Привет! Вот и я. (Опять с опозданием
, зато с окончанием фика)
Спасибо вам, мои дорогие!
*****
В стороне от входа в ресторан, в темном джипе, каких много ездило и ездит по Москве, сидели двое. С похожими, чисто выбритыми лицами, сосредоточенными взглядами. Говорили мало, друг на друга почти не смотрели. У того, что сидел за рулем, из-под куртки выглядывали полы пиджака, запястье охватывали солидные часы.
- Скоро десять.
- Сейчас выйдет.
Но прошло еще минут двадцать, прежде, чем двери ресторана открылись, и на крыльце появилась парочка, он и она. Задержавшись на минуту у дверей, пара направилась к автостоянке. Сидевшие в джипе одновременно выпрямились, водитель звякнул брелоком.
- Сели в машину. Поехали!
Водитель повернул ключ зажигания, джип мягко тронулся.
- Она не одна.
- Не важно, мужик нам не помешает. Все равно ничего серьезного...
- Я бы не стал рисковать
- Никакого риска.
Машина быстро двигалась по вечерним улицам. Юлиана посмотрела в окно.
- Постой, куда ты поворачиваешь?
- В объезд, там меньше машин. – Малиновский легко повернул руль. За окном мелькнула светящаяся вывеска, а потом еще два огонька, где-то сзади и сбоку. Юлиана стянула перчатки, расстегнула верхнюю пуговицу пальто, взялась за вторую, но остановилась. Что-то было не в порядке, не так, как надо. Сбоку, в стекле, качнулось ее встревоженное лицо, и, стараясь пробиться взглядом через это отражение, она приблизилась к стеклу почти вплотную. Снег припорашивал тротуары, далеко позади по-прежнему угадывались два огонька, по всей видимости, фары. Фары…
- Рома! Рома, тебе не кажется, что вон та машина едет за нами по пятам? Смотри! Тоже поворачивает! – Юлиана схватила Малиновского за рукав. Рома глянул в боковое зеркало.
- Да нет, показалось.
- Не показалось... Нет, точно едут за нами!
Роман нахмурился, прибавил газу. Автомобиль, ехавший сзади, стал отставать.
- Видишь, показалось! – Малиновский остановился на светофоре. – Все нормально, Юль!
- Не знаю… Скорее бы доехать.
Они тронулись. На всякий случай Рома глянул в боковое еще раз – пусто.
Все-таки зима в этом году удалась. Нежная, с легким, в меру, морозцем, с елками в окнах, уютными вечерами, такими, как этот. Единственным минусом был ветер, но и тот почти прекратился. Правда успел нахулиганить: занести белым пушком перила и широкие ступени парадных, карнизы (откуда этот пушок срывался иногда и осыпал головы прохожих), побелить сгрудившиеся у подъездов машины…
Два уже знакомых огонька появились снова через три квартала, вернее Роман заметил их через три квартала. Вынырнули откуда-то, из темноты, и зависли двумя светящимися, навязчивыми, пятнами.
Юлиана смотрела вперед, пытаясь уловить знакомые уличные приметы.
- Уже скоро.
- Устала? Подремли.
- Не хочется… Ромка! Опять!! Опять!
- Вижу. Держись.
- Куда?!
- Держись. Здесь проезд…
Он резко крутанул руль, рванул по пустой узкой улочке. Юлиана почувствовала как он напрягся, - слегка нагнулся и так замер за рулем, только глаза двигались - от лобового стекла к боковому, и снова – вбок, прямо, опять вбок…
Вдруг, ни с того, ни с сего, стало страшно. Никогда она не видела у Романа такого напряженного профиля, таких застывших плеч. Юлиана вцепилась в подлокотник, костяшки пальцев побелели. А если сейчас, вот в эту секунду – все?! Все?!
На что они тратили время?! На грошовые склоки, выяснения… Драгоценное время, золотое время!
Любимый мой…
Она сжала зубы. Нельзя.
Фары освещали занесенный свежим снежком асфальт. Впереди дорогу перечеркивали неровные полосы – словно кто-то пересек улицу, содрав с асфальта в нескольких местах снежную крошку, а за ними расплывалось неясное пятно. У бордюра валялись оборванные полосатые ленты ограждения.
Всего час назад столбик знака, предупреждающего об открытом люке, упал, опрокинулась хлипкая ограда, тут же была запорошена ветром-хулиганом и в темноте была почти не видна. Отверстие люка казалось издали узким темным пятном. Случайность.
Заметив неладное, Роман автоматически потянулся к тормозам. Уличная темнота за окнами почти мгновенно распалась на отдельные силуэты. Юлиана упала грудью на переднюю панель.
Позади послышались характерные звуки, она повернула голову назад, навстречу свету, - джип догонял их и уже догнал, догнал… почти миновал (Юлиана успела мельком, с облегчением, подумать – ошиблась), но на долю секунды притормозил, с ювелирной точностью чиркнув по боку рено – предупреждение! И тут же оказался впереди, сразу же странно увеличился, словно бы вздыбился… По салону стегнул яркий световой луч, послышался странный, «хрустящий» звук.
- Рома!
Странное дело, когда он протянул к ней руку, Юлиане в первую очередь бросилась в глаза, притянула как магнитом, неподвижность рыжих ресниц, словно в стоп-кадре… и все исчезло…
*****
Разнокалиберные птичьи стаи круглый год наполняют Москву: летом, весной и даже зимой – в городе сытнее. Шумят, носятся от дома к дому, галдят в парках, - и на Чистых, и в Нескучном, и на окраинах, возле элитных (и не очень) новостроек, и в центре, в застроенных старыми домами переулках.
Рядом с поворотом на**** воробьиная стая сбилась на ночевку под крышей двухэтажного розового домика, но растревоженная шумом, взвилась над улицей, и все никак не могла успокоиться, металась в воздухе легкими серыми пятнышками.
Один воробей спустился пониже, сел на землю… Посередине улицы лежала на боку машина. Странно, обычно они стоят на колесах. Рядом – такая же другая, тоже перевернутая, с вывороченными дверцами. На земле лежали три человека, через треснувшее автомобильное стекло можно было разглядеть разбитую голову еще одного, четвертого. Воробей подлетел ближе.
Один из лежавших пошевелился. Воробей резко взмахнул крыльями, отпрыгнул. Это была женщина. Она приподняла голову и сразу же опустила. Переждав несколько секунд, опять сделала попытку приподняться. Оперлась руками, привстала. Долго сидела неподвижно, потом вдруг резко повернулась и заговорила сама с собой. Странная. Она почему-то не встала, хотя все люди ходят на двух ногах. Эта же неловко повернулась и поползла на четвереньках, приволакивая одну ногу, как что-то постороннее. Странная. За ней тянулась почти оторвавшаяся пола пальто
Она подползла к одному из лежащих, потрогала его руку. Он не отозвался. Неужели она не видит?
Женщина подтянулась и села возле него. Схватила за одежду, заговорила. Странная. Воробей следил за ней маленьким желтым глазом.
Она позвала громче, но Роман не отозвался. Глаза закрыты, все лицо в кровоточащих ссадинах. Юлиана неловкой рукой расстегнула пальто, рванула блузку, кусочком белой ткани стала протирать ему щеки, ткань сразу пропиталась кровью. Снова оторвала кусок, и еще… Скоро блузка превратилась в лохмотья, рвать стало нечего, и только тогда она вспомнила про телефон, - напрасно, сумка осталась в искореженной машине.
- Рома! Рома, очнись!!
Она ударила его по щеке, сначала еле-еле, потом еще раз – сильнее. Приподняла и опустила рыжую голову, все время всматриваясь в черты его лица, пытаясь уловить малейшее движение губ.
- Очнись…
Роман молчал. Остальные, посторонние, звуки тоже словно бы стали отдаляться, подступала тишина, как тогда, на похоронах мамы, и потом, утром... Знакомая, необратимая тишина. Юлиана опять стала бить его по щекам, теперь уже изо всей силы… Тишина подступила совсем близко, она уже была за ее спиной…
- Рома! Рома!! Вставай… Вставай!!
Ей показалось, или у него вдруг странно, нелепо осунулось лицо… И это тоже было ей знакомо. Юлиана не выдержала и заорала изо всех сил, адресуясь не то к проклятой тишине, не то к собственной беспомощности:
- Пошла на ***!!!
Рома…Рома…
- Вставай!!!
Рыдания чуть не вырвались наружу, но она сдержалась. Ничего…
- Даже не думай, Малиновский!! Слышишь, ты!!! Оч…
У него дрогнули ресницы! Еле заметно… Шевельнулась рука! Буквально на долю секунды, но она заметила. Впилась глазами в его лицо, замерла. Ресницы снова задрожали. Или нет… Нет, точно! Дрогнули!
- Рома…
Он медленно открыл глаза.
- Сейчас, сейчас… - она принялась стаскивать пальто, - под голову… сейчас.
- Ни… Никогда… не… не слышал…
- Сейчас.
- Как… ты… матом…
- Малиновский… - она хотела погладить его по щеке и обнаружила, что он схватил ее за руку. Издалека послышался знакомый «мигалочный» звук. Резко, сильно, заболела нога. Юлиана попыталась разглядеть приближающуюся машину скорой помощи, но что-то мешало смотреть, застилало глаза горячим туманом… Слезы. Она подумала, ничего, пусть текут… Теперь можно.
Эпилог
Молодая женщина выкатила коляску на улицу, под пальмы, потом вернулась в дом и вывела под руку пожилую даму.
- Гулять поедем. Гулять.
Дама послушно села в коляску. Женщина покатила ее в сторону набережной.
- Утро чудное.
Дама безучастно молчала, глядя прямо перед собой без всякого выражения. Уголки губ опущены, лицо слегка будто бы перекошено.
Они выехали к самой кромке. Женщина остановила коляску. Вдалеке белели два паруса. Молодая женщина стала смотреть на них, приложив ладонь козырьком ко лбу.
- Море…
Женщина обернулась.
- Что? …Что вы сказали?! – Женщина нагнулась к даме, и та снова тихо и медленно произнесла, не поворачивая головы:
- Море…
Женщина повторила громко и радостно:
- Море! Море, Нина Александровна! – и, прихрамывая, побежала к дому, оглядываясь на бегу, - Ромка!! Ромка! Она заговорила!!
Пока она бежала, с дамой произошли разительные перемены: изменились цвет и яркость ее глаз, - из них постепенно исчезала замутненность, радужка стала чище и прозрачнее, появился мягкий серый блеск, взгляд стал осмысленным и спокойным.
- Море… шумит…
На этом все. Рассказ завершен.
Еще раз - СПАСИБО огромное вам, дорогие! Без вас я бы не дописала этот фик.