|
Глава 2.
Затерянное в горах подконтрольное моджахедам селение.
Вода…, много воды…, полноводная горная река…, она течет прозрачным чистым потоком, и он зачерпывает воду горстями и несет ее к лицу…, но она проливается…, утекает сквозь пальцы и ему не достается ни капли…, тогда он наклоняется и пытается губами коснуться поверхности реки… ближе, ближе…, еще ближе…, но вода вдруг исчезает …, а он падает в изнеможении на горячий, сухой песок…
- Пить, - еле слышно шепчут потрескавшиеся от жажды губы, - пить, - умоляют они, но некому услышать его мольбы и стоны…
- Катенька, это ты? Ты пришла… Как хорошо, что ты пришла… Любимая моя, прости, я очень устал, и у меня совсем нет сил..., подожди, я сейчас…, мне бы только дотянуться до воды…, а потом я встану, и мы пойдем домой…
- Вставай, Андрюша, вставай родной, здесь нет воды и здесь нет меня, это только мираж, сон, но ты должен встать, мой хороший, ты должен проснуться, слышишь? Я люблю тебя, Андрей! Я люблю тебя!
- Катя!! Не уходи!
Сознание вернулось к нему сразу, и он сразу все вспомнил - дорогу, визг тормозов, крики, выстрелы, залитое кровью лицо водителя, свою короткую схватку с бандитами… и «падение» в темноту.
Андрей открыл глаза…, сознание и память к нему вернулись, а вот зрение, кажется, нет, его по-прежнему окружала полная и непроницаемая темнота. В панике, вскочив на ноги, он больно ударился затылком обо что-то твердое и в попытке сохранить равновесие и не упасть, сделал шаг вперед и наткнулся на невидимую стену. Сверху ему на голову посыпалась какая-то пыльная труха. Приказав себе немедленно успокоиться, Жданов, стал осторожно ощупывать пространство вокруг себя - земляной или, скорее всего, саманный, низкий настолько, что ему не встать в полный рост, потолок, такие же стены и пол, на полу… кажется это солома, он захватил ее в горсть, поднес к лицу и, ощутив резкий отвратительный запах гнили, окончательно пришел в себя.
- «Да…», - попытался он мысленно представить себе то место, где находится, - «как бы сказал Малиновский, это непохоже на номер люкс в пятизвездочном отеле».
Стоять, согнувшись, было неудобно и Андрей, стараясь глубоко не дышать, чтобы не ощущать мерзким запах, подгреб солому под себя и уселся на нее, прислонившись спиной к прохладной стене. Нестерпимо хотелось пить, и он, заставляя себя не думать об этом, стал размышлять обо всем, что с ним случилось, пытаясь понять логику дальнейших действий его похитителей, в том, что их с Амином похитили, он не сомневался, но вот с какой целью и что стало с его раненным коллегой? Андрей видел, как был ранен Амин, но насколько тяжело, понять не успел, потерял сознание.
- «Интересно, что они мне вкололи, голова как чумная, ничего не соображаю», - пожаловался он сам себе, - «еще бы хорошо понять, сколько я тут провалялся без памяти?» - он провел рукой по одной щеке, потом по другой, - «судя по щетине, не более суток, значит если принять во внимание, что похитили нас где-то в полдень, а сейчас, судя по всему, глухая ночь, то «проспал» я часов двенадцать, не меньше. Хорошее у них снотворное», - сделал вывод Андрей.
Осознавая, что в данной ситуации ему ничего не остается, как только ждать когда наступит рассвет и его похитители объяснят, что им от него нужно, вернее, сколько нужно, а в том, что здесь замешаны деньги, Андрей не сомневался, он поудобней устроился на своем вонючем ложе и, приготовившись к долгому ожиданию, тупо уставился в окружавшую его со всех сторон черноту.
Через какое-то время Андрей радостно заметил, что со зрением у него все в порядке и глаза понемногу привыкая к темноте, начинают видеть, а еще через некоторое время он неожиданно понял, что в этом каземате он не один и что его «сокамерники» рассматривают его самого исключительно как пищу. Осознав причину, почему все тело у него вдруг стало страшно чесаться, Жданов вскочил как ошпаренный, опять стукнулся о потолок, взвыл, проклиная всех похитителей на свете, а потом стал, одновременно отряхиваясь, лихорадочно стаскивать с себя как ему показалось просто кишащую паразитами рубашку, и в результате этих манипуляций очутился у противоположной от того угла, где сидел, стены и обнаружил, что у него в «тюрьме» есть окно, точнее небольшая узкая щель под потолком, и он даже смог разглядеть через нее полоску неба с одинокой звездой. Приникнув к «окну» лицом, Андрей стал с жадностью вдыхать чистый, пахнущий полынной горечью воздух…
Рассвет он встретил здесь же у «окна», возвращаться к милым обитателям сгнившей соломенной кучи как-то не хотелось, ему было достаточно тех из них, кто решил переселиться в более комфортные условия, а именно поближе к нему, вернее на него.
- «Да, Жданов, изнежился ты в конец», - подтрунивал над собой Андрей, вспоминая какой «танец с рубашкой» он устроил, поняв, что оказался объектом для нападения кровососущих паразитов.
- «Трудно тебе придется, рафинированный продукт цивилизации, это тебе не дома на диване».
Воспоминание о доме отозвалось в душе тоскливой струной. Сообщили ли уже родителям и Кате о случившемся? А если с ним произойдет самое худшее, как они это переживут? А Катя, как она одна без него поднимет детей?
- «Стоп, Жданов, вот только не смей раскисать», - приказал он сам себе, - «Сейчас не об этом думать нужно! Твоя задача выпутаться из этой истории и вернуться домой целым и невредимым».
Прикидывая и так и эдак свои шансы, Андрей здраво рассуждал, что если его сразу не убили, а куда-то привезли и заперли в этих антисанитарных условиях, то не просто же так, а с какой-то целью, а какая цель может быть у похитителей бизнесмена? Деньги, и только деньги, что с него еще взять.
- «Ладно, Андрей Палыч, не скули, подумаешь, блохи тебя покусали, скажи спасибо, что не собаки».
Он прикинул в уме, сколько вся эта история может продолжаться, получалось - день на переговоры, пара, тройка дней, чтобы обеспечить доставку и передачу затребованной суммы, ну пусть еще пара дней на «туда-сюда».
- «Ничего, Жданов, потерпишь, за неделю ничего с тобой не случиться».
Когда солнце поднялось и через щели в стене и в сколоченной из досок, покосившейся двери, осветило его «тюремную камеру», Андрей с любопытством стал осматривать место своего заточения. Небольшой и абсолютно пустой, если не считать пресловутую соломенную кучу, сарай, скорее всего бывший загон для скота, по его мнению, был мало пригоден для обитания даже в качестве тюрьмы, что косвенно подтверждало его выводы о намерениях его похитителей. Он ждал, что с минуты на минуту за ним придут, и пытался настроиться на предстоящие непростые переговоры с бандитами, но время шло, а его тюремщики не давали о себе знать, только один раз дверь в сарай на мгновение открылась, чьи-то руки поставили на землю глиняный кувшин и прежде, чем он успел произнести хотя бы одно слово или как-то отреагировать, дверь захлопнулась, и человек скрылся. Андрей так и не понял, кто это был, мужчина или женщина. Странное необъяснимое поведение похитителей обескураживало, но в тот момент Андрей даже и предположить не мог, что прежде чем он выйдет из этого сарая, пройдет несколько долгих и мучительных суток.
В этот же первый день его тюремного заключения, ему доходчиво «объяснили» правила поведения, принятые в том обществе, куда он попал. Когда Андрей, устав ждать, что кто-то вспомнит о нем, попытался сам привлечь к себе внимание, на его настойчивые просьбы и крики выпустить его для удовлетворения естественной человеческой надобности, в сарай, согнувшись в три погибели, вошел заросший бородой по самые глаза и напоминающий своим видом гигантскую гориллу, мрачный тип, молча выслушал его законные требования, а потом без предупреждения коварно ударил кулаком в живот ниже пояса и, добавив еще ногой в бок, когда он, задохнувшись от боли, рухнул как подкошенный на землю, также молча вышел. Андрей понял - беспокоить хозяев не рекомендуется, а свои проблемы нужно решать самому.
Трое суток, проведенных в нечеловеческих условиях, зловонной духоте, изматывающей жаре, донимаемый всей этой мелкой сволочью: блохами, мухами и прочей гадостью, он практически не спал, а на четвертые, упал как подкошенный на вонючую солому и отрубился замертво, видимо гады, вволю насосавшись его крови, от него отстали, или он привык к их укусам и перестал замечать, как уже не замечал тошнотворной вони, болотного вкуса воды и заплесневелых лепешек, единственной его пищи за все эти дни, а, скорее всего, сработал элементарный инстинкт самосохранения, не может человек не спать, не пить и не есть, и если его ложе – солома, кишащая паразитами, а пища - засохший испорченный хлеб и протухшая вода, то, как не противно, но обязательно наступит момент, когда и такой постели и такой еде будешь рад.
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
хотя...зачем тада спасать?
Шютка. 
