|
Эта пара в углу сидела за столиком уже около трех часов. Уже и кофе был выпит, а они все не уходили. Маленький зал наполнялся публикой, пустел, а их тет-а-тет все длился и длился. Официантки бросали на них любопытные взгляды.
Юлиане не хотелось уходить, - разрушать тепло их с Романом соседства за маленьким ресторанным столиком. Они все обсудили, и тревога почти растаяла, но не исчезла совсем, и ей казалось - стоит выйти за двери ресторана, как все начнется снова.
- Мы одни, Рома?
- Нет.
- Мы одни.
- Юлька...
- Я не хочу отсюда уходить...
Рома накрыл ее ладонь рукой, легонько пожал.
- Все будет хорошо. Я с тобой.
- И я… тоже с тобой.
Роман внимательно посмотрел на нее.
- Пойдем?
Юлиана едва заметно кивнула.
Когда они вышли на крыльцо, пошел снег. Мелкие снежинки выплясывали в свете фонарей чудные танцы, и Юлиане подумалось, что они похожи на роящихся пчел. Она подставила снегу лицо, опустив ресницы, и сразу почувствовала мельчайшие колющие «укусы».
Роман остановился у края лестницы, повернулся к ней.
- Красавица…
Она открыла глаза, тряхнула головой («пчелы» посыпались на плечи), улыбнулась. Роман повторил:
- Красавица.
Позади открылась дверь, вывалилась компания. И, оглянувшись, Юлиана предложила:
- Поехали?
- Ко мне? – Заметив едва заметное движение ее ресниц, Роман добавил, - Мама опять у подруги.
- К тебе.
По свежему снежку они прошли к машине, уселись, Рома повернул ключ зажигания. Автомобиль фыркнул, еще раз, но не двинулся с места.
- Ну! – Роман попробовал снова – неудачно.
- Не заводится?
Малиновский чертыхнулся.
- Давай на моей.
- Ничего не понимаю!
- Ромка, завтра разберешься, поехали на моей.
- Ладно…Только, чур, я за рулем!
- Хорошо.
*****
Сколько времени она уже жила у Лизаветы? Почти неделю.
Нина Александровна медленно шагала по узкой утоптанной дорожке. Деревья стояли заснеженные, с почерневшими остатками листьев. Она поежилась – холодно. Ускорила шаг и повернула к дому.
Коттедж был наполнен людьми: давешние родственники, соседи, друзья. Хлебосольная Елизавета только радовалась. Сначала, по приезде, Нина решила пробыть здесь день-два, а потом вернуться в Москву, но потом передумала: стоило ей вспомнить о зеркале в ванной Романа, о ночных «призраках», как стало страшно, снова. Она осталась.
Во вторник подругой устраивался большой ужин, «на посошок», - родственники уезжали домой. Хлопоты начались с утра. Хозяйка часто отвлекалась на телефонные звонки, и Нина ожидала застолья с тревогой, - пугало огромное число предполагаемых гостей.
Наконец в гостиную вытащили большой овальный стол, появилась белая льняная скатерть, начали рассаживаться гости.
Она замешкалась, словно невзначай, - не хотелось пробираться вглубь комнаты. Хлопнула наружная дверь, Нина обернулась. Елизавета помогала раздеваться незнакомому мужчине.
- А вот и Ниночка, знакомьтесь! Нина, это наш новый сосед, Иван Семенович.
- Очень приятно.
Сосед, высохший старик, в коричневом шерстяном «деревенском» свитере, из горловины которого выглядывала белоснежная рубашка, поцеловал ей руку. Сверкнули его очки (с такими толстыми стеклами, что глаз никак нельзя было толком рассмотреть). Морщинистое, «древнее», однако чисто выбритое, лицо выразило вежливый интерес.
Пока Иван Семенович пробирался к столу, знакомился с остальными, жал протянутые руки, Лизавета тихо пояснила:
- О-очень оригинальный старик. Ему уже за девяносто, а держится бодрячком. А какой собеседник, Нина! Нам бы так, а то еще не успели состариться, а уже начинаем костями греметь! – Она засмеялась.
«Как все просто», - с завистью подумала Малиновская. Странно… она привыкла смотреть на Лизу чуть-чуть свысока, - добрая, открытая, но слишком… незамысловатая. Однако сейчас многое бы отдала, чтобы оказаться на месте подруги. Чтоб все было ясно, - дом, гости, сад с узкими тропинками, вечерние и ночные чаи…
- …Ниночка, поможешь?
- Что?
- Я говорю, поможешь?
- Да, конечно!
Новый знакомый оказался от Нины по левую руку, рядом. Долго и аккуратно раскладывал на коленях салфетку, потом, как-то вдруг, повернулся к ней:
- Вы тоже соседка?
- Нет, я Лизина подруга.
- У нашей хозяйки замечательные подруги.
- Спасибо.
- Она мне показывала фотографию вашего… коллектива. Если не ошибаюсь, слева от нее – Вы.
- Не помню, - Нина удивилась стариковской наблюдательности. Иван Семенович, между тем, обратил в ее сторону толстые линзы, и она ощутила долгий внимательный взгляд.
- Ведь это Ваша фамилия - Малиновская?
- Да.
- Значит, не ошибся. – Старик удовлетворенно кивнул. Отвернулся, взял в руки вилку и нож. - Я знал одного Малиновского. В каком году это было… Дайте припомнить. Да… в тридцать восьмом... Точно, в тридцать восьмом. Я тогда работал в секретариате ***, еще в старом здании. – Он аккуратно разрезал кусок мяса, мельхиоровая вилка звякнула. Нина смяла салфетку внезапно задрожавшей рукой, и это движение отразилось в стеклах очков ее собеседника. – Я, знаете ли, уважаемая Нина, никогда этого факта своей биографии не стеснялся. Ни при советской власти, ни сейчас. Рук не марал… хотя видел много… необычного. А мне уже девяносто лет.
На его фразу никто не прореагировал, - слишком много разных людей собралось, и застольная беседа разделилась, разветвилась на несколько отростков. Половина гостей даже не слышала его слов. Только один-единственный человек замер в ожидании продолжения - женщина, сидевшая с ним рядом.
Последний раз редактировалось Грушка 25 ноя 2007, 11:24, всего редактировалось 2 раз(а).
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
Вся надежда на Романа.
...
. Но я надеюсь, что Иван Семенович поможет Нине смириться с мыслью о Ромкиной любви. (а может он знает что-то, вроде и Виноградовы и Малиновский всю жизнь были друзьями, потом из-за какой-то ошибки они поссорились. Может на самом деле всё хорошо было?)
