|
Чужими глазами: Беатрис
Моя младшая сестра Лили в детстве мечтала выйти замуж по любви. А я всегда над ней смеялась, ведь брак по любви – роскошь, единственная, пожалуй, роскошь, которую могут позволить себе крестьяне, но не люди нашего круга. В высшем свете это большая редкость, чаще всего такое случается, когда любовь совпадает с выгодой.
Я же с детства знала, что мой брак, с кем бы он ни был, послужит процветанию нашей семьи. Конечно же, я рассчитывала выйти замуж за человека не менее высокого происхождения, чем я сама, но не менее (а то и более) богатого и влиятельного, чем мой отец. Однако я и надеяться не могла, что мой руки попросит сам король Морган. Эту новость я приняла с присущей каждой благородной и благовоспитанной леди сдержанностью и благодарностью, но мысленно я прыгала от счастья. Его величество слыл умным, добрым и щедрым мужчиной, и я была уверена в том, что он будет хорошим мужем. Я также не сомневалась в том, что стану ему хорошей королевой, меня с детства готовили к роли жены состоятельного человека. Разумеется, быть королевой было сложнее, чем супругой богатого землевладельца или высокопоставленного политика, но я знала, что мне это по плечу. Ни о какой любви я и не думала, это было бы смешно. Уж кому-кому, а монархам вообще неведомо такое понятие. Во всяком случае, я так считала.
Первый раз у меня закралось подозрение, что я ошибаюсь, когда я увидела короля Гардии Андрея и его жену, сестру Моргана королеву Амиранду. Они приехали на нашу свадьбу, и мы с Его величеством Морганом встречали их у парадного входа. Королева Амиранда и король Андрей привезли с собой своего сына, принца Павла, наследника гардийского престола. Выйдя из кареты, король Андрей взял у жены заплакавшего было ребенка и начал его успокаивать, что немало меня удивило: обычно сыновья начинают быть интересны отцам, когда с ними можно уже говорить о политике и брать их с собой на охоту, а дочери – когда их пора выдавать замуж. По крайней мере, так обстояли дела высших слоях общества. А потом король Андрей улыбнулся королеве Амиранде, и я готова была поклясться, что в его взгляде была любовь. Возможно, мне показалось, я могла перепутать любовь с благодарностью – ведь она родила ему сына и помогла установить добрососедские отношения с Наэрией (еще я слышала, что это она помогла ему завоевать престол, но не знала, верить в это или нет). Однако потом я еще пару раз замечала в глазах короля Андрея то, что больше всего было похоже на любовь. Что ж, из каждого правила есть исключения, к тому же, я, занятая подготовкой к свадьбе, не слишком пристально за ними наблюдала (хотя я нашла время и силы, чтобы подружиться с Амирандой и мне, кажется, это удалось), так что я могла и ошибаться. С другими сестрами моего будущего супруга и их мужьями, которые также приехали на свадьбу, я тот период почти вовсе не общалась.
Вновь я увиделась с королевой Амирандой и королем Андреем, когда Морган решил съездить в Наэрию повидаться с сестрами и вторым сыном королевской четы Гардии, которому тогда было около года, почти столько же, сколько нашему сыну Даниэлю. И первое, на что я обратила внимание, когда наша карета въехала во двор гардийского королевского замка, – король Андрей, который ждал нас на ступеньках перед главным входом, обнимал за талию жену, а она стояла, положив голову ему на плечо. Морган всегда был обходителен и добр со мной как на людях, так и в спальне, и мне не на что было жаловаться, но он никогда не демонстрировал такой нежности, как король Андрей. В тот момент я все еще продолжала думать, что отношение гардийского короля к его королеве – исключение из правил. Но через несколько дней мне стало казаться, что я попала в какой-то перевернутый мир, где все в корне отличается от того, к чему я привыкла и в чем была уверена. Король Андрей и королева Амиранда действительно любили друг другу, это было очевидно, да они этого и не скрывали. Более того, другая сестра Моргана, Ивон, также вышла замуж по любви, и, хотя поначалу у меня создалось впечатление, что они с мужем, гардийским придворным магом Алексом, ненавидят друг друга, на самом деле, как ни странно, они любили друг друга. Еще две супружеские пары, дружившая с королем и королевой Гардии – господин Бернард, советник короля, и его жена, госпожа Кира, и господин Грегори и госпожа Лидия тоже любили друг друга. И даже дальний родственник Моргана и Амиранды, Питер Тенмар любил свою жену (я видела их всего раз, но не понять этого было невозможно, несмотря на то что Тенмар вел себя весьма эксцентрично, а его жена не произнесла и десятка слов за все время их визита в замок). У меня было такое ощущение, будто брачные союзы в Гардии заключаются исключительно между влюбленными. Естественно, все было не так, и браков по расчету там было не меньше, чем в Наэрии и других странах Материка. Но я не ожидала, что мне будет так больно от осознания того, что и в моей жизни могло быть то, чем так наслаждались Амиранда и ее муж и их друзья. До поездки в Гардию я полагала себя счастливой женщиной, у которой было все, чего можно только желать: богатство, положение в обществе, хороший муж, сын, красота, но чужая любовь отравила мне душу. Я сознавала, что Морган никогда не относился и не будет относиться ко мне так, как относится к жене король Андрей, и это было… обидно. Я вдруг почувствовала себя обманутой. Нет, я ничем этого не выдала, и до самого отъезда вела себя как обычно, стараясь общаться с королевой Амирандой и Ивон как с добрыми подругами. Но меня душила зависть, с которой было трудно справиться, так что я облегченно вздохнула, когда наша карета пересекла подъемный мост замка, и мы отправились домой.
В дороге я взяла себя в руки и сумела убедить себя, что ничего, по сути, не изменилось: у меня по-прежнему есть все, к чему я с детства стремилась, а любовь… Что ж, о любви, в отличие от Лили, я никогда не помышляла, так что лучше о ней забыть и никогда не вспоминать. Пустое это. И я забыла. Однако до конца своих дней я, как могла, уклонялась от встреч с Амирандой и королем Андреем, и была вполне довольна жизнью.
Опять же, у не-любви был свой плюс: мне не пришлось так страдать и убиваться из-за смерти мужа, как Амиранде.
Чужими глазами: Хью
6.
Король был в ярости, той всепоглощающей, слепой ярости, которая сметает все на своем пути. И Хью было страшно. Пожалуй, впервые с того момента, как он познакомился с королем Андреем, он его боялся. Впрочем, это был не единственный страх, который терзал Хью, которого все еще трясло от пережитого несколько часов назад.
Каждое лето королева с детьми проводила месяц-полтора в приморской резиденции короля, Ламалье. Компанию ей, как правило, составляла госпожи Кира Коллер и Лидия Либеллер и их дети. Иногда к ним присоединялась сестра королевы Амиранды госпожа Ивон, супруга придворного мага Алекса, а последние две недели отдыха с ними проводил Его величество, который просто не мог покинуть столицу на больший срок. За годы это стало традицией, которая, однако, была нарушена в этот раз, когда король вдруг решил, что отправится в Приморье со своей женой и вернется в столицу недели через две. Решение это было принято почти в последний момент, и это повлияло как на состав тех, кто должен сопровождать королеву, так и на их размещение в каретах. По дороге в Приморье королеву обычно охранял сам Амброуз Лаффети, глава Ордена Эльнара Светлого, а на обратном пути за безопасность королевской четы отвечал господин Алекс. Сейчас же господин Лафферти уступил свое место Алексу, что означало участие в поездке госпожи Ивон, а охрану кортежа взял на себя Джерон Мазель, глава дворцовой стражи и личной гвардии короля. Никогда и никого Хью не боялся так беспричинно, как Джерона Мазеля, у которого были пустые и жесткие глаза убийцы.
Через пять дней после отъезда из столицы королевский кортеж, состоявший из семи карет, полусотни вооруженных охранников и десятка боевых магов, был атакован.
Хью ехал в одной карете с госпожой Ивон, ее камеристкой и магом-охранником Дэмьеном. Строго говоря, его на отдыхе услуги Хью королеве были не нужны, но из-за проклятия жители Гардии тридцать лет не видели моря, а Хью никогда раньше не был даже около него, и потому в его первый год службы королева сочла просто необходимым показать своему секретарю море. Ну а потом она стала брать его с собой, поскольку, как однажды случайно услышал Хью, «лучше ему отдыхать с нами на море, которое ему так нравится, чем дышать пылью в Аквилоне или, того хуже, наведываться в гости домой». Море действительно заворожило Хью с первого же взгляда, летом в столице было не слишком комфортно, а в родном замке Хью чувствовал себя чужим, о чем королева была в курсе, хотя Хью ей об этом никогда не рассказывал. И это было еще одной причиной, по которой Хью восхищался ей.
Хью, Ивон и Дженни, камеристка, играли в карты, когда карета вдруг резко остановилась и мгновение спустя снаружи послышались громкие крики, звон клинков и испуганное ржание лошадей. Дэмьен одним взмахом руки наложил на карету, в особенности на окна, защитные чары, вытащил из ножен свой меч, достал из-под сидения еще один и отдал его Хью и только тогда позволил своим спутникам выглянуть в окно. На кортеж напали. Одетые во все черное мужчины боролись с королевскими гвардейцами и магами, и первые несколько минут схватки было непонятно, кто в ней победит. Солдаты короля, тренированные лично Джероном Мазелем, были хороши, так же как и боевые маги Ордена Эльнара Светлого, который при короле Андрее снова стал магической полицией и армией монарха, но и налетчики определенно не были просто разбойниками, по дурости выбравшими не ту цель. Кто, кто осмелился напасть на короля? Или мишенью была королева, и до напавших на них людей не дошло известие о том, что на этот раз компанию ей составляет Его величество? В любом случае, королеву с детьми охраняли ничуть не хуже, чем короля, так на что рассчитывали налетчики, которые уже начали проигрывать? Краем глаза Хью заметил, что в руке у госпожи Ивон появился узкий кинжал – в отличие от своей старшей сестры мечом она не владела, но жизнь свою намеревалась продать дорого, если до этого дойдет (сам Хью сносно фехтовал, но мастеров клинка ему было далеко, да и не любил он оружие). К счастью, не дошло. Минут через пятнадцать бой начал стихать. Хью не представлял, сколько всего было нападавших, среди которых имелись и маги, но гвардейцы сумели не подпустить никого из них к каретам и перебили около половины, прежде чем неприятели начали отступать. Дэмьен, который все это время сидел напряженный, как натянутая тетива и готовый в любой момент сорваться с места и вступить в бой, немного расслабился, и его примеру последовали его спутники, даже Дженни, напуганная больше их всех. Гвардейцы хотели было последовать за убегавшими врагами, но Джерон, который руководил действиями своих людей и при этом успевал успешно расправляться противниками, резко приказал им оставаться на месте. В это время он как раз спешился напротив кареты, из которой рискнули выглянуть Хью, Ивон и Дэмьен, и им было отлично слышно, как он отдает распоряжения солдатам: расчистить дорогу (как позже выяснилось, дорогу кортежу перегородили срубленным деревом), послать вперед разведку, быть начеку, позаботиться о раненых. Хью хотел было спросить у него, все ли в порядке с королем и королевой, но передумал. Во-первых, если бы с ними что-то случилось, Джерон не был бы так спокоен, во-вторых, в одном экипаже с Его величеством и его супругой, которая была сильным и опытным магом, ехал господин Алекс, и объединенных сил последних хватило бы, чтобы отразить и куда более мощную атаку. Судя по всему, госпожа Ивон считала так же, поскольку при виде Джерона она облегченно выдохнула и даже слегка улыбнулась. С пассажирами прочих карет тоже, надо полагать, было все в порядке, что, в общем-то неудивительно – в каждом экипаже ехало по магу. Орден Эльнара Светлого ответственно подходил к охране монарха и его окружения, намного ответственнее, чем сам король, который иногда вел себя так, словно с ним не могло произойти ничего плохого. «Он никак не привыкнет к тому, что помимо кучи обязанностей он получил с короной еще и кучу врагов», – сказал как-то Хью господин Роман. Впрочем, с годами Его величество стал серьезнее относиться к своей безопасности, чему способствовало несколько покушений. Однако ни одно из них не было столь масштабным и хорошо организованным, как это. Кто же все-таки дерзнул напасть на короля сейчас?
– Оставайтесь в карете, не снимайте чары, – бросил Хью и остальным Джерон перед тем, как снова вскочить в седло.
Минут через десять после того, как кортеж возобновил движение, один из гвардейцев подъехал поближе к карете Хью и, наклонившись к окну, сообщил, что они едут в ближайший постоялый двор. Госпожа Ивон поморщилась и еще крепче сжала кинжал, который так и не убрала. Хью разделял ее чувства: поскольку неизвестно, кто на них напал, любое место, кроме королевского замка, могло таить опасность. Но другого выбора у них не было. Хью не сомневался, что зелка – почтовая птица, доставленная из Наэрии и обученная в Гардии, уже отправлена в столицу, равно как и гонец. Еще один гонец наверняка отправлен в Приморье к барону Бэрроу, к которому по пути в свою резиденцию собирались заехать король и королева. Хотя, может, и нет – в конце концов, организатором этого покушения мог быть кто угодно, даже самый верный друг и вассал. По-настоящему Его величество доверял весьма ограниченному кругу людей, и Бэрроу в него не входил.
До постоялого двора они доехали через пару часов, и когда Хью вышел из кареты, он первым делом направился к Их величествам, чтобы лично убедиться, что они и впрямь не пострадали. И с первого взгляда уловил, что беспокоиться надо не об их физическом здоровье, а о душевном. Король Андрей был в ярости. Те, кто плохо его знал, этого, наверное, не увидели бы, но от внимания Хью это не укрылось. Король, чеканя шаг шедший к постоялому двору, был похож на взбешенного, приготовившегося к атаке дикого кота, у которого на загривке стоит шерсть, хвост хлещет по бокам, а из оскаленной пасти капает слюна. И это было жутковатое зрелище. Королева Амиранда одной рукой прижимала к себе спящую у нее на плече дочку, трехмесячную принцессу Катрину (и как только она ее удерживала, не иначе как заклинанием), второй крепко держала младшего сына, двухлетнего Ричарда, которого, в свою очередь, держал за руку ее старший сын, пятилетний Павел, и ее глаза, обычно такие живые и выразительные, были холодными и почти черными. Господин Алекс был хмур как туча и почти также зол, как и король. Когда госпожа Ивон подбежала к нему, он обнял ее за плечи и поцеловал в губы, что наглядно демонстрировало, как сильно повлияло на него нападение – он никогда не позволял себе таких интимных жестов на публике. Госпожа Кира, подобно королеве, держала за руки своих детей – семилетнего Саймона и трехлетнюю Вилену, которая сосала палец и с любопытством смотрела на царящую вокруг суматоху. Павел и Саймон, казалось, ничуть не были напуганы: оба сжимали деревянные мечи и всем своим видом показывали, что они непременно защитят свои семьи, если кто-то снова на них нападет. Старшая дочка госпожи Лидии, Кристина, с завистью смотрела на мальчиков – ей не позволяли играть с оружием, и родители отказывались уступать ее мольбам научить ее фехтовать, но Хью подозревал, что рано или поздно ее отец, господин Грегори, не выдержит и поддастся на ее уговоры. Младшая сестра Кристины, четырехлетная Саманта, как и Вилена никак не реагировала на происходящее вокруг и единственным, что ее занимало, была ее кукла.
Хью догадывался, что будет дальше: сейчас Его величество проведет короткое совещание, на котором, скорее всего, будет решено, что необходимо дождаться подкрепления, а затем вернуться в столицу; гвардейцы не позволят и мыши проскользнуть на постоялый двор; по возвращении в Аквилон будет устроено расследование, и виновные пожалеют о том, что родились на свет. Но ничто из этого не было заботой Хью, перед которым в данный момент стояли свои задачи – организовать размещение Его величеств и всех остальных; проследить за меню и напомнить Джерону, чтобы тот отрядил на кухню на всякий случай одного из гвардейцев; дать деньги владельцу постоялого двора, чтобы тот закупил еще сена – вряд ли на конюшне хватит корма для такого количества лошадей; придумать, куда деть кареты, так чтобы они не оказались под дождем, если тот вдруг пойдет, и позаботиться еще о массе вещей. Он ничего не мог сделать, чтобы покарать тех, кто хотел убить не только Его и Ее величество, но и маленьких принцев и всех сопровождающих королевской четы, но в его силах было хотя бы немного облегчить им жизнь.
Где-то через час, когда повергнутый в ужас визитом высоких гостей хозяин постоялого двора немного успокоился, а королевская семья и их свита разместились в своих временных апартаментах (слугам пришлось потесниться, но, по крайней мере, никому не пришлось спать в конюшне), Хью решил отнести Ее величество вино, чай и легкие закуски. Собственно говоря, это не входило в число его обязанностей, и при других обстоятельствах это взяла бы на себя Шелли, камеристка королева, но девушка умудрилась вывихнуть лодыжку, оступившись на темной крутой лестнице постоялого двора, и потому Хью заменил ее, тем более что это было ему не в тягость. Король, господин Алекс и господин Джерон что-то напряженно обсуждали на первом этаже, в трактире, отгородившись ото всех невидимой и неосязаемой, но эффективной магической стеной, которая не пропускала звуки и задерживала оружие. Хью не был дáром, но его знаний хватало, чтобы понимать, что такое волшебство доступно лишь невероятно сильным магам, и мысль о том, каким невероятным могуществом обладал господин Алекс, вызывала у него дрожь. Вздохнув – обсуждай–не обсуждай, а пока они все не вернуться благополучно в столицу, ничего нельзя выяснить и ни в чем невозможно быть уверенным, – Хью осторожно, чтобы не повторить судьбу Шелли, пошел наверх.
Монаршая семья, как и положено, заняла лучшую комнату, в которой, в отличие от прочих номеров, помимо кровати, сундука и покосившегося стула имелся очаг, кривой, но на удивление устойчивый стол и кресло. В последнем как раз сидела Ее величество, на коленях которой спал Ричард. Едва Хью переступил через порог, королева приложила палец к губам, показав глазами на младшего сына. Рядом с креслом стояла колыбель, в которой посапывала Катрина. На кровати, положив голову на ноги госпоже Ивон, прислонившейся спиной к изголовью, дремал Павел. При появлении Хью он поднял было голову, но увидев, что это «свой», снова закрыл глаза. Поставив поднос на стол, Хью налил королеве чашку чая, ее сестре, отказавшейся от чая, – вина, и собрался было уйти, но Ее величество остановила его.
– Хью, сядь и поешь с нами, – мягко приказала ему королева, – на тебе лица нет.
Госпожа Ивон улыбнулась и отсалютовала ему кружкой – надо полагать, так она давала понять, что согласна с сестрой.
Только когда Хью опустился на стул, он осознал, как он измотан и голоден.
– Андрей и Алекс еще совещаются? – тихо спросила королева, медленно потягивая чай.
– Да, Ваше величество.
– Гвардия будет здесь не раньше, чем через пять суток, маги Амброуза – дня через четыре: нам повезло, что одна из резиденций Ордена расположена недалеко отсюда, – задумчиво сказала Ее величество. – Так что в Аквилон мы в любом случае приедем как минимум дней через девять-десять. К тому времени к городу уже будут подтянуты войска.
– Вы считаете, что покушение было частью плана по захвату трона? – нахмурился Хью.
– Я не знаю, но лучше перестраховаться, чем потом жалеть. – Королева поморщилась как от зубной боли и погладила по голове сына.
– Как думаешь, они собирались избавиться лишь от тебя или были в курсе, что с тобой Андрей? – поинтересовалась госпожа Ивон, рассеянно вертя в руках кубок с вином.
– Никак не думаю. – Ее величество на мгновение прикрыла глаза и продолжила: – Пока я… мы не выясним, чьи это были наемники, и каков замысел их хозяев, нельзя не то что ничего утверждать, но и предполагать. В любом случае, атака мощной, и ее явно организовал кто-то, кто обладает умом, немалыми средствами, связями и смелостью. Но вместе с тем любому, кто хоть немного разбирается в военном деле, должно было быть ясно, что того количества людей, которые на нас напали, пусть даже они отлично вооружены и обучены, не хватит, чтобы одолеть охрану королевского кортежа, и неважно, одна я или с Андреем – нас охраняют примерно одинаково.
– Тогда что, отвлекающий маневр? Попытка нас задержать?
Королева одобрительно посмотрела на сестру. Ни для кого не было секретом, что с замужеством жизнь госпожи Ивон мало изменилась, и, поскольку она вместе с мужем жила в королевском замке, и ей не надо было заботиться о доме, а детей у нее пока не было, ее единственным занятием были балы, развлечение и игры с племянниками, которых она нещадно баловала. Но в последнее время она, к удивлению всех, стала интересоваться государственными делами, и королеве это нравилось. Хью, при всей его симпатии к госпоже Ивон, это нравилось куда меньше, поскольку та завела привычку просматривать деловые бумаги и письма королевы Амиранды после того, как Хью тщательно их рассортировывал. Так или иначе, госпожа Ивон начала уделять свое внимание политике, и королева Амиранда всячески ее поощряла.
– Все вероятно. Хотя я не представляю, зачем нас задерживать.
– Хотели нас напугать?
Королева пожала плечами.
– Если так, то они добились обратного, – твердо сказала она. – Я с удовольствием помогу Роману и Джерону в расследовании и прослежу за тем, чтобы виновные были наказаны.
– О да, сестренка, в этом они просчитались, – усмехнулась Ивон. – Алекс сказал, он был уверен в том, что ты войдешь в боевой транс, выскочишь из кареты и убьешь всех одним махом.
– У меня была такая идея, – призналась Ее величество. – Они покушались на жизнь моих детей! И только ради детей я и сдержалась. Но в следующий раз, боюсь, я сдержаться не смогу. Я умею убивать, ты знаешь, и умею делать это хорошо, но это никогда не доставляло мне радости. Сегодня я убивала бы с легким сердцем, без сожалений.
Никогда еще Хью никогда не видел в глазах королевы такой жестокости и не слышал от нее столь бескомпромиссного тона. Впервые ему было не по себе в ее присутствии, и он малодушно порадовался, что эта ее сторона ни разу прежде не ему не открывалась.
– Только с моей помощью, – раздался от двери голос короля.
Его величество выглядел смертельно уставшим, но, кажется, не настолько мрачным, как его жена, которая улыбнулась ему открытой любящей улыбкой, словно ничего не случилось. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, и Хью был уверен, что они ведут мысленный разговор, который слышат лишь они двое и никто другой. Это не переставало завораживать Хью с того момента, как он впервые стал свидетелем такого «разговора».
– Так, все, мне пора, – весело заявила госпожа Ивон, осторожно, чтобы не разбудить крепко спящего Павла, слезая с кровати. – У меня тоже есть муж, которому требуется ласка и забота.
Хью не успел покраснеть – Ивон, взяв его за руку, выдернула его из кресла и потащила за собой к выходу. Иногда Хью не мог поверить в то, что у сдержанной и рассудительной королевы Амиранды такая… энергичная сестра.
Вечером, когда Хью лег спать, он был так измучен, что у него не осталось в голове ни одной связной мысли, кроме одной – лишь бы им повезло, и они вернулись в Аквилон живыми и невредимыми.
* * *
Господин Роман и господин Джерон были известны не только в Аквилоне, но и за его пределами, как верные псы короля. При этом Романа все называли цепным псом Его величества, а Джерона – гончим. Хью понимал, почему оба мужчины заслужили такие прозвища, но пока он своими глазами не увидел, как они ведут расследование покушения на королевский кортеж, следовавший в Приморье, он до конца не понимал, насколько эти прозвища справедливы. И если раньше он считал, что из всех сторонников и слуг короля безжалостность – удел одного Джерона, то теперь он выяснил, что ошибался: господин Роман мог был не менее, если не более беспощаден к врагам короля.
Ее величество, как и собиралась, приняла участие в расследовании, и потому Хью довелось своими глазами увидеть, как действуют лучшие королевские дознаватели. Впоследствии он решил, что он вполне мог бы обойтись без этого знания, но было уже поздно. Впрочем, его пара ночных кошмаров были ничем по сравнению с тем, что выпало на долю тех, кто был замешан в покушении на короля. Хотя они сами выбрали свою судьбу, Хью не мог не испытывать к ним определенного сочувствия.
Хью всегда, еще до того, как он с ним встретился, был предан королю Андрею, но после того, как он узнал, что ждет тех, кто осмелится причинить вред Его величеству и его семье, он пообещал себе, что даже близко не подойдет ни к одному заговорщику и предателю – так, на всякий случай. Ему была дорога его жизнь, и он предпочитал, чтобы ее остаток был долгим и не наполненным болью.
7.
Ее величество и госпожа Ивон вернулись от посла Марка Стокхерста мрачнее тучи, и Хью понял, что посол тяжело и уже довольно давно болевший, скончался. Семьи у него не было, всю свою жизнь он провел, служа королям Наэрии – сначала королю Эдварду, отцу королевы Амиранды, затем королю Моргану, ее брату, и был хорошим другом и наставником Ее величеству и ее братьям и сестрам. Несколько дней назад целитель сказал, что его конец уже совсем близок, и с тех пор королева Амиранда и госпожа Ивон, которую Стокхерст учил искусству дипломатии, почти не покидали его дом. Он умер у них на руках, и с первого взгляда становилось ясно, что его смерть стала для сестер большим ударом.
Хью не посмел ничего спрашивать у Ее величества, просто кивнул и молча оставил ее одну. Позже ему понадобилось взять из ее кабинета кое-какие документы, и он отправился туда, уверенный, что королева Амиранда отдыхает у себя в покоях. И ошибся.
Дверь кабинета была приоткрыта (ее не охраняли стражники, в отличие от кабинета короля, лишь заклинания, пропускающие внутрь только определенных людей), и Хью, заглянув бесшумно внутрь, увидел короля и королеву, стоявших напротив окна. Они обнимались, плечи Ее величества слегка подрагивали, а ее муж, к груди которого она прижималась щекой, нежно и успокаивающе гладил ее по голове и по спине и, кажется, шептал ей что-то на ухо.
Хью стремительно, словно увиденное обожгло его, развернулся и быстро пошел прочь. Были вещи, которые он не должен был (и не хотел) знать и которые не предназначались для его глаз. Слабость королевы и ее слезы определенно были в их числе. Стать свидетелем такой сцены между обычными людьми было бы просто неловко, но в случае с королем и королевой у Хью было такое чувство, что он случайно подсмотрел за очень интимным моментом. Собственно, так оно почти и было, поскольку королева позволяла себе плакать исключительно при самых близких людях, к которым Хью не относился.
Вечером, когда Хью убедился, что Ее величество легла спать, он вернулся в ее кабинет и сделал все дела, запланированные им на два дня вперед – его своеобразный способ сказать: «Мне очень жаль, я сочувствую вашей утрате».
* * *
Хью надеялся, что он никогда больше не застанет короля и королева в ситуации, от которой он неделю будет смущаться при одном взгляде на монаршую чету – двух раз ему вполне хватило. Первый произошел где-то через полгода после того, как он поселился во дворце. На очередном королевском балу у Хью, утомленный шумом и мельтешением гостей, хотел было спрятаться хотя бы на время на любимом балкончике, но тот оказался занят какими-то неизвестными, увлеченно беседующими мужчинами, и Хью решил найти убежище в каком-нибудь укромном уголке, коих в замке было достаточно – скрытые от посторонних глаз альковы и ниши, крошечные комнаты, единственное назначение которых, казалось, состояло в том, чтобы давать приют жаждущим амурных приключений парочкам. Но, даже зная все это, Хью как-то не думал, что наткнется на одну такую парочку. И тем более не предполагал, что это будут король и королева. Поначалу он и не понял, что это они: когда Хью, отодвинув гобелен, зашел в небольшой альков в дальнем конце ближайшего к Главному залу коридора, он увидел, как высокий широкоплечий мужчина, стоявший к нему спиной, целует прислонившуюся к стене женщине (во всяком случае, Хью посчитал, что это женщина, но, так как альков освещался лишь светом из коридора, разглядеть, кто это, было трудно). Покрасневший Хью (хорошо, что в темноте это было незаметно), собрался уже ретироваться, когда мужчина повернул голову, и Хью узнал в нем короля Андрея. Первое, что пришло в голову негодующему Хью: Его величество изменяет жене! Это было невероятно, подло и… и… додумать эту мысль до конца Хью не успел, потому что Его величество, подмигнув ему, кивнул головой в сторону выхода, недвусмысленно давая понять, чтобы он убирался куда подальше. Не подчиниться приказу короля Хью не мог, но прежде, чем он развернулся и ушел, он успел увидеть на одном из пальцев тонкой руки, лежавшей на плече Его величество, знакомые кольцо и перстень – их носила, не снимая, королева Амиранда.
Широко улыбнувшись и еще гуще покраснев, Хью почти выбежал в коридор. Да, такого он точно не ожидал. Он никогда не мог предположить, что король и королева позволяют себе такое… как какие-то потерявшие стыд придворные. Это было в высшей степени неприлично и скандально и, в то же время, невероятно… пожалуй, трогательно было не самым подходящим словом, но другого у Хью не было. У него никогда не было сомнений в том, что король с королевой любят друг друга, но увидеть это воочию (как будто те взгляды, которые они бросали друг на друга, были недостаточным доказательством!) было совсем другим делом.
Хью был искренне рад за Ее величество – ведь мало кто из королев, обычно выдаваемых замуж по расчету, мог похвастаться счастливым браком вообще и любящим мужем в частности. И в тот момент Хью решил, что, если в этом мире есть хоть какая-то справедливость и гармония, с такими правителями Гардию ждет неплохое будущее.
Много лет спустя Хью мог с чистой совестью сказать, что по большей части так оно и вышло.
8.
За годы работы секретарем Ее величества, Хью привык считать кабинет королевы своим. Королева Амиранда была очень занятым человеком, и редко там появлялась, в отличие от Хью , которому удобнее было вести дела из ее кабинета, а не из своего, поскольку многие документы и письма нельзя было выносить за пределы королевских апартаментов. Где-то через год после того, как появления Хью в замке, Западное крыло главной королевской резиденции было переделано, и, в числе прочих изменений, к кабинету королевы была пристроена небольшая комната, которую Ее величество превратила в личную библиотеку. В замке имелась отличная огромная библиотека, но королева предпочитала, чтобы нужные и любимые книги всегда находились у нее под рукой. У Хью был неограниченный доступ в эту библиотеку, и он часто этим пользовался, когда у него выдавалась свободная минутка (что, впрочем, случалось не так уж часто). Обычно он оставлял дверь открытой, чтобы дать знать королеве, если та зайдет в кабинет, где он. Но в этот раз сквозняк почти полностью закрыл дверь, оставив лишь небольшую щель, а Хью поленился ее открыть.
– В конце концов, это может быть кто угодно, – раздался в кабинете королевы громкий мужской голос, который Хью, поднявший голову от книги, немедленно узнал. Его величество.
– Нет не может, – намного тише, но с явным нажимом возразила ему его собеседница, которую Хью также узнал по голосу – Ее величество.
– Хорошо, не кто угодно – любой из тех, кому Морган доверяет и у кого есть дипломатические способности.
– Морган никому так не доверяет, как своей семье, – отозвалась королева, и это было чистой правдой, Хью понял это сразу же, когда увидел, как Его величество король Наэрии Морган Лиеж, брат королевы Амиранды, общается с членами своей семьи. – К тому же это должен быть тот, кто знает Гардию изнутри.
После этих слов Хью догадался, о чем шла речь. Марк Стокхерст с детства друживший с отца королевы Амиранды, а позже ставший другом и советником короля Моргана и бывший последние десять лет послом Наэрии в Гардии, скончался две недели назад, и король Андрей и королева Амиранда наверняка обсуждали, кто будет назначен новым послом. А поскольку королева Наэрии была любимой сестрой короля Моргана, монаршая чета Гардии несомненно получила право голоса в решении этого вопроса. И у Хью были определенные предположения насчет того, кто заменит Стокхерста, чью смерть королева Амиранда и ее сестра, госпожа Ивон, восприняли очень тяжело.
Внезапно Хью осознал, что подслушивает беседу правителей, и покраснел. Что ему сейчас делать? Выйти? Это будет… это будет ужасно. Неловко, стыдно, и что подумает о нем королева? Ведь он уже подслушал часть их разговора. Остаться в библиотеке и дождаться, пока они уйдут? А если им понадобиться что-то в библиотеке? Хью был убежден, что умрет на месте, если королева заглянет в библиотеку и поймет, что он шпионил. Пока она колебался и размышлял, как поступить, супруги продолжали беседовать, и «сдаваться» стало уже поздно.
– Я не хочу выбирать между ними, – упрямо и устало сказал король.
– Я понимаю и разделяю твои чувства, – вздохнула в ответ Ее величество и добавила после некоторой паузы (Хью категорически отказывался думать, что происходило между супругами в это время: однажды он нечаянно увидел, как они целуются, и этого ему хватило, что умереть от смущения раз и навсегда): – Возможно, тебе не придется выбирать.
– Я чего-то не знаю? – Хью был уверен, что на лице Его величества появилось настороженное выражение.
– Конечно, – слегка насмешливо отозвалась королева. – Много чего: как возник этот мир, почему собаки ненавидят кошек, почему…
– Мира…
В отличие от своей сестры, госпожи Ивон, которая, казалось, общалась со своим мужем, господином Алексом, исключительно посредством подтруниваний (не всегда добродушных) и подначек, королева Амиранда редко поддразнивала супруга на публике, только когда хотела снизить накал ситуации и отвлечь внимание короля Андрея от чего-то, на что, по ее мнению, он слишком остро реагировал. Или же когда ей требовалось время, чтобы привести в порядок собственные мысли.
– Извини. Просто… я ни в чем не уверена и могу лишь гадать.
– Гадать? Значит, Сашка тебе ничего не говорил?
– Нет, но я чувствую… Вообще-то, это его личное дело…
– Вообще-то, он мой придворный маг. И друг. А я думал, мне мерещится, что с ним что-то не так. Выходит, не я один это вижу. Но мне не нравится, что он ничего тебе не рассказал.
– Для этого у него есть жена и сестра.
– Да, но со всеми проблемами он в первую очередь ходит к тебе, своему единственному другу и наставнице. Так что ты чувствуешь?
– Не могу объяснить, это не выразить словами, и я не знаю точно, в чем дело. Но я предполагаю, что это связано со снятием проклятья с Гардии. Мы с Герхардом и Амброузом когда-то вычислили, сколько силы для этого потребовалось, какой чудовищный поток энергии Алекс пропустил через себя, и решили, что рано или поздно это ему аукнется. Эффект натянутой тетивы, которая в конечном итоге либо лопнет, либо сорвется.
Король тихо что-то сказал – слишком тихо, чтобы Хью мог разобрать.
– Или пружина, – согласно откликнулась королева. – Алекс удержался, не позволил этой невероятной мощи взять над собой верх, остался обычным человеком. Да, он самый сильный маг на Материке, но при этом он все же человек. Я не представляю, кем бы он стал, если бы вся магия Материка продолжала свободно течь через него, как это было в тот момент, когда Алекс снимал проклятие. Меня это выжгло бы уже через пару минут, но Алекс устоял. Однако магия… с годами мне начинает казаться, что это не просто некая невидимая и неосязаемая субстанция, с помощью которой дáры делают то, что противоречит законам природы. Иногда чудится, что магия – это нечто живое, обладающее разумом и характером, причем не самым легким. Магия всегда получает то, что хочет, и никогда не отступает. Мы, люди и дáры, отступаем, а она – нет.
– И ты думаешь, что сейчас она хочет заполучить Алекса? – мягко спросил Его величество.
Хью не совсем понимал, о чем говорила королева – он-то не был дáром, хотя много читал о магии, и он не был осведомлен о том, как именно со страны было снято проклятье.
– Если бы Алекс тогда впустил в себя магию, отдался ей без остатка, он потерял бы себя, но был бы настолько могущественным, что мог бы сворачивать горы. В буквальном смысле этого слова. И не только горы. Это невероятное искушение, и не только для Алекса, но и для магии. Возможно, Алексу и удастся еще раз противостоять ему, но как насчет магии? Едва ли в этот раз она отпустит свою жертву.
– Мне уже начинать беспокоиться о том, что Алекс слетает с катушек и скоро примется завоевывать мир?
– Нет, пока нет.
– Хорошо. Тогда какое это имеет отношение к тому, что он желает уйти с поста придворного мага. А он желает, если я правильно тебя понял.
– Правильно. Опять же, он со мной на эту тему не разговаривал, но, по-моему, он боится, что не справится, и, как ты изволил выразиться, – крайне неподобающе, кстати, для короля, – и слетит-таки с катушек, и надеется, что новое дело поможет ему отвлечься, а еще хочет, чтобы Ивон была счастлива. В данный момент для полного счастья ей не хватает должности посла Наэрии в Гардии, и Алекс готов на многое, чтобы Ивон ее получила.
– Даже перестать быть моим магом. – Это был не вопрос, а утверждение, и Хью послышалось сожаление в голосе короля.
– Он останется твоим другом и союзником, – твердо сказала Ее величество, и Хью мог дать голову на отсечение, что ее муж невесело усмехается.
– Что за новое дело? – спросил он через некоторое время.
– Университет, – коротко ответила королева.
Об университете последние пару лет часто говорили Ее величество, госпожа Кира и господа Алекс, Амброуз и Грегори. У них была идея создать учебное заведение наподобие школы, но учиться в нем должны были не дети, а юноши (госпожа Кира при поддержке Ее величества настаивала и на девушках, но мужчины, даже ее брат, прохладно отнеслись к этому предложению), постигая науки гораздо более сложные, чем счет и чтение. Сейчас сложной математике, науке о законах природы и различных элементах, истории и литературе и другие науки юноши, стремящиеся к знаниям, обучались либо в орденах, наряду с магией, либо – те, кто не владел магией, – в небольших частных школах, которые обычно открывали различные ученые, чтобы поделиться накопленными знаниями с учениками, либо же самостоятельно. Университет, где будут преподавать сразу несколько предметов и не десяти-двадцати ученикам, а ста и больше, был отличной задумкой, так же как и открытые Короной и Орденом Виктории Милосердной госпитали. Но, хотя королевский совет (и сам король), отнеслись к университету более благосклонно, чем к бесплатным школам для детей крестьян и ремесленников, денег в стране пока что не было ни на то, ни на другое. Однако королева не сдавалась, и договорилась со своим братом, королем Морганом, о том, что Наэрия даст половину требуемых на университет денег, в котором в этом случае получат право учиться не только гардийские подданные, но и наэрийские.
– Сашка собирается там преподавать?
– Он собирается его возглавить.
– Кажется, я уже передумал финансировать эту затею, – фыркнул король и добавил после очередной паузы: – Итак, Ивон?
– Ивон, – подтвердила королева. – Я сегодня же напишу Моргану.
– Пиши… – вздохнул Его величество. – Хотя, откровенно говоря, я плохо себе это представляю.
– И зря. Ты же знаешь Ивон – она умная и упрямая, у нее все получится.
– Это-то меня и страшит.
– Если ты намереваешься и дальше оскорблять мою семью, лучше бери то, зачем пришел и иди отсюда. – Королева Амиранда явно не обиделась на слова мужа, потому что в ее голосе прозвучала отчетливая насмешка.
– Это окончательный вариант?
Хью понятия не имел, что нужно было королю, но, наверное, какой-нибудь документ или отчет.
– Да, мы с Грегори его пять раз правили, и Доминик внес свою лепту.
А, это предложение по снижению налогов для некоторых групп крестьян.
– Замечательно. Я просмотрю его к завтрашнему совету. Все, я пошел, а то Рондейл уже меня заждался, а мне его плохое настроение сейчас ну совсем не нужно.
– Я с тобой. Мне надо переговорить с Ивон, прежде чем писать Моргану.
– Хорошо, идем.
Супруги покинули кабинет, и через несколько минут Хью осмелился выйти из библиотеки. У него пылали щеки и все внутри переворачивалось от стыда. Он пал так низко, что подслушал чужой разговор! И у него не хватило смелости и порядочности, чтобы немедленно покаяться в этом. Конечно, он сделает это, сразу же как только увидит Ее величество, но это не меняло того факта, что Хью поступил непростительно. Правда, хотя ему и не было оправдания, его немного успокаивало то, что он не услышал ничего секретного или личного. Ну, почти ничего: информация о господине Алексе была, безусловно, важной и, пожалуй, тайной, но для Хью, плохо разбиравшегося «во всех этих магических штуках», как он сам не раз говорил, она была пустым звуком.
Так или иначе, несмотря на терзавший его стыд, Хью уловил самое главное – послом Наэрии в Гардии станет сестра королевы Амиранды, госпожа Ивон. Как он и подозревал. Когда госпожа Ивон впервые проявила интерес к государственным делам, Хью, так же как королева Амиранда, полагал, что интерес этот долго не продержится. Однако все, кто так думал, оказались неправы, и через пару лет Ее величество и Марк Стокхерст – в первую очередь последний, – принялись обучать ее искусству дипломатии. До того момента Хью и представить себе не мог, что госпожа Ивон может похвастаться способностями к дипломатии, но, как выяснилось, ее упрямство и упорство, превосходящие даже упрямство и упорство ее старшей сестры, могут творить чудеса. И когда Стокхерст умер, у Хью не возникло сомнений в том, что его место займет госпожа Ивон, несмотря на то что она женщина и много лет замужем за придворным магом Гардии (само собой, посол не мог быть связан узами брака с другом и советником короля страны, в которой он представляет интересы правителя другой страны). Оба этих обстоятельства были проблемой, но если первая отчасти нивелировалась тем, что Ивон была сестрой наэрийского короля, а гардийский король и его приближенные хорошо ее знали и воспринимали всерьез, не то что прочих представительниц слабого пола, то вторая могла решиться лишь одним путем. Точнее, несколькими, но Хью понимал, что госпожу Ивон устроит только один из них. Развод с господином Алексом ей однозначно не подходил, мужа она любила. Но и отказываться от должности посла она не хотела. А значит, господин Алекс должен был уйти со своего поста. И, судя по всему, именно это он и сделает. Королю Андрею это было не по душе, - еще бы, терять придворного мага, которому можно безоговорочно доверять и с которым дружишь много лет, - но Его величество был достаточно мудр и добр, чтобы позволить своему другу (и всем своим друзьям, если уж на то пошло), выбрать свой путь. Самое главное, чтобы эти перемены были к лучшему для всех – и для госпожи Ивон с мужем, и для короля Андрея и королевы Амиранды, и для короля Моргана, и для обеих стран в целом. Хью было сложно представить двор без господина Алекса и госпожи Ивон (естественно, в качестве посла она уже не сможет жить в королевском замке), но перемены это неотъемлемая часть жизни, к которым надо привыкать, хотел Хью того или нет. Откровенно говоря, он, будучи консерватором, не хотел никаких перемен, но осознавал, что без них нельзя. В любом случае, там видно будет, чем все обернется. Разумеется, если Ее величество не уволит Хью за недостойное любого благородного человека подслушивание и у него будет шанс это увидеть.
9.
Хью, конечно же, знал, что королева Амиранда сражалась во время гражданской войны рука об руку с королем Андреем, – это не являлось секретом и было известно всей стране (и молчаливо осуждалось). Но Хью не мог этого представить. Да, она была решительным и волевым человеком, но это всегда оттенялось ее неизменной вежливостью и мягкостью, и Хью трудно было увидеть в ней воина и боевого мага, пролившего немало крови. Меч и Ее величество казались Хью чем-то несовместимым. Он был в курсе того, что королева (равно как и ее супруг) регулярно упражняется в фехтовании и боевых заклинаниях, но ни разу лично не видел этого, и потому все никак не мог поверить в то, что она действительно способна не только постоять за себя в схватке, но и сражаться за интересы страны. И он и не думал, что ему доведется когда-либо увидеть королеву Амиранду в ипостаси воина.
На одном из совещаний Совета безопасности, как называл король тех своих приближенных, которые отвечали за внутреннюю и внешнюю безопасность Гардии, господин Роман доложил королю о том, что в одном из приграничных районов страны отмечено подозрительно высокое количество пропавших без вести людей. Расследования на местах ничего не дали («лоботрясы, дилетанты, да еще наверняка и нечистые на руку», – скривился господин Роман), и это господина Романа беспокоило. Очень. Причины для беспокойства у него были: некоторые бывшие сторонники покойного короля Уильяма были недовольны тем, что трон занял «проходимец без роду и племени», и, главное, тем, что этот «проходимец» лишил их былого влияния и богатства. Открыто выступать против короля Андрея они не осмеливались, но воду мутили ощутимо. Кроме них опасность представляли еще не все пойманные дáры, сражавшиеся когда-то на стороне короля Уильяма и ушедшие в бега после его свержения. Часть из них залегла на дно, другие постоянно выдавали себя, то от глупости и неосторожности, то намеренно, потому что им уже нечего было терять, и делали это отвратительными способами вроде наложения проклятий на людей, распространения эпидемий и моров и так далее.
– Барон Стемпл утверждает, что лично контролировал расследование и не увидел ни одной зацепки.
– Барон Стемпл? – нахмурилась Ее величество. Кроме нее и короля в Совет безопасности входили господин Роман, господин Бернард, господа Алекс и Амброуз Лафферти и барон Марсден.
– Да, барон Чарльз Саутван-Стемпл, если точнее. А что?
– Боюсь, ничего хорошего, – мрачно ответила Ее величество, и в ее глазах появилось выражение, которое Хью до этого видел лишь однажды – когда на королевский кортеж, в котором вместе с королем и королевой ехали малолетние принцы и совсем еще крошечная принцесса, напали. Но даже тогда в ней не чувствовалось такого желания пролить кровь, как сейчас при упоминании барона Степмла. – Амбороуз, вы слышали когда-нибудь об Ордене Закатной Звезды?
Лафферти заметно передернуло.
– Они? – тихо спросил Лафферти, как показалось Хью, с отвращением. – Но… нет, это невозможно, он были уничтожены еще при короле Генрихе.
– Хотела бы я, чтобы так оно и было. Около четырнадцати лет назад мы обнаружили их логово в Наэрии. Это было… нечто, о чем я предпочла бы никогда не вспоминать и уж точно никогда больше с этим не сталкиваться. – Ее величество глубоко вздохнула и медленно выдохнула, словно пытаясь справиться с тошнотой.
– Может, объясните остальным, о чем вы?
Орден Закатной Звезды, как рассказали королева Амиранда и Лафферти, был основанным в середине правления Генриха тайным Орденом, целью которого было найти рецепт бессмертия, вечной молодости и магического могущества. Для достижения таких масштабных целей требовались особые методы, в частности, человеческие жертвоприношения, основанная на крови и боли магия и прочие преступления, строго каравшиеся по всему Материку. Тайной их деятельность оставалась недолго, такое сложно было хранить в секрете, и едва об их делах пошел слух, король Генрих попытался сначала истребить Орден целиком, а когда не вышло – по одному. Орден, уверенный в том, что действует на благо всего Материка, отчаянно сопротивлялся, и прошло несколько лет, прежде чем Генриху удалось выжечь «эту заразу». Во всяком случае, он так думал. Очевидно, оставшиеся в живых члены Ордена просто затаились на время. Семья Стемплов в связи с Орденом никогда не подозревалось.
Древнее и благородное семейство Стемплов издавна было разделено на две ветви: гардийскую и наэрийскую, и после того, как проклятье закрыло границы Гардии, в Наэрии без связи с семьей остались барон Стемпл, отец гардийского барона Семпла, и его двое маленьких внуков. До проклятья Генриха в Наэрии Орден не появлялся, но изоляция Гардии все изменило. Как только внуки Стемпла подросли, наэрийские осколки Ордена Закатной Звезды, завербовавшие к тому времени немало сторонников, снова начали свою деятельность. Вскоре (хотя не так скоро, как хотелось бы королеве Амиранде, бывшей тогда еще принцессой Наэрии) наэрийские инквизиторы – те, кто следил за соблюдением законов в области магии, – засекли применение мощной запретной магии (засекли случайно – Орден использовал маскировочные заклятия, но они не могли спрятать столь сильную магию), и отряд лучших боевых магов Наэрии отправился на их поимку, отдавая себе отчет в том, что, вероятнее всего, взять живым не удастся никого. О том, чтобы спасти пропавших в окрестностях замка Стемпла людей, речи не шло, – уже тогда было ясно, что они наверняка давно мертвы.
Замок Стемпла был взят штурмом, в котором погибли все члены Ордена (по крайней мере, Ее величество очень на это надеялась) и их заложники.
Почему в Гардии Орден не проявлял активности на протяжении нескольких десятилетий, было загадкой. Скорее всего, предположил Амброуз Лафферти, они опасались влияния проклятия на их ритуалы – в конце концов, они были не идиотами, и не могли не видеть, как негативно проклятие сказывается на сильных заклинаниях и на общей обстановке в стране. Как бы там ни было, королева Амиранда была уверена, что за массовым исчезновением людей в Саутванском округе стоит именно барон Стемпл. С одной стороны, он мог просто верить в то, что никто не заподозрит его в том, что он в этом замешан, отсюда подобная небрежность в сокрытии похищений. С другой, вполне возможно, Стемпл планировал нечто такое, после чего пропавшие люди покажутся всего лишь незначительным проступком.
Так или иначе, покончить с этим необходимо было немедленно.
– Отправляемся завтра, – твердо сказала Ее величество, глядя на господина Алекса и на Амроуза Лафферти.
– Мы? – Иногда у Его величества получалось поднимать бровь не менее высоко и грозно, чем у господина Алекса.
– Я еду.
Тон королевы свидетельствовал о том, что ее решение не оспаривается.
– Джентльмены, продолжим вечером. Амброуз, предоставите мне примерный план действий.
Было очевидно, что король хотел поговорить с супругой наедине, и было также очевидно, почему.
Хью был почти уверен, что Его величество не позволит ей никуда ехать. И сомневался, что она сама действительного этого желает, ведь это было опасно, а оставить детей сиротами она не могла. Но, как это иногда бывало, ошибся.
Король с королевой явно провели не один час, обсуждая намерения Ее величества, вполне вероятно, на повышенных тонах, и эту битву выиграла королева, к немалому удивлению Хью. А вот господа Роман, Алекс и Бернард восприняли это как должное. Конечно, к этому времени Хью уже усвоил, что когда Ее величество чего-то хочет, она этого всегда добивается, но почему-то он не думал, что это касается таких вот ситуаций. Королева отправлялась в военный поход. И это было… немыслимо, неправильно, неотвратимо – целая куча «не». А еще это пугало. Что, если ее ранят или убьют?
Его величество боялся за жену, это было видно невооруженным взглядом, и именно это окончательно убедило Хью в том, что ситуация и впрямь невероятно серьезная. Король не позволил бы Ее величеству рисковать из-за пустяка.
– Головой за нее отвечаете, – хмуро сказал король, по очереди глядя на господина Романа, господина Алекса и господина Амброуза, которые должны были сопровождать королеву.
Было решено, что маги Ордена Эльнара Светлого будут добираться до замка Стемпла по одному и небольшими группами и сойдутся в отряд незадолго до места назначения. Королева отправится туда в компании Романа и Алекса. Накануне ей пришло письмо от брата, принца Энтони, так что ее поспешный отъезд можно будет объяснить семейными обстоятельствами. Она покинет замок в карете и с эскортом, в пригороде, у дома, принадлежащего Ордену Лафферти, они с господином Романом и Алексом выйдут, и кортеж отправится дальше без них. («Давненько я этого не делала», – улыбнулась Ее величество, когда они обсуждали эту часть плана.) Верные слуги будут исполнять их роль, в то время как королева и ее спутники, переодевшись и захватив все необходимое, поспешат на встречу с людьми Лафферти.
Хью оставался в столице, в замке, и провожал Ее величество вместе с ее близкими и друзьями. Она обняла детей, поцеловала мужа, нимало не смущаясь тем, что сделала это на публике, но Хью видел, что ее мысли далеки от происходящего и заняты тем, что ей предстоит. Казалось, в ней нет больше ни капли той мягкости, к которой привык Хью, и она состоит из одних лишь колючих глаз, напряженных плеч, решимости довести дело до конца, несгибаемой воли, неумолимости и безжалостности. Не то чтобы Хью вдруг испугался его, как это было, когда он познакомился с Джероном Мазелем, но ему определенно стало не по себе. Быть врагом королевы Амиранды – опасно, и Хью рад, что никогда им не станет. Во всяком случае, он на это надеялся.
* * *
Хью снова увиделся с Ее величеством почти через пять месяцев. Быстрого и удачного штурма замка Стемпла не получилось. Непохоже было, что Орден Закатной Звезды был в курсе предстоящей атаки, но они отлично подготовились к любому нападению, каким бы неожиданном оно ни было. Даже объединенных сил Ее величества, господина Алекса и господина Амброуза не хватило, чтобы уничтожить возведенный вокруг замка магический защитный купол. Даже когда абсолютно все собравшиеся у замка королевские дáры подключились к усилиям своих лидеров, ничего не вышло. Защита замка была невероятно, неправдоподобно сильной. Как-то позже королева обмолвилась, что никто в тот момент и представлять себе не хотел, что «эти мерзавцы» сделали, чтобы достичь этого. И когда защита все же была вспорота, то, что увидели королевские силы, превзошло все их самые страшные ожидания. Однако это произошло спустя почти две недели после начала осады. Пока у осажденных имелся источник магии – то есть похищенные ими люди, – они могли сопротивляться очень долго. Собственно, они и сопротивлялись, ожесточенно, стараясь унести с собой в могилу как можно больше врагов. Королевские силы то и дело пробивали бреши в защите замка, убивая при этом тех, кто держал защиту, но Орден Закатной Звезды раз за разом восстанавливал щит.
Но хуже всего была не эта чересчур затянувшаяся, по сравнению с первоначальным планом, осада, а то, что когда замок был наконец взят, часть «звезд» (так потом стали называть членов Ордена Закатной Звезды на всем Материке) сбежала. Тайные ходы, отвлекающие маневры и хаос, творившийся в замке, помогли им в этом, и данное обстоятельство открылось слишком поздно, чтобы преследовать беглецов по горячим следам. Благодаря упорству Ее величества, которая лично возглавила погоню и розыск, удалось поймать нескольких скрывшихся членов Ордена Закатной Звезды, но было ясно, что гораздо больше их осталось на свободе.
После полутора месяцев непрестанных поисков, друзьям Ее величества удалось уговорить ее переложить на кого-нибудь руководство этой миссией и вернуться к семье, которая по ней очень скучает (король во время ее отсутствия походил на плененного дикого зверя, который нервно меряет шагами свою клетку и рычит на все, кто к нему приближается). Хью знал – никто не говорил ему этого открыто, но он слышал обрывки чужих разговоров и сплетни, – что эта кампания далась ей нелегко, и не удивился, когда королева Амиранда решила перед возвращением в столицу отдохнуть несколько недель в приморском замке вместе с детьми и мужем, который ради этого не задумываясь переложил все дела на своих доверенных лиц и не медля выехал в Приморье, взяв с собой лишь охрану (и, разумеется, детей).
И когда король с королевой вернулись в Аквилон, Хью, который был в числе тех, кто встречал их у парадных дверей замка, поразился тому, как похудела и осунулась Ее величество. Какой же она тогда была до месяца, проведенного у моря, в течение, которого она отдыхала и набиралась сил? Хью не мог себе этого представить. К его облегчению, улыбка королевы ничуть не изменилась, хотя глаза ее стали чуть жестче и холоднее, чем до отъезда. Хью понадеялся, что скоро она оттает, и ее глаза вновь потеплеют.
Через некоторое время, на очередном королевском совете безопасности, посвященном усилившейся активности Ордена Закатной Звезды (которые только за последний месяц похитили около пятидесяти человек, и чудо, что боевые маги Ордена Эльнара Светлого, все время бывшие начеку, смогли прервать вовремя кровавые ритуалы «звезд», но не успели спасти похищенных людей) пока все ждали короля и господина Грегори, Хью услышал, как госпожа Кира, присутствовавшая там как официальный представитель Ордена Виктории Милосердной, сказала со вздохом господину Роману:
– А я так радовалась, что здесь нет всего этого.
– Чего именно? – рассеянно спросил занятый своими мыслями господин Роман.
– Террористов и безумных сектантов.
Хью понятия не имел, кто это такие, но по ее тону и выражению лица было понятно, что это что-то плохое. Вполне возможно, госпожа Кира почему-то называла так членов Ордена Закатной Звезды.
– Надо полагать, это не только интернациональное зло, но и вселенское. В прямом смысле этого слова: оно, судя по всему, есть во всех мирах этой вселенной. Вполне возможно, что в этом есть какой-то неведомый нам смысл.
– Угу, если звезды зажигают, значит, это кому-нибудь нужно, – с невеселым смешком сказал господин Алекс.
Смысла этой фразы Хью также не понял, но, судя по укоризненному взгляду госпожи Киры, это был очередной пример черного юмора господина Алекса, который – так же, как и сарказм, – он использовал чаще, чем хотели бы окружающие, в особенности его близкие.
– Главное, чтобы это не приняло такой же размах, как у нас, – мрачно сказал господин Роман.
– Типун тебе на язык, – почти рявкнула на него обычно спокойная и уравновешенная госпожа Кира.
– Давайте будем решать проблемы по мере их поступления, – устало предложил господин Бернард. В число его обязанностей входило все, что было связано с флотом, и последние несколько месяцев он буквально жил в дороге, разъезжая между столицей, двумя верфями в Приморье и ремонтируемыми портами. Отдельные корабли нового гардийского флота – как военного, так и торгового, – уже давно были спущены на воду, но в ближайшее время планировался спуск сразу десятка кораблей, и Его величество хотел, чтобы кто-то из его ближнего окружения лично наблюдал за этим.
Тогда еще все верили в то, что им удастся искоренить эту заразу – Орден Закатной Звезды.
За несколько дней до своей смерти Хью, скончавшийся в преклонном возрасте, узнал о новом преступлении «звезд» – уже четвертом за месяц. И, умирая, Хью не сомневался в том, что эта битва будет идти еще долго.
10.
Письмо пришло после обеда. Ее величество гуляла с детьми и племянниками, детьми госпожи Ивон, – Романой и Кристофером в парке, и Хью, взглянув на имя отправителя («Графиня Александра Энкастер») и пометку («Срочно»), а также на уставшего гонца на взмыленной лошади, поспешил найти королеву, чтобы вручить ей письмо. От графини Александры, сестры Ее величества и госпожи Ивон, еще никогда не приходило срочных посланий, и интуиция подсказывала Хью, что у нее что-то стряслось.
Так оно и было. Прочитав письмо, королева слегка побледнела, нахмурилась и на секунду прикрыла глаза, словно от боли.
– Хью, будь добр, пошли кого-нибудь за госпожой Ивон, пусть она немедленно едет сюда. И распорядись, чтобы подготовили экипаж: я еду в Шенгар.
– Позвольте спросить, что-то случилось, Ваше величество?
– Да. – Прежде чем ответить, что именно, она посмотрела на детей: Павел и Ричард фехтовали учебными мечами, Катрина, державшая в руках деревянный меч, пыталась им подражать, Кристофер с восторгом наблюдал за двоюродными братьями, а Ромина, сидя на земле, пыталась сплести венок. – Скончался супруг моей сестры Александры.
– Мне очень жаль. – Что тут еще скажешь?
– Мне тоже… Прежде, чем распорядиться насчет кареты, зайди к Его величеству и передай ему, что я хотела бы, чтобы он присоединился к нам, если он не слишком занят. Можешь объяснить ему, в чем причина.
– Хорошо, Ваше величество, я все сделаю.
Хью видел мужа графини Александры (вот интересно, госпожа Ивон и госпожа Кира были маркизами, но Хью никого не обращался к ним по титулу) всего пару раз, равно как и саму графиню, но ему было искреннее жаль их обоих, в особенности графиню Александру. Ее сужу было уже все равно, он мертв, и его ничто не заботит и не тревожит, а вот его жене сейчас ой как несладко.
* * *
Королева и госпожа Ивон, которая к тому моменту уже не один год была послом Наэрии в Гардии, отсутствовали несколько месяцев. Дорога в Шенагр и обратно была не близкой, к тому же какое-то время сестры провели в доме графини Александры, поддерживая ее и помогая оправиться от потери. Ричард Энкастер погиб на охоте в результате несчастного случая, оставив любимую жену безутешной вдовой, а детей, двух дочерей-погодок, – сиротами. Но, как после отъезда Ее величества сообразил Хью, смертью мужа несчастья графини Александры не ограничивались. У них не было сыновей, а дочери не могут наследовать ни земли (лишь в крайне редких случаях, но не в ее), ни титул. Все, на что могла рассчитывать теперь уже бывшая графиня Александра, так это на ее вдовью долю (которая, впрочем, должна была быть довольно приличной) и приданое дочерям. Но ей в любом случае придется уехать из замка и поселиться либо с родственниками, либо приобрести для себя новое жилище. Хью почти не сомневался, что госпожа Александра выберет первый вариант, по крайней мере, на какое-то время. И не ошибся. В Аквилон Ее величество и госпожа Ивон вернулись в компании сестры и племянниц. Сам Хью ее не видел – госпожа Александра предпочла поселиться в доме сестры-близняшки, а не в королевском замке. «Им с девочками сейчас нужна спокойная обстановка», – с вымученной улыбкой сказала уставшая с дороги королева мужу и всем, кто ее встречал. Однако Хью был уверен, что дело нет только в этом, просто с госпожой Ивон госпожа Александра была более близка, чем с Ее величеством. Что, в общем-то, естественно.
От внимания Хью не ускользнуло, что следующие несколько дней Ее величество почти не отходила от мужа, если это было возможно, а на ее лице застыло нечитаемое выражение, как было всегда, когда она не желала, чтобы окружающие знали о ее чувствах. Что, в свою очередь, означало, что она либо несчастлива, либо чем-то обеспокоена. Сперва Хью никак не мог взять в толк, что могло так расстроить королеву, а затем, увидев, как Ее величество смотрит на убитую горем сестру и на короля, и вдруг понял: она боится потерять мужа. Постоянно висящая над ним угроза лишиться жизни из-за покушений на нее – это одно, для того и существует охрана, чтобы предотвращать такие попытки, чтобы защищать своего короля. Но болезнь или несчастный случай – это совсем другое, они не зависят от воли человека, это рок, судьба, а судьбой невозможно управлять, так же как невозможно ее предсказать. По крайней мере, обычным людям и даже обычным дáрам. Королева, несомненно, чувствовала себя беспомощной перед лицом судьбы и случайностей, а беспомощность, как уже усвоил Хью, не говоря уже о страхе за близких, были мучительны для Ее величества. И Хью подумал, что сочувствует королеве больше, чем госпоже Александре (что вызвало у него муки совести, ведь, как ни крути, госпоже Александре было намного хуже, чем ее старшей сестре).
Через несколько дней королева Амиранда, кажется, снова обрела душевное равновесие. Во всяком случае, она перестала выглядеть так, словно с минуты на минуту ждет в гости смерть.
Если бы Хью спросили, готов ли он отдать жизнь за своего короля, он, ни на секунду не задумавшись, ответил бы утвердительно. Все наверняка решили бы, что причиной тому – его верность Его величеству, но правда заключалась бы в том, что Хью сделал бы все, даже умер бы, лишь королеве Амиранде не пришлось страдать из-за гибели любимого мужа.
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
Это я знаю.
Будьмо! 
Герои, конечно, любимые, и действительно стали уже старыми друзьями, но пора уже, наконец, отпустить их с миром.
Давно ждем