|
3
Её разбудил шелест листвы. Или травы. Такой тихий-тихий шелест, когда ветру лень буянить и он балуется лёгкими прикосновениями. Тронет - отступит, тронет - отлетит...
Катя проснулась и с минуту не могла понять, где находится. Уж очень реальным, отчётливым был этот шелест. Лес? Луг? Какая-то поляна, озеро, пруд?.. Кто-то невидимый перебирает ветром, как по клавишам, увлекая в сети чудной музыки. Совершенство природы, заманчивый покой: не просыпаться… не вспоминать...
Но она сделала над собой усилие и открыла глаза. Квартира… Её комната, всё, как обычно.
Наверное, это всё то же. Она никак не может привыкнуть к тому, что не живёт больше дома. Верней, что её дом теперь не там, где она засыпала и просыпалась долгие годы. Какого труда стоило уговорить папу согласиться с её решением! Сколько вечеров, долгих вечеров, терпеливых разговоров, объяснений! Он был обижен, уязвлён, подавлен. Родная дочь, его Катька, его Катюшенька, бросает их на произвол судьбы, уходит, уезжает... зачем?!..
Но она была непреклонна. И маму убедила. Ну, необходимо ей в её почти двадцать девять почувствовать себя самостоятельной, что-то изменить в себе. Уже несколько лет это был её маленький жизненный план, и родители называли его причудой, ну и пусть, она не спорила, но - настаивала. После того, как в банк пришла Ирочка Танеева и появилась реальная угроза увольнения - несправедливого, "а просто так", никак не связанного ни с заслугами, ни с неудачами, - Кате стало ясно, что нужно что-то менять. Если она не хочет, чтобы её заменили. И меняли всю жизнь - на улыбчивых, раскрепощённых и привлекательных.
Она тогда услышала случайно разговор двух сотрудниц своего отдела, ушла в туалет и долго стояла перед зеркалом, глубоко, размеренно дыша. Не могла она не презирать людей, оценивающих себя и других исключительно по внешности, но и вызов им бросать было уже глупо. Пришло время принять правила чужой игры.
Конечно, она не стала ломать всё в одночасье, ничего бы и не получилось. Не пошла в салон, не накупила себе косметики и ярких платьев. Всё происходило постепенно. Для начала сняла очки - старые родные очки, которые и теперь всё не решается выбросить. Купила красивые, современные, в тонкой позолоченной оправе. Оказалось, что новых ощущений хватило для того, чтобы констатировать: лёд сломан. Дальше - больше. Волосы теперь красивым узлом или ракушкой собраны назад, спереди гладко зачёсаны, на косой пробор. С такой причёской она выглядит юной, но не ребёнком. Одежда... хоть и не особенно изменилась, но теперь во всех этих кружевных воротничках чувствуется стиль. Откуда ей знать про стиль? Просто чувствует. Подходя к зеркалу и долго, внимательно рассматривая себя, она чувствует то же, что при взгляде на тех, кому всегда немножко завидовала.
Это была победа. Маленькая, почти незаметная, но победа. И первой наградой стало то, что управляющий вызвал её к себе, попросил не обижаться на слухи, мол, "чего только в коллективе не бывает. Он и не думал её увольнять, как можно уволить такого ценного сотрудника... А Ира будет работать в соседнем отделе и ничьё место занимать не собирается.
Так она осталась в «Ллойд Моррис», хоть уже готов был текст резюме - она собиралась разослать его потенциальным работодателям. Но это было ещё не всё. Вскоре её повысили. Вспомнили вдруг о том, что недавно она обнаружила в отчётности важную ошибку, и сделали заместителем начальника отдела…
Конечно, это могло быть и не связано с её зарождающимся внутренним движением к другой себе, но подхлестнуло, добавило твёрдости и уверенности, что она на правильном пути. А может, и действительно что-то во взгляде изменилось и дело было не в новых очках...
Да, всё это было незаметно для папиных глаз, но в конечном счёте отразилось и в них. Настоящим ударом стало заявление дочки о том, что она собирается снять квартиру. Отдельную квартиру, только для себя. И невинно добавила: "Поближе к банку, папа. Ты же знаешь, сколько у меня сейчас работы и сколько времени уходит на дорогу туда и обратно..." Папа аж задохнулся от возмущения. Кричал, что сейчас же возьмёт её за руку и отведёт в автосалон. Ничего, кредит оформят, один почти выплатили, и второй не проблема... Будет ездить на своей машине - вот и всё решение! А то выдумала - квартиру!..
Упрямство Пушкарёвых не было личным мифом Валерия Сергеевича, это было то немногое из провозглашаемого им, что соответствовало истине... Опустив голову и упрямо сжав губы, дочка стояла с обманчиво-кротким видом и настаивала на своём. Машина подождёт. Она тоже в её плане... но позже, одним из следующих пунктов. Сначала - отдельное жильё. А она будет каждые выходные приезжать к ним, да хоть в пятницу вечером и оставаться до понедельника...
Нет, это не укладывалось у него в голове. Мама качала головой: что ты затеяла?.. Но она только чуть склоняла голову набок и смотрела на неё своим старым-новым загадочным взглядом. Это по-прежнему была её дочка, её девочка, но взрослость, решимость какая-то незнакомая, пугающая появилась в ней... А может быть, уже давно появилась или даже всегда была, а они с отцом просто не заметили? Не заметили, как вырос ребёнок...
Теперь она просыпалась в головокружительно пустой и тихой, отвоёванной своей квартире. Каждый раз это было непривычно и очень волнующе, но ни разу она не пожалела о своей "причуде". Конечно, ей не хватало мягких маминых рук, которые будили её по утрам, аккуратно отворачивая край одеяла; папиного зычного голоса, доносящегося с кухни; звука постоянно работающего телевизора; Колькиных звонков в дверь – сигналов голодного бедствия... Но именно это ощущение пустоты в некогда заполненном месте и придавало уверенности и делало волнение при пробуждении приятным и даже захватывающим. Тоненько тянуло под сердцем в предчувствии... предчувствии чего?.. она не знала, но знала, что это исподволь нарастающее движение было подготовкой к чему-то.
И, похоже, предчувствия её начинали сбываться. Не успела она свыкнуться ещё со своим новым положением, а по сути - уложить его на полочку своего обновлённого мировосприятия, как произошло ещё одно интересное событие: она познакомилась с Максимом Шнайдеровым, членом правления одного из крупнейших московских банков.
И сейчас, лёжа в постели и приходя в себя после своего странного сна, Катя в подробностях вспоминала их встречу несколько дней назад. Максим пришёл в "Ллойд Моррис" не по делу, он пришёл к ней. Сотрудницы удивлённо и с любопытством наблюдали за тем, как удивилась и растерялась она. Выслушала его просьбу встретиться с ней вечером в ресторане. В ресторане "Георг V", она слышала об этом месте, но раньше и подойти бы к нему боялась. А сейчас - согласилась. Почему бы и нет? Максим приветлив с ней, располагает к себе. С серьёзным вниманием слушал её, когда для консультации её вызвал к себе Вячеслав Семёнович, принимавший в своём кабинете коллегу. Правда, немного смущающей была его манера смотреть собеседнику прямо в глаза, но постепенно она перестала тушеваться и отводить взгляд. Тем более, что смотреть на него было приятно, и думать о нём было приятно… Пожалуй, даже слишком много думала, возвратившись из банка домой. Вспоминала пушистые тёмные ресницы, спокойный взгляд… Потом ещё несколько встреч по делу - речь шла о слиянии одного из филиалов "Ллойд Моррис" с "Атлантик-банком" - и она окончательно уверилась в его расположении. Рядом с Максимом было безопасно, а опасность была главным ощущением, которое отталкивало её от мужчин и вообще от незнакомых людей, а следовательно - и их от неё.
Он говорил о какой-то просьбе, которую удобней будет обсудить не в суетливой деловой обстановке - так объяснял он свой выбор места встречи. Конечно, она согласилась. И что могло её удержать? Привычная боязнь людных мест, чувство, что все смотрят на неё и показывают пальцем? Но это уже в прошлом. Когда-то она уживалась с этим, а потом ещё и кое-что сделала, чтобы это изменить…
Настроение было хорошим, и она улыбалась, одеваясь и завтракая. Перед уходом две обязательные минуты разговора с папой - и всё, она готова, только дверь закрыть. На мгновенье задержалась, проверяя, не забыла ли чего, - и неожиданно при взгляде в открытую дверь спальни как-то странно сжалось сердце. От пустого простенка между шкафом и кроватью вдруг дохнУло чем-то знакомым, возникло смутное ощущение, что в этом прямоугольнике когда-то что-то стояло... должно стоять... какой-то предмет... невысокий, но занимающий всё пространство. И от него, этого несуществующего предмета, шло странное тепло, странное, манящее, притягивающее, как та музыка ветра, которую она слышала во сне…
Озадачившись, Катя тряхнула головой, чтобы сбросить наваждение. Что за ерунда? Она живёт в этой квартире месяц и ничего здесь не переставляла, вся мебель стояла на своих местах...
Пожав плечами и решив не думать об этом, вышла на лестничную площадку и, закрыв дверь, почти сбежала по ступенькам. Второй этаж, красота!..
Ей так повезло. Двухкомнатная квартира по смешной для элитного дома цене аренды. То ли близость завода, сводящая почти на нет свежесть рощицы неподалёку, то ли ещё какой-то неизвестный ей фактор повлияли, но квартиры в этом районе стоили действительно дёшево и сдавались дёшево. А так приятно выходить в чистый подъезд, и на каждой лестничной площадке - ковровая дорожка, и цветы, за которыми ухаживает консьержка...
Осень ещё только начиналась. Воздух был неопределённым, не очистился ещё до тех звонкости и прозрачности, которые принято называть "осенним воздухом"; листья на деревьях потускнели и только ещё готовились к последнему наряду. Это состояние неопределённости, переходности импонировало Катиному состоянию, и она не жалела ушедшего лета, как не жалела о себе прежней. О себе вчерашней…
Рабочий день прошёл спокойно, без потрясений. Катя не подгоняла время, но и сожалений от хода стрелок на часах не испытывала. Всё же интересно было, что ей скажет Шнайдеров.
Как всегда, глядя ей прямо в глаза, он сказал:
- Переходите ко мне.
И она растерялась, в ту же секунду поняв, что ожидала чего-то такого, и не знала, как вести себя, изображать удивление перед ним и самой собой или всё-таки признаться, что ждала этого предложения, но он освободил её от необходимости выбирать и заговорил сам.
- Катя, вам нужно расти. "Ллойд Моррис" - это не тот банк, в котором можно добиться успеха. А вы можете добиться успеха, вы это сами знаете. Мой отец фактически отошёл от дел, я несколько месяцев исполняю обязанности президента. Прежняя команда не совсем устраивает меня, теперь я это понял окончательно. Хотелось бы иметь рядом с собой энергичных, инициативных людей... таких, как вы. А сейчас у меня ещё и неприятности... - И лицо его вдруг омрачилось, выражение серых глаз стало другим, озабоченным, тревожным.
Он не продолжал, и она тихо спросила:
- У вас что-то случилось?
- Да. - Он спокойно посмотрел на неё. - И виной всему нелепость... мальчишество, которое привело к трагедии. Мне даже стыдно рассказывать об этом, и я бы не стал, если бы не хотел, чтобы вы поняли меня. Мой друг в больнице, он ранен... из-за меня. Несчастный случай на охоте, на которую я его затащил. Его жизни, слава богу, ничего не угрожает, но, как вы понимаете, у нас большие неприятности с законом.
- Но как это могло случиться? Вы... стреляли и попали в него?!
- Не я, другой человек. Один из наших знакомых. Но я организовывал это мероприятие, договаривался с начальством угодья... Вы понимаете?
Она, кажется, понимала. Разрешения на ношение оружия не было, взятка, разбирательства... И это не считая самого происшествия. Да, действительно серьёзные неприятности. Грозящие тюрьмой. Но зачем он об этом рассказывает ей?
- Теперь вы понимаете, как для меня важно, чтобы в банке был человек, на которого я могу положиться, доверять как самому себе...
Она неуверенно улыбнулась. Как-то странно всё это выглядело.
- Максим Максимыч, но я ведь чужой, посторонний человек... понадобится время, чтобы войти в курс дела... Неужели в банке нет кого-то, кто взял бы сейчас на себя работу?
Он чуть заметно передёрнул плечами, в глазах вспыхнуло что-то и они стали ещё светлей.
- Есть. В том-то и дело, что такой человек есть. Но если он, как вы говорите, "возьмёт на себя всю работу", мне там делать будет нечего. - И, предваряя вопросы, открыто посмотрел на неё. - Это мой зять, муж сестры. Он давно рвётся в президентское кресло.
Катя задумчиво вертела в руке салфетку. Всё понятно. Всё те же карьера, конкуренция, замена одних другими. На время разбирательств с милицией и в суде Максим хочет застолбить за собой место, поместив в банк «своего человека». Смутно она представляла себе, как всё это будет выглядеть и на что конкретно он рассчитывает – ведь он почти не знает её и изрядно рискует, - но если он просит о помощи, а в её силах помочь, то она должна это сделать.
- Максим Максимыч… вы же понимаете, что я могу не справиться… не оправдать ваших ожиданий…
- Катя, мир бизнеса не предполагает стопроцентных гарантий, вам ли этого не знать. – Наконец-то в его серых глазах появилась улыбка, и у неё отлегло от сердца. – Но Вячеслав Семёнович достаточно мне рассказал о вас, а ваше виртуозное владение цифрами я наблюдал лично, так что я всё-таки надеюсь, что риск невелик. Я решил поставить на вас, Катя. Что скажете? – Теперь он уже улыбался губами – широко, открыто, всё лицо осветилось.
- Конечно, я помогу вам. Сделаю всё, что в моих силах.
От волнения сердце забилось быстрее. Кажется, в калейдоскопе её жизни стёклышки продолжали стремительно перетряхиваться, и это было только начало…
На прощание он попросил называть его Максимом. Сказал, что и на работе чувствует себя глубоким стариком, когда его величают по отчеству подчинённые гораздо старше него, но если и она будет называть его так, он этого не вынесет. К тому же, какой смысл? Никакой особой субординации их деловые отношения не предполагают. Главное, стать единомышленниками и работать на одно дело. А весь этот антураж он вообще не любит…
Катя приехала домой и не сразу поднялась в квартиру. Погуляла по двору, посидела на ярких детских качелях. Скоро их засыплет опавшая листва, а потом снег. Ещё одна осень, ещё одна зима… К чему всё это? Иногда она переставала понимать. Одиночество придумали разочарованные, но ведь чтобы захотеть потерять, нужно сначала иметь. Иначе не почувствуешь, не поймёшь. Вот и она не понимала. Как хорошо бы было…
Легко соскочила с качелей, пошла к подъезду. Пушкарёва, Пушкарёва… Ничему тебя жизнь не учит. Подумаешь, ресницы. У таких, как он, недостижимых, словно инопланетные существа, тоже бывают ресницы. Но для таких, как она, это – атавизм, ненужное приложение. Так же, как и в ней для него. Её дело - документы, цифры, прибыль, вот что ему нужно от её близости. Это правила определённой игры, и их нужно соблюдать. И не мечтать о несбыточном.
Но ведь когда-то ей казалось, что даже остаться в «Ллойд Моррис» - несбыточно. А потом – получить повышение. И вот ей предлагают работу в одном из лучших банков, в должности заместителя директора, и директор называет её чуть ли не своей правой рукой… Но это другое. Это работа, а ей всегда почти всё удавалось в учёбе и работе. С личным не так, всё сложнее. Неудачный опыт юности – почти десятилетней давности! – навсегда вбил в голову: в ней что-то не так, она никому не нужна. Внешность сейчас помогала ей стать более уверенной в работе, но это не могло помочь почувствовать себя желанной. Она просто не способна была поверить в это по-настоящему, представить себе…
Но глаза Максима то и дело встают перед ней. Мечтать… Тихо, молча, ведь никто не узнает. Просто думать о нём. Позволить своим мыслям забрести далеко-далеко, туда, где нет её реальной, туда, где на неё смотрят как на женщину, где её видят… Чуть-чуть поиграть с воображением. С самой собой. Сколько прочитано книг, выучено стихотворений! Когда-то она, как всякая девочка, думала, что все эти слова ей доведётся произнести самой – и услышать в ответ. Не су-жде-но…
А утро, как обычно, поглотит разыгравшуюся фантазию и расставит всё по местам. Конкретные цели, задачи, пути достижения. Не самый лёгкий день завтра предстоит ей. Баранов будет разочарован, раздосадован. Пройдёт время, прежде чем он свыкнется с мыслью о её увольнении. Возможно, и отрабатывать придётся, но Катя надеялась, что до этого не дойдёт. В конце концов, управляющий хорошо относится к ней, в какой-то мере как к своей протеже, и должен понять её. Хоть ему и в голову не приходило, конечно, что когда-нибудь могло случиться подобное. Маленькая, незаметная, исполнительная, усидчивая… В последнее время стала расти, проявлять инициативу – только в плюс банку, конечно, а не себе самой!.. Но не она виновата в этой слепоте.
Засыпая, она подумала о том, какая странная штука – память. Она удерживает всё и не удерживает ничего. Ведь каждый новый день это возможность начать всё с чистого листа. И главное – быть готовым к этому…
Последний раз редактировалось natally 20 авг 2009, 12:27, всего редактировалось 1 раз.
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
кулачок, конечно, неслабый 
Исправляюсь, сейчас выложу 
