человека, которого без предупреждения изгнали из мира фантазий в жесткую реальность, вгляделся в ее лицо с огромными вишневого цвета от возбуждения (Андрей в этом не сомневался) зрачками.
- Я не могу. Не могу. Не сейчас. Не сегодня!
Ему стало все равно что она там лепечет, Андрей не пытался воспрепятствовать тому, как девушка неуклюже высвободилась из его объятий, подобрала с пола упавший жакет и, не оглядываясь, юркнула в ванную.
Он ошарашенно озирался на развороченную кровать, на свой неприлично смятый костюм и недоумевал - что такое на него нашло, какое из затмений застило в его дурной башке единственную извилину. Это же Катька! Екатерина Пушкарева! А он - невероятный, исключительный придурок, потерявший самоконтроль!
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
И вообще,эпопея в подъезде и "конспиративный" поцелуй - прелесть. 
Проду! 
*потупившись* Як бы не раздавил совсем! 
Поди вон, а?! 
Так ему и надо.
