Valkiriya писал(а):
Перефразируя О.Бендера :"Пишите Марина пишите!!!"
Пишу, пишу. Уже даже главу принесла. Надеюсь, предпоследнюю.
59
Роман Дмитриевич Малиновский и предположить не мог, что из-за встречи с Катей Пушкаревой ему придется ловить свою челюсть у самого пола и спешно догонять предательски ускользающие мысли. Вот когда стало понятно, в чем подвох Ждановского вопроса о том, давно ли его друг видел Катю, и обещанного им сюрприза. Преображение этой непонятной девушки стало для Романа настолько неожиданным, что столкнувшись на показе с бывшей помощницей президента лицом к лицу, он, никогда не жалующийся на отсутствие слов в какой бы ни было ситуации, вдруг лишился дара речи и смог лишь широко улыбнуться ей и поспешно ретироваться, дабы не показать себя во всей красе собственной растерянности. Это был удар по его бесспорному, как еще недавно казалось, умению разбираться в женщинах. Признать, что он оказался слепцом и у себя под носом не заметил столь редкого экземпляра женского обаяния и привлекательности, Малиновский был не готов — вот и сбежал.
Тогда, во время показа (да и сразу после него), ему не удалось поговорить об этом с Андреем. В выходные дни влюбленный и, по меркам Романа, абсолютно неадекватный Жданов был для него также недоступен по всем фронтам: телефоны молчали, а двери Ждановской квартиры перед умирающим от удивления и полученного потрясения другом открываться не спешили. В понедельник, не желая больше носить в себе всю тяжесть распиравшего его любопытства и сомнения в собственной проницательности, первый Казанова "Зималетто" появился на работе чуть свет, но снова прогадал: дорогой друг и президент не разделил в тот день его энтузиазма, в результате ему пришлось промаяться еще добрых полтора часа, меряя шагами президентскую приемную в абсолютном одиночестве, так как секретарша этого самого президента вообще не считала нужным торопиться на свое рабочее место. Ничего не оставалось делать, как предаться размышлениям. Мысли вице-президента, надо отметить, были отнюдь не радостными.
Оказавшись наедине с многочисленными птичками-рыбками-бабочками Милко, Малиновский заскучал. Когда всей этой живностью не с кем делиться, то уже и выбирать неинтересно. Раньше была хоть какая-то иллюзия соревнования с другом: кому достанется лучшая девушка на этот вечер? А теперь... Всё ему одному, а поди ж ты — отрады сердцу никакой. Какое же веселье без друга? Ведь весь смысл в том и заключался, что они были вместе: вместе сбегали пораньше с работы, вместе тусили в каком-нибудь клубешнике, вместе там оторвались по полной. И только потом, приятным бонусом к весело и вместе проведенному вечеру, была ночь с очередной одноразовой пташкой. И это тоже было важно, что пташка— именно на одну ночь (без всяких обязательств и продолжений). Но его друг не мог жить легко и непринужденно, не влезая в тиски обязательств. То у него Кира, то теперь вот Катя. Ну, с Кирой еще можно было мириться: Андрей без отрыва от отношений с ней мог прекрасно проводить время и с лучшим другом. Но с появлением Кати — Роман почему-то предпочитал не вспоминать, что причиной отказа от обычного разгульного образа жизни друга стала вовсе не девушка, а внезапное отцовство Андрея — его неизменный напарник в любой авантюре оказался совсем потерян для общества, погрузившись в рутину семейной жизни. И это он еще не женат.
Когда наконец послышался голос Жданова, то Роман был почти готов сплясать джигу — наверно, никого и никогда ему не приходилось так долго и напряженно ждать.
- Ну, рассказывай! - забыв поприветствовать друга, кинулся Роман в наступление, едва они оказались в кабинете.
- И тебе здравствуй, друг мой Ромка, - продемонстрировал чудеса воспитанности Андрей. - Что именно тебя интересует?
- Катерина твоя.
- Да? - неподдельно удивился Жданов. - И с каких это пор в тебе проснулся столь бурный интерес к моей (заметь, МОЕЙ) Катерине?
- Тьфу ты! Пока тебя ждал, чуть не рехнулся. Да я не в этом смысле...
- В каком еще "не в этом", Малиновский? - в голосе благодушно настроенного друга прибавилось опасных ноток.
- Ты решил меня с толку сбить, чтобы ничего не рассказывать, да? Ничего у тебя не выйдет! Я уже третий день пытаюсь тебя выловить и поговорить.
- Говори. Я слушаю.
- Нетушки! Это я хочу тебя послушать. Откуда у ТВОЕЙ Катерины взялось столько богатства? - Роман живописно изобразил на себе отсутствующие у него по причине несоответствия полу женские прелести. - Эй, Палыч, ты чего? - тут же вынужден был искать он прикрытия (хотя бы в виде вытянутого перед собой стула) от внезапно разъярившегося начальника.
- Малиновский, тебе мало баб вокруг? - с угрозой двинулся Андрей в его сторону. - На Катю вздумал пялиться? Смотри, как бы тебе не пришлось шагать к окулисту, и то если не будет поздно!
- О! Как у тебя все запущено. Этого я и опасался, - внезапно сник Роман, тут же забыв о грозящей ему потере зрения, и тихо опустился на стул, который до этого использовал в качестве щита. На лице его обозначилась скорбь семи предыдущих поколений рода Малиновских, хотя видимых причин для этого и не было.
Жданов сразу от него отодвинулся. То ли вспомнил, что друг у него единственный и в случае получения им увечий даже в свидетели некого будет позвать, то ли следуя кодексу чести, который предписывал не бить лежачих. Ромка сейчас именно таким и выглядел (не нападает, не защищается, пребывает в прострации и потерянно смотрит вдаль, если можно так назвать угол кабинета). Как такого бить? Совесть же потом жизни не даст. Да и настроение после утренней встречи с Катей было настолько радужным, что портить его, корректируя вполне симпатичную физиономию Малиновского, совсем не хотелось.
- Дурак ты, Малина. К тому же тебе и без того надо провериться на предмет близорукости, - беззлобно пошутил Андрей, желая вывести товарища из заторможенного состояния.
Для Романа это оказалось даже обиднее, чем если бы друг заехал ему по роже. Словно кованым каблуком - по свежей ране.
- Нет, а чего она столько времени куталась в бабушкино тряпье? Или там без пластики все же не обошлось? - встрепенулся он сразу в надежде понять все-таки, как могла приключиться подобная метаморфоза с неприметной, если не сказать страшненькой, Катенькой Пушкаревой.
- Утешайся, знаток, - цокнул Андрей языком. - Все у нее в порядке. Это она от таких, как ты, пряталась.
- Это от каких это, таких? Чем же я плох?
- Ну что ты! Ты даже слишком хорош. И оттого небезопасен... для невинных девушек.
- Ну да, да... А ты у нас просто образец надежности. Ангел-хранитель! Когда только успел таким стать?
На лицо Жданова набежала расслабленная улыбка, что в последнее время случалось с ним довольно часто.
- Сам удивляюсь. Что показательно, Ромка, меня все устраивает.
- Я уж заметил! И меня это пугает.
- Малина, а ты-то чего расстраиваешься? У тебя же теперь конкурентов.. на одного меньше стало.
- Эх, а еще друг называется! Хорошего же ты обо мне мнения, - он с досадой крутанул на столе карандаш, попавшийся ему под руку. - Думаешь, меня, кроме третьего размера и длинных ног, ничего не интересует?
- Я что-то пропустил? - сострил Андрей, но тут уже Малиновский кинулся к нему (якобы желая отыграться), целясь в левый глаз «противника».
Жданов увернулся от приближающегося к его лицу кулака, схватил друга за шею, и тут
началась совершенно не подобающая ни возрасту, ни положению участников потасовка.
Мужчины так увлеклись своей игрой, что пропустили момент, когда в дверях появилась голова Шурочки, потерявшей своего непосредственного начальника.
- А что это вы тут делаете? - задала она вполне закономерный вопрос, видя, как ее дорогого Романа Дмитриевича тычут лицом в стол.
Два первых лица компании оторвались от своего архиважного занятия, переглянулись и с чертовщинкой в глазах уставились на Кривенцову.
- Шурочка, - почти мгновенно среагировал Роман, широко улыбнувшись, - ну где же вы ходите? Я вас уже обыскался.
Глаза преданной секретарши медленно поползли на лоб, но она усилием воли прервала их несанкционированное перемещение и робко начала оправдываться (видимо, было за что).
- Извините, Роман Дмитриевич, я только... я подумала... я уже бегу, - ее огненная голова тотчас же исчезла за дверью, и в приемной послышался стук торопливо удаляющихся каблучков. Когда он стих в глубине бесконечных коридоров, друзья позволили себе рассмеяться. То ли над Шурочкой, поставленной в тупик изящным парадоксом, то ли над собственным ребячеством.
Через десять минут, проходя через свою приемную, Малиновский своей верной помощницы на месте не застал. Как, впрочем, и Амуры. Понятное дело - дамы удалились на срочное совещание, созванное на этот раз для Кривенцовой, получившей серьезную моральную травму при общении с любимым шефом.
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
Как там наш малыш? 
На Ромку новая Катя свалилась как снег на голову 
он к этому готов не был 
Точно, такую близорукость пора лечить. Может он теперь другие экземпляры в офисе сможет разглядеть, кроме птичек и бабочек... 
