|
«32»
Она стояла перед ним с покаянным видом, чувствовала его взгляд, тяжёлый, но практически равнодушный. Смотрел устало, как бы виня её за доставленное беспокойство, но что-либо выговаривать не собирался. Ему было всё равно, только поинтересовался:
- Всё хорошо?
Кивнула.
- Я рад.
Муж скрылся в направлении кухни, даже не посмотрел на неё больше, а Кира привалилась спиной к двери, мгновенно ослабнув. От пристального взгляда Никиты во рту пересохло, а от пренебрежения, которое всё-таки проскальзывало – и в интонации, и в наклоне головы, кинуло в жар. На кухне звякнула посуда, - всё-таки нервничал Никита, нервничал, - а Кира присела на стул и скинула туфли. Ноги гудели от усталости, но ведь не объяснишь никому, что прошлой ночью и весь сегодняшний день она не гуляла, не делала никаких глупостей, а просто одной побыть хотелось. Даже от Вики отделалась, отправила её домой, а сама просидела в ресторане, на открытой террасе, с бокалом вина (если честно, бокал был далеко не один) до двух часов ночи, и смотрела на звёздное небо. Оно было фантастическое, такое редко увидишь в Москве, а тут все звёзды словно специально выстроились в удивительно-красивую картину, наверное, кто-то в этом городе в этот вечер счастлив был. Чудо какое-то случилось. Хоть у кого-то, если не у неё. А после ресторана сняла номер в гостинице, самый шикарный, какой был, и долго лежала поперёк огромной кровати, раскинув руки, и глотала слёзы. Они текли и текли, душили её, делали некрасивой и беззащитной, но остановить их было невозможно. Ей необходимо было выплакаться, но никто не хотел этого понять. У всех были свои беды и претензии к ней, каждый думал только о себе.
Как оказалось, Никита ужинал. Устроился за кухонным столом, какие-то бумаги были сдвинуты в сторону, а он сидел на высоком табурете, пристроив босые ноги на перекладине, и жевал бутерброд, запивая чаем. Он всегда пил очень сладкий и очень горячий чай, иногда с молоком, и не терпел любимые Кирой зелёные сорта, а уж тем более дорогущий чай с лепестками роз, который она уважала просто за его цену, а не только за потрясающий аромат и вкус. Когда она вошла на кухню, муж даже головы не повернул. Кира открыла холодильник и достала бутылку минеральной воды. Попыталась свернуть пробку, но та никак не поддавалась. Руке стало больно, закусила губу и едва не разревелась от досады.
- Дай сюда.
Никита встал, отобрал у неё бутылку и запросто открыл.
- Спасибо.
Он кивнул, снова сел и уткнулся взглядом в свои бумаги. Кира же застыла с бутылкой воды в одной руке и с пробкой от неё в другой.
- Никита, я хотела тебе сказать… - Замолчала, споткнувшись о его взгляд. Он не хотел ничего слышать, вот что означал его взгляд. Налила в стакан воды и залпом выпила. Поморщилась. Слишком холодная оказалась, даже зубы свело. – Извини, что я пропала, - всё-таки сказала она. – Мне нужно было побыть одной.
Минаев кивнул и откусил от бутерброда. Это было настолько показательно и обидно, что Кира рассерженно уставилась на бездушного мужа, со стуком поставила пустой стакан на стол, прямо перед Никитой, и ушла из кухни. Если он ждёт от неё оправданий или извинений – не дождётся! Если и было у неё желание повиниться, то своими бутербродами он всё испортил. Сидит и жуёт, как бирюк молчит, дуется на неё. Почему все на неё обижаются? Это последний писк моды в Москве – обвинить во всех своих проблемах и неприятностях Киру Воропаеву?
В спальне, на полу, стоял чемодан. Кира заглянула в него, увидела вещи мужа, а потом пнула несчастный чемодан. Уезжает, значит? Пусть уезжает. Только обещания раздавать – люблю, всё будет хорошо, а сам при первой возможности её бросает.
- Прекрати истерику, - услышала она за спиной голос Минаева. Резко обернулась и гневно посмотрела.
- Нет у меня истерики.
- Я вижу. Ты совершенно спокойна. И поэтому пинаешь чемодан.
- Прекрати говорить со мной таким тоном!
- Каким?
- Словно тебе всё безразлично. Ты только притворяешься спокойным.
- Притворяюсь? А что на самом деле? Рыдаю и заламываю руки? Ошибаешься.
- Ах, вот как!.. Значит, тебе всё равно?
- Нет, просто смысла не вижу что-то тебе говорить, а уж тем более скандалить с тобой. Домой ты пришла, живая и здоровая.
- А ты уезжаешь.
- А я уезжаю, - подтвердил Никита и ногой отодвинул чемодан в угол. – Что здесь делать?
- Ну конечно! - Кира отвернулась от него и уперла руки в бока.
- Между прочим, это ты упросила меня уехать из Москвы, - всё же вышел он из себя. – Забыла? Я это сделал. Но я не собираюсь подстраиваться под твоё настроение! Слишком дорогое удовольствие!
- Это я для тебя слишком дорогое удовольствие, понял? Все вы одинаковые…
Минаев взглянул удивлённо.
- Что-то новенькое.
Кира помолчала, стараясь собраться с мыслями, а потом начала расстёгивать блузку. Кинула её на кресло и повернулась к мужу, руки потянулись к поясу юбки.
- Ты уезжаешь сегодня?
Никита наблюдал за ней, а во взгляде вспыхнуло подозрение.
- Я настолько тебе надоел? Или у тебя другие планы?
- Возможно… Ясности хочу.
- Завтра уезжаю. Или послезавтра. Как дела отпустят.
Юбка упала к её ногам.
- Скатертью дорога.
Он не спеша оглядел её с головы до ног. Кира лишь подбородок вскинула и посмотрела надменно, как умела. Не все женщины это умеют, а она умела, даже в самой критической ситуации могла такой взгляд подарить, что мужчина замолкал на полуслове. Стояла перед Никитой практически обнажённая и удовольствие получала оттого, что он смотрит на неё. Взгляд потемнел, но в следующее мгновение муж досадливо поморщился и отвернулся, а она усмехнулась уголком губ и скрылась в ванной.
- Ненавидишь меня, да? – крикнула Кира оттуда, зная, что когда её не видит, муж может дать волю своим чувствам, и сейчас наверняка хотя бы кулаки сжал. – Ну и ладно, так даже лучше. Поезжай в свой Милан, деньги зарабатывать. Зачем тебе жена, Минаев? Чтобы бриллианты честно заработанные на неё вешать? Чтобы видели все!
- Действительно. Зачем ты мне? Уговаривать тебя каждый день, говорить «люблю» в сто пятый раз, чтобы тебе с этим жить легче было. И слёзы вытирать, когда тебе в голову придёт очередная блажь пожалеть себя. Ты ведь у нас несчастная!.. Тебя Жданов бросил.
- Не смей!
Она выскочила из ванной, совершенно голая, и швырнула в мужа полотенцем. Никита полотенце поймал, покрутил в руках и швырнул в угол.
- А что такое? – пакостно улыбнулся он. – Больную тему затронул?
- Ты можешь убраться сегодня?
- Нет, - спокойно ответил Минаев. – Это и мой дом тоже.
У него дёргался глаз. Смотрел на неё, кривя губы в усмешке, а веко мелко дрожало, а затем снова скользнул взглядом по её телу.
- Нравится? – спросила Кира, заметив его оплошность, а потом дерзко продолжила: - Ему тоже.
- И не только твоё. Я в курсе.
- Сволочь.
- Со сволочью разводиться приятнее.
Она хлопнула дверью перед его носом. Никита с ней разводится…
- Да чёрт с тобой, - пробормотала Кира, когда уже села в горячую воду. Вытерла злые слёзы, а потом окунулась с головой и замерла ненадолго под водой.
Может, и к лучшему? Он уедет, а она останется в Москве, и видеться не будут. Зачем им видеться? Плохо расстаются, лучше не встречаться, хотя бы какое-то время. Вообще не нужно было замуж за него выходить. Запутал её своими разговорами о любви, говорил, что всё забудется, уйдёт, что надо только шаг в сторону сделать. А сам оказался таким же, как и все остальные… как Жданов. Эгоист. У него, видите ли, любовь, а ей что делать? За эту любовь всю оставшуюся жизнь благодарить его? Это так гадко – требовать этого… И ведь Никита совсем не хочет слушать её. Для него всё ясно – у них семья. И из этого маленького слова следует слишком много – и дом, и дети, и она – для него, для всех них, а у неё не получается, а он не хочет этого видеть. Не хочет понять, что она не может просто запретить себе мечтать.
Из ванной вышла, завернувшись в махровый халат Минаева. Любила она его халат. И свой любила – воздушный, небесно-голубой, но после ванны рука сама тянулась к халату мужа – большому и уютному, как тот плюшевый медведь, который у неё в детстве был. Убрала влажные волосы назад, закрыла дверь ванной и только тогда заметила в постели мужа. Лежал, закинув одну руку за голову, и нагло делал вид, что спит. Кира замерла поражённая. А потом потребовала:
- Убирайся из постели!
Минаев всё-таки открыл глаза.
- С какой стати?
- Я не буду с тобой спать! Уходи.
- Если ты не хочешь со мной спать, тебя ждёт диван в гостиной.
- Господи, как это мелко!.. Никита, прекрати ломать комедию. Я устала и хочу спать. Убирайся вон из постели.
Вместо того, чтобы выполнить требуемое, Минаев похлопал ладонью по одеялу, как бы приглашая жену присоединиться к нему.
- Да я лучше всю ночь здесь простою, чем лягу с тобой!
- Твоё право. Так подушка тебе не нужна?
Топнула ногой от бессилия.
- Какой же ты!.. Дай мне подушку!
- Ты уходишь?
- Да, - Кира отобрала у него свою подушку и ещё разок двинула ногой по чемодану, который оказался поблизости. – Чтоб тебе пусто было!
- Надеюсь, на диване тебе будет удобно, - выкрикнул Никита ей вслед.
- Да пошёл ты!
- Пожалуйся Жданову завтра. Он тебя пожалеет!
- И пожалеет, чтоб ты знал! А ты будешь локти кусать и вспоминать обо мне! Слышишь, Минаев, вспоминать будешь!
- Да уж как-нибудь переживу. Тебе удобно, любимая?
- Ненавижу тебя!
- Ну и отлично. – Он довольно вздохнул, потянулся и закрыл глаза. – Спокойной ночи.
- Я с тобой разведусь, а ты будешь жить с тем, что я изменяла тебе со Ждановым, понял?
- А ты всегда будешь у него на двадцатом месте. Что там с твоей самооценкой?
Кира не ответила. Закуталась в плед, подтянула колени к животу и уткнулась лицом в подушку. Всхлипнула. От всех его слов было так обидно, так неприятно и она казались такими несправедливыми, что хотелось завыть в голос. Расставаться надо не так, расставаться надо в гордом молчании, чтобы потом был повод не разговаривать с этим человеком всю оставшуюся жизнь. А так что? Будут встречаться и он так и будет насмешничать над ней. Она навсегда останется для него - наделавшей ошибок, глупой бывшей женой.
- Давай ты не будешь меня учить, я как-нибудь сам решу, что мне делать…
Раздражённый голос мужа ворвался в её сон, и Кира заворочалась на неудобном диване. Натянула на себя плед и потянулась.
- Приеду через пару дней… самое большое. Да, все проблемы решил.
Кира, наконец, приподняла край пледа и выглянула. Никита стоял к ней спиной, у окна и разговаривал с кем-то по телефону. Негромко, но голос напряжённый и недовольный сверх всякой меры. На часах восемь утра, а он уже в белоснежной рубашке, отглаженных брюках, а на рукавах наверняка золотые запонки – это закон такой, нарушать его нельзя. Это вечером можно ходить по дому в любимой футболке с символикой итальянского футбольного клуба и старых джинсах, а утро в их доме всегда начиналось в строго отведённое время, с чашки чёрного кофе, сваренного по особому рецепту его мамы, и с двух тостов с сыром. Всё чётко и ясно, без излишеств и глупостей. Это и есть её муж – гордый профиль, сталь во взгляде, ямочки на щеках, как по волшебству появляющиеся, когда он улыбался, и, схожее с её братом, умение бить словом. Как её угораздило выйти за него замуж? Это был не её мужчина, и Кира всегда отлично об этом знала, с самого начала.
Никита ухаживал за ней с первой их встречи и серьёзности своих намерений не скрывал, просил только дать ему один шанс. Но Кира чувствовала исходящую от него некоторую опасность, подсознательно понимала, что он слишком сложен для неё и она просто не знает, как себя с ним вести. Если со Ждановым можно было решить любую проблему попросту всплакнув, то Никиту слезами не разжалобишь. Да, он пожалеет, обнимет, пообещает, что угодно, подарит какой-нибудь замечательный подарок, потому что всегда точно знает, что может её порадовать, но поступит всё равно по-своему. Потому что иначе не может быть. Потому что он лучше знает, как правильно. И проще всего с ним не спорить, ведь он на самом деле очень редко ошибается.
Его взгляды всегда безумно её волновали, первая близость стала чем-то невероятным, у Киры от каждого его поцелуя голова кругом шла, но всё равно… Всё равно это был не её мужчина! Она так думала, она так чувствовала. После замужества поняла, что ей не хватает игривости в их отношениях. Даже лёгкой доли притворства, которую она всегда ощущала с Андреем, и то не хватает. Раньше мечтала, чтобы Жданов был с ней честен, чтобы всё было просто, хотелось заранее знать все его мысли и предугадывать поступки… чтобы контролировать. Андрей всегда был свободолюбивым, за ним невозможно было уследить, только расслабишься, а он уже не с тобой. Приходилось всегда быть наготове, нельзя было распускаться и ослабить хватку ни на минуту. А вот с Никитой она сама попала в эту хватку. От неё ничего не требовалось, только быть женой. Ей потакали, дарили подарки, Минаев никогда не повышал голоса, и всё было очень просто и понятно, как Кира когда-то мечтала. Но всё это было лишь иллюзией, потому что, как выяснилось, возникающие проблемы Никита решал быстро и без всяких колебаний. Он их решал, а все остальные подчинялись. И она должна была подчиняться, ведь это проще всего и решения он принимал обдуманные и верные, но Кира никак не могла смириться, что от неё теперь ничего не зависит. Нужно полностью довериться мужу, который даже её мечты готов отслеживать и осуществлять, лишь бы мечты эти их двоих касались.
Никита только с виду казался добродушным и понятным парнем, улыбался широкой улыбкой удачливого человека и готов был подставить плечо другу. На самом же деле характер у него был сложный, ключик к нему подобрать совсем непросто. За всей его лёгкостью скрывалась совсем не удача, которая, казалось бы, постоянно сопутствовала ему в бизнесе, а его нечеловеческое упорство, решимость, с которой он шёл к своей цели, и работоспособность. Которая поднимала человека с постели в три часа ночи, после пары часов сна, и заставляла засесть за работу. Это было настолько невероятно, что в первый раз Кира очень долго зазывала мужа обратно в постель, не в силах поверить, что он посреди ночи собирается работать.
- У меня на самом деле много работы, Кирюш. В Нью-Йорке разгар рабочего дня.
- А у нас ночь… Поработаешь днём.
- Нашим днём все нужные мне люди уже будут спать. Иди в постель, - огорошил он её во вторую ночь их медового месяца.
Ей нужен был не такой муж. Или ему не такая жена. Кира привыкла сама устанавливать правила, а Никита все её претензии выслушивал, а затем опровергал с такой лёгкостью, что она начинала чувствовать себя глупой и чуть ли не бестолковой. Просто не умела жить с таким мужчиной. Всё слишком серьёзно. С ним даже разругаться не из-за чего, если только самой глупостей наделать, а после чувствовать себя виноватой. Нет, Никита никогда не повышал голоса, но Кирино чувство вины от этого меньше не становилось. А вот то, что вчера случилось, до чего она его довела, до всех этих обвинений в измене и насмешливо-пренебрежительного тона, это несколько выбивалось из его правил, но зато служило показателем крайней степени бешенства. В такие моменты он становился жестоким, и за этим скрывал собственную обиду и боль. Жалил словами, которые неизменно попадали в цель и причиняли ответную боль обидчику. Вчера обидчиком была она.
Слишком сложный человек для неё. Кира боялась его жёсткости и таяла от его мягкости. И ей далеко не всегда удавалось переключиться на его настроение, уж больно невероятными ей казались происходившие в нём изменения. Человек, громовым голосом говоривший с кем-то по телефону, совершенно не вязался в её понимании с человеком, который полчаса назад занимался с ней любовью. А если уж злился он на неё… Андрей был взрывным, но отходчивым, нужно было только точно знать, чем его задобрить – что сказать, как посмотреть, как прикоснуться, а дальше он готов был рассмеяться и обо всём забыть. А Никита ко всему относился очень серьёзно. У него не случалось плохого настроения, и он никогда не выходил из себя просто потому, что что-то шло не так. У него всё всегда шло так, как надо, он для этого слишком много работал и поэтому каждый приступ его гнева Киру пугал неимоверно. Иногда она начинала кричать в ответ, иногда замолкала и уходила. Никогда не шла на примирение первой, как со Ждановым, знала, что это бесполезно. Никита через некоторое время сам придёт, обнимет и попросит прощения за свою несдержанность. Но только за это, никогда не скажет, что был не прав, ведь он прав всегда и во всем, как это не парадоксально, но Кира не могла с этим не согласиться. И поэтому с облегчением принимала его извинения, радуясь, что муж не заставляет её признавать совершённые ею ошибки. Ему легче все сделать самому, за неё. А она к этому никак привыкнуть не могла, к своей зависимости от него. Неправильно это как-то. Но теперь этому всему конец. Кажется. Вон даже говорит кому-то, что все проблемы решил. «Проблема», судя по всему, она и есть. И он с ней разводится, сам вчера сказал.
- Я позже сообщу в какой день прилетаю, - проговорил Никита и, не попрощавшись, выключил телефон. – Я уезжаю, - продолжил он, не оборачиваясь, и в полный голос. Как-то понял, что она проснулась. Может, взгляд почувствовал?
Кира села, пригладила волосы и стянула на груди полы халата.
- Сегодня?
Минаев обернулся. Посмотрел на неё с любопытством, потом усмехнулся.
- Хочу тебя разочаровать. Я еду по делам, буду к ужину. И ты, будь добра, жди меня дома.
- Зачем это? – поинтересовалась она с нотками недовольства в голосе. Опять он ей приказывает.
- Развод обсудим. Кофе я сварил, вставай.
Когда он вышел из гостиной, Кира вдохнула с облегчением и пристроила голову на спинке дивана. Вот что за человек такой? Я с тобой развожусь, но кофе на завтрак я тебе сварил.
Нужно развестись с ним. Конечно, нужно. Начать всё сначала, пусть и одной. И без него, и без Жданова. В конце концов, кто не совершает ошибок? Они все ещё пожалеют, что не смогли её удержать. Андрей, видите ли, в браке счастлив. Хотя, так он не сказал. Он сказал – меня всё устраивает. Ну, ну.
А девочка эта оказалась не промах. Быстро сориентировалась и стала Ждановой. Теперь перед ней все дороги открыты. Как там говорится? Стерпится – слюбится? Вот так всё у них и вышло. Всё она от Андрея стерпит, ей же не нужно так много, как Кире. Не нужно его верности, любви безоглядной, честности. Там всё намного проще и меркантильнее. Поэтому и простить ему жёнушка готова всё, чтобы удачу свою не упустить. А он и рад, теперь многое себе позволить может, даже Ларину. Или ещё десяток таких же. Мерзавец.
И Никита тоже… Все они одинаковые. Развод получит и найдёт себе такую же Катю, для которой брильянтовое колье – предел мечтаний. И всё у них будет замечательно. У Минаева с Катей №2, а у той с брильянтовым колье. И все будут счастливы.
Ну почему же мужики все гады такие?
Кира уже несколько минут пристально разглядывала себя в зеркале в ванной комнате. Скинула халат мужа прямо на пол, к ногам, стояла обнажённая и расчёсывала светлые волосы. Те ложились на плечи белокурой волной и, немного отвлекшись от мыслей о своих бывших мужчинах, подумала о том, что неплохо было бы начать новую жизнь с новой стрижки. Удивить всех, да и себя за одно, своей смелостью.
Но вскоре внутри всё снова закипело от возмущения. Ну почему жизнь настолько несправедлива? Ведь если всё случится, так как она напридумывала, все будут в шоколаде, кроме неё самой. Она-то с чем останется? Без мужа, без любовника, без работы… Будет сидеть в этой дурацкой квартире и жалеть себя. А может уехать? Куда-нибудь… Вот только не хочется никуда одной ехать. Вику с собой взять? Нет уж, лучше одной. Клочкова её с ума сведёт, не пройдёт и пары дней. Кира полдня с ней едва выдержала. Пока ещё строили планы мести Жданову и его жене, было не так тошно, а потом Виктория переключилась с её несчастий на свои, выложила всё, вплоть до последней детали, о Зорькине, и Кире пришлось отсылать подругу домой. Не выдержала столь интимных подробностей её жизни.
Никита уехал, даже не попрощался, и Кира, в тишине квартиры, ощутила себя ещё более несчастной. Даже поговорить, даже встретиться не с кем! Как так получилось? Не с Шестиковой же, которой всё всегда интересно, но вместо того, чтобы посочувствовать, ждёт – не дождётся, когда можно будет достать диктофон и всё записать. И хоть клянётся и божится, что «всё останется между нами», никто не удивится, увидев в какой-нибудь жёлтой газетке заметку про себя, правда, автор совершенно неизвестный окажется. Но все ведь догадываются… А Шестикова и не скрывает особо.
Всё-таки решила съездить в «Зималетто». Хоть Жданов и дал понять, что в её помощи теперь никто не нуждается, но ведь это не значит, что приезжать она туда не может. Запрещать что-либо он ей не в праве.
На стоянке столкнулась с Малиновским. Тот куда-то спешил, как раз садился в машину, а заметив её, вдруг замер. Кира махнула ему рукой.
- Привет.
- Привет, Кирюш… Куда пропала?
Она пожала плечами.
- Дела были.
- Ясно…
Ромка подозрительно мялся, и разговаривать с ней особого желания не имел. Нервно постукивал пальцами по крыше машины и глаза прятал. Придумывал, что бы такое ей сказать, отвлечь её или ещё что-то, а Кира с таким Малиновским сама общаться не особо хотела.
- Ты спешишь?
- Да! – Он радостно закивал. – У меня встреча… С поставщиками.
- Знаю я твоих поставщиков, - шутливо проворчала она и снова махнула ему рукой, теперь уже на прощание.
Ну почему же все мужики такие гады? Особенно, Жданов. Ну и, конечно же, Малиновский, куда без него? И муж её в эту компанию вполне вписывается. И даже брат.
Что за жизнь?
Тропинкина, при виде неё, заулыбалась. Кира всегда подозревала, что улыбка с её лица стирается, стоит только отвернуться. А потом ещё и обсуждают каждого в курилке всем составом женсовета – кто во сколько пришёл на работу, как выглядел, как ответил на приветствие… с кем сегодня ночью спал. Эти дамочки почему-то были уверенны, что за их спинами крутятся совершенно неприличные, фантастические романы, нужно только присмотреться как следует и всё станет понятно и видно.
- Добрый день, Кира Юрьевна.
- Добрый, Маша.
Кира уже почти дошла до двери, но вдруг поняла, что совершенно не знает, зачем сюда пришла. Не с Викой же поболтать? В президентской приёмной…
- Маша, Андрей у себя? Он не занят, не знаешь?
- Так его нет, - Тропинкина ослепительно улыбнулась. – Он внизу.
- На производстве?
- Нет, на двенадцатом этаже.
- На двенадцатом? – удивилась Кира. – Что он там забыл?
Двенадцатый этаж был «ничей». То есть, на нём располагалось сразу несколько небольших фирм, снимали маленькие офисы, появлялись, уезжали, никто понятия не имел, кто там обретается, а теперь вдруг Жданов отправился туда.
Маша же легко пожала обнажённым плечиком.
- Офис смотрит. Там сдаётся. – А в следующую секунду таинственно понизила голос. – Он для своей жены старается. Говорят, у неё теперь свой бизнес будет.
Кира оперлась рукой на стол.
- У неё, бизнес?
- Ну да. – Маша покрутила ручку между пальцев, засмотревшись на фигурный колпачок. – Что-то с финансами связано.
- Понятно, - еле слышно протянула Кира, а затем развернулась на каблуках и направилась к приёмной Жданова.
Вика собиралась пить кофе. Размешивала ложечкой сахар, а сама таращилась на монитор компьютера. Когда Кира вошла, подняла голову и заулыбалась.
- Привет, Кирюш! Кофе хочешь?
- Не хочу.
Присела на диван, отложила свою сумку в сторону и хмуро посмотрела на подругу.
- Ну, что скажешь мне?
Клочкова облизала ложечку и непонимающе посмотрела.
- А что ты хочешь услышать?
- Не знаю. Жданов где, например?
Виктория приуныла.
- Да, ты ведь ещё не знаешь ничего…
- Да нет, дорогая подруга, знаю. Он ей офис снимает. Вот ведь стерва!.. Всё-то у них хорошо!
Вика отпила кофе, стараясь потянуть время, а потом вздохнула.
- Это не новость, Кирюш, новость впереди.
Кира нахмурилась.
- Что ещё?
- Я подслушала разговор Андрея и Маргариты. Случайно, конечно, просто вышло так…
- Вика!
- В общем, ребёнок у них будет.
- Что? – Кира резко выпрямилась и сдвинулась на самый краешек дивана, глядя на Клочкову в полном шоке. – Ты точно слышала?
Вика с прискорбием кивнула.
- Точно. Андрей таким гоголем ходит, словно миллиард заработал. Конечно, пока об этом шёпотом говорят, но я то здесь не просто так сижу, сама понимаешь.
- О Господи…
Кира откинулась на спинку дивана и закрыла глаза. Сидела так не меньше минуты, даже Вика боялась голос подать, чтобы не помешать ей не дай бог, а потом вдруг усмехнулась.
- Всё понятно.
- Что понятно? – жадно переспросила Клочкова.
- Всё… - Открыла глаза и поспешно поднялась, пошла к выходу.
- Кира, ты куда? – крикнула Виктория ей вслед.
На двенадцатом этаже было людно, вся стена напротив лифтов была увешена вывесками с названиями фирм, вместо стойки ресепшена обыкновенный письменный стол, а за ним охранник в форме.
- Вам помочь? – поинтересовался он, заметив, что Кира крутит головой, не зная в какую сторону ей идти.
- Здесь офис сдаётся…
- Сдаётся, - подтвердил охранник, - но вы, кажется, опоздали. Там уже пришли новые хозяева.
- А где это?
- Тот коридор, - он указал за её спину, - вторая дверь налево.
- Спасибо.
Офис оказался совсем маленьким, небольшая приёмная и три кабинета, по мнению Киры, совсем крошечных. Двери нараспашку, она заглянула в каждый из любопытства, а когда Андрей обернулся на неё, слбо улыбнулась.
- Тебе чего? – не очень-то вежливо понтересовался Андрей.
- А ты что здесь забыл? – Кира поддела ногой старый ковролин. – Переезжать решил?
- Не смешно. – Он закрыл папку, в которой покоился недавно подписанный договор на аренду этого самого офиса, и откинулся на кресле за предполагаемым столом секретаря. – А ты что здесь делаешь?
Кира прошлась по приёмной, провела рукой по подоконнику и тут же её отдёрнула, обнаружив толстый слой пыли.
- Подарок решил ей сделать?
- Скорее себе. Мне так спокойнее.
- Я звонила тебе.
- Правда? – притворился Жданов удивлённым. – Не помню.
- Ты телефон выключил, - уличила она его во лжи, но посмотрела не осуждающе, а с улыбкой.
Андрей помотал головой.
- Не помню.
- Всё ты помнишь.
- Кира, что тебе надо от меня? Мне казалось, что мы всё обговорили.
- Хорошее слово – казалось.
- Начинается, - недовольно-насмешливо протянул Андрей. – Опять всё сначала. Может, хватит уже придумывать то, чего нет?
Кира обернулась на него.
- Ты думаешь, зачем я пришла?
- Понятия не имею. – Андрей выглядел раздражённым, на Киру не смотрел, похлопывал по папке с бумагами и таращился в пыльный угол.
- Просто хотела попрощаться.
Вот тут он проявил интерес.
- Правда?
- А ты обрадовался сразу, да? – не удержалась Кира от язвительности.
- Хватит, - раздражено оборвал её Андрей. – Одно и то же, Кира. – Он поднялся. – Учти, с этого дня я не хочу ничего слышать!.. Если ты начнёшь трепать всем нервы, если…
Она подбоченилась.
- Знаю, знаю. Катю волновать нельзя.
Жданову потребовалось время, чтобы её слова осмыслить. Затем поинтересовался:
- Откуда знаешь?
- А это секрет?
Андрей сунул руку в карман брюк и сжал её в кулак.
- Не секрет. Но это никого не касается, кроме нашей семьи. Тебя уж точно.
- Как грубо, Андрюш, - Кира с усмешкой покачала головой.
- Ты зачем пришла?
- Я же сказала – проститься.
- Вот и замечательно, - обрадовался Жданов. – Ты всегда любила Италию, это был лучший выбор, да и вообще…
- Я не сказала, что уезжаю с Никитой.
Андрей нахмурился.
- В каком смысле?
- Он… Мы разводимся.
Жданов снова сел, недоверчиво приглядываясь к ней.
- Ты с ума сошла?
- Это не твоё дело! Это во-первых. А во-вторых, с чего ты взял, что это я хочу развода? Это он…
- Ты что ему наговорила?
Она разозлилась.
- Ты же сам сказал – не лезь в чужую семью!
Андрей только головой покачал.
- Что ты творишь, Кира?
- Знаешь что?.. Это ты говоришь, что тебе повезло, а мне не повезло! – Кира резким движением откинула со лба волосы. – Мы с ним не можем жить вместе, мы слишком разные. Полное несовпадение!
- Несовпадение чего с чем? – ядовито поинтересовался Андрей.
- А я смотрю, тебе смешно, да?
- Мне не смешно, Кира, в том-то и дело.
- Да ты не волнуйся, Андрюш, я буду стараться держаться от тебя подальше. Знаешь, я вообще решила начать новую жизнь. В которой ни тебе, ни Минаеву места не будет. Буду строить что-то новое, раз уж старое сломалось.
- А оно сломалось? Чтобы что-то сломать, не мешало бы для начала это что-то построить.
Кира помолчала, обдумывая его слова, нехорошо усмехнулась и шагнула к двери.
- Я просто хотела сказать тебе, что можешь больше не волноваться на мой счёт. Живи, как хочешь. Люби жену, воспитывай детей и что ещё делают в идеальных семьях. Вы всё распланировали, наверное.
Она злилась. Не хотела, но удержаться не могла. Андрей выглядел таким безразличным ко всем её страхам и сомнениям, выслушивал с отстранённым видом, словно чужого человека. Уже готова была выйти, потянулась к двери, а Жданов вдруг сказал:
- Тебя никто не будет любить так, как он.
Ну какая же она дура. Он сказал очередную глупость, а может и не глупость, а желая уколоть её, а у неё предательски затряслись губы.
- Ты просто ничего не понимаешь, - покачала Кира головой.
- Куда уж мне. Когда у тебя что-то случается, никто не в силах понять тебя. Ни у кого никогда ничего не случалось…
Андрей смотрел на её спину, а Кира так и не оборачивалась. Стояла, ухватившись за дверную ручку, и только вцепилась в ремень сумки.
- Вернись, пожалуйста, давай поговорим.
- О чём… теперь разговаривать?
- Я скажу тебе правду. О том, как я женился… тебе назло.
Она всё-таки обернулась. Наплевала на слёзы и обернулась.
- Зачем ты это говоришь?
- Чтобы ты знала правду. – Андрей поднялся и отошёл к окну. – Я женился тебе назло. Были ещё причины, но настолько безумные, что говорить об этом сейчас не буду. Но главная причина была в тебе. Ты ушла, и я остался один, не знал, как жить.
Кира с шумом втянула в себя воздух, потом подняла руку и вытерла слёзы.
- И нашёл себе игрушку.
- Неправда твоя. Я себе жену нашёл. Я её выбрал. Как в магазине. Чтобы мне с ней удобно было. Чтобы она всем моим требованиям соответствовала. Чтобы проблем лишних не создавала. Чтобы на тебя похожа не была. Ни чем.
- Не хочу этого слышать.
- Это не важно, Кирюш. Хочешь или нет, всё так и есть. Катя обо всём этом знает. И как мне плохо было, как я привыкал, как жизнь свою каждый день переворачивал. Отвыкал думать о тебе. Чтобы я тогда ни делал и ни говорил, как бы ни храбрился, я с ума сходил оттого, как резко изменилась моя жизнь. Ты её изменила.
- Но ведь я имела на это право! Я имела право… всё изменить. Хотя бы попробовать! Ведь ты…
- Я знаю. Я сам всё испортил. Я очень хорошо усвоил этот урок, и я очень стараюсь его не повторить.
- С ней? – Кира провела рукой по мокрой щеке и горько усмехнулась. А Андрей кивнул.
- С ней. Потому что я её люблю.
- Ах вот как! – она всплеснула руками. – Замечательно. Ты выбрал себе игрушку и влюбился в неё!
- Да, когда она перестала быть игрушкой для меня. Это довольно быстро произошло, даже удивительно. И к моему удивлению, Катя оказалась совсем не такой. Я выбирал нечто абстрактное и удобное, а получил такое, что… Кира, мы с тобой оказались в одинаковой ситуации. Ты ведь тоже за Минаева замуж вышла мне назло, проучить меня хотела, наверное, да? Так почему ты сейчас меня не понимаешь?
- А что я должна понять?
- Как что? Ты же жила с ним. Ты просыпалась с ним каждое утро, вы о чём-то говорили, что-то происходило в вашей жизни каждый день, то, что останется только вашим. А ты хочешь мне сказать, что ничего тебя рядом с ним не держит?
Кира сделала несколько шагов и села на стул, на котором Андрей недавно сидел.
- Мы слишком разные.
- Да мы все разные! Кира, очнись наконец! Какой простоты ты ищешь? Чтобы расписание на холодильнике висело, и ты всё предугадывала? Зачем?
- Но у нас не получается, ты понимаешь или нет? – закричала она.
- Я всё понимаю, в том-то и дело. И прекрасно знаю, что это такое, когда не получается. Когда рядом человек, с которым ты спишь, но ты его не знаешь. И когда у вас не получается! Но что ты сделала для того, чтобы у вас получилось? Или как всегда решила что-то для себя и стала ждать, когда он об этом догадается и всё исполнит?
- Ты несправедлив ко мне, Андрей.
- Это уже не имеет особого значения. Но я ещё раз тебе говорю – никто не будет любить тебя так, как он.
Кира подняла на него глаза.
- И ты не любил?
Этот вопрос застал его врасплох.
- Наверное, нет, - ответил он, в конце концов. Это было жестоко и неправда, но Андрей хотел, чтобы Кира встрепенулась от обиды, чтобы посмотрела с изумлением и недоверием, а потом закусила губу до боли. Ей это было нужно.
- А как же я? – прошептала она через минуту.
Жданов, который всё это время стоял, наклонившись к ней, чтобы видеть её глаза, выпрямился.
- Не всегда нужно идти на поводу у своих фантазий, Кира. Может, стоит притормозить ненадолго и оглянуться? Вдруг увидишь что-то новое вокруг себя?
Она улыбнулась сквозь слёзы.
- Если бы ты знал, как пафосно это звучит. Думаешь, я ничего не понимаю? Опытом своим удачным решил со мной поделиться… В чём ты хочешь меня убедить?
- Ни в чём. Я тебе про себя рассказываю, если честно.
- Она родит тебе ребёнка… Ты рад? – Посмотрела на него. Андрей улыбнулся, не ей, а каким-то своим мыслям. Смотрел в окно и улыбался. Затем кивнул.
- Рад. Неожиданно, конечно, но… всё правильно. И вовремя. Да и вообще Катя лучше знает, - рассмеялся он под конец.
- Я совершила ошибку.
Жданов перестал улыбаться и поморщился.
- Мы все совершаем ошибки, Кирюш. Но надо как-то жить дальше. И совсем необязательно постоянно возвращаться назад, чтобы их исправить. Просто нужно постараться их не повторять.
Она поднялась. На каждое его слово она могла бы найти десять в опровержение, вот только слушать Андрей её не станет. Он на самом деле спокоен и доволен жизнью. В нём нет сомнений и страхов. И у неё нет ни одной возможности его переубедить.
Если ей это нужно.
На пороге обернулась. Посмотрела на Жданова, заметила лёгкую усмешку на его губах. Она предназначалась совсем не ей, Андрей думал о другой женщине. Да, наверное, так.
Помедлила ещё секунду, и вышла, плотно прикрыв за собой дверь.
_________________  - Расскажите о себе в двух словах.
- Всякое бывало 
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
, 
