Глава восемнадцатая, в которой Наташа совершает непростительную ошибку.
Тогда я искренне была уверена, что влюбилась. Как у Булгакова: «Любовь выскочила перед нами как из-под земли». Тем более я была не совсем в состоянии что-либо соображать, о чем-то думать.
Мы поехали к нему.
Я первый раз оказалась у него дома. Комната, в которой вроде бы не было ничего лишнего, показалась мне очень уютной. Впрочем, я не имела возможности ее как следует рассмотреть.
Он не говорил лишних слов. Просто шептал мое имя, в перерывах между поцелуями. Я не могла не поддаться. Дыхание становилось неровным, а сердце билось так бешено и так быстро, что казалось, вот-вот покинет мое тело. Его голос стал звучать хрипло, дыхание участилось. Рука скользила по моему телу, нежно гладя шею, плечи, спину и бедра.
Я прижималась к его груди и слышала, как прерывисто бьется его сердце.
Его губы скользнули с губ на щеку, потом на шею. От поцелуев оставались горячие следы.
Одними губами я шептала «люблю», а он, быть может, и не слышал. Так лучше, ведь я даже не уверенна, что это «люблю» правда.
Я не заметила, как на полу оказалась одежда. Он прижимал меня к себе так сильно, что становилось больно дышать, но я терпела, прижимаясь только сильнее, стараясь слиться с ним воедино.
Мы и так были словно одним целым, сердце не помещалось в груди, и готовое выпрыгнуть, стучало все сильнее и сильнее.
Внутри нас бушевал ураган страсти, и мы поддавались ему, тонули в пучине удовольствия и любви.
- Люблю… - шептала я, кусая губы, и прогибаясь навстречу его ласкам.
- Люблю тебя... - хрипло отвечал он, и скользил губами по моему телу.
Дышать становилось совсем невозможно, я зажмурила глаза. На миг показалось, что я умерла. Сердце не билось, дыхание остановилось совсем... Я спешно открыла глаза, снова почувствовала его руки и поцелуи. Его тело было совсем горячим, почти огненным.
- Люблю... – снова прошептала.
Растрепанные волосы спадали по плечам, и на лицо. Его руки блуждали по моему телу, поцелуй не упускал ни одной клеточки тела.
Казалось, кровь закипит в жилах от такой огненной страсти. Я прижималась к нему все сильнее и сильнее, пока больно не сдавила ребро. Из моих уст вырывались протяжные стоны. Я прикрыла глаза, пальцами рук зарылась в его густые волосы.
Он снова начал произносить мое имя, уже не шепотом, а почти крича.
Я целовала его, закусывая губу до крови.
Вот тот миг... Сердце остановилось, тяжелое дыхание переросло в один общий стон. Я откинулась назад, вцепилась ногтями в его спину, оставляя следы ногтей.
Он прошептал мое имя, откинулся на подушку, все еще не отпуская меня.
- Люблю тебя... - Сказала я уже громко, но проглотив некоторые буквы. Сердце билось совсем медленно, как бы отдыхая после бурного потока страсти. Кровь стучала в виски. Я видела кровавые царапины моих ногтей на его спине.
- Прости... - Прошептала я, нежно целуя каждую его царапину.
Он снова прошептал нежные слова, и прижал меня к себе так крепко, что захрустели косточки.
- Люблю тебя... - Шептали мы друг другу.
Дыхание было прерывистым, словно мы пробежали километровый кросс. Буря страсти утихала. Я, восстанавливая ритм сердца и дыхания, лежала на его плече, а он целовал меня в виски и лоб...
Потом, когда я уже почти спала, сквозь сон чувствовала дым его сигарет, и хоть обычно я не переносила табачного дыма, сейчас мне было очень хорошо.
…
Уже на следующий день она поймет, что это была ошибка, что это не любовь, но нечто, чему еще определения не придумали. А он будет уверен, что она очередная, делая вид, что не помнит, как ночью говорил ей «люблю», первый раз в жизни искренне. На работу приедут вместе, хотя за все утро и по дороге не скажут друг другу ни слова. Все! «Zimaletto» будет шептаться, а эти двое старательно свой роман скрывать. Роман ли?
Наташа будет уверять себя, что не любит его, на деле это будет выглядеть самовнушением.
Но это все будет завтра. Только завтра…
_________________ Я не буду думать об этом сейчас! Я подумаю об этом завтра! ( Скарлетт O. Хара " Унесенные ветром")
|