|
3
Понедельник выдался совершенно безнадежно дождливым и темным, и Андрей, выходя из дома, с таким же темным злорадством подумал о Малиновском, которому придется разочароваться: никакая Катенька не в силах такие тучи разогнать.
У подъезда росли два больших дерева - покупатели квартир при заселении единодушно постановили не спиливать, оставить жить. Но в прошлом году весной, а затем и летом, стало ясно, что одно дерево погибло; жалко выглядело оно рядом с зеленеющим, полным соков соседом. Сейчас Андрей почему-то обратил на него внимание: еще спящие, деревья выглядели одинаково, и на первый взгляд засохшее казалось даже сильнее здорового - пока только подростка, готовящегося к долгой жизни.
Андрей вспомнил, как засохшее дерево выглядело летом, и вздохнул. Руки у муниципалитета пока не дошли, но, без сомнения, скоро дерево будет спилено. Жаль; он вспомнил, как они с Кирой впервые приехали сюда, как прежде всего остального были тронуты этой парой - тогда в золоте и спокойном багрянце. Оказалось, что двум деревьям рядом не место. Выжить может только одно.
Он не заметил, что около него остановилась соседка, пенсионерка, из тех, что в любом доме выполняют добровольно-агрессивную роль профсоюза.
- А знаете, почему до сих пор не спилили? - чуть сварливым, по привычке, голосом осведомилась она, и Андрей, вздрогнув, обернулся. Отвечать, по-видимому, не требовалось; женщина и остановилась рядом, чтобы его просветить. - Говорят, корни еще крепкие, глубоко сидят. Жалко. Вдруг оживет.
- Не оживет, - неожиданно для себя самого, убежденно сказал Андрей и пошел к машине.
В машине он вынул на всякий случай рекламный проспект отеля, который передала ему Катя, проверил адрес и отправился кратчайшей дорогой. Подъехал, когда Юлианы и Кати еще не было, и уже собирался достать папку с документами, чтобы не терять времени, - но, подняв глаза, увидел подъезжающий видавший виды автомобиль, за рулем которого сидела Катя. Улыбаясь, он вышел, знаком показал охраннику, что он может отогнать его машину вместе с подъехавшей, и пошел навстречу выходящим дамам. Поздоровался с Юлианой, которую искренне рад был видеть, заглянул в серьезные, ласковые глаза Пушкаревой, улыбавшиеся ему иначе, чем игривые Юлианины. Они улыбались с доверием и даже с верой. С чего бы это он внушил ей такую веру в себя, было неясно, но лестно. Ведь с того дня, как она заговорила о необходимости перемен в «Зималетто», - и он ей верил.
У Юлианы везде и всюду были знакомые, и заместителя директора отеля, к которому они направлялись, она тоже знала. Андрей не сомневался, что, выбери они другой отель, и там она называла бы руководителя «Сашенька» или «Петюня» и трепала бы по щеке. На этот раз оказался Толик, мужчина внушительных размеров и возраста, брови которого, обычно на всякий случай нахмуренные, разгладились при виде спешащей к нему неугомонной женщины.
В это утро Андрея ждало несколько открытий. Первым было ожидаемое - вовсе не Юлиане принадлежала идея проведения показа не в ограниченном пространстве демонстрационного зальчика «Зималетто»… После первых ослепивших мгновений (пара случайных реплик «Толика», выдавшего автора идеи, смущение Кати, победоносный и гордый успехами протеже взгляд Юлианы) Андрей уже не удивлялся. В сущности, он это знал. Ей очень шло - выдавать идеи…
Следующее потрясение этого дня можно было разделить на две части, а то и на три, - а можно было не разделять. Он был так зол, так растерян, что, без сомнения, только поэтому не сдержался и совершил этот странный шаг…
После подписания всех документов требовалось ехать в «Зималетто» для оформления скорбной финансовой стороны с Ветровым, о котором Андрей за последние дни как-то подзабыл. Он вообще привык не помнить о нем, потому что тот был внедренным варягом Воропаева, бессмыслицей в самом сердце «Зималетто». Выяснилось, что Катя не сможет поехать с ними - запланирована важная встреча с клиенткой, особой весьма щепетильной и чувствительной, и если отменить и даже просто перенести встречу, судьба проекта может стать плачевной. Андрей выразил сожаление; самое интересное было то, что он его на самом деле испытал, ощутил какое-то тревожное чувство, как если бы, шагая по земле, вдруг оступился на ровном месте и провалился в песок. Он уже как-то стал привыкать, что Пушкарева рядом. И в конце концов ее он считал крестной начала преобразований - о которых ни на минуту не забывал.
Андрей усадил в свою машину Юлиану, и Катя на прощание сказала, что, возможно, присоединится к ним позже, если встреча не затянется надолго. Осиротевшие, Андрей с Юлианой погрустили немного, заново склеивая разговор, вскоре достигли этой цели и по дороге в «Зималетто» весело смеялись, перебрасывая друг другу шары безобидного остроумия, поднимавшего настроение обоим.
Подъезжая к зданию, Андрей удовлетворенно отметил, что в глаза ударил луч солнца и надо опускать козырек. Интересно, что на этот раз скажет Малиновский. Юлиана тоже возит с собой весну? В сумочке?
Первыми же словами Малиновского было:
- Это мистика! Слушай, это уже не смешно. Ну, небо же на голове лежало, свет с утра во всех кабинетах горел!
- Вот-вот, - усмехнулся Андрей. - А Кати нет. И твоя теория не работает. В чем же мистика?
- Как Кати нет?! - озадаченно вытаращился Малиновский. - Приехала… Десять минут назад… У тебя сидит…
Оглянувшись на Юлиану, не понявшую, конечно, всего смысла этого разговора, Андрей молча рванул в кабинет. Распахнув дверь, увидел ставшую уже привычной картину: Катина фигурка, вполоборота, на стуле у его стола.
- Вы же… вы же сказали - встреча…
- Клиентка отменила в последнюю минуту. - И Катя смущенно повторила для входящей следом Юлианы: - Баснецова отменила, у них там какой-то форс-мажор.
Стараясь удержать рвущуюся в губы улыбку, он пошел к своему столу.
Около трех позвонил Калинин, и, так как уже долго и увлеченно шло совещание с Ветровым, вознамерившимся доказать, что не Катя, а он - гений-экономист, Андрею ничего не стоило оставить кабинет. Пообещав сыщику перезвонить через минуту, Андрей вышел из приемной и по холлу направился к бару. Как ни странно, это место посреди холла, на виду у всех, было самым надежным. Те, кого могло заинтересовать, что он говорит по телефону, делали вид, что их это совершенно не интересует, и спешили мимо, незнакомым же посетителям не было никакого дела до чужих разговоров. Бармен имел вид, глубоко безразличный ко всему происходящему на этом свете, и не вынимал из ушей наушники плеера, по-видимому, даже спал в них. Андрей вновь поднял руку с телефоном.
- …Вы записываете? Нет необходимости, я сегодня же пришлю отчет, по факсу или на почту, как решите. Лебедев Лев Антонович, 73-го года рождения, холост, по образованию военный инженер, по специальности никогда не работал. Пять лет назад вместе с несколькими друзьями купил фирму, занимающуюся строительством торговых центров. На сегодняшний день их у него три, один - в Лондоне.
- В Лондоне тоже построил? - усмехнулся Андрей.
- Да нет, там другая история, к нашему делу не имеет отношения и вряд ли вас заинтересует, но если хотите…
- Не хочу. Дальше.
- Первые контакты относятся к январю месяцу…
- Как вы сказали?
Калинин умолк, поняв, что допустил небрежность.
- Я неправильно выразился. Контакты - в широком смысле слова. Знакомство, звонки, встречи. Кое-кто утверждает, что они познакомились на презентации у господина Швецова, кое-кто - что на вечеринке у госпожи Гусевой… во всех этих местах вы были с Кирой Юрьевной и, возможно, сами что-нибудь вспомните. После этого было предпринято, э-э-э… некоторого рода ухаживание, довольно настойчивое. Могу констатировать, что ваша жена проявляла… неблагосклонность определенное время. Отвергала, даже ссорилась. Источник - прослушивание звонков в записи… И, по-видимому, Лебедев был уверен, что все это неубедительно. Он регулярно звонил ей на мобильный. Затем она позвонила сама… Ужины, прогулки. Все даты и места найдете в отчете. Когда две недели назад она вылетела в Лондон, Лебедев вылетел следом за ней. В Лондоне - все то же: обеды, ужины, прогулки. Сейчас мой агент активно работает, чтобы была уверенность, что ничего серьезнее не происходило. Объект крайне невыдержан в образе жизни и отношениях с дамами, не жалеет средств в достижении цели…
- Георгий, спасибо, - почувствовав, что допустимый предел тошноты вот-вот будет преодолен, прервал его Андрей. - Вы хорошо поработали. Деньги на счет я уже перечислил…
- Мы продолжаем или закругляемся? Я спрашиваю потому, что мне предстоит деловая поездка в другой город и надо бы скорректировать планы…
Сделав над собой неимоверное усилие, Андрей велел «продолжать» и попрощался. Перед глазами прыгали черные точки. Хорошее настроение этого дня стало воспоминанием. Подняв глаза и увидев группу выходящих их приемной дам, он не выделял из нее Киру. Он ненавидел их всех, равно: Киру, мстившую ему и мучившуюся из-за этого; Юлиану, гордившуюся тем, что из всех столкновений с мужчинами неизменно выходит победительницей; Катю-скромницу, неизвестно для каких целей прятавшую свою незаурядность, внешнюю в том числе. Что, не видел он, не понимал, какую грудь прячет она под этим бесформенным пиджаком? Он словно чувствовал опьянение, опьянение болью, ложью, всеобщей, своей и чужой. Он увидел, что женщины разделились: Катя направилась к лифту, а Юлиана с Кирой, сообщив ему, что выпьют у Киры по чашке кофе, проследовали в другую приемную. Какая-то злая сила смела его со стула и понесла к лифту, к Кате. «Я провожу вас», - буркнул он, и она, удивившись, но промолчав, встала рядом с ним в лифте. Он тоже молчал; так, молча, они спустились. И лишь на улице он развернулся к ней лицом, вынудив и ее остановиться и повернуться к нему.
- Я провожу вас. Но не сейчас. Позже. После того, как мы поужинаем вместе. Я хотел бы поговорить с вами. Мне многое нужно вам сказать. Вы поразили меня еще тогда, на прошлой неделе, когда говорили о франшизах, помните. Я знаю, что и я понравился вам…
Он говорил не задумываясь, говорил, что попадалось в мыслях, тоже хаотичных и неизвестно откуда появлявшихся. Как складно он лжет. Как он умеет складно лгать. Как люди поднаторели в этом занятии, просто удивительно…
Он не сразу заметил, что ее полный мягкости и спокойствия взгляд почти не изменился. А между тем он говорил вещи, способные возмутить спокойствие любой женщины. А в этих глазах - ну, может, только очень-очень глубоко вспыхнуло что-то, да и то, скорей всего, он выдает желаемое за действительное. При этом была уверенность, что она все, все поняла и лишь предлагает ему возможность с достоинством выйти из положения.
- Андрей Павлович, я польщена. И вашим признанием, и приглашением. Но, к сожалению, вынуждена отказаться. У меня на сегодняшний вечер уже запланирована встреча, и я не могу ее отменить. - Она перевела дыхание. - С Ярославом Борисовичем мы почти обо всем договорились, оставшиеся вопросы решим по телефону. Всего вам доброго, - и, повернувшись, обычным своим шагом пошла к машине. Ему все это казалось нереальным: невзрачная женщина на невзрачной машине отказывает ему… Сделав глубокий вдох, он прислонился к колонне.
Трудно сказать, сколько он стоял у колонны, приходя в себя, возвращая себе обычное зрение, обычное дыхание. В конце концов, это было просто смешно. Он узнал о том, что жена собирается изменить ему, и вознамерился опередить ее. Хорошо, что эта Катя такая рассудительная, и хоть ей достало здравого смысла не продолжить этот фарс. Уже через час, еще не успев сделать заказ официанту, он едва ли смог бы взглянуть ей в глаза. Хотя как знать…
Девятый вал «остаточных» мыслей прервался появлением Юлианы.
- Ты куда испарился? Мы его ждем, ждем, а он вон где прохлаждается…
- Извини, Юлиана. Незапланированный разговор. Я вызову тебе такси.
В ожидании такси он спросил небрежно:
- Юлиана, слушай, а кто она - Катя?
- Смотря что ты хочешь узнать, - удивленно рассмеялась Виноградова.
- Ну… личное, скажем так. Профессиональное - это отдельный разговор. Она замужем?
- Нет. И никогда не была… Но не делай поспешных выводов: она мама.
- Мама?
- Да, мама чудесной девочки по имени Надежда. Шесть лет уже… Вот и сейчас она так быстро уехала, потому что всегда спешит домой. Дочка в садик не ходит, потому что родители Катины не работают. Слушай, что это я, как на допросе, все тебе выкладываю? - спохватилась Юлиана и тут же снова рассмеялась. - Тебе вообще зачем?
- Да так. Интересно стало.
- Интересно? Так вот послушай меня: я тебе эту девочку не отдам. Она дорогая.
- Дорогая?
- Ну, что ты все переспрашиваешь? Да, дорогая. Ценная. Очень чистый и светлый человек. Не для твоих одноразовых акций.
Андрей вздохнул.
- Юлиана, ты устарела, как мои джинсы, купленные у приятеля-фарцовщика в 89-м. Уже год я, кроме жены, никого в упор не вижу.
- Ой-ой…
- Серьезно. А Катя… - Он замолчал, поняв, что все, что ни скажет, - все будет ложь. Он ведь собирался использовать ее для «одноразовой акции». Да или нет?.. Глядя в светлые, чуть насмешливые глаза Юлианы, он вдруг подумал, что не о Кате, а о Кире мог бы с ней поговорить. Они ведь подруги, во всяком случае, так долго считалось. Но и эту мысль он отбросил. Ему было стыдно. Прожить с человеком полтора года и расспрашивать посторонних… - Ну, неважно, - сказал он и улыбнулся. - Мы слишком долго говорим о том, что неважно.
- Когда так часто повторяют слово « неважно», слышится одно: важно, важно… - насмешливо вглядываясь в его лицо, заметила Юлиана.
Ну, она права, подумал Андрей. Ведь его последняя мысль была о Кире.
И все-таки интересно, кому из них двоих лгала Катя, говоря, куда спешит вечером, - ему или Юлиане…
Небо вновь затянуло тучами, и, поднявшись на лифте в офис, он нашел его ярко освещенным электрическим светом. Но это не делало улыбку Малиновского, выскочившего навстречу, менее сияющей.
- Угадай, откуда звонили? Из Питера, «Невская мода», Кохановский. Пробно, наугад, выстрелили - и в яблочко! Ждут тебя для предварительного разговора. Могу, в принципе, и я съездить. Главное, он настроен решительно. Глядишь, через пару месяцев коллекцию и в Питере выпустим!
«Лед тронулся», - подумал Андрей и сказал вслух:
- В любом случае надо еще все проверить, рано радоваться, - и с напускной озабоченностью и старательно хмурясь, он шел с Малиновским к кабинету. Он торжествовал. К черту все остальное, «Зималетто» набирает скорости!.. Было чувство, что даже если и он захочет притормозить, уже не получится…
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
Очень интересно, что нарыли на неё сыщики.
