|
- 10 -
Андрей спешил. Все давил и давил на газ, неосмотрительно проскакивая на красный свет и выезжая на встречную полосу.
Куда он так мчался? Туда, где еще не остыла постель, пахнущая незаслуженным счастьем, или оттуда, куда отныне он если и вхож, то не по приглашению, а исключительно по требованию? Он и сам не смог бы сейчас ответить на этот вопрос, но, наверное, и туда, и оттуда.
Перед глазами все еще стояло лицо отца, его упрекающий взгляд. А в ушах заевшей пластинкой звучала брошенная им напоследок фраза: «Я больше тебя не задерживаю…». Сын… Отец забыл добавить «…сын». Хотя нет, он сделал это намеренно, словно лишил Андрея права назваться его сыном. Так холодно и отчужденно прозвучало это прощание, коротко скрипнуло, словно росчерк пера, поставившего на Андрее жирный крест.
Вот так-то. Он больше не светоч. Был золотой мальчик, да весь вышел. Пооблупился и потускнел, а потому и места на самой главной полке ему больше не нет. Ну, и кому он нужен теперь вот такой – поблекший, не оправдавший надежд? Разве что матери. А с ней он так и не поговорил. Все силы ушли на нелегкий разговор с отцом. И не то чтобы духа не хватило посмотреть в глаза еще и ей, просто он заранее знал все ее аргументы и доводы, а времени заводить оправдательную речь на тему «А как же Кирочка?», которая, наверняка, уже успела позвонить и нажаловаться, у него просто не было. Он очень, очень спешил.
Гнал машину, словно спасался бегством, будто с каждым километром дороги, стремительно ускользающей из-под колес автомобиля, стаивала и по капле утекала с души какая-то часть той неподъемной, непосильной лжи, которую он так опрометчиво взвалил на себя. И несмотря на никуда не девшееся, а теперь во сто крат обострившееся чувство вины перед отцом, Андрей почему-то чувствовал себя освободившимся. Это было странно, но мысль об этом его будоражила.
И дело было вовсе не в пресловутой смелости. Скорее уж в трусости. Он никогда не сделал бы этого. Ни за что не пришел бы к отцу с повинной, если бы обстоятельства не заставили его. Но фокус заключался в том, что этим вынужденным самобичеванием он вдруг отворил перед собой все двери, которые до этого момента сам же и не позволял себе открывать. Ведь теперь не было нужды карабкаться на пьедестал, с которого он с таким позором свалился, а значит, и не было необходимости изворачиваться, ложью удерживать возле себя сторонников и вздрагивать каждую минуту от унизительного страха быть разоблаченным. Он же забыл уже, когда последний раз нормально спал! А теперь, когда он, обличенный и презренный, фактически изгнан из Эдема, когда никому по большому счету не будет до него дела, именно теперь он может позволить себе жить так, как захочет он сам. Вот ведь и вправду, не было бы счастья, да несчастье помогло.
Ему не надо больше прятаться. Он сам дал себе право, не таясь, любить ту, которую выбрал сам. Да иначе уже и быть не может. Он слился с ней душой, врос в нее корнями, так что не вырвать. И сейчас, нетерпеливо подгоняя в сердцах не слишком расторопного водителя впереди, Андрей как никогда отчетливо понимал это.
Он вернулся через несколько часов. Вошел в квартиру и отчего-то забеспокоился. А когда взглянул на вешалку, понял почему. Катиного пальто не было. Сумки тоже. Внутри тревожно похолодело.
- Катя! – позвал он. Швырнул ключи на полку и быстрым шагом пошел по квартире, толкая по пути все встречные двери, как будто бы она могла быть в кладовке или гардеробной.
Влетел в спальню и остановился. Вещей Катиных не было, ее самой тоже. Эйфория улетучилась без следа. Он стоял и молча смотрел на смятую постель как на пепелище. Ушла.
Достал из кармана пальто телефон и набрал ее номер – абонент недоступен.
Внезапно навалилась смертельная усталость, как-то сразу подкосила и обессилила. Он шатко повернулся и поплелся прочь. Срочно надо было чего-нибудь выпить.
В гостиной сбросил с себя верхнюю одежду, достал из бара початую бутылку коньяка и щедро плеснул в бокал. Уже собрался расслаблено рухнуть в кресло, но, уловив краем глаза слабое шевеление позади себя, резко обернулся, так что из бокала выплеснулся коньяк.
- Катя?..
Она стояла у окна в наброшенным на плечи пальто и зябко ежилась. Наверное, выходила на лоджию. Может, поэтому и не слышала, как он вошел.
- Ты здесь... – он казался растерянным.
А Катя не знала, куда деть глаза и как себя вести. И что значит "Ты здесь…"? Как будто могло быть иначе.
Все утро она пыталась выработать хоть какую-то линию поведения, представляя себе, как посмотрит на него, что ответит, когда он придет. Но так ни до чего и не додумалась, потому что все ее предположения неизменно возвращались к Андрею. Все зависело от того, что скажет и как поступит он, а это ей было неведомо. Мысли в голове путались, и Катя никак не могла определиться в том, что же, в конце концов, она к нему чувствует – любит, ненавидя, или ненавидит, все еще любя, надеется на что-то, но не верит или все-таки верит, но боится себе в этом признаться.
Она чуть не вскрикнула от неожиданности, когда увидела Андрея. А он ее даже не заметил. Прошел мимо, налил себе выпить, а потом вдруг вздрогнул и уставился на нее как на привидение. И выглядел он при этом уставшим и каким-то опустошенным. Под глазами залегли темные тени.
Он рассеянно отставил бокал и медленно подошел к ней.
- А я решил, что ты ушла... Не дождалась...
Она смотрела на него недоверчиво, не понимая, шутит он или нет.
- Разве я могла?.. Ты же сам меня… – на секунду она сбилась, – запер…
- Что я?.. – не понял Андрей. А рука уже потянулась к ее лицу, заправляя за ухо непослушную прядь волос. Но вдруг пальцы замерли, и из глаз ушла едва успевшая вспыхнуть улыбка. Он посмотрел на нее как будто озадаченно. – Как же я сам не додумался?..
Еще секунду он медлил, а в следующее мгновение порывисто обнял ее, сжал что было сил так, что Кате стало трудно дышать и даже больно, но он не сразу это понял.
- Андрей… Пусти меня… - с трудом произнесла Катя, но не так, как накануне, не протестующе, а как-то взволнованно.
Он отстранился немного, но из объятий ее не выпустил и только пронизывал ее внимательным взглядом, так что она снова смутилась. Но все-таки набралась смелости, посмотрела ему в глаза и осторожно спросила:
- Что-то случилось?.. Что-то еще?..
Он покачал головой и улыбнулся. Слишком спокойно улыбнулся.
Катя смотрела на него со стремительно нарастающей в душе тревогой. Сейчас в его прямом, спокойном взгляде она не улавливала той напряженной нерешительности, которую смутно чувствовала утром, когда проснулась.
И вдруг она поняла. Нервно сглотнула и слегка мотнула головой, прогоняя внезапно мелькнувшую в голове безумную догадку.
- Что ты ему сказал? – спросила она упавшим голосом.
- Все.
Катя вскинула на Андрея испуганный взгляд: «Как все?».
Нет, конечно, он не мог рассказать отцу всей правды. Ведь одно дело, когда твой сын всего лишь безответственный оболтус, и совсем другое, если взращенное со всем теплом и любовью чадо предстает перед тобой расчетливым и циничным подонком. Разве можно поведать об этом родному отцу добровольно? Нет, всему есть свой предел. И его, Андрея, откровенности – тоже.
- А... как же Совет? – голос ее совсем стих. – Ты же должен быть…
- Нет. Совет отец отменил. Перенес. Ему нужно время, чтобы самому во всем разобраться.
- Он хочет меня видеть? - спросила она неожиданно по-деловому.
Андрей заметно напрягся.
- Ты не обязана…
- Когда?
- ...Завтра, - не сразу ответил Андрей.
Катя отступила от него, прошла вглубь гостиной и закрыла лицо руками.
Она была ошеломлена и сбита с толку. Единственным, в чем она сейчас нисколько не сомневалась, было острое чувство вины, вдруг вынырнувшее из глубин сознания и накрывшее ее с головой.
На какое-то время в комнате воцарилась тишина.
- Я не понимаю… Зачем?.. Зачем ты это сделал? - голос сорвался. Она старалась не смотреть на него. - И что теперь будет?.. С тобой?
Сказала и тут же почувствовала, как его руки обвивают ее со спины, сомкнувшись в замок под грудью.
- Я не думала… что ты решишься… Я... не хотела… - внезапно возникшее желание оправдаться уже разъедало солью глаза.
Инстинктивно она обхватила его руки своими и закусила дрожащую губу. А Андрей развернул Катю к себе, на секунду взял в ладони ее лицо и заставил посмотреть на него.
- Все не так страшно... – спокойно сказал он. - Во всяком случае, не страшнее, чем признаться отцу, что спишь со своим почти женатым шефом.
Катя растерянно моргнула, но взгляда в сторону не отвела. Внутренне вся подобралась и замерла, чуть нахмурившись.
Андрей говорил, не спеша, немного растягивая паузы между фразами, и внимательно следил за выражением ее лица, словно гипнотизировал.
- Не труднее, чем собрать свои вещи и спокойно сказать родителям «До свидания», потому что так случилось, что ты уже выросла… и хочешь жить своей жизнью... с тем самым шефом... и просыпаться вместе с ним… каждое утро... и рожать от него детей... потому что любишь его… несмотря ни на что… даже на дурацкий зеркальный потолок в спальне… и скверный характер… Все равно любишь.
Катя молчала. Уже не смотрела на Андрея – не могла. От его слов почему-то было очень больно. Больно и радостно. А она не знала, как ей справиться с собой, что сделать, чтобы унять сорвавшееся вскачь сердце, набраться смелости и поднять на Андрея глаза. Но он и не ждал. А когда понял, что Катя вот-вот заплачет, притянул ее к себе, обнял и аккуратно опустил подбородок в щекочущую нос макушку.
- Потому что я тоже тебя люблю.
Она зашевелилась у него на груди и сдавленно всхлипнула.
- Нет… это трудно…
- Думать трудно… Делать легче.
- Ты не знаешь моего отца…
- Я знаю своего.
- Он не поймет…
- А мы ему напомним.
- Что? – испуганно встрепенулась Катя.
Андрей успокаивающе погладил ее по спине и усмехнулся.
- Ну, ты же не думаешь, что Валерий Сергеич в пору ухаживания за Еленой Санной ограничился цветами с мороженым? Это с его-то темпераментом?
Катя изумленно уставилась на Андрея. Она никогда не думала о родителя в таком вот ключе. Ведь это были ее родители… Родители!
А Андрей снисходительно улыбнулся и покачал головой:
- Не так уж мы на них не похожи.
- Он спустит тебя с лестницы…
- Но мы же к этому готовы? – Андрей немного отодвинулся от Кати и очень серьезно посмотрел на нее. И лишь дождавшись от нее согласного кивка, облегченно вздохнул и снова сгреб ее в охапку.
- Только… - шевельнулась Катя.
- Что?
- Что же теперь делать с японцами?..
- С какими японцами?
- С которыми я провела ночь.
- И много их было? – он почувствовал, что она улыбается.
- Не знаю, я не успела сосчитать.
Конец.
Последний раз редактировалось nadin 23 фев 2008, 12:53, всего редактировалось 1 раз.
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
Автор, скоро Андрюша придёт? 
, чего раньше не наблюдалось в принципе по причине устойчивой природной лени. Наверное, это заразно (я имею в виду переписывание). 
не сходятся у меня концы с концами, вот и мучаюсь. 
