Ну вот
«33»
Дело было не в словах Жданова. Совсем не в них. На Андрея, за всю его «правильную» речь, Кира разозлилась. Уходила из «Зималетто» с чувством горечи и обиды за то, что в очередной раз оказалась непонятой. Андрей даже попытки не сделал, чтобы её услышать. Но потом Кира решила, что это даже к лучшему. Самой захлопнуть дверь в прошлое, оставить Жданова за ней, начать жить своей жизнью, потому что он оказался недостойным её. Так много лет сама пыталась до него дотянуться, соответствовать, а закончилось всё вот так некрасиво. Ну что ж, Андрей свой выбор сделал, переубедить его невозможно, да и не надо ей это. Сколько можно жить ради него, а не ради себя?
Очень хотелось приехать домой, забиться в угол и нареветься вдоволь. Себя жалея, а не Жданова и свою мечту потерянную. Но потом вспомнила, что Никита может появиться дома в любой момент, а видеть его сейчас было выше её сил, и Кира отправилась в гости к Ольге. Та как раз пару дней назад вернулась из своего короткого свадебного путешествия и мечтала поделиться впечатлениями. Вот и отправилась, позвонив предварительно. Дружеское участие Кире было необходимо, поплакаться кому-то в жилетку, рассказать о своих бедах… Просто посоветоваться, а не злорадствовать и не строить планы мести.
Но какой совет может дать женщина, у которой глаза от счастья горят? Которая думать может только об одном человеке – о своём муже. Которая десять дней назад вышла замуж и весь мир остался у неё за спиной, ненужный и практически нереальный? Киру долго водили по новой квартире, показывали сувениры из Индии, делились впечатлениями от поездки и замужней жизни, клялись, что всё в жизни мгновенно перевернулось после короткого «Да!» и требовали подтверждений, что у неё тоже всё так было.
Кира улыбалась и врала. Конечно, всё так и было!
Так ничего и не сказав Ольге, отправилась домой, надеясь, что Минаев ещё не вернулся со всех своих встреч и ей удастся побыть одной. Но не повезло. В дверях столкнулась с домработницей. Та уже была одета, но всё никак не могла успокоиться и всё рвалась помочь Минаеву собирать вещи.
- Никита Алексеевич, я все ваши костюмы, которые из химчистки забрала, повесила в спальне, в шкаф. Они в специальном чехле, не забудьте!
- Не забуду, Ирина Петровна, не забуду. Спасибо вам!
Муж вышел из комнаты, увидел её, и улыбаться перестал. Ирина Петровна тоже на неё обернулась.
- Добрый вечер, Кира Юрьевна. Я уже ухожу. Но могу остаться, ужин подать.
- Не нужно. Спасибо, Ирина Петровна. Идите домой.
Домработница кивнула, кинула быстрый взгляд на Никиту, по достоинству оценила его хмурую физиономию, ещё раз попрощалась и выскользнула за дверь.
- Уезжаешь? – спросила Кира после минутного молчания.
- Завтра, - коротко ответил Минаев и вернулся в комнату.
- Все дела закончил?
Зачем она к нему лезет с этими дурацкими вопросами? Прошла за ним в комнату и снова выспрашивать принялась, да и улыбается жалко и натужно. Не хочет, чтобы он уезжал? Хочет. Желательно прямо сейчас. Чтобы остаться одной и разреветься в одиночестве.
В гостиной на полу ещё один чемодан, практически полный. Никита увозил всё. Оглядела комнату, заметила, что недостаёт пары статуэток и одной картины на стене. Всё это принадлежало семье Минаева и он, естественно, всё это забирал. Глупо, как всё глупо. Словно дети игрушки делят.
На её вопрос Никита не ответил, застегнул молнию на чемодане и отставил его в сторону. Потом сказал:
- Я говорил с адвокатом. Он считает, что особых причин затягивать развод, нет. Я готов выслушать твои требования, а там уж…
- Да нет у меня никаких требований, - устало проговорила Кира и присела на диван.
Минаев ухмыльнулся.
- Это даже странно. У тебя – и требований никаких.
- Что ты имеешь в виду? – насторожилась она.
Он отмахнулся.
- Да это я так.
- А ты… останешься в Милане?
- Не знаю. Пока да, а там посмотрим. Пока ещё ничего не ясно.
Кира наблюдала за тем, как он вытаскивает из ящиков стола свои бумаги, быстро просматривает и нужные откладывает в сторону. На неё не смотрел, был занят своим делом и даже хмурился, а она вдруг подумала, какой пустой выглядит стена напротив без его картины. Он её снял и видимо, уже куда-то отправил, а стена теперь какая-то неприглядная стала. А завтра не только стена, а вся квартира такой будет.
Но ведь всё правильно… Нужно только пережить это, перетерпеть и совсем скоро всё встанет на свои места, она сама успокоится, найдётся в её жизни что-то новое, за что стоит держаться. И виноватой она себя больше чувствовать не будет. Интересно, а что страшнее – чувство вины или одиночество?
- А я вот размышляю, чем заниматься буду. Наверное, нужно найти работу. Как думаешь?
Никита безразлично пожал плечами.
- Я ведь хороший специалист, многие это говорили. Я, конечно, нигде кроме «Зималетто» не работала, но попытаться стоит.
- Попытайся… - согласился он. - Кстати, ты мой старый альбом с фотографиями не видела? Никак не могу его найти.
Вцепилась в подлокотник дивана и медленно втянула в себя воздух.
- Видела. В книжном шкафу, на нижней полке. В Милане.
Резко поднялась и ушла в спальню. Никита удивлённо посмотрел ей вслед.
- Ты чего?
- Ничего!
Потребовалось время, чтобы успокоиться. Кира очень долго принимала душ, выбирала домашний наряд, подходящий для такого особого случая, то есть для обсуждения развода. А попутно выговаривала себе за излишнюю самонадеянность. На что она рассчитывала, что Никита будет с ней по душам разговаривать и советы на будущее давать? Она его из дома практически выгнала ещё вчера, так что он даже смотреть в её сторону не обязан.
И всё-таки ситуация была более чем странной. Кира накрывала на стол, разогревала приготовленный домработницей ужин и слушала мужа. Всё, как всегда, обычный вечер в их доме. Никита говорил, а она отстранённо улыбалась. Только с одной разницей – говорили они о разводе, и это их последний вечер. Дикость какая-то.
- Вина хочешь?
Вино сейчас самое то. Чтобы отпраздновать. Или нервы успокоить.
- Хочу.
- Кира, ты меня слушаешь? – спросил Минаев, запнувшись в какой-то момент на полуслове.
Она удивлённо посмотрела.
- Конечно.
Никита прожевал, продолжая недоверчиво коситься на неё.
- И ты со всем согласна?
Пожала плечами, так же безразлично, как он недавно.
- Думаю, что ты понимаешь в таких вопросах лучше.
- Я говорил о квартире в Милане… - осторожно начал он.
- Оставь её себе, она мне не нужна.
- Ты же любишь Милан.
- Я не только Милан люблю, но это не значит, что мне нужна квартира в каждом из этих городов.
Слишком резко получилось, сразу неприятно стало, причём обоим, Никита помолчал, а после кивнул.
- Как хочешь.
У него опять всё было заранее продумано и правильно. О разводе говорил так, словно собирался выгодную сделку заключить, без лишних эмоций. Кира наблюдала за ним украдкой и от обиды за его лёгкий тон, всё внутри переворачивалось. Ей кусок в горло не шёл, а Минаев спокойно ужинал и, казалось, что вот сейчас обсуждение развода закончится, и он начнёт развлекать её светской беседой.
Как же это странно – разводиться. Ещё вчера жил с этим человеком бок о бок, планы какие-то строил, даже если ваши отношения и идеальными нельзя было назвать, а вот сегодня понимаешь, что всё. Завтра новый день, новая жизнь, а человек этот останется в твоём прошлом, потому что в будущем ему места нет. А возможно вы и не увидитесь больше никогда, ведь так тоже бывает. Или встретитесь через много лет, столкнётесь взглядами в толпе и ещё неизвестно, что почувствуете. Смущение, радость или разочарование. Вдруг поймёте, что ошибку совершили, поспешили, но ничего не вернёшь уже, время-то ушло, и любовь ушла. И такое бессилие накатит, что хоть плачь…
Из ванной даже зубная щётка Никиты исчезла. Кира не сразу это заметила, а потом спохватилась, принялась оглядываться, и поняла, что бритвы тоже нет. Он всё забрал, всё. Чтобы ничего о нём здесь не напоминало. Месяц назад он просил её родить ему ребёнка, а сейчас забирает из квартиры всё своё, вплоть до зубной щётки. Разве это нормально?
Прежде чем выйти из ванной, Кира подумала, что всё не так плохо и отчаянно. Сейчас она выйдет, увидит Никиту в постели, снова с ним поругается (напоследок!) и ей станет значительно легче. Уверится в том, что он мерзавец, которому на неё наплевать, и с радостью с ним разведётся. Подпишет все его дурацкие бумаги, с его дурацкими договорённостями и отправит его в его дурацкий Милан. Чтоб ему пусто было, мерзавцу!
С таким настроением вышла из ванной и уставилась на пустую постель с одинокой подушкой, лежащей с краю. Растерянно моргнула, потом выглянула в гостиную. Никита улёгся на диване и снова притворялся, что спит. Кира постояла в дверях, разглядывая его, затем вздохнула, не зная, что предпринять. Вернулась в спальню и села на кровать. Это просто немыслимо, плакать из-за мужа, который уже почти бывший и, стало быть, ей никто. Бывших мужей надо ненавидеть, радоваться тому, что они бывшие, а не реветь из-за них, сидя на краю постели, как какая-нибудь неудачница. И ведь что самое гадкое в этой ситуации – он делает всё это специально. Притворяется равнодушным. Ведь знает, что больше всего на свете она равнодушия боится, это самое страшное наказание для неё, и намеренно её напоследок изводит. И на диван этот специально ушёл, чтобы виноватой её сделать!
Снова вышла в гостиную.
- Никита, иди в постель.
Он даже глаз не открыл.
- Никита! Ты же не встанешь завтра с этого дивана!
Минаев всё-таки пошевелился, а затем недовольно проговорил:
- Кир, иди спать.
- Не могу я спать, слыша, как ты скрипишь этим чёртовым диваном! Кто его только купил…
- Ты купила.
- Знаю, что я, прекрати меня этим тыкать.
- Да я не тыкаю.
С трудом перевела дыхание и продолжила уже спокойнее:
- Никита, пожалуйста, иди в постель.
Он весело хмыкнул, а Кире вдруг стало жутко стыдно.
- Я второе одеяло достану, - выдавила она из себя. Господи, как он может так её унижать? И ведь наслаждается этим… Пусть спит на этом диване, пусть проваливает в свой Милан и снимает со стен все картины! К чёрту!
Он всё-таки пришёл в спальню, через пару минут, с подушкой и пледом. Кира даже головы не повернула в его сторону, лежала, повернувшись к нему спиной, и даже не пошевелилась, когда Никита лёг. Аккуратно сдвинул в сторону её одеяло, положил подушку и лёг, укрывшись пледом. Он расслабленно вздохнул, а Кира уткнулась в свою подушку. Завтра самой придётся на диване спать, в этой постели одна она ни за что не заснёт.
« « «
Андрей осторожно открыл рот, а затем потрогал подбородок рукой. Нижняя челюсть жутко болела, особенно слева, куда пришёлся удар.
- Ну что?
Катя наклонилась к нему, хотела поцеловать в щёку, но Жданов предусмотрительно отодвинулся.
- Очень болит? – расстроилась жена.
Андрей кивнул, а Катя, вместо того, чтобы проявить ещё немного сочувствия, удовлетворённо кивнула.
- Так и тебе надо. Заслужил.
- Как ты можешь? – изумился он. – Я за правое дело пострадал!
- Потому что зашёл с левой стороны, - ядовито улыбнулась она.
- Вот какая же ты, а? Кать, тебе меня совсем не жалко?
- Жалко, - согласилась она. – Но жалко ровно до того момента, пока не вспомню, за что ты получил. После этого мне жалко уже себя.
Она смеялась над ним, а Андрей обиженно сопел.
- Таблетку тебе дать? – спросила Катя через пару минут и примирительно улыбнулась.
- Дать, - со вздохом отозвался Андрей и снова осторожно челюстью пошевелил. – Вот ведь гад, - не удержался он, - я поговорить пришёл, а он сразу кулаками махать! Даже не выслушал… И голова болит, - пожаловался он напоследок.
Катя поставила перед ним стакан с водой, дала таблетку, а затем наклонилась, разглядывая его щёку, и всё-таки осторожно поцеловала.
- Ты молодец.
- Молодец, - передразнил жену Жданов, залпом осушив стакан. – Чёрт меня дёрнул к нему пойти!.. Это же додуматься надо было! А теперь я с синяком должен завтра родителей встречать. Что я им скажу?
- Скажи, что это я тебя побила.
- Очень смешно.
- Тогда скажи им правду. – Она не удержалась и рассмеялась. – Что тебе, наконец-то, за все твои подвиги по заслугам досталось. Что обманутый муж…
- Катя, прекрати! – разозлился Андрей не на шутку. – Что ты придумываешь? Какой обманутый муж? Я его, что ли, обманывал?
Жена деликатно пожала плечиком и отвернулась.
- Поедем сегодня к родителям? Мама какой-то пирог новый печь собирается.
- Я ещё и к твоим родителям с синяками поеду?
- Андрюш, не преувеличивай. Синяк всего один и его почти не видно.
- Зато больно как!
- Значит, у Минаева хорошо удар поставлен.
Жданов скривился.
- Удар у него поставлен… В каких ты тонкостях разбираешься! Это ему повезло, что я ему не ответил, я бы посмотрел, что бы у него тогда с физиономией было!
- И хорошо, что не ответил. Потому что вину свою чувствовал.
- Так, хватит! – Жданов поднялся из-за стола. – Я вам всем… тебе!.. Я тебе ещё раз говорю – не было ничего! Она всё придумала, а вы ей верите! Мне никто не верит, а ей верят. Вот почему так?
Он ушёл из кухни, и даже дверь в комнату закрыл, чтобы не слышать весёлого фырканья жены. Катю, на самом деле, вся эта ситуация развеселила. Неизвестно почему. Вообще-то, он и не собирался ей рассказывать о своём визите к Минаеву. Это он так думал по дороге в офис Никиты. После ухода Киры, Андрей ещё некоторое время обдумывал сложившуюся ситуацию, а потом понял, что поговорить с Никитой до его отъезда просто необходимо. Что Кира мужу наговорила – неведомо, а оставаться виноватым, да ещё незаслуженно (ну или почти незаслуженно, что практически одно и то же) никак нельзя. Вот и отправился к Минаеву в офис, предварительно созвонившись с его секретаршей. Та очень долго сопротивлялась, клялась, что шеф на очень важном совещании и освободится ещё не скоро, но Андрей настоял на своём и, в конце концов, девушка сдалась и сказала во сколько можно будет подъехать. Вот он и поехал. Решил поговорить с Никитой по-мужски, надо было всё выяснить, после дружески похлопать друг друга по плечам и сойтись на том, что женщины все… Хотя нет, уже не все. Ну и ладно, главное, договориться и Минаеву объяснить, что не спал он с его женой, чтобы та по дурости не говорила.
Но сказать ему ничего не дали. Как только вошёл в кабинет, только рот открыл, как получил такой удар в челюсть, что в глазах тут же потемнело.
- Ты совсем рехнулся? – выдохнул Андрей, когда звон в ушах стих, и язык начал ворочаться. – Ты что творишь?
Дальше следовала та часть мужского разговора, которую Андрей упустил, рассказывая о своём визите к Минаеву, жене. Вернувшись домой, все мысли о том, что Кате вообще знать об этом не стоит, из головы вылетели. Необходимо было срочно кому-то пожаловаться, получить помощь и поцелуй. А так как он упустил все нецензурные выражения, выслушанные от своего оппонента, то рассказ вышел не очень длинным и не таким впечатляющим, каким на самом деле являлся, и состоял в основном из того, что он говорил Никите, а не тот ему.
- Я не знаю, что она тебе наговорила, но я не спал с ней, - говорил он Минаеву в сотый раз. – Я тебе клянусь, не спал. Она всё придумала.
Никита стоял, отвернувшись от него, и молчал.
- Подумай, стоит ли разводиться? Как она без тебя будет?
- Вполне замечательно. Я уверен.
- А вот я совсем не уверен, - пробубнил Андрей, прижимая к повреждённой челюсти графин с водой. – Ты Сашке сообщил?
- Нет. Пусть она сама.
- Сама… - передразнил Жданов. – Она сама таких дел натворит.
- А я что должен сделать? – заорал вдруг Минаев. – Я ей не нужен, я мешаю ей. И дело не в тебе, и не во мне. Дело в ней. Я не собираюсь ей навязываться.
На это Андрею было нечего сказать. У него вообще на этот счёт никаких мыслей не было. Просто представил, что бы сам чувствовал, если бы мешал Кате жить, и, торопливо с Никитой распрощавшись и пожелав тому удачи, помчался домой. Свою миссию он выполнил, правду Минаеву сказал, по физиономии получил, и поспешил домой, где его уже давно ждали. А вот Никите, на самом деле, не позавидуешь.
Катя подошла сзади и наклонилась к нему.
- Ну что ты расстроился?
Андрей откинул голову на спинку дивана и закрыл глаза.
- Да не расстроился я.
- А что тогда?
- Думаю. Никите не позавидуешь, да?
- Да, - согласилась жена. Поцеловала его в подбородок, а потом обошла диван и устроилась у Андрея под боком. – Но ты ничего не можешь сделать.
- Не могу, это точно. С Кирой вообще очень трудно общаться, когда она с тобой не согласна. Она просто перестаёт слышать.
- Они сами разберутся.
- Знаю. Но на самом деле жалко будет, если они разведутся. Он ведь её любит.
Катя весело на Жданова посмотрела.
- А ты стал романтиком.
Андрей слегка удивился.
- А раньше не был?
- Нет. Не романтик – это точно. Это я тебя романтиком сделала или обстоятельства?
Он рассмеялся.
- Ну конечно ты. Как же может быть иначе?
- Я польщена. Правда.
Поцелуй прервал звонок телефона. Андрей сильно нахмурился, а Катя выбралась из-под его руки и многозначительно посмотрела.
- Полдень, Андрюш. А мы ещё не на работе.
- Мы, - хмыкнул Жданов, наблюдая, как Катя тянется за телефонной трубкой. Потом притянул жену к себе и прижался ноющим подбородком к её бедру. Катя же рассеянно потрепала его по волосам.
- Нет, Коль, никакого красного цвета. Это ужасно будет. Даже видеть не хочу. Нужно что-то спокойное… зелёное. Так, прекрати, пожалуйста! Свой кабинет ты можешь хоть фольгой обернуть, а после в красный цвет покрасить, а приёмную не трогай, туда люди заходить будут. Никакая я не скучная!
Она выключила телефон и кинула его в диванные подушки.
- Андрюш, надо ехать, - сказала Катя после паузы.
- Куда? – простонал Жданов, по-прежнему прижимаясь к ней щекой.
- В офис. Если я не приеду, я в свой офис зайти не смогу. Колька с дизайнером такого натворят, что там можно будет открывать тур-фирму по продаже путёвок на Марс.
- Ну и пусть…
- Андрей!
- Ну, ладно, ладно, едем, - со страдальческим вздохом отозвался он и, наконец, оторвался от неё. – Ты из меня верёвки вьёшь.
- Вот уж неправда!.. – фыркнула Катя и нетерпеливо прикрикнула: - Андрюш, не сиди! Поехали! Я хочу сама во всём разобраться.
« « «
Ей сквозь сон почудилось прикосновение мужской руки. Ласково коснулась плеча, потом чужое дыхание обожгло щёку, а когда Кира зашевелилась, просыпаясь, всё тут же исчезло. Кровать прогнулась, чуть скрипнула, и сразу стало как-то пусто. Кира открыла глаза и попыталась сообразить спросонья, что происходит. Потянулась за мужем, не замечая, что ночнушка с одного плеча совсем сползла, обнажая грудь.
- Ты куда? – спросила она, зевая. Хлопнула рукой по пустому одеялу.
Никита кинул скомканный плед в кресло и направился в ванную.
- Вставать пора. Через три часа мне надо быть в аэропорту.
После слова «аэропорт» Кира мгновенно проснулась. Вся сонная нега испарилась, она растерянно моргнула, а после замерла, прислушиваясь к заколотившемуся мгновенно сердцу. Как же забыть могла? Сегодняшнее утро совсем не будет похоже на все предыдущие. Сегодня они уже «разведены», Никита уезжает от неё. И всё вдруг таким глупым показалось, и сон этот с мужской лаской, и постель с помятыми после ночи простынями, и она – такая сонная и никому не нужная.
Села и натянула на плечи сорочку, потянулась за халатом. Все движения заторможенные и безрадостные. Скорее бы уже уехал, так надоело терпеть и успокаивать себя.
- Никита, что тебе приготовить тебе на завтрак?
Минаев как раз вышел из душа, вытер лицо краем полотенца и в удивлении замер. Посмотрел недоверчиво.
- На завтрак? Ну… как всегда.
- Как всегда, - повторила Кира, по пути на кухню. – Кофе и два тоста с сыром.
Наверное, это истерия. Столько всего случилось за последние несколько дней, нервы ни к чёрту, терпение иссякло и очень хочет зареветь и затопать ногами от отчаяния. Точно, истерия.
Пока Минаев завтракал, попутно с кем-то разговаривая по телефону, Кира ходила по квартире и высматривала его вещи. Вдруг он забыл что-то? Футболку, галстук, носки, в конце концов. Ничего не находилось и от этого только хуже становилось с каждой минутой. Что это за человек такой, который ничего не забывает? Даже носки!
Зато сколько радости было, когда нашла под комодом запонку. Никита потерял её несколько дней назад, когда только приехал, скорее всего, когда вещи разбирал, и долго по этому поводу сокрушался. На самого себя злился. Кира тогда вместе с ним искала, злилась на него безумно, что приходится по полу ползать из-за каких-то дурацких запонок, но поиски их успехом не увенчались, а вот сейчас нашла, в самом дальнем углу, за ножкой комода. Поразглядывала кусочек золота, а потом кинулась к Минаеву.
- Никита, я её нашла!
Минаев вошёл в гостиную и на жену взглянул непонимающе.
- Что ты нашла?
- Запонку твою. Правда, здорово? Это мои любимые. Жутко жалко было бы, если бы потерялись…
Протянула руку и показала свою находку. Но Никита даже не посмотрел. Смотрел на Киру, разглядывал, и взгляд становился всё более обеспокоенным.
- С тобой всё в порядке? – спросил он наконец.
- Да, - Кира с готовностью заулыбалась ему, а руку опустила и сжала в кулак. Улыбка дрогнула, но она сумела её удержать. Нужно приложить все силы, чтобы проститься достойно. Но… - Ты не обидишься, если я сейчас уеду? Ты… собирайся, а у меня… дела.
Какие дела, дура чёртова? Брякнула невпопад.
Зло смотрела на себя в зеркало и затягивала ремень на талии. Потом встряхнула головой и откинула волосы назад. Она выглядит совершенно обычно, только взгляд бегающий, даже собственному отражению в глаза не смотрит.
Осталось всего-то несколько часов. И всё закончится.
- Даже не попрощаешься? – с лёгкой насмешкой поинтересовался Минаев, когда Кира хотела незамеченной выскользнуть из квартиры. Никита выглянул в прихожую и оглядел жену с любопытством с головы до ног. – Здорово выглядишь. У тебя на самом деле встреча?
- Конечно, - живо отозвалась она. Скинула тапочки и сунула ноги в туфли на высоких каблуках. Подняла глаза на Минаева. – До свидания, Никита.
Он очень обидно расхохотался.
- Как официально. Такое чувство, что ты меня увольняешь. За профнепригодность, - добавил он уже не так весело.
Попятилась и нащупала рукой ручку двери.
- Я пойду, Никит. Мне на самом деле надо. Ты… позвони потом, ладно?
- Зачем?
Она не ответила, вышла за дверь, продолжая таращиться на него и пятиться. А потом оказалась на лестничной площадке и поняла, что нужно закрыть дверь. Просто закрыть, как вчера со Ждановым. Закрыть и уйти.
Дверь закрывалась медленно, Кира смотрела на Никиту, ещё чуть-чуть и его не будет видно. Чуть-чуть…Захлопнулась дверь с тяжёлым лязгом и от этого лязга сердце оборвалось. Всё.
Кира долго сидела в машине. Включила радио, женский голос запел о потерянной любви, надрывно и печально, и Кира зло ткнула пальцем по кнопке, не с первого раза попала, и от этого ещё больше разозлилась. А потом вдруг встрепенулась. Совершенно непонятно, сколько она уже здесь сидит. Не хватало ещё, чтобы Никита вышел и увидел её, сидящую в машине с совершенно потерянным видом. Но поехать-то куда?
«Зималетто». Отработанный годами маршрут. Едешь, думаешь о своём, а за окном знакомые дома и улицы, перекрёстки, даже светофоры знакомые. Въехала на стоянку, выключила мотор и с облегчением закрыла глаза. Здесь можно передохнуть, никто её не тронет. В дальнем углу никто из руководства машины никогда не ставит, можно надеяться, что её и не заметят вовсе. Посидит в тишине и подумает.
Вот только думать никак не получалось. Кира хмурилась, нервно кусала губы, но ни одной дельной мысли в голове, только боль неприятно пульсировала в висках. И вдруг заметила обручальное кольцо на своём пальце, несколько секунд смотрела на него, а потом сняла его и кинула на пассажирское сидение. Навалилась на руль и всхлипнула.
Он наверное уже вышел из дома. Или собирается. Чемоданы уже у двери, Никита обувается, смотрит в зеркало, окидывает последним взглядом квартиру и выходит за дверь. Интересно, кому он отдаст ключи? Или не отдаст, оставит себе на память?
Тот ещё сувенир…
На стоянку въехала машина Жданова. Кира вытерла слёзы и на минуту прекратила всхлипывать, наблюдая. Андрей вышел из машины, оглянулся на кого-то, а потом обошёл машину и придержал Кате дверь. Потёр подбородок и болезненно поморщился, Кира это даже с такого расстояния видела. А Андрей наклонился к жене, та что-то ему говорила, а потом приподнялась на цыпочках и обняла его. Жданов заулыбался.
Надо уезжать отсюда. Положила руки на руль, а сама неотрывно наблюдала за Ждановыми, как они идут к крыльцу, о чём-то переговариваясь.
А ей вот не с кем переговариваться. Вообще не с кем, бывает же такое.
- Принести вам кофе? – вежливо поинтересовалась официантка, едва Кира успела присесть за столик в небольшом кафе неподалёку от «Зималетто».
Кофе она точно не хотела.
- Лучше чай. И… пирожное. Лучше два.
Гулять, так гулять.
Пирожное оказалось настолько же красивое, сколько и вкусное. Со свежими фруктами и взбитыми сливками. Миллион и сто одна калория. А ей сегодня наплевать, а у неё сегодня одно из важнейших событий в жизни. Которое проходит практически без её участия.
Посмотрела на часы.
- Только не говорите, что вы торопитесь, - раздался рядом мужской голос.
Кира непонимающе оглянулась через плечо и увидела молодого человека, довольно симпатичного и уж слишком молодого. Улыбался мило и смотрел проникновенно. Кира на всякий случай быстренько огляделась по сторонам. Может, он совсем и не ей улыбается, а она таращится на него бестолково.
- Можно я присяду?
Молодой человек присел за её столик, поставил свою чашку с кофе, а Кира машинально отодвинула от него тарелочку со своими пирожными.
- Что вам нужно? – подозрительно поинтересовалась она.
- Ничего, - пожал он плечами. – Познакомиться хотел с красивой девушкой.
Задумалась на секунду дольше, чем необходимо было. Но всё равно переспросила на всякий случай:
- Со мной?
- С вами.
- Зачем?
Молодой человек рассмеялся.
- Какие-то вы странные вопросы задаёте. С вами никогда не знакомились мужчины?
А и правда, когда в последний раз с ней знакомились мужчины? Вот так запросто, присев за её столик? Или на улице, или в самолёте… Да где угодно? Она столько лет была для всех «занята», что у неё это клеймо на лбу, наверное, проступило. К ней сто лет уже никто просто так подходил. Она даже с трудом вспоминает, как с собственным мужем познакомилась. Всегда думала только о Жданове – где он, с кем, почему опаздывает, почему не любит… Кажется, в первую встречу Никита шутил, а потом замолк вдруг и спросил, что у неё случилось. А что же у неё тогда случилось? Жданов завёл очередную любовницу или они просто поругались из-за какой-то ерунды? Ведь ни одного чёткого воспоминания, одни обиды.
Молодой человек уже не улыбался, только с интересом смотрел на неё, а Кира потёрла лоб рукой, а затем залпом допила остывший чай.
- Так что вы говорили? – опомнилась она.
- Спрашивал, что вы вечером делаете, - повторил новый знакомый и тут же переспросил: - С вами всё в порядке?
- Кажется, да. А который час, вы не знаете? У меня, кажется, часы встали.
- Без пятнадцати двенадцать.
- Двенадцать? Значит, всё-таки двенадцать, значит не встали. – Придвинула к молодому человеку пирожное. – Ешьте, вкусное.
Он посмотрел странно.
- Спасибо. А вы куда? – удивился он, когда Кира поднялась.
- А мне надо… у меня дела. Спасибо вам.
- За что?
Он ведь так никогда и не узнает за что, подумала Кира, садясь за руль.
В аэропорт она приехала раньше Никиты. Удалось выяснить, что регистрацию он ещё не прошёл, да и вообще, судя по всему, не появился. Её саму трясло от нетерпения, от страха, а Минаева всё не было. Она стояла недалеко от стойки регистрации, боясь пропустить его появление, а когда наконец его увидела, вдруг поняла, что не сможет сказать ему ни слова. А Никита, кажется, даже не особо удивился, увидев её. Подошёл и остановился в паре шагов.
- Ты чего? – спросил он таким спокойным тоном, словно она на минуту из дома вышла и вернулась, что-то забыв.
Вон тот толстяк с красным чемоданом совершенно неприлично пялился на неё. Тыркал свой несчастный кофр, а смотрел на неё, практически не отрываясь. Вот что он смотрит, спрашивается?
- Кира.
- Я… - набрала побольше воздуха в грудь, но от этого глаза только больше слезами наполнились, грозились вот-вот перелиться через край. Макияж потечёт, она будет чувствовать себя глупо… что за напасть? – Можно… я с тобой поеду?
Чёрт с ним, с макияжем. И с толстяком этим. Всхлипнула и сглотнула с трудом комок, вставший в горле.
- Можно?
Никита сделал шаг и снова остановился.
- Что ты глупости говоришь? Как ты со мной поедешь? Нас с тобой на одно место не посадят.
Теперь она к нему шагнула и ткнулась носом в его плечо. Не обняла, не попыталась к нему прижаться, просто носом ткнулась и заревела в голос.
- Не уезжай… я с ума сойду без тебя.
- Ты же знаешь, что я не могу, - продолжил Никита абсолютно спокойно. Он вообще вёл себя на удивление уравновешенно, только сердце колотилось сильно, Кира это чувствовала. – Мне нужно ехать.
Она помотала головой.
- Надо, - упорствовал Минаев.
Вцепилась в лацканы его пиджака, а щекой потёрлась о плечо.
- Я хотела тебе сказать… Не было у нас ничего со Ждановым. Я всё наврала.
Он слабо улыбнулся.
- Знаю.
- Мне просто так обидно было, что у него всё без меня получается. Но на самом деле…
- Регистрация заканчивается!
Никита обернулся на этот голос, а потом взял жену за плечи.
- Мне нужно идти.
Кира смотрела испуганно.
- Никита…
- Я всё знаю. – Взял в ладони её лицо и поцеловал. – Прекрати плакать. Как я уехать могу, когда ты плачешь?
Ещё вчера в подобной ситуации она сказала бы – не уезжай. Плюнь на всё и останься со мной. Как можно уехать, когда мне плохо?
- Я не буду больше, - пообещала она. Обняла его и на несколько секунд крепко прижалась. – Поезжай.
- Точно?
С готовностью кивнула и вытерла слёзы.
- Как прилечу, позвоню.
- А я… завтра прилечу. Прямо сейчас билет куплю.
Минаев улыбнулся, наклонился к ней и прижался лбом к её лбу.
- А я тебя встречу.
- И целый день будешь со мной.
- Обещаю.
- А запонку, запонку взял?
- Взял.
- Хорошо, что я её нашла, да?
- Просто замечательно. – Ещё раз поцеловал её и пошёл к стойке.
Кира быстро вытерла слёзы, пока муж не видел, а когда он обернулся, чтобы улыбнуться ей на прощание, Кира принялась активно махать ему рукой и улыбаться, хотя, сама сквозь слёзы, стоявшие в глазах, только силуэт его видела.
Девушка, которая оформляла ей билет на завтрашний рейс, смотрела на неё странно. Кира ей улыбалась, хотя на самом деле не ей, а просто улыбалась, не в силах ничего с собой поделать. Внутри была такая лёгкость, что ещё чуть-чуть и, кажется, что взлетит.
- Ваш билет.
- Спасибо большое! Большое вам спасибо.
Девушка попыталась спрятать улыбку.
- Пожалуйста.
Кира решила не обращать внимание на её насмешливую улыбочку. Люди просто теряются, видя, как другой человек счастлив, вот и всё. Ладно уж, пусть смотрят.
Кира улыбалась даже когда в машину садилась. Села на водительское место и тут же взглянула на себя в зеркало заднего вида, чтобы самой на свою улыбку и счастливые глаза полюбоваться. Увидела себя, и улыбка с лица тут же стёрлась.
Боже. Фантомас…
«Эпилог»
- Ну что, ты видел фотографии? – Малиновский так и сиял, причём по неведомой для Жданова причине. – Фотосессия просто колоссальная!
Андрей улыбался, глядя на девушек, в обществе которых явился Ромка, даже подмигнул одной знакомой, но, если честно, восторгов друга не разделял. Но и спорить не стал, согласно кивнул.
- Да, фотографии получились хорошие.
Малиновский подозрительно осмотрел.
- Тебе не понравилось?
- Да всё мне понравилось. – Аккуратно снял со своего локтя женскую ручку, но на улыбку ответил. – Отлично выглядишь, Настюш. Как твой контракт?
- В следующем месяце улетаю, - похвастала девушка.
- Здорово. Поздравляю.
- Ясно, - скис Ромка. – Не понравилось.
- Понравились, ему я на на них не понравилась, да, Андрюш?
Ларина появилась неожиданно, выпорхнула из-за его спины и тут же всех остальных от него оттеснила. А от её ловких пальчиков избавиться было не так просто, поэтому Андрей только снисходительно улыбнулся, сунул руки в карманы брюк и уставился на Малиновского с явной претензией. Мог бы и предуредить, друг называется…
- Привет, - улыбнулась Наталья, заглядывая ему в глаза. – Я вернулась, ты рад?
- Безумно просто.
- Врёт, - рассмеялась Ларина, обращаясь ко всем окружающим. А потом потрясла Жданова за руку. – Что ты скучный такой? Я тебя не узнаю.
Тебя бы на моё место, устало подумал Андрей и кинул быстрый взгляд на часы у бара.
- Всё мне понравилось, - перебил он всех. – Снимки замечательные, вы, девочки, прекрасно поработали. Наташа, ты просто красавица. Милко в восторге, так что…
- Вот скажи мне, как меня должен взволновать восторг Милко моей фигурой? – рассмеялась Ларина.
Андрей в упор взглянул на бывшую любовницу.
- Натка, Натка, - проговорил он с понимающей улыбкой, но головой покачал осуждающе.
- Ну что? – Её ручка поползла по его рукаву, Малиновский заинтересованно приподнял брови, наблюдая за всем этим, а Жданов только успел чертыхнуться вполголоса, когда двери лифта открылись и появилась его жена с ребёнком на руках. Но надо отдать должное Ромкиной реакции, он молниеносно притянул помрачневшую Ларину к себе и даже за талию приобнял, хотя Наташа и вильнула попкой, стараясь его руку сбросить.
Катя вышла, обвела собравшуюся компанию заинтересованным взглядом, и вежливо кивнула в знак приветсвия.
- Добрый день. Ром, привет.
- Привет, Катюш.
А Андрей заулыбался и протянул руки к ребёнку, который беспокойно завозился у матери на руках, и тоже потянул к нему ручки.
- Ты мой хороший, - пробормотал Жданов, забирая у жены сына. – Ты проснулся?
Сын активно сосал соску, улыбался и тянулся ручкой к его волосам.
- Он-то выспался, - со смехом проговорила Катя, отводя мужа в сторону. – Ты сам как?
- Спать хочу. – Наклонился к ней и получил заслуженный поцелуй.
- Понятное дело. – Катя оглянулась на девушек, которые с жадностью и любопытством наблюдали за ними, а потом привычным жестом прикоснулась к волосам мужа. – Андрюш, ты с Максимом посидишь?
Муж перестал улыбаться и повернулся к ней.
- Кать, ты что? Я же работаю.
- Так и я работаю. У меня встреча, очень срочная. Новый клиент.
- Нет, так не пойдёт, - зашипел на неё Жданов и быстро огляделся о сторонам. Зыркнул на Тропинкину, которая как бы невзначай пристроилась рядом с ними. – Ты сказала, что сегодня целый день будешь дома!
- Я и буду. На встречу съезжу – и буду. Всего-то пара часов.
Андрей перехватил ребёнка поудобнее, стараясь не обращать внимания на то, что тот тянет его за волосы.
- Но я работаю!
Катя упёрла одну руку в бок и посмотрела на мужа насмешливо.
- Я вижу.
- Катя!
Она тут же натиск сбавила и одёрнула кофту костюмчика сына.
- Я быстро, ты даже не заметишь. Работай себе на здоровье, я тебе не мешаю. Только с Максом посиди. Что сложного-то?
- Но я не могу делать два дела сразу!
- Можешь. Ты просто об этом ещё не знаешь, - рискнула пошутить Катя. – У меня-то получается делать сразу пятнадцать дел, и ничего.
- Ненавижу, когда ты это делаешь, - насупился Жданов.
- Что? – невинно поинтересовалась она.
- Верёвки из меня вьёшь. – Вздохнул и ткнулся носом в детскую ладошку. – Два часа, Кать. В три у меня совещание.
- Буду без десяти, - обрадовалась она. Приподнялась на цыпочках, нацелившись на губы мужа, но между ними вклинился Максим, которому надоело сидеть на руках и слушать родительские пререкания, пусть и шутливые. Он издал боевой клич и потянул руки к Малиновскому, которого заметил невдалеке.
Катя же передала мужу сумку с детскими вещами, всё-таки умудрилась клюнуть его в щёку и сняла с сына шапочку.
- Всё, мои хорошие, мама ушла. Ведите себя хорошо. Оба. – И стрельнула глазами в сторону Лариной, которая шепталась с какой-то девушкой.
Жданов глаза закатил, но промолчал.
- А вот и моё лекарство от скуки, - улыбнулся он, когда Катя исчезла за дверями лифта. Жданов шагнул к Малиновскому, недовольно покосился на Тропинкину, которая зазывно улюлюкала прямо ему на ухо. Максим же смотрел на лифт, хлопал красивыми глазами, а потом захныкал, когда понял, что мама куда-то делась. – Ну что такое? Мама скоро вернётся.
Сумку спихнул Малиновскому, а сам уложил сына на своих руках и прижал к себе.
Ларина наблюдала за ним с насмешкой.
- Да, Жданов, хорошее у тебя лекарство.
- А то! Тебе бы, Наташ, пару ночей не поспать, ребёнка покачать, тебе бы днём тоже не до веселья было. И фотосессия такой колоссальной не вышла бы. Малиновский, что у тебя там за бумаги были? Пошли работать. Пока возможность есть.
Малиновский с самым тоскливым видом поплёлся следом за ним, закинув детскую сумку на плечо. Корчил Максиму смешные рожи, а тот смотрел на него с открытым ртом и чуть соску не потерял.
Ромка принёс целую кипу бумаг, и принялся тараторить, по всей видимости, ему не терпелось от дел своих избавиться, а ещё лучше на начальника всё свалить, и умчаться дальше восторгаться удачной фотосессией для последнего каталога «Зималетто» в компании моделей. А Андрей сидел на своём кресле, откинувшись на спинку и слегка покачивался, зная, что Максима это успокаивает. Тот крутил в руках машинку, не капризничал и только иногда угукал.
- Вот это я оставляю тебе, а вот это Катерине твоей. – Ромка был чрезвычайно собой доволен, все бумаги аккуратно по стопочкам разложил, а свою папку сунул под мышку. – Ну, к чему ещё придерёшься?
- Когда это я к тебе придирался? – решил оскорбиться Жданов.
Но спорить с Малиновским, когда у того глаза горят в предчувствии весёлых выходных, было невозможно. Ромка сделал ещё пару довольно спорных заявлений по поводу невыносимых условий труда, а потом умчался, хлопнув дверью. Максим сел у Андрея на руках и указал ручкой на захлопнувшуюся дверь.
- Да, - подтвердил Жданов, - и дядя Рома от нас убежал. Мама убежала, и дядя Рома. – Андрей перевернул ребёнка лицом к себе и поднял над собой. Максим выплюнул соску и радостно заулыбался, замахал руками. Жданов поднял его повыше, потом опустил и поцеловал. И сам засмеялся вместе с сыном. – Чудо ты моё… Вот ещё бы ночами спал, и был бы просто золотым ребёнком. Надо стараться, Макс. Работать над собой.
Катя опоздала на пять минут. Почти бегом бежала по коридору, зная, что Андрей будет весь вечер ворчать, если она ему совещание сорвёт. Хотя, что значат какие-то пять минут, когда на руках ребёнок? Это раньше она была пунктуальна до безобразия, а после рождения сына весь мир с ног на голову перевернулся. Ворвавшись в приёмную и напугав Викторию, собравшуюся спокойно попить кофейку (Клочкова утверждала, что ей необходим покой и тонна успокоительных лекарств после того, как Николай Зорькин полгода назад совершенно бессовестным образом изменил ей с какой-то «протухшей рыбкой» Милко), Катя спросила:
- Начали уже?
Вика облизала ложечку.
- Что?
- Совещание!
- А должны были?
Катя на секунду призадумалась, прислушалась, но голосов из конференц-зала не услышала, и открыла дверь в кабинет мужа. Вика проводила её недовольным взглядом. До сих пор не могла простить Кате, что та буквально вынудила Киру уехать из Москвы в своё время. Конечно, Кира уверяла, что в Милане она вполне счастлива, фотографии присылала, писала длинные письма Вике по электронной почте и даже в гостях у Минаевых Вика побывала этой зимой. Но всё равно было во всём этом что-то неправильное и несправедливое. К чему привыкнуть никак не получалось, вот и стреляла глазами в жену Жданова, которая уже давно чувствовала себя в «Зималетто», как дома. Как сейчас, например.
… Если какое-то совещание и было назначено на три часа дня, то Андрей о нём благополучно позабыл. Лежал на диване, придерживал сына, который спал у него на груди, и сладко посапывал, причём посапывал именно Жданов, а не Максимка. Катя в первый момент застыла, поражённая его коварством (обманул ведь, специально ей про совещание сказал!), а потом тихонько прикрыла дверь и немного постояла, с улыбкой наблюдая за своими мужчинами. Подошла, стараясь не стучать каблуками, и присела перед диваном на корточки. Лёгким движением смахнула со лба мужа чёлку, а после дунула ему в лицо. Жданов сопеть прекратил и недовольно повёл носом.
Катя заулыбалась, опустила голову и прижалась лбом к его плечу. Посмотрела на черноволосую макушку сына. Максим сначала лежал неподвижно, а потом слегка завозился под её взглядом.
- Прекрати на нас смотреть, - шепнул Андрей, не открывая глаз. – Мы спим. Чего ты смотришь?
Она улыбнулась.
- Люблю потому что…
КОНЕЦ
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
)
Какие люди, Флэшка, привет! 
