|
10.
- Не надо, Андрюш? - Она вопросительно произносит совсем не то, что отражается в глазах.
- Надо, - уверенно отвечаю я. – Не робей, как в первый раз. Сколько можно притворяться. Где записано, что двое любящих людей не могут быть вместе?
- А ты – любящий? Мы знакомы всего…
- Не надо, – теперь моя очередь говорить эти странные слова. – Не надо жонглировать придуманными фактами. Пусть я не совсем здоров, но любимую женщину не забыл. И что между нами было – помню.
- А что именно помнишь? – Катя осторожна.
- Только не говори, что мы не любим друг друга. Не говори, что я - не Андрей Жданов, а ты - не Катя Пушкарева. И что мы не познакомились в Зималетто, где я был президентом, весьма неумелым президентом! А ты не была моим секретарем, моим личным помощником. Мозгом и движущей силой, организатором и вдохновителем всех наших побед. Катенька, если все это неправда… Как тогда жить?
По ее щекам покатилась слезинка, затем вторая, третья… Я ловлю их губами. Она грустно улыбается и целует меня в ответ.
- Хорошо, Андрюша. Не буду так говорить. Ты не расстраивайся, у нас все будет хорошо.
- Конечно, ведь мы вместе.
Мы сидим, прижав лоб ко лбу, шепчем нежные и утешительные признания. И она разрешает мне остаться.
Лежим на разложенном диване и разговариваем. Раньше мне казалось, что, оставшись наедине, я сразу наброшусь на Катеньку. Убедительный натиск, решительный штурм, бастионы захвачены оккупантом, награда победителю и побежденной – чувственный восторг.
Но что-то идет не так. Я в ожидаемом восторге лишь от того, что она лежит рядом, доверчиво положив голову на плечо. Совершенно не хочется торопиться. Поглаживаю маленькую ручку, лежащую на моей груди. Шепчу беззвучно в стриженую макушку:
- Катенька. Катюша. Мой котенок. Маленькая врединка. Хитрюшка моя самоотверженная. Милая притворщица.
Ей щекотно. Катя смотрит на меня снизу вверх теплыми ласковыми глазами. В них плещется забота, тревога, нежность любящей женщины. Не покровительственные, как у мамы, но такие же искренние. Кажется, что Катя погладила меня не по груди, а дотянулась прямо до сердца. Коснулась своенравного органа, смирила бешенную скачку, наполнила тихим блаженством. Получилось ли у меня ответить ей тем же? Катя закрывает глаза и улыбается. Притихшая и умиротворенная. Ни на какие сокровища мира я не променяю этот чудесный момент.
На губах робкий поцелуй. Открываю глаза, догадываюсь, что успел задремать. Заглядываю в Катино личико – поцеловала она меня или приснилось? Катенька спит все с той же улыбкой. Приснилось. Какая жалость. Хотя… Осторожно высвобождаю руку, поворачиваюсь на диванчике, стараясь не свалиться на пол. Оказываюсь лицом к лицу с Катюшкой. Целую потихонечку глаза, лоб, носик. Она сонно потягивается, но не просыпается. Исследую забытый вкус губ и ощущаю, что меня охватывает жар нетерпения. Под рукой оживает, взволнованно поднимается пышная грудь, тычется в ладонь, словно ожидающий ласки щеночек. Жадно приникаю к ней, одновременно бессовестно распускаю задрожавшие руки. Это все мое. Только мое.
Катя отзывается, тянется ко мне всем телом. От прикосновений ее рук темнеет в глазах. Она всегда угадывала мои желания, доводя до исступления нерешительными и бесстыдными ласками.
- Катя… - дыхание перехватывает, я не могу просить ее, могу только направлять, разжигать сильнее ее пыл. Не помощник тут мне мой богатый опыт, скорее наоборот. Выручает интуиция, я улавливаю подсознательные сигналы ее тела, следую им, не включая голову. Катя уже сверху, проявляет инициативу, не дает возможность мне почувствовать свою неполноценность. Хотя я уверен, что справился бы. Но ведь у меня еще будет возможность попробовать свои силы, и не раз. Я на это надеюсь. Я в это верю. Я этого жажду.
Безумная, но слаженная пляска поглощает нас. Теряется ощущение времени и места. Я и Катя. Катя и я. Мы с Катей. После ее короткого вскрика-всхлипа отчетливо вижу небо в алмазах. Черное бархатное небо и слепящий блеск ограненных камней. Начинается звездопад, но на бархате не становится меньше сияния. Возвращаюсь в реальность не сразу. Странно, почему говорят «небо в алмазах»? Правильнее – в бриллиантах. В тысяче сверкающих капелек. Все считают, что это метафора, но я то знаю, оно есть - мое персональное небо в алмазах-бриллиантах. Оно в Катиных глазах. И я могу любоваться им до скончания веков.
Мы продолжаем разговор, начатый вечером.
- Кать, а давай отсюда уйдем. Нас же никто не держит? Дома я вспомню гораздо больше. Поедем в Москву, встретимся с родными, друзьями. Навестим Зималетто. Встряска пойдет мне на пользу.
- Тебе мало меня одной? – она имитирует ревность. – Скучаешь?
- Дурочка. Я горы сверну, если ты будешь со мной. Просто надо приходить в себя. Становиться полноценным. Надо работать. Обеспечивать будущую семью. Может, у нас уже через девять месяцев малыш будет. Хочу жить на всю катушку!
- Когда сможешь дойти без костылей от кабинета массажиста до гимнастического зала – выпишемся. Дерзай.
- Сегодня же и попробую. Подставишь мощное плечо? Что смеешься?
- С мощностью ты переборщил. Договорились. С тебя - два шага. С меня – подставленное плечо.
Возвращаюсь к себе под утро «весь в цветах и мечтах». Замечательно, что у меня есть отдельный вход с улицы с пандусом. Жизнь вообще замечательная штука. Спать не хочется, а заняться нечем. Разве что подтянуть пару винтиков в коляске. Нахожу в тумбочке инструкцию на своего железно-электронного коня. Сивка-бурка, вещая каурка… Хорошо, что мы с Катенькой перевели руководство по использованию на русский. Два вечера она сидела, склонившись над инструкцией.
Разрядом тока пронзает: Катя и инструкция.
Балбес Ромка, написавший жестокие слова в привычной ироничной манере. Пакет с подарками и открытками, приготовленный заботливым другом. Ухаживания через силу за странным существом из каморки. Ее отчужденность и тихое умирание из-за открывшейся подлости именно тогда, когда я осознаю проснувшееся незаметно чувство. Бегство Кати из страны. Мои бесплодные попытки наказать себя за чудовищный проступок. Отвращение к себе. Сволочь. Отчаянные поиски беглянки. Угасание воли к жизни. Полное безразличие ко всему происходящему. Женитьба на Кире, на которой Катя не могла присутствовать. Но присутствовала в моих мечтах. Новая шутка спутанной памяти.
А еще весточка от приятеля и поездка к Кате в Швейцарию. Не для того, чтобы вернуть, нет. Чтобы объяснить, выпросить прощение. Летящая машина на мокром афальте идет юзом. Катерина испуганно вжимается в кресло. Мчащийся навстречу грузовик. Последняя мысль – развернуть автомобиль так, чтобы удар пришелся с водительской стороны. Спасти Катю. Искупить все грехи разом. Решить все проблемы разом.
Я лежу, уткнувшись лицом в ковролин, задыхаюсь от боли. В меня впечатался тяжелый грузовик под названием память. И не так как тот, настоящий, по касательной. А в лоб.
Неужели она смогла меня простить?
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
А почему бы ему действительно в паспорт не заглянуть, чтобы обстакановку прояснить?! 
А я прочитала сразу две главы, мне "вкуснее"! 
дурачек.
