|
– 1 –
Припарковаться было решительно негде. Андрей полчаса кружил вокруг банка, громко и матерно высказывая свое отношение и к банку, который, строя новое здание центрального отделения в узком переулке старого московского района, не позаботился о парковке, и к автомобилистам, которые заставили переулок своими корытами так, что по нему едва можно было проехать, не говоря уже о том, чтобы найти место для парковки. В конце концов он припарковался в соседнем переулке и пошел к банку пешком. С одной стороны, эта прогулка позволила ему остыть и взять себя в руки. С другой – если бы он быстро и удобно припарковался, у него не было бы причин злиться и едва ли не километр топать до нужного ему здания. Форменное безобразие!
В «Роспромбанк» Андрей зашел все еще раздраженным, а вышел – час спустя – злым как собака. «Зималетто» сотрудничало с этим банком уже много лет, отец Андрея и президент «Роспромбанка» Прохор Семенович Силантьев давно дружили, и лишь поэтому Андрею предоставили еще одну отсрочку выплаты кредита. Понадобилось привлечь самого Силантьева, чтобы этого добиться. При этом ему дали понять, что, во-первых, больше ему таких поблажек делать не будут – бизнес есть бизнес (судя по всему, Силантьев дал на этот счет четкие указания), во-вторых, с ним обращались (неявно, конечно, но мысли сотрудников кредитного отдела были написаны у них на лбу) как с неудачником. «При Павле Олеговиче такого не было», «Павел Олегович всегда вовремя расплачивался по кредитам», «Павел Олегович никогда не брал такие суммы». Ну да, конечно, и расплачивался, и не брал, и именно поэтому Модный дом «Зималлето» еще не вышел на европейский рынок, хотя мог бы (несколько магазинов в Восточной Европе не в счет). Зато Андрей, с его планами по расширению производства и развитию компании, получает сплошные плюхи: отец в нем сомневается, Воропаев постоянно ставит палки в колеса, Кира его не понимает, поставщики с каждым днем все больше и больше наглеют, и даже лучший друг Ромка осторожно высказывается в том духе, что, мол, может лучше притормозить с расширением. В общем, куда ни кинь всюду сплошная гадость.
Кстати о гадости – Андрей не успел дойти до конца переулка, как вдруг с еще минуту назад ясного неба хлынул дождь. Даже не дождь – ливень, сплошная серая стена воды. Мгновенно ослепший и дезориентированный Андрей, поняв, что пока он добежит до машины, промокнет до нитки, быстро юркнул в ближайший магазин. По крайней мере, ему показалось, что это магазин. Однако оказавшись внутри – над головой тихо звякнул колокольчик – Андрей рассудил, что если это и магазин, то очень странный, а это о многом говорило, поскольку различных магазинов, салонов, бутиков и лавок Андрей в своей жизни повидал немало, и некоторые из них выглядели так, словно их владельцем был Безумный Шляпник.
Вроде бы, ничего шокирующего или чуднóго в этом конкретном магазинчике не было, но все равно у Андрея с первой же секунды возникло ощущение, что что-то в нем не так. Просто он не мог определить, что именно. Андрей тоскливо посмотрел в большое высокое окно справа от входа, убедился, что начавшийся минуту назад дождь не собирается кончаться, и решил получше оглядеться. У стены напротив двери располагалась деревянная кассовая стойка, за которой никого не было, как, впрочем, и во всем помещении. «Заходи кто хочет, бери что хочешь», – фыркнув, подумал Андрей. На полках за кассой сидели куклы – не детские пупсы, а фарфоровые (во всяком случае, так показалось Андрею), в старинных платьях, в шляпках и с сумочками. Компанию им составлял хрустальный шар с замком внутри, один из тех, что надо перевернуть, и над замком пойдет снег, две вазочки, изящный изогнутый подсвечник, несколько книг и пара чайных чашек (вполне возможно, веджвудского фарфора).
На длинном резном деревянном столике у окна был разложен самый необычный ассортимент товаров, который Андрей когда-либо встречал в своей жизни: игральные карты и карты Таро, бусы, свечи, веера, серебряные чайные ложки, зеркальца, шкатулки, шпильки и швейные булавки. Андрей пожалел, что не удосужился прочитать название, ему было страшно любопытно, чем же все-таки в нем торгуют. Пока что у него было только одно предположение – это лавка старьевщика, она же сбыт утиля. По правой стене стоял большой застекленный шкаф, в одной половине которого стояли книги, с виду старинные, в другой висело оружие – не то мечи, не то сабли, Андрей в этом не разбирался. За шкафом располагалась полуоткрытая деревянная дверь, над которой висела табличка «Антиквариат». «Да неужели? – мысленно хмыкнул Андрей. – Никогда бы не подумал». Справа от кассовой стойки, в самом углу, была другая дверь, с гораздо более занимательной надписью: «Магия». «А магазин, должно быть, называется “Желтый дом”». У стены слева от входа стояло несколько манекенов, одетых в почти такую же одежду, какая была на куклах, – платья со шлейфами, оборками и кружевами, в кокетливых шляпках и с ридикюлями. Возле крайнего манекена стояли высокие напольные часы с маятником.
Перед резным столом стояла пара таких же резных стульев, в центре комнаты – диван и пара мягких кресел с бежево-розовой обивкой, а за спинкой дивана – низкая стеклянная витрина. Андрей подошел к ней, чтобы разглядеть, что лежало внутри. Одни карманные серебряные часы, запонки, несколько подвесок, монеты – тоже, надо полагать, старинные, – и еще какие-то штуки, которые Андрей даже не опознал. Он как раз наклонился, чтобы рассмотреть нечто, больше всего похожее на стилет, когда позади него раздался голос:
– Могу я вам чем-то помочь?
От неожиданности Андрей вздрогнул и резко обернулся. Вот! Он чувствовал, что с этим магазином что-то не так. Стоявшая перед ним Особа (другого слова Андрей не нашел) определенно была этим самым «не так». Она была женского пола, но назвать ее женщиной было нельзя, уж Андрей-то, выросший в мире моды и красоты, это точно знал. Убогая старушечья юбка в пол цвета дорожной московской грязи, терракотовый плюшевый пиджак, блузка с рюшами и камеей у шеи – Милко, дизайнера «Зималетто», хватил бы Кондратий при виде такой «красоты». Круглые очки наталкивали на мысль о том, что Особа – горячая поклонница Гарри Поттера. Собранные в пучок мышиного цвета зализанные волосы не навевали вообще никаких мыслей.
– Нет, спасибо, я как-нибудь сам справлюсь, – преувеличенно вежливо отозвался Андрей и сделал туманный жест рукой.
– Если нужна будет помощь – я всегда к вашим услугам, – насмешливо улыбнулась Особа, продемонстрировав брекеты на зубах, и встала за кассовую стойку.
Андрей всегда твердо верил в то, что по одежке встречают, а по уму провожают (и то не всегда), а потому не сомневался, что дела магазина едва ли идут хорошо – с такой-то продавщицей.
– Эти часы принадлежали Савве Морозову, известному купцу и меценату, – сказала Особа, когда Андрей вновь склонился над витриной, и он опять едва не вздрогнул: откуда она узнала, что он смотрит на часы? Камеры у них тут, что ли, везде. – Они будут отличным подарком серьезному мужчине-предпринимателю в годах. Впрочем, если вас интересует что-то другое, в зале «Антиквариат» у нас большой выбор.
У отца Андрея и правда скоро должен был быть юбилей, но до сегодняшнего дня Андрей и не вспоминал о том, что уже пора озаботиться поисками подходящего подарка. И Павла Жданова вполне можно было охарактеризовать как «серьезного мужчину-предпринимателя в годах». Подивившись случайной прозорливости Особы, Андрей повернулся и сказал, не трудясь скрыть сарказм:
– А если мне нужны куклы Вуду и «Некрономикон», то мне в зал «Магия»?
– Именно, – без тени улыбки подтвердила Особа. – Впрочем, боюсь, таких вещей в нашем салоне нет и никогда не будет. Однако вы не интересуетесь ничем подобным, так?
– Я с детства не верю в сказки, – буркнул Андрей и, поражаясь своей импульсивности, выпалил: – Я беру эти часы. Сколько?
Цена была несколько выше, чем Андрей ожидал, тем более, что в нынешних обстоятельствах лишние траты ему были совсем ни к чему, но все же не настолько высокой, чтобы он не мог себе их позволить.
– Позвольте сделать вам подарок от заведения, – сказала Особа, когда Андрей расплатился и взял пакет (в розовую и яблочно-зеленую полоску, украшенный бантом, который Андрей намеревался выбросить, как только выйдет отсюда – не дарить же его отцу) с часами.
– Если вам этого так хочется, – бросил Андрей, удивляясь своей недоброжелательности. В конце концов, Особа, конечно, была странной, но на сумасшедшую не похожа, и она не сделала ему ничего плохого. Да и сам магазин был не так уж плох. И чего он так завелся?
– Дайте вашу правую руку.
– Зачем? – подозрительно спросил Андрей.
– Не бойтесь, я не кусаюсь.
Андрей некоторое время с подозрением смотрел на Особу, которая отвечала ему невозмутимым взглядом, и, решившись, протянул ей руку. У Особы оказались теплые руки и сильные пальцы.
– Я вам погадаю, – произнесла она, и Андрей отдернул руку как от огня.
– Это не больно, – успокаивающе сказала Особа.
Андрей гневно посмотрел на нее, не веря своим ушам.
– Вы ненормальная, – заявил он. – Всего доброго.
И, резко развернувшись на каблуках, направился к выходу.
– На вашем месте я поставила бы все на красное, – сказала ему в спину Особа.
– Я не играю в азартные игры, – не оборачиваясь, ответил Андрей и вышел из магазина, с трудом подавив желание хлопнуть дверью.
Дождь не только уже закончился – создавалось такое впечатление, что его и не было: тротуары сухие, а почти осеннее солнце жарит совсем по-летнему. Правда, Андрей этого не заметил, он был слишком занят тем, что злился.
* * *
Отцу подарок понравился. Андрей даже не ожидал, что часы настолько ему понравятся, и помянул добрым словом Особу. Ну, странная, но с кем не бывает? Ну хотела погадать – так это у магазина фишка такая. Завлекалочка. Не слишком грамотный (хотя кто знает…) маркетинговый ход. Чем предсказание судьбы хуже беспроигрышных лотерей, в которых победители получают страшную облезлую плюшевую игрушку или вонючую свечку?
Короче говоря, Андрей окончательно выбросил из головы Особу с ее антиквариатом и магией и сосредоточился на бизнесе.
– 2 –
Главной – и единственной – надеждой Андрея на успешное осуществление его плана по развитию «Зималетто» была осенняя коллекция. Она должна была стать не просто удачной, а мегаудачной. Взрывной, потрясающей воображение, великолепной и гениальной. Андрей знал, что Милко по плечу эта задача, и потому с особой тщательностью и размахом готовился к показу. Реклама, пресс-релизы, шумиха, интригующие предположения – на все это он не скупился. Андрей очень рассчитывал на удвоенную по сравнению с другими удачными коллекциями прибыль, хотя его лучший друг и по совместительству глава отдела маркетинга Роман Малиновский и советовал ему «не говорить гоп, пока не перепрыгнешь». Но интуиция Андрея подсказывала ему, что все пройдет без сучка, без задоринки, в точности так, как он наметил. Вот почему Андрей был даже не разочарован – сокрушен, когда все вышло не так, как он жаждал.
У Милко, как и у многих другие гениев, была одна проблема – он не умел вовремя остановиться. Сначала Павел и Маргарита Ждановы, а теперь вот Андрей играли роль его тормозов, а иногда и стоп-крана, и не давали ему увлечься новыми, революционными и сногсшибательными идеями, которые грозили превратиться в нечто чудовищное. И это при том, что Мило клялся и божился, что хорошим вкусом обладают в Москве очень немногие, а безупречным – лишь он один. Так или иначе, к осенней коллекции он подготовил такую уйму эскизов, что их хватило бы коллекций на пять, и на плечи Андрея лег нелегкий выбор: что оставить, а что выкинуть. Жданов-младший искренне (и небезосновательно) считал, что хороший вкус у него есть, равно как и предпринимательская жилка, и первым делом забраковал все эскизы в красных и коричневых тонах. Потому что эти цвета осени – жуткая банальность, все это уже сто раз повторялось, и к тому же у прямых конкурентов «Зималетто» в этом сезоне в коллекции присутствуют те же тона и оттенки. А Андрей хотел, чтобы его новая коллекция была уникальна. Милко немного повозмущался по этому поводу – что было его естественным состоянием, – но уступил.
В итоге… Нет, коллекцию хвалили, ее назвали «как всегда великолепной», в «духе современных тенденций», «радующей глаз необычным кроем», но это все была не та реакция, на которую рассчитывал Андрей. Никакой бури восторга, никаких восторженны оваций. Мода – это не то, что создают дизайнеры, мода – это то, что носят ее законодательницы, и то, о чем пишут в модных журналах. Тем, кого Андрей пригласил на показ в надежде на то, что они станут локомотивом успеха коллекции, новые творения Милко, безусловно, понравились, но не настолько, чтобы сделать их сенсацией. Но обиднее всего было то, что пара изданий написала, что коллекции не хватило ярких цветов, что ряд моделей смотрелся бы лучше в красных тонах. Это особенно возмутило и разозлило Андрея. Однако исправить ничего уже нельзя было.
Доходов от продажи осенней коллекции хватило для выплаты бóльшей части кредита, но не хватало для осуществления задуманных Андреем преобразований. Это означало, что его дорога снова лежала в «Роспромбанк», попытаться выбить новый займ. Благо еще, что финдиректор «Зималетто», Ветров, которого Андрей поймал за руку на всяких нечистоплотных делишках, «согласился» изменить немного отчет для Совета директоров, чтобы Андрея не сняли с должности раньше, чем дела «Зималетто» пойдут в гору. Победителей ведь не судят, так? А Андрей обязательно своего добьется, не сейчас, так позже, и Совету вовсе не зачем знать, какой ценой. Главное – продержаться в кресле президента до этого момента.
Припарковаться опять было негде, и Андрей покинул банк раздраженным и сердитым, как и в прошлый раз. Когда он дошел до середины переулка, он вдруг вспомнил магазин, в котором покупал отцу часы, и чуднýю продавщицу, посоветовавшую ему поставить все на красное, и его гнев на обидчицу-судьбу возрос в сто раз. Вот! Вот кто во всем виноват – странная Особа. Наверняка она работала на конкурентов, а иначе откуда она знала про то, что ему нужен подарок для отца. Точно, она специально хотела сбить его с толку – поняла, что он ее не послушает и сделает все наоборот. У, змея подколодная!
Распрямив плечи и тряхнув головой, Андрей решил найти этот магазин, чтобы высказать Особе все, что он о ней думает. Если, конечно, она там еще работает – а то, может, она выполнила свою гнусную миссию и уволилась. Нет, ну как ловко, они все подстроили! Еще чуть-чуть, и Андрей уверился бы в том, что дождь тоже подстроили конкуренты, но не успел, потому что увидел наконец нужную ему дверь. На этот раз он не забыл прочитать название магазина: «Лавка чудес» («Очень оригинально», – фыркнул Андрей), и чуть ниже «Для дома и души».
Рывком распахнув дверь, Андрей готов был с порога начать обвинительную речь, но, говоря языком пролетариата, обломался: за кассовой стойкой стоял молодой мужчина в безупречно скроенном, как с ходу определил наметанный глаз Андрея, костюме-тройке. Учитывая, что мужчине было не больше двадцати пяти-двадцати семи лет, это выглядело несколько странно – ну кто сейчас вообще носит такие костюмы, особенно в таком возрасте? Да у них тут у всех неординарные вкусы в одежде.
– Добрый день, – вежливо сказал мужчина. – Могу я вам чем-то помочь?
Весь запал Андрея как-то очень быстро и незаметно прошел, и ему вдруг стало смешно от того, что он себе напридумывал. Вот что значит дойти до ручки. Поскольку Андрей бодро врал всем окружающим, что дела у «Зималетто» идут отлично (единственными людьми, которые знали правду, были Ромка да Ветров, но первый все шутил, а ждать сочувствия от второго было бы нелепо), то никто не мог понять, почему он так взвинчен, и, соответственно, никто его не не утешал и не поддерживал. В такой ситуации еще не то нафантазируешь, лишь бы выпустить пар и сорвать на ком-то злость. Но сейчас, когда этот порыв у него испарился, Андрей почувствовал себя крайне неловко. С другой стороны, если Особа здесь больше не работает… что, если он прав? Ну, и вообще – раз уж он здесь, не уходить же вот так просто.
– Да, любезный, пожалуй, можете. Я недавно покупал у вас часы…
– Саввы Морозова?
– Да, именно их. Их мне подала девушка, такая… – Андрей замялся, не зная, как лучше описать Особу так, чтобы не вышло очень уж оскорбительно.
– Екатерина Валерьевна, – ответил молодой человек, и Андрей мог поклясться, что его тон из безупречно-вежливого превратился в холодно-вежливый, хотя уловить эту разницу было очень трудно.
Андрей пожал плечами – может, и Екатерина Валерьевна.
– Я хотел бы с ней поговорить.
– Какие-то проблемы с часами? В таком случае я с удовольствием помогу…
– Нет, спасибо, никаких проблем, мне нужна… Екатерина Валерьевна.
– К сожалению, – тон мужчины стал совсем уж ледяным, – но в данный момент ее… – он осекся, когда за спиной Андрея звякнул дверной колокольчик, и продолжил: – А вот и она.
Андрей обернулся. Помимо вышеупомянутой Екатерины Валерьевны (если, конечно, они с молодым человеком говорили об одной и той же персоне), которая выглядела точно так же, как в их с Андрее первую и последнюю встречу, в магазин зашла еще одна девушка в длинной пестрой юбке, цветастой блузке и в таком количестве различной бижутерии, что хватило бы на весь женский коллектив «Зималетто».
– Здрассьте, – кивнул Особе Андрей.
Особа не сразу его заметила, из-за того, что увлеченно болтала с похожей на цыганку подружкой.
– Здравствуйте, – удивленно откликнулась она. – Вам у нас так понравилось или возникли какие-то проблемы с часами?
Под внимательным взглядом трех пар глаз Андрей несколько нервно переступил с ноги на ногу и сказал, слегка поморщившись:
– Ни то, ни другое. Мне надо с вами поговорить. Предпочтительно наедине.
– Эм, ну хорошо.
Молодой человек вышел из-за стойки и направился в зал антиквариата. «Цыганка», подозрительно посмотрев на Андрея, явно неохотно скрылась за дверью зала под названием «Магия».
– Это вы во всем виноваты, – мрачно сказал Андрей, но без злости и без раздражения, скорее устало.
– В чем? – с любопытством спросила Особа (точно ли она Екатерина еще предстояло выяснить).
– Если б не ваше дурацкое гадание, я не выбросил бы из коллекции красные вещи, и нас ждал бы успех, которого «Зималетто» заслуживает.
Андрей прекрасно отдавал себе отчет как в том, какой чушью это, должно быть, показалось Особе, так как и в том, что он ведет себя как капризный ребенок, но сдержаться не смог. Пусть он больше и не винил Особу во всех своих неудачах, выговориться ему все равно было необходимо.
– Вы правда в это верите? – все так же любопытно поинтересовалась Особа, которую Андрей мысленно решил называть Екатериной, а то как-то неудобно получается.
– Нет, – с тяжелым вздохом признался Андрей. – Хотя не уверен. Я уже ни в чем не уверен, – пожаловался он, поражаясь самому себе.
– Бывает, – посочувствовала Екатерина. – Честно-пречестное, я тут совершенно ни причем… за исключением, конечно, того, что вам следовало ко мне прислушиваться.
Андрей очень хотел разозлиться на такое посыпание солью его бередящих ран, но у него не получилось. Вместо этого он вытянул руку ладонью вверх.
– Вот, гадайте, теперь я точно к вам прислушаюсь.
Екатерина покачала головой.
– Увы, но этот шанс вы уже упустили.
– Что это была разовая акция? – сделал жалкую попытку пошутить Андрей.
– Что-то вроде того. Но я могу предложить вам кое-что другое.
Она прошла за стойку, нагнулась и, выпрямившись, протянула ему круглый камешек с дыркой посередине, очень похожий на «куриный бог», которые Андрей собирал в далеком детстве в тот единственный раз, когда его отправили в пионерлагерь.
– Носите его всегда с собой, и он поможет вам в делах.
– Неужели? – спросил Андрей, скептически разглядывая камешек.
– Совершенно точно, – улыбнувшись, подтвердила Екатерина, и Андрей внезапно увидел, что не такая уж она и уродина.
Он взял у нее камень, который оказался легче, чем он ожидал, и после некоторого колебания сунул его в карман.
– Спасибо. Сколько я вам должен?
Екатерина покачала головой.
– Это подарок. Такие вещи – если, конечно, вы хотите, чтобы он действовал, – не продают и не покупают, только дарят.
– Эээ, спасибо. Ну, я, наверное, пойду.
Уходить ему почему-то не хотелось. Впервые за много месяцев, как с изумлением осознал Андрей, он был спокоен, расслаблен и на время забыл о висящем над его головой (и над «Зималетто») Дамокловым мечом. Немного потоптавшись на месте, Андрей направился к выходу.
– Удачи, Андрей Павлович, – сказала ему вслед девушка, и Андрей благодарно улыбнулся ей через плечо.
– 3 –
Разумеется, он ей не поверил. В смысле, не поверил в то, что этот амулет, талисман или что это такое приносит удачу. Однако он оценил попытку Екатерины подбодрить его. Вот почему, когда через несколько дней «Зималетто» внезапно заключило очень выгодный контракт с поставщиком, к которому Андрей уже давно искал подход, он не связал это с камнем с дыркой посередине, лежавшем в кармане его пальто. А через несколько дней «Зималетто» вернули арестованные было на таможне контрабандные ткани (спасибо Ромке, удружил. Впрочем, благодаря его же широким знакомствам ткани таки к ним вернулись, на что Андрей уже никогда и не надеялся). Дальше – больше. Дела «Зималетто» начали улучшаться так стремительно, что это казалось невозможным. Андрей боялся, что он вот-вот проснется, и это окажется не более чем приятным сном. Но нет, «Зималетто» процветало, и тогда-то Андрей и вспомнил о данном ему в «Лавке чудес» талисмане на удачу. Он пытался уговорить себя, что это не более чем совпадение, но коварный внутренний голос нашептывал, что все это правда, что своему благополучию он обязан «куриному богу», и Андрей, поверив в это, начал рисковать. Сначала по мелочи, а потом и по-крупному. Андрей быстро привык к такому положению вещей и был совершенно счастлив – все хорошо, и жизнь хороша. Единственным темным пятном в ней, правда, была его надвигающаяся свадьба с невестой Кирой Воропаевой, совладелицей «Зиамлетто», предложение которой Андрей сделал, чтобы обеспечить себе кресло президента компании. Киру Андрей не любил, изменять ей после помолвки не перестал (хотя в последнее время он был так занят, что ему было не до женщин), и предстоящим браком очень тяготился. Кира регулярно устраивала ему скандалы из-за измен и из-за того, что он совсем не уделяет ей времени, и, пусть это было малюсенькой ложкой дегтя в той бочке меда, в которую превратилась жизнь Андрея, истерики эти его все же напрягали. Но в общем и целом все было настолько хорошо, что Андрей был совершенно раздавлен, когда аккурат перед самым Новым годом, выяснилось, что зарубежные поставщики, которым он доверился и заключил с ними контракт на круглую сумму, – такие же мошенники, как и узбекские продавцы тканей. Казалось бы, Андрей должен былвыучить тот урок и больше никогда не повторять такой ошибки, тем более что в этот раз даже Малиновский был против, но успехи так вскружили ему голову, что он махнул рукой на интуицию и опыт. И прогадал. Не то чтобы это было смертельно для «Зималетто», но все же очень и очень неприятно. В тот же день на производстве сломались несколько станков, взятых в лизинг. Изначально Андрей хотел взять их в лизинг в «Севен-групп», известной и надежной фирме, но затем нашел более выгодный вариант в не столь известной компании, дозвониться которым после поломки не удалось ни самому Андрею, ни его юристам. Добила Андрея новость о том, что у них сорвалась аренда помещения в Праге, где они планировали открыть новый бутик «Зималетто».
Проигнорировав жалобы Киры, которой он обещал съездить и посмотреть очередную квартиру, Андрей поехал в «Лавку чудес».
– Он больше не работает, – заявил он, выкладывая на прилавок камень и не обращая ни малейшего внимания на то, что Екатерина заворачивала покупку высокой дородной дамы, посмотревшей на Жданова как на ненормального.
– Благодарю за визит, приходите к нам еще, – широко улыбнулась даме Екатерина, отдавая ей фирменный пакет.
Дама царственно кивнула и выплыла из магазина.
– Почему вы так решили? – выгнула бровь девушка, и Андрей рассеянно заметил, что она сменила прилизанный пучок и обыкновенный «хвост», а две верхних пуговицы обычно наглухо застегнутой блузки были расстегнуты.
– Потому что неудачи посыпались на меня как из рога изобилия, а раньше все было совсем наоборот. Вы можете его починить?
Екатерина посмотрела на него… странно посмотрела, не просто с сочувствием, а с состраданием, которое обычно испытывают при виде деревенского дурачка, и позвала громко:
– Амурчик, пойди сюда на минуточку.
«Амурчиком» оказалась та цыганоподобная девушка, которую Андрей видел в свой прошлый визит, только на этот раз ее юбка была еще более пестрой.
– Смотри, Амура, – протянула ей камень Екатерина, – Андрей Павлович утверждает, что он сломался.
Амура мельком взглянула на талисман, и в ее глазах появилось точно такое же выражение, как и у подруги.
– Вот скажите, если я вам дам весло и скажу, что оно поможет вам переплыть море, вы тут же броситесь с ним наперевес в воду? – спросила Амура. – Или все-таки пойдете искать лодку или делать плот?
Это она к чему? Уловив его недоумение, Амура тяжело вздохнула, словно поражаясь его тупости.
– Вам же ясно сказали: талисман поможет вам в делах. Ключевое слово – поможет. Это же не джинн и не волшебная палочка, творить чудеса он не умеет.
– Я не просил от него чудес, – возмутился Андрей.
– Да? – в ее голосе был явный скептицизм, и Андрей почувствовал, как у него покраснели скулы.
Ну да, наверное, она права, но разве он так много ждал от талисмана? Всего-то минимизации рисков. Крупных рисков. Подумаешь, пустяк.
Амура покачала головой и снова ушла в зал с табличкой «Магия».
– Вы неоправданно рисковали, и поэтому израсходовали всю его энергию, – пояснила Екатерина. – Он пытался вам помочь, но это было для него слишком трудно.
– Ясно… А зарядить его нельзя?
Екатерина рассмеялась.
– Это же не мобильный телефон, – укоризненно сказала она.
– И, я так понимаю, это тоже была одноразовая акция? – криво усмехнулся Андрей.
– Верно.
– Жаль.
– Ничего страшного, я уверена, что у вас все будет в порядке.
– Правда?
– Правда-правда.
Андрей улыбнулся и поверил.
– Раз уж вы здесь, – сказала Екатерина (теперь он точно знал, что она – Катя, Катерина, Екатерина), – вы можете подыскать подарок своей невесте. Что-то мне подсказывает, что он вам необходим.
Андрей хотел было спросить, с чего она это взяла (откуда ей известно его имя, он догадывался – наверняка прочитала в светской хронике. Не увидела же в хрустальном шаре, в самом деле), но передумал.
– Да, пожалуй.
Катерина (Андрей решил, что это обращение ему больше нравится) сделала широкий жест рукой, обводя помещение и предлагая ему выбирать.
Умилостивить подарком Киру и впрямь было необходимо, но что купить, учитывая, что Андрей уже передарил ей все, на что у него хватило воображения, он не представлял.
– Кать, – выглянул из зала антиквариата молодой человек в костюме-тройке, которого Андрей видел в прошлый раз – ты еще полчаса назад собиралась пойти пообедать и принести нам кофе.
Узрев знакомого посетителя, молодой человек тут же ретировался обратно.
– Разрешите составить вам компанию, – неожиданно предложил Андрей. – Я бы тоже не отказался от кофе.
Катерина удивленно уставилась на него, но кивнула.
– Хорошо, идемте. Обещаю, вы попробуете лучший кофе, какой вы когда-либо пили.
* * *
Кафе располагалось в соседнем переулке, и на вид было обычным среднестатистическим московским кафе. Девушка-администратор с бейджиком «Маша» и потрясающим бюстом приветствовала Катерину как давнюю знакомую, и Андрей понял, что сотрудники «Лавки чудес» здесь завсегдатаи.
Катерина оказалась права: кофе был божественным, а яблочный пирог – выше всяких похвал. Андрей, привыкший, что все женщины его круга обычно довольствуются салатами и прочей диетической едой, был приятно удивлен, когда Катерина заказала себе первое, второе и десерт и съела все это без тени раскаянья. Между прочим, ее несуразная и бесформенная одежда не скрывала ее тонкой талии, и Андрей задался вопросом, какую фигуру прячут ее наряды, вытащенные из бабушкиного сундука.
Пока они обедали, Андрей с рассказал Катерине о том, как обстоят дела у «Зималетто», какую шикарную зимнюю коллекцию готовит Милко, как им повезет, если все удастся открыть магазин в Милане, как его достал Воропаев и о многом другом. Девушка с интересом его слушала, вставляла комментарии, уточняла, рассказывала в свою очередь забавные истории о посетителях, и Андрей поймал себя на мысли, что он давно не проводил так хорошо время, когда можно не беспокоиться о встречах, важных звонках, совещаниях и недовольстве невесты, а просто наслаждаться разговором. У Катерины обнаружилось отличное чувство юмора, ямочки на щеках и лебединая шея. Думать о том, почему он вдруг заметил последнее, Андрей себе запретил. Они провели в кафе больше полутора часов, и Андрей ничуть не пожалел об этом, хотя ему надо было бы в это время заниматься проблемами «Зималетто».
Когда они вернулись в магазин – надо же было Кире подарок, – с двумя картонными стаканами кофе, за кассовой стойкой их ждал молодой человек, а на ней – фирменный пакет.
– С вас девять тысяч семьсот рублей, – заявил он Андрею.
– За что? – опешил тот.
– За подарок вашей невесте, – чопорно отозвался мужчина.
Катерина сунула нос в пакет, на мгновение нахмурилась и быстро взглянула на коллегу, а затем сдержанно улыбнулась.
– Берите, Андрей Павлович, у Яна безупречный вкус.
Немного поколебавшись, Андрей протянул Яну кредитку, демонстративно не глядя в пакет.
– До свидания, Андрей Павлович.
– До свидания.
Едва ли он сюда еще вернется, незачем, а жаль.
* * *
Подарком был невероятно изящный браслет, который настолько понравился Кире, что она целую неделю не устраивала Андрею скандалов и стала носить его не снимая.
– 4 –
Когда ему понадобилось купить подарок тете, сестре его матери, Андрей тут же подумал о «Лавке чудес». По правде говоря, он часто вспоминал о ней, сам не понимая почему. Что было такого в этом чудном магазине и в Катерине, что его мысли то и дело возвращались к ним, словно притянутые каким-то метафизическим магнитом? Не влюбился же он, в самом деле. Смешно даже. В любовь Андрей не верил. Во влечение и временное умопомрачение – да, а в любовь – нет. Когда-то он всерьез считал, что любит Киру, а до этого – однокурсницу Лику, а до нее – соседку Марину, отчего годам к двадцати пяти окончательно уверился, что любви нет, и к своим нынешнем тридцати двум мнения не поменял. Но не может же его влечь к Кате-Катерине. Она, конечно, судя по всему неплохой человек, но ведь не красавица же и не модель. И к тому времени, как Андрей опять поехал в «Лавку чудес», на этот раз за подарком тетке, он так и не разобрался в этой загадке.
– Добрый день.
За кассой стояла Амура, которая восприняла его приход как должное.
– Катя сейчас занята, – сообщила она, хотя Андрей ни о чем ее не спрашивал, – но она скоро освободится. Выбирайте пока.
– Угу.
Библиофилом Андрей никогда не был, но с самого первого его визита сюда его интересовало, что за книги стоят в шкафу, и сейчас он первым делом направился к нему. Пока Андрей разглядывал корешки книг, с названиями, написанными преимущественно на иностранных языках, с которыми он никогда не дружил, в магазин кто-то зашел. Обернувшись и увидев, что это не Катерина, Андрей вернулся к своему занятию, но уже через минуту его окликнула Амура.
– Андрей Павлович, извините пожалуйста, но мне надо отойти – будьте добры, присмотрите тут за всем. И за Егоркой.
Она кивнула на диван, и Андрей заметил вдруг, что на нем сидит паренек лет семи-восьми и что-то сосредоточенно рисует. Ответить Амуре Андрей не успел – она быстро скрылась в «магическом» зале вместе с посетительницей, оставив Андрея один на один с пылью веков и ребенком. Детей Андрей любил. Теоретически. Но в его окружении их было немного, и общаться с ними он не умел. Да и надо ли вообще общаться с этим конкретным ребенком – вон он как увлечен, даже головы не поднял, когда Амура упомянула его имя. И чей он сын? Амуры? Или Катерины?
Андрей немного побродил по залу и, так ничего и не выбрав, решил познакомится с мальчиком поближе – вроде неудобно совсем не обращать не него внимания, пусть даже сам Егорка ни разу не взглянул в его сторону.
Мальчик рисовал на придвинутом к дивану кофейном столике, а на диване рядом с ним лежало несколько готовых рисунков. Андрей присел на корточки слева от столика.
– Привет, Егор. – О чем разговаривать с семилетними пацанами Андрей не представлял. – Что ты рисуешь?
Егор продолжал рисовать, ничем не давая понять, что слышал Андрея, и не только не ответил, но даже не поднял головы. То ли потому что не хотел прерываться, то ли от стеснительности, а вероятнее всего – и то, и другое. Одно было ясно – разговаривать с Андреем он не хочет. Ладно, «неприятность эту мы переживем».
– Можно посмотреть твои рисунки?
Опять никакой реакции. Что же, молчание – знак согласия. Андрей медленно протянул руку к ближайшему рисунку и, перевернув и рассмотрев его, перевел ошеломленный взгляд на мальчика. На рисунке была изображена солнечная система. Правильно изображена, с Солнцем в центре и остальными планетами, вращающимися вокруг нее. Причем планеты были раскрашены тоже верно, как на фотографиях в учебниках астрономии. Проще всего было бы поверить, что Егор оттуда и срисовал их, вот только рисунок был совсем свежий – пальцы Андрея стали черными от толстого слоя «космоса», а ничего похожего на учебник поблизости не наблюдалось. Мальчик определенно увлекался астрономией и хорошо рисовал, необычайно точно прорисовывая детали.
– Отличный рисунок, – искренне похвалил Андрей.
Мальчик по-прежнему делал вид, что в помещении никого кроме него нет. Андрей посмотрел остальные рисунки – все они были на звездную тематику, – и спросил:
– Кем ты хочешь стать, когда вырастешь? Наверное, космонавтом.
Ноль реакции.
– Скорее, физиком, – раздался голос.
За спиной Егора стояла Катерина. Несколько секунд она молча смотрела на макушку мальчика, а затем развернулась и направилась к кассе, жестом позвав за собой Андрея.
– Здравствуйте, Андрей Павлович.
– Здравствуйте. – Она заметно хмурилась, и Андрей не мог не спросить: – Что-то не так?
– Нет, ничего. Просто… Не обижайтесь и не удивляйтесь, что Егорка не стал с вами разговаривать, он савант и всегда такой.
– У меня и в мыслях не было обижаться, – заверил ее Андрей. – Но я понятия не имею, кто такой савант.
– Савантизм – это одна из форм аутизма и вообще отклонения в развитии. Непризнанный, но вполне реальный диагноз, – грустно пояснила Катерина. – Саванты обычно отличаются неординарными интеллектуальными способностями, у них феноменальная память и они проявляют невероятные способности в самых различных сферах – от музыки до математики. Егорка уже прочитал массу учебников и книг по физике, астрофизике, астрономии и не только, и помнит их наизусть. И постоянно рисует то, о чем прочитал, чаще всего – звезды, галактики и все в том же духе. Но он не разговаривает, не может себя обслужить и… В общем, вы уловили картину.
– Я… Мне жаль.
Андрею и впрямь было жаль, несмотря на то, что мальчик был совершенно ему незнаком. Но было чертовски несправедливо – обладать таким умом и в то же время не иметь его.
– Нам всем жаль. Но такова его судьба.
– Слабое, должно быть, утешение для Амуры.
– Это не утешение, это данность, высеченная в камне, – вздохнула девушка. – Только при чем тут Амура?
– Ну, всякая мать…
– Нет, что вы, Амура не его мама. Мы приглядываем за Егоркой, пока…
– Кать, привет, извини, что опоздала!
В магазин ворвалась молодая женщина, в которой, напрягший память Андрей, с некоторым трудом узнал администратора кафе, где они обедали с Катериной.
– Ничего страшного, мы всегда рады с ним посидеть.
– Спасибо! Егор, сыночка, собирайся, мы опаздываем. Давай, это мы уберем. Где твоя курточка? Давай…
Девушка (ее имя Андрей не вспомнил бы и под страхом расстрела), тарахтела как пулемет и двигалась примерно с той же скоростью. Она мгновенно собрала все рисунки сына и карандаши, ловко одела его (мальчик покорно встал, когда она потянула его за руку, но сам не сделал ни малейшей попытки собраться), звонко чмокнула Катю в щеку и потащила было Егора к двери, но тут ребенок неожиданно заупрямился и, вырвав у матери руку, подошел к Катерине и Андрею и протянул им рисунок, который он держал в другой руке. На рисунке было изображено сердце, но не привычное всем красное сердечко – символ любви и непременный атрибут Дня святого Валентина, а обычное человеческое сердце, как в анатомическом атласе.
– Спасибо, Егор.
Катерина осторожно взяла у него рисунок и ободряюще кивнула шокированной матери мальчика, неподвижно стоящей у двери. Егор, никак не отреагировав на слова Катерины, снова опустил голову и застыл на месте. Некоторое время взрослые молчали, надеясь на еще одно чудо, но его не произошло.
– Пока, Кать, – убитым голосом сказала Егоркина мама, снова беря его за руку. – Мы пошли.
– У них все будет хорошо. – негромко произнесла Катерина, когда мать и сын покинули магазин, отвечая на высказанные мысли Андрея. – Это только со стороны кажется, что все ужасно, но на самом деле у них все будет хорошо.
– Вы не можете утверждать это наверняка.
– Я – могу, – твердо заявила Катерина, и Андрей вновь, в который уже раз, ей поверил, но все же хмыкнул насмешливо:
– Да? И что, он правда станет физиком? Или доктором? Судя по всему, к медицине у него тоже есть способности.
– Честно говоря, он первый раз нарисовал нечто подобное. Не знаю, что это значит.
Но у Андрея почему-то сложилось впечатление, что все она знает, просто не хочет в этом признаваться. Ну и ладно, все равно у «Лавки чудес» и ее работников было, кажется, немало тайн и странностей, и Андрей уже начал к ним привыкать.
– Итак, чем я могу вам помочь? – тоном профессионального продавца осведомилась Катерина, убирая рисунок под прилавок.
Андрей уже и забыл, зачем он здесь.
– Я ищу подарок тете.
– Замечательно! – просияла девушка так, словно Андрей только что сообщил ей, что она выиграла миллион долларов. – Мы как раз вчера купили то, что вам идеально подойдет.
Она скрылась за неприметной дверью в левом от Андрея углу, которую он раньше не замечал, и вернулась через пару секунд с круглой коробкой. Внутри лежала шляпа, и у Андрея промелькнула мысль, что Катерина все-таки шпионит за ним: шляпа – не эта, а вообще, – была великолепным подарком для его тетки. Дело в том, что эта самая тетя, сестра Маргариты Ждановой, Елена, была одновременно и гордостью, и позором семьи. В далеком 1980-м году во время Олимпиады Елена, работавшая переводчицей, познакомилась с англичанином – представителем Олимпийского комитета. Как она умудрилась сбежать с ним в Англию после окончания Олимпиады – отдельная эпопея, главное, что ей это удалось. После чего ее семья получила ряд неприятностей, от небольших до очень крупных, но в конце концов, с взятием страной нового курса, все улеглось. Родные Елены были, с одной стороны, рады за нее, с другой – немного злы за все, что по ее милости им пришлось пережить, но старались не терять с ней связи. С англичанином, ради которого Елена стала предательницей родины, она развелась через пару лет и, вместо того, чтобы очутиться в нищете и безвестности, подобно большинству таких же эмигранток, вышла замуж за английского аристократа, не слишком богатого, но титулованного, очень-очень-очень дальнего родственника королевской семьи. Благодаря напористости и упорности Елены ее новый муж быстро разбогател, и Елена стала вращаться в высшем свете Англии, посещая все крупные светские мероприятия, включая королевские скачки. На которых, как известно, дамы носили шляпки. Красивые, уродливые, экстравагантные, простые, шедевральные, ужасные. Всякие разные.
В женских шляпках Андрей разбирался плохо, и половину тех головных уборов, которые он видел на тетке, он считал либо смешными, либо убогими, но она уверяла его, что каждый раз они производили фурор, и показывала в доказательство газетные статьи. Вот почему он не был уверен, что принесенная Катериной шляпка – вполне симпатичная, золотистая, украшенная вышивкой и стразами, – подойдет Елене (та терпеть не могла, когда ее называли тетей): слишком уж непритязательной, хотя и элегантной, она выглядела. Эти опасения он не преминул высказать Катерине.
– Обещаю, ей понравится, – улыбнулась та. – Доверьтесь моему вкусу.
– Как будто он у вас есть, – буркнул Андрей, и тут же проклял свой длинный язык. – Извините, я не хотел. Я…
– Ничего страшного, я не обиделась, – прервала его Катерина. – Я же понимаю, какое произвожу впечатление.
То, как она спокойно сказала он этом, убедило Андрея в том, что она действительно не приняла его слова близко к сердцу, и позволило спросить:
– Если так, то почему вы одеваетесь так, как будто вам Конституцией запрещено заходить в магазины одежды?
– Я так прячусь, – как ни в чем ни было пояснила девушка, небрежно пожав плечами.
– От недовольных клиентов или от налоговиков? – поинтересовался Андрей.
– От судьбы, – на полном серьезе ответила Катерина.
– Это как?
– Судьба очень не любит, когда ее предсказывают.
– Тогда зачем вы это делаете? – озадаченно осведомился Андрей, ни на секунду не задумавшись о том, как дико прозвучали ее признание и его вопрос.
– Потому что по-другому я не могу.
– Ясно… – глубокомысленно протянул Андрей, хотя, конечно, ничего ему было неясно. – Ладно, я ее покупаю.
– Вот и славно, – обрадовалась Катерина.
* * *
Только выйдя из магазина, Андрей сообразил, что с зубов Катерины исчезли брекеты.
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
Рада, что всем понравилось 
)
