|
9
В кабинете повисла грозовая тишина. Малиновский преувеличенно аккуратно снял трубку телефона и положил перед Андреем, не спуская с него напряжённого взгляда.
- Ну… ну, звони, чего ты?..
Андрей медлил, сцепив зубы.
- С ума сошёл? – уже другим, спокойным тоном спросил Малиновский. – Всё рушить, всё, что годами наработали… из-за чего? ты уже понял? Я вот лично – нет…
- Ещё раз: что ты предлагаешь? – медленно проговорил Андрей.
- Разобраться для начала! Выяснить, может, не так всё плохо! А не к папочке с мамочкой бежать…
Андрей грохнул кулаком по столу. Роман даже не дрогнул, зная, что это относится не к нему и не к тому, что он говорит. Говорит для того, чтобы поддержать в нём нужный градус. Чтобы озвучить то, о чём он и сам думает.
- Не так плохо? Не так плохо, Малиновский?!
- Ну, плохо, плохо… Но звонить Пал Олегычу – выход? Может, и выход, только последний. А мы ещё не попытались…
Андрей поморщился.
- Неужели ты серьёзно думаешь, что задержка случайна? Почему тогда они не отвечают на звонки? Все телефоны отключены, а в тех, которые нет, мёртвые гудки, ты сам слышал!.. Случайно? Ах, простите, что так глупо получилось… Сейчас всё исправим, и неустойку ещё заплатим…
Роман, не удержавшись, хмыкнул. Андрей кивнул. Ну, бред ведь, бред.
Он немного успокоился. В конце концов, и это не конец света. По крайней мере, надо, необходимо убедить себя в этом, иначе… Иначе всё насмарку, все надежды, планы - всё летит к чертям! И всё же глухая злость на собственную глупость шевелилась внутри. Ну, как можно было так наивно угодить в капкан, на котором огромными буквами надпись: «Осторожно, Ветров!»?..
Но он не был уверен в виновности своего бывшего финдиректора. На звонок ответил моментально, голосок невинный, сочувствующий… Воропаев тут же пригрел его на своей французской груди, и теперь он, конечно, чувствует себя защищённым. Но справедливость требовала признать вариант случайности: ну, работали же раньше они вместе, и сколько действительно хороших поставщиков Ветров порекомендовал… Андрей усмехнулся. Ну да, и можно только догадываться о суммах отката в этих случаях. Понятно же, что от того, что плыло в руки, Ярослав не отказывался. Возможно, и сам наталкивал партнёров на нужные мысли… Но чтобы вот так, подло подставить «Зималетто»! И ведь сделка была почти заключена к моменту его увольнения. Мог, конечно, повлиять на её исход… или нет?
Андрей посмотрел на Романа. В глазах теплилась надежда.
- Как думаешь, мог Ветров уговорить этих молодчиков из «Экредо» кинуть нас? Как-то с трудом верится, чтобы взрослые люди повелись на чужие разборки…
Малиновский пожал плечами.
- Мы же не знаем, в каких они отношениях и какая была договорённость… Выглядело всё вполне прилично, хочется верить, что мы не последние идиоты, а что там на самом деле было… Но ты прав, одно дело – пообещать ему процент от сделки, и совсем другое – конкретное мошенничество с милицией и прочими «приятностями»…
Андрей вскинул голову, и на лице его отразилась вся боль мира.
- Милиция? Нет, во второй раз я этого не переживу…
- Ну, а как иначе, Андрей? Пал Олегычу звонить рано, в милицию не хочешь…
- Чёрт!.. Если так пойдёт дальше, надо в штат братков набирать…
- Надо было просто выбросить нашего дорогого Ярослава из компании, как только ты сел в это кресло! А я тебе говорил…
- Ну ладно, всё!.. Сейчас будем состязаться, кто больше накосячил и кто что предвидел… Думать надо, как выбираться из всего этого.
Малиновский прикусил язык. А что тут думать? Где взять денег на целую партию тканей для будущей коллекции? В «Макротекстиле» заказали мизер для отделки, основная партия вся от «Экридо». Так споткнуться! И неопытностью уже не прикроешься, сколько всего было за эти годы, но тут даже и мыслишки не закралось. Внешне так всё благополучно, респектабельно, и рекомендации есть… Стоп!
Андрей, увидев, что его лицо изменилось, выжидательно смотрел на него.
- Андрей, надо позвонить в «Милленниум групп», поговорить с этим… как его… Милявским! Ты помнишь, мы тогда его не застали, на месте была только маркетолог. Надо с ним самим поговорить, выяснить всё-таки, чем закончилась его сделка с «Экридо».
…Надежда прожила недолго. Георгий Милявский, вздыхая, рассказал, что чуть не поседел из-за этой фирмы. Маркетолог ничего не знала, он её не посвящал, но, узнав о репутации поставщика, пережил немало неприятных минут, опасаясь за судьбу своих денег.
- Пару лет назад в Ростове целый вагон фурнитуры не пришёл, её местная фабрика заказывала. Это мне Хмелин рассказал, когда я заикнулся о том, что с ними работаю. Я, конечно, сделал вид, что всё в порядке и теперь беспокоиться не о чем, но, скажу тебе, Андрей, не дай бог такую ночку пережить, как я тогда!.. Но обошлось, рассчитались, как положено… А Ярослав, значит, не знал о той истории? Получается, когда вы звонили, я в командировке был, а Анна Ивановна ничего мне не сказала…
Не вникая в бессмысленные перипетии прошлого – кто, когда и кому звонил, - Андрей поблагодарил Милявского (заверив, конечно, что ничего страшного с «Зималетто» не случилось) и положил трубку. Посмотрел на Малиновского.
- Ну, теперь хоть понятно, что мы не ошиблись… - замогильным голосом начал он и не успел договорить. Дверь открылась, и в проёме показалась головка Светы Локтевой.
- Андрей Палыч, так я перевожу деньги на кредитный счёт?..
Её беспечный тон снова вызвал волну тоскливого негодования – против себя, мира, «Экридо», Ветрова и бог знает чего ещё… Сделав над собой усилие, Андрей глухо, сквозь зубы проговорил:
- Да, Света, переводите. Как и договаривались.
Когда дверь закрылась, повернулся к Малиновскому:
- Ты понимаешь, что всё это значит? Это почти крах, Малиновский… это конец. Первый платёж ещё пройдёт, но потом… с чего мы будем выплачивать «Атлантик-банку»?
Роман некоторое время смотрел на него, лицо его было неподвижно и вдруг разгладилось подобием улыбки.
- А ты попроси госпожу Пушкарёву об отсрочке. На «как можно дольше». Уверен, она тебе не откажет.
- Ты опять? И у тебя ещё хватает сил шуточки шутить? – Андрей пожал плечами. – Поражаюсь я тебе иногда, Малиновский…
- Какие шуточки? – обиделся Роман. - Всё предельно серьёзно. Ты действительно должен что-то придумать с этим кредитом. Даже я, баран в финансах, это понимаю… Иначе нам не выплыть, весь бюджет на это уйдёт. Ты же понимаешь – продаж коллекции всё равно на новые ткани не хватит… Даже если я подниму цены до заоблачных высот – кто её купит? Особенно в регионах?
Андрей досадливо дёрнул плечом.
- Об этом не может быть и речи. Милко знает, что ткани закуплены. И теперь сказать ему, что мы передумали и отложили сделку до начала продажи коллекции? И ещё… - Он побледнел, взгляд остановился. Перед глазами возникло улыбчивое, но жёсткое лицо француза, заключавшего сделку о продаже драгоценностей. – «БельЕ»… Ведь мы почти подписали договор… Нет, не хочу даже думать об этом! И ткани, и драгоценности надо закупать сейчас. Сейчас!.. Как и собирались. Я не дам этой скотине всё сломать, не на того напал…
Роман молчал, уставившись на два стакана с виски на столе. Они почти не притронулись к ним. Что толку пить, если реальность останется реальностью.
Андрей решительно поднялся.
- Собирайся. Поедем в «Атлантик-банк». – И в ответ на торжествующую ухмылочку Малиновского добавил: - Не гордись, ты здесь ни при чём. Эту проблему действительно нужно решить, и как можно быстрей. А потом к юристу. Надо узнать, можно ли без шума заморозить счета «Экридо», и вообще, что нас ждёт… Через десять минут жду.
Но, когда Роман был уже у двери, окликнул его:
- Нет, Ром, подожди… Мне ещё кое-что сделать надо. Через полчасика поедем. Ты побудь в кабинете, я позвоню.
Роман пожал плечами и вышел.
Андрей задумчиво опустился на стул. Водя пальцем по чёрной кожаной папке, лежавшей перед ним, напряжённо размышлял. В этой папке - отчёт Малиновского, подготовленный Шурой для предстоящего совета акционеров. Кира ещё не сдала свой, всё медлила… Андрей нажал на кнопку переговорника. Вика, слава богу, оказалась на месте.
- Вика, свяжись с Кирой, попроси принести отчёт по её отделу… Это срочно. Так и передай…
Секретарша его - одно название, беда, но, услышав его тон, всё-таки беспрекословно пообещала. Он взял свой портфель, бросил туда папку Малиновского, потом, подумав немного, достал из стола ещё несколько документов – калькуляцию, сводки по производству и организации показа… Вошла Кира, и он, подняв к ней глаза, отложил портфель.
- Тебе был нужен отчёт? – с бледной улыбкой спросила Кира.
Тон, как обычно, чуть раздражённый, но самое главное - в руках она держала точно такую же папку, какую он только что положил в портфель. Андрей вздохнул с облегчением – не придётся тратить силы и время. Она ведь вполне могла и не принести отчёт, сделав вид, что не поняла Вику.
- Да. Спасибо.
- Не за что.
Подошла к столу, положила папку. Задержала взгляд на его лице.
- Андрей, какие-то проблемы?
Таких ясных и правдивых глаз она никогда не видела…
- Нет, с чего ты взяла?
- Так, показалось… Вика сказала, что голос у тебя был странный.
- Вике бы больше о работе думать, а не о голосах…
Постояв немного в замешательстве, наконец-то ушла. Андрей ещё раз вздохнул. Никак не найдут они общего языка, словно повисает что-то тяжёлое и сложно-структурное в воздухе, когда она рядом. Он знает, что это. Её желание увидеть, что он раскаивается, что он винит себя. И он, изо всех сил пытаясь, никак не может это желание удовлетворить. Ему не жалко, он бы и рад, но не получается. Вот раньше получалось, а теперь – нет. Не может даже улыбки выдавить, не то что заставить её поверить в то, во что ей хочется верить. Раньше это было одно, теперь – другое, но всегда он ей что-нибудь должен… Оттого и трудно с ней.
Ладно, некогда думать об этом, нашёл время. Он уже поднялся и начал обходить стол, как зазвонил мобильный. Саша… Более неподходящего момента придумать невозможно. Но не ответить – ей?.. Он отметил: как-то умом подумалось, не сердцем.
- Привет, ты занят?
- Солнышко, угадала. Совсем не могу разговаривать. Через пару часиков освобожусь, перезвоню, хорошо?
- Через пару часиков будет неактуально… Ну, Андрей, одну минутку…
- Ну, говори, - улыбнувшись, вздохнул он. Что-то она необычно ласкова сегодня.
- В «Леннард-клубе» закрытая презентация журнала «Майле», слышал о таком? Ну, откуда тебе, медведю… - И снова плеснуло неожиданно тёплой волной. – Так вот, мне туда пригласительный не достать, там только избранные, я даже и просить не стала, а ты мог бы попытаться… Мне очень-очень надо, Андрюша, правда… Обещаю не отходить от тебя весь вечер… ну, почти. Только сбегаю, поговорю кое с кем и обратно… Я за этим продюсером уже месяц гоняюсь, точно знаю – он сегодня будет там…
- Малыш, так а я чем могу помочь? Я вообще впервые обо всём этом слышу…
- Да, но ты ведь знаешь главного редактора… Он тебя точно знает… Знает даже твой лондонский адрес… ну, родителей… Артур Медынский…
Андрей впал в ступор. О господи, вот уж не знаешь, о ком вдруг услышишь. Сто лет не видел Артура. Когда-то его родители тоже жили в Лондоне, и они вместе летали в Англию. Два таких примерных отпрыска, золотая молодёжь… Потом выпали из поля зрения друг друга.
- Он тебя помнит, с таким удовольствием говорит… Оставил телефон, просил позвонить… Запиши…
Он машинально вбил продиктованный номер в телефон. Вот только этого ему сейчас и не хватало.
- Солнце, я спешу. Попозже позвоню Медынскому, а потом тебе. Давай я для тебя попрошу пригласительный, а сам не… - Он осёкся. Что он делает? Ведь это шанс, ещё один шанс остаться с нею, он так этого хотел. Неужели начал приходить в себя? – Ладно, вместе пойдём…
Несмотря ни на что, нежность, рождённая звуком её голоса, проникла в него. Память тела - о неутолённом желании… Оказывается, можно помнить и о таком. О том, чего не было, но очень хотелось, чтобы было.
Малиновский уже ждал его у лифта.
***
На лицо этой девушки словно легла тень. Оно как будто отразило все их переживания, все ЕГО переживания. Увидев это лицо, он ощутил какое-то странное торжество, как будто именно этого подспудно ждал, идя сюда. Он знал, что найдёт где-то сочувствие и помощь, что есть теперь человек, который может дать всё это. Чем она могла помочь? Был ли человек, более далёкий от «Зималетто», от него самого и его проблем? И всё-таки ощущение никуда не денешь, оно есть, и пусть обманывает его, но от этого становится легче.
- Мне очень жаль. Я всё-таки надеюсь, что это недоразумение. Ведь может так быть?..
Несмотря на протесты Малиновского, он всё честно рассказал ей. Не входило в его планы скрывать что-либо от не ё. Она должна всё знать, и на её решение это повлиять не может, Малиновский слишком мелко смотрит…
Она честная, да. Он видит, как скрупулёзно она взвешивает своё желание помочь ему и интересы банка. И всё-таки он сразу понял: отсрочка у них в кармане. Он не знал, сработает ли это в другой раз, но сейчас она поможет. И какое-то гордое, благодарное тепло разливалось внутри от мысли о том, что эта почти незнакомая ему девочка уважает его. И он не законченный, значит, ещё циник, если способен чувствовать благодарность.
- Андрей Палыч… я, конечно, могу пойти вам навстречу, это на моём усмотрении. Но на минимальный срок. Если вы хотите длительную отсрочку, нужно выносить вопрос на правление. Как раз завтра у нас совещание…
- Не надо, - ответил он. – Я не хочу спешить. Пока время терпит, ещё ведь не всё выяснилось…
Он повернул голову и посмотрел на Малиновского. Тот непонимающе поднял брови. И в голову не приходит, что Андрею нужно от него.
- Роман Дмитрич, подождите меня внизу, пожалуйста, - веско проговорил Андрей. – Мне надо сказать Екатерине Валерьевне несколько слов. Через десять минут я спущусь.
Хорошо, что Малине хватило такта не проиллюстрировать свои мысли на лице. Но и того, что мелькнуло в глазах, Андрею вполне хватило. Балда!..
Ещё ничего не говоря, он достал из портфеля документы, положил перед ней. Она удивлённо, но молча ждала.
- Екатерина Валерьевна…
- Катя.
Она сказала это так поспешно, так трогательно. Как будто не собиралась говорить, вырвалось из глубины души. Ну, и чудненько. Пусть будет Катя.
- Хорошо, спорить не буду, - улыбнулся он. – Но и вы тогда зовите меня Андреем.
Она подняла на него глаза. В них было всё то, чего она не могла сказать: называть его по имени ей – трудно. Ну… пусть привыкает. Постепенно. Может, и получится. И вообще, это такая ерунда!.. Он нетерпеливо наклонился к ней.
- Катя, я хочу попросить вас об одолжении. Не бесплатно, конечно. У меня ведь вакансия в компании всё ещё свободна, и зарплата финдиректора…
Увидев выражение её лица, не смог продолжать. Нет, это просто невыносимо! Он как будто мучает её! Чего она боится? Обидеть этого собственника, счастливого обладателя хороших экономистов? Чепуха, не может это быть причиной… И вдруг что-то холодно кольнуло в сердце: да ведь ответ на поверхности. Она банально влюблена в Шнайдерова, вот и не хочет уходить отсюда. И так же готова ради него на всё, и так же смотрит, улыбается!.. А он, осёл, возомнил… Чёртов Малиновский.
- Вы меня не так поняли, - суше, чем хотел, сказал он. – Я не собираюсь вас уговаривать… сейчас. Я всего лишь прошу помочь. Составить баланс фирмы для оценки ситуации… ну, и для совета акционеров. Мы с Романом Дмитричем, как слепые котята, - добавил в голос жалостливых ноток, – а вам наверняка это не составит труда. Но труд будет оплачен. Соглашайтесь, Катя. Вы меня очень обяжете…
- Я вам помогу, конечно. И ничем вы мне не обязаны. – Она говорила спокойно, сдержанно: приняла решение… Он вздохнул с облегчением и даже с вернувшимся тайным восторгом: ну, что за сокровище!... – Но вы же понимаете, что я не знаю всего, могут возникнуть проблемы… Но я постараюсь.
И вот опять, когда она взглянула на него, ему показалось… Эти потемневшие за очками глаза, льнущие к его глазам… Нет, наваждение. Он смешон, поддался воображению Малиновского… и собственному. Так и мерещится повсюду, что все должны быть в него влюблены. И даже сомнительная история с Сашенькой не помешала самомнению. Но всё-таки он не может от этого избавиться, это приходит вновь и вновь – и с теплом, и с холодом, и с её взглядом…
Всё-таки как было бы хорошо, если бы она работала у него. Он бы научился не замечать этих взглядов, это не трудно, он и так это умеет, зато как бы это всё пошло на пользу «Зималетто»!.. И снова противное чувство обиды и досады, которое он испытывал каждый раз, когда думал об этом, овладело им. Он добьётся своего. Эта Катя – клад для любого директора.
Он и на вечеринке думал о ней. Глядя вслед убегающей Саше, чмокнувшей его в щёку и пообещавшей быстро вернуться, он подумал вдруг о двух женщинах, недавно появившихся в его жизни. Одна была огнём, опасным и непредсказуемым, при том, что он прекрасно видел все её недостатки и сознавал, что то особенное в ней, что привлекало его, было только плодом его воображения. Ну, что такое эта широкая лента, стягивающая её шею и застёгнутая сзади на несколько мелких застёжечек?.. И всё же взгляд его то и дело притягивался к этим застёжечкам, он ощущал почти зуд в руках, так хотелось немедленно взять и расстегнуть…
И вторая - было в ней что-то детское, доверчивое, что-то, трогавшее до глубины души. А в её облике – что-то атавистическое, выпадающее из окружающего пространства, почти как у Саши, и они, как ни странно, были похожи. «В последнее время мне везёт на чудачек», - усмехаясь, думал Андрей. Зачем-то же ему были даны эти встречи. В противовес, наверное, череде одинаковых, как конфеты в коробке, моделей и простой, понятной до тоскливости Кире.
И в этом его размышлении о новой знакомой, в отличие от мыслей о Саше, не было, конечно, ничего, хоть сколько-нибудь напоминающего мужской интерес. Нет, она была интересным для него человеком (потому что интересовалась им), интересным и необычным - чувствовалась в ней какая-то высокая порядочность, давно забытое всеми и даже высмеянное качество. И он понимал теперь природу своей зависти к Шнайдерову и стремления во что бы то ни стало заполучить её в компанию. Такая сущность – это редкость; рядом с нею каждый (он так и сомневался в её влюблённости) почувствует себя значительным, способным горы свернуть. Кто же откажется от такого ощущения? Это надо быть круглым идиотом, начисто лишённым самолюбия…
Он намеренно не думал в этот вечер о своих проблемах. Не давал закрасться холодному страху, так испугавшему его у юриста. Нельзя поддаваться этому чувству, иначе увязнешь в жалости к самому себе и бесплодной злости на весь мир. Юрист не видел перспективы в огласке, но заверил, конечно, что сделает всё, что сможет, чтобы помочь им вернуть свои деньги. Но выражение лица его явно говорило: бесполезно, это ничего не даст…
Андрей поискал глазами Сашу, может, мелькнёт где-то рыжая головка… Не видно. Утащила, наверное, этого бедолагу-продюсера в какой-нибудь угол и пытает там своими прозрачными колдовскими глазами… Он достал телефон.
- Катя, извините, что звоню так поздно… Я хотел узнать, как дела. Да?.. А на продажах?.. А как вы думаете, калькуляцию следующей коллекции можно будет как-нибудь уменьшить?.. – Он даже не заметил, как тон его стал деловым, требовательным. Опомнись, Жданов, она ведь не твоя… подчинённая… пока!.. - Я так вам благодарен, Катя, честное слово, не знаю, что бы я без вас делал… Вы не забыли о моём приглашении? Жду вас с Максимом на показе и не принимаю возражений… Спокойной ночи.
Не замечая, что улыбается, убрал телефон в карман. Какая-то дурацкая, беспочвенная уверенность, что всё будет хорошо, пока Пушкарёва не отказывается вникать в дела «Зималетто»… С кредитом сложнее, конечно, здесь всё не только от неё одной зависит. Но и она может кое-что сделать. Стоит только захотеть, а она хочет… Только бы Шнайдеров не помешал. Покоритель сердец, и откуда он только взялся на его голову?..
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
А вот от последней фразы просто застыла в оцепенении - настолько она страшна в своей правдивости и реальности 
Спасибо, Наташ, очень интересное произведение у тебя получается 
Ой, как я долго конструировала в голове эту картинку. 
