|
≈36≈
- Ром, да что случилось-то?
- Забыл…
- Что забыл?
- Вещь… важную забыл…
- Малиновский! Что ты юлишь? Что забыл?
- Эээ.. Бумажник! Да, я забыл у тебя бумажник! Где-то на диване…
- Ну подожди, я сейчас посмотрю….
- Нет!
- Что, нет?
- То есть да. Ты посмотри, а я сейчас приеду.
- Ну давай.
- Дождись меня, Палыч.
Он обрыскал весь диван. Перевернул подушки, прощупал рукой все изгибы: между спинкой и сидушкой, рядом с подлокотниками – кошелька не было.
Плюнул. Решил, что дождётся Малиновского - пусть тот сам вспоминает, куда засунул свой бумажник.
Время приближалось к одиннадцати. Нужно было переодеваться и уже готовиться к выходу.
Стараясь ни о чём не думать, снял пиджак, неряшливо бросил его на кресло. Через несколько минут рядом оказалась и рубашка, накрыв собой белый лист, торчавший из внутреннего кармана пиджака.
…Последний раз. Я просто перечитаю, и потом наконец выброшу…
Наклонился и уже хотел взять письмо в руки, как раздался звонок дверь. Схватил вещи в охапку и сунул в шкаф, резко запахнув дверцы.
Пошёл открывать прямо так. В одних брюках.
- Малиновский, я ничего не наш… - осёкся и медленно стал отступать назад, пока спина не упёрлась в стену.
- Э..это я…
Сходит с ума. Он сходит с ума. Потому что это невозможно.
- Я к тебе. – Так и стояла за порогом его квартиры.
Надо что-то ответить, чтобы услышать свой голос и понять - это не сон – он не уснул, пока ждал Малиновского.
- Надолго? – единственное, что сорвалось с губ.
- Если ты примешь меня любую, то навсегда.
В ответ он только и смог, что упереться затылком в стену и обессилено опустить руки. Даже думать не получалось. Туман какой-то. Бред. Сон. Нереальность.
Шорох, стук каблуков и… её тело придавило его к стене, её руки обхватили его торс, сцепившись за спиной, а её лицо уткнулось ему в грудь.
А Он не мог Её обнять. Вот так вот. Не мог, и всё. Тело как парализовало. Мозг никак не хотел поверить в реальность происходящего. Глаза никак не могли оценить достоверность Её присутствия. Так близко. Так ощущаемо. И вдохнуть…вдохнуть всё никак не получалось.
Её ладони медленно скользнули по его телу. Отстранилась, сделав шаг назад.
- Прости.… Прости, я не должна была… - и, опустив голову, закрыла лицо руками.
И реальность резко ворвалась в сознание. От ощущения внезапного холода без её объятий.
Откуда-то появилась способность двигаться. Шаг вперёд и её тонкие запястья в его ладонях.
Подняла голову. Уголки губ виновато приподнялись.
- Руки…Руки дрожат.
Ну почему? Почему у него не четыре руки, а только две. Как сделать так, чтобы суметь удержать её и одновременно прикоснуться к её щеке, по которой сейчас скользит слеза. Как умудриться сделать всё это одновременно?
Всё же смирился с наличием всего двух рук. Обхватил ладонями её щёки и потянул вверх, ближе к своему лицу. Увидеть, рассмотреть. На самом ли деле она…
- Не может быть.… Не…может… быть… Кать…
Хотела переступить ближе. Но нога подвернулась на высоком каблуке. Внезапная боль заставила согнуться и без того подкосившиеся колени.
- Господи… - испуганно прохрипел он. Испугался ли, что она упадёт? Нет. Испугался, что отпустит от себя.
- Ноги… Ноги тоже дрожат…
Подхватил её за подмышки и поднял, прижав к себе, уткнувшись носом в её ключицу.
Его дыхание обжигало. Горячий воздух дотрагивался до шеи и спускался вниз, за вырез кофты.
С лестничной клетки раздался звон. Приехал лифт. Чьи-то шаги. Кто-то негромко кашлянул. Снова шаги. Хлопнула дверь, и опять всё стихло.
Тишина. Тишина вокруг. А В НИХ, МЕЖДУ НИМИ - адский шум, оглушающий гам, рокот, перешёптывание. Слова, которые сейчас складывались не из звуков, а из невидимых волн, исходящих от двух застывших у открытой двери прижатых друг к другу тел. И ещё дыхание. Сбившееся и частое дыхание обоих.
У неё стучало в висках. И с каждым стуком кровь толчками приливала к лицу. Щёки горели. От безумного напряжения взмок лоб. На улице Она так сильно замёрзла, а сейчас было жарко до потери пульса. Так жарко, что кофта на спине стала мокрой и прилипла к телу.
- Отпусти меня, Андрей, - несмелая просьба. Шёпотом. Осипшим шёпотом.
Медленно поднял голову. Посмотрел, чтобы убедиться, что это сказала Она, а не его слуховая галлюцинация.
- Сейчас…
Вместе с ней несколько шагов. Здесь же. В коридоре. Посадил её на низкий пуфик.
Она сразу же стала снимать пальто.
- Жарко… Мне очень жарко… - сказала, взглянув на него снизу вверх.
Опустился рядом. На корточки. К её ногам.
Замерла, так и не высунув одну руку из пальто.
Провёл ладонью вдоль её ноги. От колена и вниз, к лодыжке, которая была скрыта за замшевой тканью. Осторожно потянул вниз замок. Обхватил ладонью тонкую ножку, поднял, и аккуратно снял полусапожек. Отставил в сторону. Минута, и другая нога освобождена от обуви, и стройная, аккуратная, одетая в тонкий чёрный чулок – у него в руке.
Не выдержал. Наклонился и губами, через капрон, дотронулся до её лодыжки. Чуть выше - и поцелуй в колено.
Снова звякнул лифт. Она вздрогнула. Посмотрела на распахнутую дверь.
Он тоже словно очнулся. Молча поднялся и медленно, удерживая за ручку, закрыл дверь.
Взглянул на Катю. Она сидела, глядя куда-то перед собой, прижимая пальто к груди.
Кажется, даже начал соображать. Вспомнил о гостеприимстве.
- Давай пальто… Я повешу, - протянул руку. Она передала ему свою верхнюю одежду.
- Можно мне пройти?
- Кать… - несмело усмехнулся он. Ну как она может задавать такие вопросы?!
Посмотрел, как она зашла в комнату. Повесил её пальто. Прошёл следом за Ней.
Стояла посередине гостиной. Спиной к нему.
- Кать…
Повернулась.
- Предложи мне чаю, пожалуйста.
- Тебе нехорошо?
- Мне хорошо. Просто предложи мне чаю.
- Ты будешь чай?
- Буду.
Кивнул и ушёл на кухню. Может быть, если бы знал, что точно нужно сейчас делать, то никуда бы не ушёл - боялся, что она уйдёт, убежит, передумает. Но мыслей, чувств и эмоций было столько, что надо было дать время – ей и себе.
Не дождался, пока закипит чайник. Вернулся.
Она стояла у шкафа, рядом с которым валялись его пиджак и рубашка. В руках держала Его письмо.
- Кать…
- Я всё прочитала, - сказала, не обернувшись.
Как будто не слышал. Подошёл к шкафу. Сгрёб вещи и снова сунул на полки.
- Прости, здесь беспорядок.
- Андрей… - коснулась его обнажённой спины. Несмотря на жар тела, рука была холодной.
- И что скажешь? – не повернулся.
- Помоги мне.
- Кать… - и его ладони сжали её плечи. И снова вздох, после которого не последовал выдох.
Листок медленно опустился на пол.
- Андрей…
В воздухе опять пронеслось его
- Кать…
Горячий выдох полоснул по лицу. И Его сухие губы дотронулись до её. Губы раскрылись навстречу Ему. Не потому что от мозга поступил сигнал – надо. Это что-то другое. От сердца, от души, от того, что никогда в эти моменты с Ним не взаимодействовало с разумом. Это – не “надо”, по-другому – “невозможно”.
Отстранился. Только для того, чтобы ещё раз посмотреть. Убедиться, что всё происходит на самом деле. Провёл ладонью по её волосам, взгляд – в её глаза. Немой вопрос:
- Ты правда здесь? Со мной?
Её пальцы коснулись его щёк, шеи, стали опускаться ниже, прикосновение к груди. Немой ответ:
- Правда…
- Верю…
И практически мгновенная дорожка поцелуев, почти не отрывая губ: лоб, висок, щека…
И её руки, обхватившие его голову, скользнувшие ниже, обвивая шею… И сильнейшее объятие, прижимающее тела друг к другу, чтобы почувствовать себя рядом, вместе…
И снова целоваться не мешают даже его очки, потому что сейчас ничего нет, кроме смыкающихся губ, ласкающих друг друга языков, скользящих ладоней…
И шаги… Осторожные, медленные, практически наощуп…Шаги к дивану… Ближе, ближе, ещё… Он ведёт, потому что стоять уже невозможно.… Потому что нужно на что-то опереться, чтобы не бояться упасть от избытка нахлынувших эмоций, чувств, желания…
И вниз.…На диван.… Всё также вместе, в одном поцелуе. Долгом, затянувшемся, но заканчивать который нет никакой возможности.… Потому что прервать его – перестать дышать…
Но мало. Мало чувствовать только её губы. И Он перемещается дальше. К щеке. Шее.
Она отклоняет голову в сторону, позволяя ему прикасаться к Ней. Прикосновения уже не лёгкие. Они сильнее, страстнее. Язык не просто скользит по коже, она, слегка прикусываемая, вбирается в себя губами.
Не выдержав больше без глотка воздуха, Он шумно вдыхает и явно чувствует аромат её духов. Что-то отрезвляет. Что-то чужое. Что-то ещё неизвестное.
Неуверенно отстраняется. Убирает руки.
- Прости, Кать… Я не должен…
И Она, шумно выдыхая, вдруг усмехается. И, стараясь скрыть полное отчаяние, отворачивается.
- Это из-за Нади?
Устало опускает голову.
- Да причём здесь, Надя! У меня с ней больше ничего нет. Просто понимаешь, ты…
- Я понимаю, - перебивает она. – Ты не хочешь меня обидеть. И не можешь этого сказать. Я всё скажу за тебя…
_________________
Жизнь — это то, что с вами случается как раз тогда, когда у вас совсем другие планы. /Джон Леннон/
Последний раз редактировалось NeProfi 06 ноя 2007, 01:30, всего редактировалось 1 раз.
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
А так же, сожрём, когда любимого полюбит (или всего лишь проявит интерес) кто-то другой. Ну не погасишь это чувство никакой уверенностью, если оно присуще человеку! А вот заглушить его на время можно. Когда люди вместе и на необитаемом острове. (во всех смыслах этого слова.) Ведь необитаемый остров- это тоже состояние душ, когда во всём мире людей только ДВОЕ.
(в данном случае!) Раз нет любви, то всё сопутствующее отмирает так же. Само по себе. Без пожеланий и убеждений. Нахально спрошу: а многие ли откровенно рады во всей полноте этого смысла за счастье бывшего любимого? Кажется, что даже и не знают, а на самом ли деле счастлив он? Потому что, равнодушие убивает и внимание к бывшему любимому. Ну да…- живёт и улыбается… Ну да…- женат, вышла замуж, растит детей… Внешне- всё отлично. А внутри? А есть ли до этого РАЗЛЮБИВШЕМУ дело? А вот неразлюбившему… Да резанёт ЕГО (ЕЁ) счастливая улыбка и дети от другого ТАК, что задохнёшься! 