|
15
Алёшка, глядя на неё снизу вверх, улыбался. Она так любила его лицо, теперь, когда у неё есть время и возможность не спеша разглядывать его, видеть малейшие изменения, тени, чёрточки. Катя запахнула воротник его моднющей тёмно-красной куртки и, наклонившись, крепко поцеловала. Ветер гнал листья сухой позёмкой, закручивал, кружил, серое небо без единой краски, казалось, умирало. Рано осень в этом году… А кажется, ещё вчера здесь, на этом месте, огромное рассветное майское солнце било им в глаза, им, сидевшим в машине и ещё не знавшим, что на самом деле уже всё решено.
Мама стояла тут же, у подъезда, но чуть поодаль, беседовала с соседкой и изредка нетерпеливо поглядывала на них с Алёшей. А соседка почти и не сводила взгляда.
Мама подошла.
- Ну, пойдёмте… Холодно стоять. – И, покосившись в сторону соседки, которая уходила от подъезда слишком медленно, недовольно проговорила: - Спрашивают, спрашивают… Как будто от того, вышла ты замуж или нет, их жизнь собственная зависит…
- Что ты ей ответила?
- Ну, что ты улыбаешься?.. Хотелось мне ответить… но что ж, пришлось отвечать, как долг велит: и замужем, и при колечке, всё, как у людей…
- Мама, так это же правда, - засмеялась Катя.
- А у меня, может, дух противоречия… какое её дело?!
- Наверное, ты права. Я вот тоже в последнее время раздумываю: может, так и отвечать?.. А Андрей говорит: надо наводить мосты…
Лицо мамы стало строгим.
- Андрею виднее…
Катя ничего не ответила и попрощалась с сыном, пообещав завтра с утра приехать с Андреем. А сегодня у них «мероприятие» - очередная презентация… Взяв с Алёшки слово не сидеть весь день с Полиной за компьютером и звонить ей на мобильный, она проводила их взглядом, пока они не вошли в подъезд, и пошла к своей машине. Антон Денисов, молоденький водитель, недавно нанятый Андреем, улыбнулся.
- Домой?
- Да…
Когда уже выезжали на проспект, зазвонил телефон. Номер в цифрах, неизвестный…
- Кать, привет…
- Здравствуйте…
- Не узнаёшь?
- Простите, нет…
- Это ты меня прости, что я вот так, как снег на голову. Всё думала, думала, позвонить или нет, подойти или нет… Я ведь видела тебя, с Андреем, несколько раз… И не только… А сейчас маме твоей позвонила, она мобильный дала, правда, не сразу, настоящий допрос устроила…
- Св… Света?..
- Ну да. А я уж думаю: наконец-то разбогатею… - Локтева тихо рассмеялась. – Кать… ты не думай, что я просто так, «поболтать» звоню. Я же знаю, ты не горишь желанием с нами общаться…
- Н-нет… что ты, Света…
- Кстати, Машка тебе привет передавала. Когда я только узнала, что Андрей женится…
- Узнала? Как?
- Ну, Кать, смешная ты… Разве такое можно сохранить в секрете? Сначала просто слухи ходили… ну, что есть у него кто-то, на этот раз серьёзно… Дину же, его девушку, все у нас знают, она какое-то время, совсем немного, в отделе кадров работала. И все знали, что несерьёзно… А тут, говорят, чуть ли не женится. Ну, а потом уже точно, и Кира вас в ресторане нашем увидела, и кто-то, кажется, Самгин с курьером из твоего «Мармеладова» знаком… В общем, тесен мир, Кать… Ладно, не буду тебя смущать. Поздравлю только. Счастья тебе, я всегда знала, что ты заслуживаешь самого лучшего…
- Спасибо, Света, большое спасибо… Но мы без торжеств, сразу в Европу уехали…
- Да я слышала. И… у тебя же сын, да? Большой?
- Семь лет летом исполнилось.
- С тобой в Москве теперь живёт? А муж?
- Бывший… в Питере…
- Ну, и у тебя же там квартира была, работа… Ты молодец, смелая, всё поменяла… Когда я узнала, всё не могла поверить. Сон какой-то. Ты – и Жданов… А Кира, оказывается, давно всё знала… И ты уволилась, значит, из-за этой истории…
- Не совсем… там много всего было…
- Ты извини, что я расспрашиваю. Вот видишь, пообещала, а сама лезу с расспросами. Но ты же нам не чужой человек, знаешь, как мы в первое время переживали, что ты, где, всё ждали, что ты нам весточку какую-то подашь, хотя бы через Колю – так ведь, кажется, его звали? - но не дождались… Ладно, не буду больше. Кать… я бы хотела поговорить с тобой. Это очень важное дело… деликатное. Но, я знаю, ты поймёшь меня. Потому и звоню. Другой бы не позвонила…
- В чём дело, Свет? Нужна моя помощь? С девочками что-то? С Ольгой Вячеславовной?
- Нет-нет, не волнуйся, это совсем не то. То, о чём я хочу поговорить, касается человека, которого ты не знаешь. Ну… если только слышала. В общем, это не телефонный разговор. Мне тебя увидеть надо. Ты не откажешь мне?
- Конечно, нет…
Вот и всё. Многолетнее бегство закончено. Ещё один круг замкнулся, и через несколько часов она увидит одну из тех, о ком жалела, но видеть не хотела. И так бывает… Но что сейчас между ними общего? Какой «человек»?..
До назначенного ещё было время, и она решила поехать в «Мармеладофф». Не будет она больше откладывать, после этого звонка решительное какое-то настроение появилось. Можно сказать, боевое… Наверное, вернулось что-то из того времени, не до конца вытравленное.
Уже почти месяц в ресторане новый бухгалтер, и ей надо убедиться, что всё в порядке. Воронов не звонит, а Алина и на её звонки не отвечает. Как и Олег, её муж. Но Катя уже почти ничего не почувствовала, когда поняла, что они намеренно избегают её. Вышколило пережитое, с покорностью принимает удары, как неизбежное. Но иногда так заноет внутри – кричать и бежать хочется. Нет, не бежать – плыть. Плыть, задыхаясь, захлёбываясь брызгами, выбираться на берег, захлопывая за собой дверь квартиры, падать на горячий песок, чувствуя тёплое дыхание и надёжные руки. Всё, доплыла… В безопасности.
Старшая официантка всплеснула руками, а глаза жадно заелозили по Катиной фигуре. И всё перевернулось внутри от внезапного отвращения.
- Катерина Валерьевна, а мы вас так ждали, решили, что не вернётесь уже! Оля, Таня, скорее!.. Катерина Валерьевна!.. Хорошенькая, поправилась!..
- Зоя, я же не кинозвезда, а вы у меня чуть ли не автографы берёте, - сухо сказала она. – Вы объявление в газетах ещё не дали?..
Губы официантки обиженно поползли вниз.
- Но вы… я думала, все знают… что здесь такого?
- Такого – ничего, - Катин голос дрогнул, – но это не всех касается…
- Права была Алина Аркадьевна, - пробормотала Зоя, проходя мимо неё дальше по залу.
Катя замерла и, не оборачиваясь, постояла ещё минуту. И, так и не обернувшись, пошла в офис.
Воронов был озабочен, но доброжелателен.
- Кать, кручусь, как белка в колесе, самому смешны эти сравнения, но что делать, так и есть! Сезон начался, заказов тьма, даже в будние дни полно народу, а утром в выходные?… ты проходила, видела?.. Час дня, суббота, и пять столиков занято!.. И всем надо, и все требуют, а поставщики?.. Локтями друг друга расталкивают… Только ты умела их сортировать, в очередь складывать… Научи, а? – И тоскливый его взор вызвал у Кати улыбку.
- Я уже тоже не умею, Артур. Поверь…
- Ни-ко-гда.
Они улыбнулись.
- Ну, как наша новенькая? – спросил Артур. – Как-то я пока не разобрался…
- Всё хорошо, - кивнула Катя. – Правда. Я успокоилась. Резюме оказалось не фикцией.
- Ну, хоть что-то в этом мире…
Они посмотрели друг на друга. Взгляд его стал серьёзным, участливым. И она решилась.
- Артур… скажи, что с Алиной? Почему она так ненавидит меня?
- Ненавидит?
- Именно так… Ты не видишь?.. Сегодня вот даже головы не подняла…
Он преувеличенно небрежно пожал плечами.
- Ей-богу, не знаю, Кать. Мы же почти не разговариваем: некогда. И Олега вечность не видел, он же постоянно в разъездах, вот и сейчас вроде бы опять уехал. Ну… ты же знаешь, это у меня к вам всё поровну, а они всегда больше к Мишке благоволили…
Она внезапно почувствовала сильную усталость. Неодолимую, прогнавшую все мысли, все переживания. Надоело разбираться… кто, к кому, зачем и почему благоволил… с чего началось, какой свой неверный взгляд, неосторожное слово она когда-то пропустила… это их дело. Если столько лет жили с грузом на душе, а сбросили только в тяжёлую для неё минуту, что ж, так тому и быть. Что это означает для неё? Она потеряла друзей. Не близких, не брата с сестрой, и всё же друзей. Ей больно, но эта боль прибавилась к уже имеющейся. Пусть. Без боли, даже самой-самой маленькой, жить нельзя. Не жизнь это…
Выйдя на улицу, она подождала Артура, он должен был вынести её картину. Это единственное, что она взяла отсюда.
Антон уже подъезжал к перекрёстку, когда она увидела на встречной машину Миши. Нет, она не могла ошибиться… повернувшись всем корпусом, держась за спинку сиденья Антона, Катя смотрела вслед знакомой до дымка над выхлопной трубой машине. Непослушными руками вынула телефон.
- Миша, я только что отъехала от ресторана, увидела тебя… Алёшка сейчас у мамы, если хочешь, я привезу, но ты не предупредил, а у меня встреча через час, надо успеть…
- Кать, не надо. Езжай спокойно на свою встречу. Я не планировал увидеть Алёшу. У меня дела дома, я на несколько часов приехал, даже на квартиру заезжать не буду.
- На несколько часов… но зачем ты?.. Я поговорила с Татьяной, на неё вполне можно положиться…
- Катя-я-я… Ты меня слышишь? Я говорю: не беспокойся. И да, Кать… ты извини, я ещё не перевёл деньги. Вторая сделка с Антоновым намечается, надо бы придержать…
- Да что ты, конечно, об этом даже нечего говорить! Я подожду…
- Ну всё, пока, мне некогда. Поцелуй Алёшку…
Катя растерянно слушала гудки. А она даже не знает, как в этом телефоне убавляется звук, надо сказать Андрею, так громко…
Питер-Москва-Питер – некороткий путь. А он за один день на него решился, несмотря на нелётную погоду, не мог подождать… Странно. И ей звонить не собирался, Алёшу видеть... А то, что её долю прибыли в сделку вкладывает, - хорошо. Так он быстрее поднимется на ноги, оправится от потери многолетней помощницы… И голос у него «хороший». Спокойный, отчуждённый…
Она долго раздумывала, забрать ли свои деньги из ресторанов. У Андрея на этот счёт никаких сомнений, конечно, не было – забрать целиком и немедленно и вложить во что-то другое. Но при одной мысли о том, что будет с бизнесом бывшего мужа, если он лишится чуть ли не половины вклада, она холодела.
- Благотворительность?.. – поднимались брови Андрея, и, сощурив глаза, он холодно улыбался. Но она знала – как она решит, так и будет. С самого начала он дал ей понять, что не будет вмешиваться в эту сферу, но это не мешало ему, конечно, высказываться… И о задержке выплаты она уж лучше промолчит…
Выходя из машины, Катя задержалась на секунду, с сомнением глядя на улыбающегося Антона. Нет, проще будет позвонить… По телефону всегда проще.
Он предложил ей помочь донести картину, но она отказалась: «Нет-нет, спасибо, она лёгкая. Отдыхайте…» Через десять минут она уже звонила ему из дома.
- Антон, до завтра вы можете быть свободны. Мне нужно поехать на встречу, я сяду за руль сама.
- Екатерина Валерьевна, да я бы с удовольствием, но не могу… Вы же понимаете, Андрей Палыч…
Она сжала трубку.
- Антон, Андрей Палыч сказал вам, что вы в полном моём распоряжении? И мне не нужно спрашивать у него разрешения, чтобы отпустить вас…
- Ну… я не знаю… если вы уверены…
- Я уверена, Антон. Вы приезжайте, - она взглянула на часы, - в четыре часа. Я вернусь к этому времени…
Ездить с водителем оказалось удобно, но в таких случаях, как сегодня, это неприемлемо. Хороша будет Катя Пушкарёва, выходящая из авто с личным водителем-охранником... Готовить людей надо постепенно, не низвергая на них всё великолепие своего нового образа. А для Светы она сегодня – только Пушкарёва, и другого варианта нет. После провалов во времени последний день и день встречи всегда скрепляются стык в стык, как будто провала и не было. Надо бы вспомнить этот последний день… вспомнить? Да она всегда и помнит его, как надо сегодня: «будто это было вчера». И свой последний взгляд на них, бледных и растерянных, из лифта: девочки, не переживайте за меня…
Мысль перетекла глубже в тот день, к Кире. Как значительна она тогда была, как важна! «Прощайте, Андрей Палыч и Кира Юрьевна… Я постараюсь о вас никогда не вспоминать…» А теперь… Андрей говорит: бывают дни, когда он и не видит её. Сидит в своём кабинете, одинокая, ищущая, как все, способы убежать от одиночества… Вот и всё, что осталось от неё – от Киры Юрьевны… Ну, вот только ещё Наташе «помогла». Глаза открыла. И самое страшное, что они этому сейчас радоваться должны…
Катя увидела Свету и испытала неожиданное – удивление. Что-то было в её облике, в пышно взбитых волосах – из дня сегодняшнего… Но что, что. И, напряжённо размышляя, она рассеянно поздоровалась со Светой. Вот так одно мгновение может всё изменить. Она же к определённым ощущениям готовилась, а испытала… да глупость какая-то, мелочь, но сбила её!
Взгляд Светы, точь-в-точь как до этого Зоин, непроизвольно скользнул по её фигуре и во время приветствий то и дело соскальзывал. И эти знают… Ну что ж, как там Андрей говорит? Лучший способ защиты – нападение… Мосты наводить – это и нападать же… И ещё подбородок повыше, и спину выпрямить, чтобы не поняли, что ты от их мнения зависишь…
- Свет, да, я жду ребёнка. Ты же об этом хотела спросить?
К такой прямоте Света готова не была, растерялась. Но у неё нет сил играть. Хотели мостов? Ну, вот… перебросила. Верёвочный, правда, хлипкий, но уж какой сейчас под рукой…
- Кать, честно говоря, ты меня обескуражила, - с виноватой полуулыбкой Светлана садилась за столик. – Мне так стыдно, я как тетёха с базарной площади…
- Ну, что ты… Я всё понимаю. Просто… просто у меня такое чувство сейчас, что на меня прожектор направили. Не очень приятное чувство, понимаешь? Особенно для человека, которому чужая жизнь никогда не была интересна…
- Понимаю, - скорбно кивнула Света. – У нас в «Зималетто» только и разговоров, что о тебе… Кира стара-ается-я!.. Её эта новость просто раздавила, то ли злорадствует, то ли просто злится… но уж точно не радуется. Я же помню, какая «любовь» у неё с тобой была…
- Ну, вот. И так почти везде. Мы жили и не понимали, под каким вниманием находимся. Особенно Андрей. Это же будни, привыкаешь… А сейчас высветилось всё…
- Как у тебя с ним? – взглянула Света.
Катино лицо мгновенно вновь ожесточилось.
- Что тебя интересует? Не стесняйся, спрашивай…
Не так она себе этот разговор представляла. Она думала – они сядут за чашкой кофе, Света тихо расскажет о себе, о детях, она – подбирая слова, о себе… А тут… Интервью… И что поделать, если Света – клон всех эти дам и дамочек, что чуть ли не за руки её хватают, стоит им с Андреем где-то появиться, да и ей одной… Но если Андрей рядом, он умеет затушить этот ядовитый костёр любопытства и даже с другого конца зала вырастает как из-под земли, как только видит, что её атаковали. Берёт за руку и улыбается любопытствующим неотразимо и уверенно. А она стоит рядом и слова сказать не может. Потому что не хочет подбирать слова. Это же не торг с поставщиками… Противно…
И, главное, вначале это почти не трогало. Ну, любопытничают, и пусть, главное, что она в своём доме и в родительском как в крепости, через порог переступает – и становится другим человеком. С Андреем, с Алёшей… даже вражда с папой своя, родная. И больше ей не нужен никто. Вот именно сегодня, похоже, поставила точку – никто! Устала… Но Андрею же все эти встречи реально нужны, необходимы. Раньше не замечал, а теперь, когда она всё чаще от них отказывается, почувствовал. И никому её метания неинтересны, мир бизнеса таков – сегодня не пришёл, завтра… послезавтра забыли. Стёрли, удалили. Если ему не надо, то кому?..
И опять всё упирается в работу. Если б у неё было дело, это было бы не так болезненно. Самой бы все эти вечеринки понадобились, и улыбки нужные сами собой бы появились… Как в Питере - летала с одной на другую. Сейчас, пожалуй, стрекозкой стремительной уже не полетишь. На майского жука больше похожа…
Света виду не подала, но обиделась. Конечно, любой бы обиделся. Кроме неё самой, Кати. Никогда, даже в самые «общественные» годы, когда она упивалась своим упрощением, не были интересны подробности чужой личной жизни, жалко было, бессмысленно тратить на это время… Может, она действительно какая-то ущербная, если ни о ком, кроме себя и близких, думать не в состоянии?
- Кать, я же тебя по серьёзному поводу позвала, - сухо сказала Локтева. – Но теперь уж и не знаю, стоит ли говорить…
- Прости меня. – Катя положила руку на её нервную кисть. Такая маленькая рука, меньше её… Так стало её жалко, до слёз. Она и заплакала. Слёзы тихо, свободно полились. Этого следовало ожидать, у неё же всегда так – стоит жёстко подумать о чём-то, о ком-то, горькое раскаянье… А ещё она поняла, что всё закончилось, что они чужие, что эти восемь лет ничем не восполнить, не обойти…
Света вскинула глаза, стала утешать. Как её мама! Мгновенно сбрасывает с себя любопытство, если кому-то плохо, становится по-настоящему сострадающей. Они помирились, как водится между повздорившими женщинами, со всеми шагами и атрибутами. Значит, есть ещё надежда, что и она как все, а не существо какое-то непонятное. А ведь когда-то это всё уже было… Когда-то она уже хотела стать и стала - почти как все. И сейчас нужно учиться заново, только тогда помогала Юлиана («Катя, приблизься к миру!»), а теперь – Андрей. Но тогда это далось ценой компромисса, который тоже, как оказалось, недёшево стоил. Теперь всё по гамбургскому счёту, на чистовик…
И тем более ей нет места в жизни Светы и других, знавших и любивших ту первую Катюшу «не как все»…
- Свет, ты извини, у меня не очень много времени. Ты же хотела…
- Кать, я даже не знаю, как начать. Это очень нелегко, ты сама поймёшь… Ладно, соберусь сейчас. Тебе Андрей… тебе Андрей о чём-нибудь рассказывал? Ну, что с ним было без тебя?
Катя растерянно смотрела на неё. Опять?..
- Нет-нет, Катюш, ты не поняла. Я из-за этого и позвала тебя… из-за Наташи. Ты знаешь о Наташе?
И что-то в её твёрдом, изменившемся голосе заставило кивнуть. И надо приказать себе не удивляться. Ну, выдержала же она эти полгода…
Света облегчённо выдохнула.
- Хорошо. Иначе бы я точно чувствовала себя сплетницей… Я не знаю, что тебе рассказывал Андрей, но я расскажу то, что надо… для нашего разговора… просьбы… В общем, Наташе сейчас трудно, ей нужна помощь. Я ведь не перестала с ней общаться после того, как она ушла из «Зималетто»… Андрей помог ей тогда с работой, с деньгами. О деньгах она не знала, это через меня. Она же категорически ничего от него не хотела, потому что себя во всём считала виноватой и жалела его… Он случайно узнал, что я с ней вижусь, ну и… ладно, это неважно. Так вот, он устроил её в «Найс Коллекшн» к Горелову, слышала, наверное, тоже крупная фирма. Сначала моделью, потом стала инструктором, на подиум не выходила. Где-то год назад уволилась и больше никуда не устроилась. Ну, деньги не так нужны были, муж обеспечивал… она ведь замужем. Весной муж вынужден был ликвидировать фирму, там что-то мелкое было, у него же опыта никакого. Сейчас пытается что-то там наладить, с кем-то встречается, но ничего не выходит и Наташа говорит – не выйдет. А ей деньги нужны, она ведь по программе Лендерса лечится, это что-то вроде ЭКО, ты знаешь, наверное, метод лечения бесплодия, но в этой программе специальные какие-то технологии… Несколько попыток были неудачными, но врачи говорят – есть реальный шанс, а они с Юрой очень хотят детей. И прерывать лечение нельзя, иначе всё насмарку. Я недавно возила её в клинику и увидела тебя… ты прости, что не подошла, не была готова… да ты и сама понимаешь, не зря же так до сих пор и не зашла в «Зималетто»… В общем, я сказала Наташе, кто ты, показала тебя… и подумала вдруг: а может, Андрей мог бы снова помочь ей? К нему я не могу обратиться, у нас общение на уровне приветствий, он, наверное, о том случае с деньгами забыл давно. А ты… ты реально могла бы помочь, Кать… Может, поговоришь с ним?
- А сама Наташа? Почему же Наташа не позвонила ему? – тихо спросила Катя.
Света вздохнула и откинулась на спинку стула.
- Видно, Андрей недостаточно рассказывал…
Они замолчали. Она сказала глупость, да. Даже по тому, что рассказывал и по тому, что она сейчас услышала, было понятно. И эта любовь не крылом над Наташей махнула – катком прошлась. Так, что она до сих пор опомниться не может. Страшно… У Кати задрожали руки и тут же непроизвольно опустились на живот. Охранять. Беречь. Пронести. Вот главное. Е-динст-вен-ное…
Пока она здесь истерики закатывает и от интереса общественности страдает, у человека жизнь разрушена…
- Света, я помогу. Я сделаю всё, что смогу. И, пожалуйста, извини меня. Забудь всё, что и как я говорила…
- Катенька, не переживай только, тебе нельзя… Я всё забыла, да и что помнить-то? Я всё понимаю… А про Наташу… Андрей, может, не захочет сейчас, он забыл, наверное, и вспоминать тяжело… Он очень переживал, это все видели и знали. И Наташа знала, что так будет… Её имени до сих пор в «Зималетто» никто не произносит. Табу. Но… Но он понять должен: ей ничего особенного не надо, только работа. И, главное, это же я прошу, она ничего не знает. Видела бы ты, как она тогда, после клиники, у меня в машине плакала… - У Светы перехватило дыхание, и она опустила глаза.
Вот оно, «из дня сегодняшнего»… Оказывается, Света присутствовала в самом что ни на есть настоящем, пока она о прошлом беспокоилась!
Вот же оно, живое: отчаянная, высасывающая кровь из сердца жалость, сострадание, невольный страх за собственного ребёнка… и немножко ревности. Да-да, немножко, вне закона, сжавшись в уголке - и всё-таки причиняя боль. Эта девушка принадлежала ему, и он хотел этого, и какое-то время думал только о ней, заботился о ней, мечтал о сыне, строил планы… Катя встряхнула головой.
- Света, я позвоню тебе… сегодня же. Ты же сейчас не в «Зималетто»?
- Нет, у меня выходной. – Света улыбнулась. – Это только у высшего звена во время подготовки коллекции по субботам промежуточные совещания, а Милко и Андрей Палыч, бывает, и по воскресеньям работают…
- Я позвоню тебе. Твой мобильный у меня сохранён. Я пойду сейчас… поеду к Андрею.
Глаза Светланы за очками стали больше и светлей.
- Спасибо, Катя…
**
…- Почему она позвонила тебе?
Как-то нехорошо становится, когда он так щурится…
- Ну, ты же со Светой не в таких отношениях, чтобы она могла к тебе обратиться…
- Со Светой – нет…
И снова слабый укол боли.
- Ты о Наташе? Во-первых, она не знает, а во-вторых – ты думаешь, ей легко было бы просить тебя о чём бы то ни было?
- Но тогда же она от помощи не отказалась…
«Тогда… да тогда она готова была принять помощь от кого угодно, чтобы только убежать от тебя», - подумала Катя.
- В любом случае сейчас ей прийти к тебе трудно…
Он пристально посмотрел на неё.
- Так Света сказала?
- Господи, Андрей, для этого не надо что-то специально говорить! Ну, неужели ты не понимаешь?..
Он ещё какое-то время смотрел на неё и отвёл глаза.
- Всё в прошлом, - быстро проговорил он. – Что сейчас может её останавливать? Как она может настолько помнить…
- Ну, ты же – помнишь…
Самого главного о Наташе она ему не сказала. Что-то мешало, она чувствовала, что если он узнает, они со Светой в какой-то степени предадут девушку. Гордую, Катя уже знала…
Помолчав, она спросила:
- Ты поможешь ей?
- Я не знаю, - открыто ответил он. – Честно, не знаю. Я не готов. И потом, что у неё произошло с Гореловым? Я же помню, как он был доволен ею…
- Не знаю. Света не объясняла, сказала просто, что она уволилась и долгое время не работает, вот и всё.
Она поднялась. Этот длинный день и трудные разговоры утомили её. И голодная, и спина болит, а сегодня же ещё… То, что вечернее мероприятие проводит фирма, таким странным образом всплывшая именно сегодня в их жизни, казалось мистическим и неприятным. К тому же, хоть она и решила в кафе, что всё это второстепенно, но жить высокими материями каждую минуту не будешь…
Андрей тоже встал и, обойдя стол, подошёл к ней, поцеловал.
- Ты устала? Как ты?
- Всё хорошо, только спина немного болит. И… Андрюша…
- Что? Ну, что?
- Давай не пойдём сегодня на это мероприятие. Я бы посидела дома. Заберём Алёшу…
Он вздохнул и, улыбнувшись, обнял её лицо.
- Кать, ты опять? Ну, чего ты боишься? – Несмотря на нежность, и руки его, и взгляд были твёрдыми.
- Я не боюсь… И мне не хочется сейчас начинать этот разговор…
- Пока всё не закончится – придётся. Придётся, Кать, если мы не хотим жить на острове. Мы же не хотим?..
- Не хотим. – Она покорно опустила голову, и он, напоследок погладив её по щеке, опустил руки.
- Ну, а если не хотим, то…
- Мне всё равно, - внезапно вскинув голову, горячо проговорила Катя. – Если мир настолько глуп, что на него влияют сплетни, то мне противен этот мир. И строить с ним отношения, «мосты наводить» я не хочу… Но тебе это важно, и я всё сделаю…
- Нет. Не мне, Кать… Не только мне.
Он отошёл от неё, пабарабанил пальцами по столешнице. Повернулся к ней.
- Я хочу, чтобы всё поскорей пришло в норму. Чтобы ты ни о чём не волновалась, чтобы была счастливой не только дома. Я хочу, чтобы ты чувствовала себя уверенно, даже если меня нет рядом. Я прекрасно понимаю, что мне проще… Моя жизнь ведь мало изменилась. Я жил мечтой о тебе, теперь живу тобой. А ты… тебе пришлось пожертвовать всем, по существу – всей прошлой жизнью. И я хочу помочь тебе. Разреши…
Она не ожидала. Она знала, что он понимает её, но что он ТАК понимает её, она не знала… И впервые чувство, похожее на удовлетворённость, торжество, радость от подтверждения правильности пути, поднималось в ней. Раньше она не задумывалась об этом, пленённая мыслью о предназначенности. Вспомнилось: «Ты моё горе, счастье… И неважно, чего там больше, если ты со мной»…
Наблюдая за ней, он сказал:
- Я наконец-то счастлив. Я горжусь своим счастьем и не стыжусь его. Ты понимаешь, о чём я? Нам нечего стыдиться.
- Мы и не…
- Нет, Кать. Если мы отказываемся от приглашений и не смотрим людям в глаза – мы стыдимся… Мы «избегаем общества». Старорежимно, но правда. Но почему? Зачем? Я не понимаю. Ей-богу, чувствую себя каким-то графом Вронским…
И он вдруг виновато, почти смущённо улыбнулся, и она почувствовала лёгкость. Его голос, его глаза, его уверенные руки. Что-то такое было уже, из далёких времён ей было знакомо это чувство уверенности, которое он передавал ей… Ощущение испытанного мелькнуло и пропало, а тепло было настоящим. Вернулось то чувство, из кафе, понимание действительно важного…
- Вот ты сказал сейчас – я сама перестала понимать, - сдаваясь, улыбнулась и она. – Потом, наверное, опять начну, но сейчас…
- Нет, ты запомни, пожалуйста, это «сейчас». Очень тебя прошу… Ну, что такое эта презентация? Пара часов, которые пробегут, и не заметим… К тому же…
- Что?
- Нет, ничего, - снова улыбнулся он и, подойдя к ней, привлёк к себе. Наклонился: – Ну, пойдём? Я провожу тебя. Я приеду через час, надо ещё кое-что закончить. Пойдём окольными путями, а то у наших девушек глаза из глазниц повыскакивали, когда тебя увидели... Беспокоюсь за их здоровье, мне эта коллекция дорога… А тебе полежать надо. И чтобы больше никаких звонков-разговоров!.. Кстати, как тебе Денисов?
- Чудесный водитель… Я отпускала его сегодня, когда к Свете ездила…
- Катя!..
- Андрей…
Последний раз редактировалось natally 30 мар 2010, 09:27, всего редактировалось 1 раз.
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
буду сторожить
запоздалая ревность, а может неудовлетворенность, а еще обида за Мишу и мысли о том что с ней он мог бы быть счастлив, остатки прежнего чувства? В общем темная лошадка эта Алина 
Спасибо-спасибо-спасибо, прям воздуха глотнула 
хоть намекнуть
