*ковыряя мыском тапка пол* 
Всем здравствуйте! Надеюсь, здесь еще принимают пропащих свинтусов-авторов?
Если да, то я пришла и принесла обещанные истории по "Королевству". Они не беченые, и к тому же у меня такое чувство, что я разучилась писать, так что просьба кидаться только мягкими тапками
Проклятое королевство: Хроники. Часть I.
Название: Искупление
Рейтинг: G
Персонажи: Мира, Ивон
Жанр: мини, джен
До того, как Мира попала на Землю, она считала Ивон, Александру и Тони детьми, несмотря на то что кем-кем, а детьми они тогда уже не были. Мире понадобилось три года, проведенных вдали от дома, чтобы увидеть в сестрах и младшем брате взрослых и разумных людей, а не беспомощных несмышленышей. То, что Иви, Лекси и Тони, оказывается, давно выросли, стало для Миры неожиданным, но приятным открытием – теперь, когда Мире не было больше необходимости воспитывать двойняшек и Тони, она сумела наконец стать их другом. И как раз вовремя. Прежде у Миры не было подруг, которым она могла бы полностью доверять, и это было тяжело – не иметь возможности поговорить с кем-то по душам. Конечно, она всегда могла откровенно беседовать с Морганом, но типично женские разговоры, как бы мало ни была к ним склонна Мира, она с ним вести не могла. А вот с Ивон – легко и с удовольствием.
Вернувшись в Наэрию, Мира обнаружила, что в Александре появилось больше решительности, в Тони – ответственности, а вот Ивон, в сущности, осталась все той же – упрямой, насмешливой, открыто высказывающей свою точку зрения по любому вопросу, любящей балы и развлечения. По словам Моргана, Иви с каждым годом становилась все больше похожа на Миру (за исключением ее страсти к балам). «Не знаю, радоваться за нее или бояться», – добавил при этом Морган. «Ну спасибо, дорогой брат», – медовым голосом отозвалась Мира и подумала, что, пожалуй, Моргану стоит и радоваться, и бояться.
Церемонию бракосочетания Миры и Андрея решено было провести в Гардии. Разумеется, жених и невеста предпочли бы пожениться на следующий день после их официальной помолвки, благо гости, собравшиеся в королевском замке Наэрии на свадьбу Александры, еще не успели разъехаться. Но, помимо того, что это было бы скандально и попросту непристойно, отправившаяся в свадебное путешествие Александра никогда не простила бы Миру за то, что та вышла замуж в ее отсутствие, и потому Мира и Андрей договорились, что сочетаются браком в Гардии через полгода после их помолвки. Этого времени должно было хватить, чтобы все организовать, тем более что Мира и Андрей хотели, чтобы на их свадьбе присутствовало как можно меньше людей, только их близкие и те, кто мог стать союзниками Гардии, то есть главы соседних стран.
Мира планировала вернуться в Гардию за пару месяцев до свадьбы в качестве посла Наэрии, чтобы ввести в курс дел Марка Стокхерста, который должен был сменить ее на этом посту после того, как она станет королевой Гардии. Теоретически, это было несколько неприлично – невесте не следовало жить под одной крышей с будущим мужем, но в данной ситуации это уже никого не удивляло. Впрочем, если бы она вернулась в Гардию вместе с Андреем, пробывшим в Наэрии чуть больше недели, это было бы совсем уж неприлично.
Эти месяцы очередной разлуки с Андреем были не так тягостны, как представлялось до этого Мире, во многом благодаря ее общению с сестрой. Естественно, она также немало разговаривала с братьями, но именно Ивон, с ее никогда неизменной жизнерадостностью, жаждой жить полной жизнью и получить от нее все, отвлекала Миру от мыслей об Андрее и о том, что происходит в Гардии. Где, кстати, не происходило ничего особенного, лишь все то же, что и до отъезда Миры: Андрей и остальные выбивались из сил, пытаясь удержать страну от развала, повальной эмиграции и экономического кризиса. Пока что, к счастью, им это удавалось. Мира понимала, что когда они с Андреем поженятся, она сможет принимать более деятельное участие в управлении страной: то, чего не потерпели бы от любовницы короля, к тому же наэрийской принцессы, примут от Ее величества королевы Гардии, никуда не денутся. Так она хоть немного разгрузит Андрея и его советников.
Ну а пока она занималась делами наэрийского королевского двора, отбивалась от попыток придворных добиться ее расположения, вместе с Ивон закупала приданое (не то чтобы Миру это сильно интересовало, но ей и впрямь нужен был новый гардероб, а Ивон обожала новые платья, которые им шили лучшие портные страны, не говоря уже о новых драгоценностях, духах и прочих безделушках), устраивала чаепития все с той же Ивон и фрейлинами и вообще радовалась жизни. А еще они с Герхардом Рилом старались создать теоретическую модель всех тех магических процессов, которые происходили в Гардии из-за проклятья и в момент его снятия. Это было сложно, но увлекательно, и Мира твердо намеревалась закончить эту работу.
Незадолго до ее возвращения в Гардию в замок приехал один из богатейших аристократов страны. И, как водится, приехал не один, а с сонмом слуг и супругой – красавицей, которая была младше его на добрых тридцать, а то и сорок лет. При виде ее у Миры вдруг бешено зашлось сердце – она узнала жену графа Стелтона с первого взгляда. Графиня Мэри Стелтон в девичестве была Мэри Блэкли, та самая, которую несколько лет назад увлеченно целовал в саду Ник, не подозревая, что Мира стала свидетелем этой сцены. И хотя сейчас Мира уже не испытывала никаких романтических чувств к Нику, да и сам Ник был счастливо женат, Мире все равно было неприятно видеть графиню Стелтон. Иррациональное и, наверное, немного постыдное чувство, но Мира не собиралась с собой бороться. Да, ей неприятно, и все тут. Главное – не показать это окружающим, особенно графине.
Мира не поручилась бы, что ее приветственная улыбка не была похожа на оскал, но даже если и так, чета Стелтонов никак не дала понять, что заметила это. Граф немедленно отправился на аудиенцию к королю, а графиня атаковала принцесс. В переносном смысле, само собой. Она осыпала их комплиментами, желала всяческого счастья Александре и восхищалась «чудесным балом» данным в честь ее свадьбы, потом, переключившись на Миру, принялась поздравлять ее с помолвкой и желать счастья уже ей, начала хвалить ее чудесные платья, а дальше Мира уже не слушала. Когда они с Ивон наконец отделались от графини Стелтон, Ивон сказала с облегчением:
– Еще чуть-чуть, и я послала бы на псарню за намордником. Невыносимая женщина.
Мира вымученно улыбнулась.
– А ведь еще года три назад она была посмешищем для всего двора – когда так отчаянно старалась женить на себе хоть какой-нибудь денежный мешок, что вешалась на всех подряд, – продолжила Ивон. – Она тогда едва не довела до нервного тика Моргана, а потом захомутала-таки Стелтона…
Тут сопоставившая даты Ивон осеклась, остановилась как вкопанная и огромными глазами посмотрела на сестру:
– Ты что… Ты из-за нее тогда?..
Мира так и не объяснила, почему сбежала тогда из замка, не сказав никому ни слова, ограничилась коротким и туманным: «У меня был нервный срыв». Никто ни о чем не расспрашивал. Точнее, Ивон явно не терпелось выяснить все детали, но нахмурившийся Морган ее остановил, и она беспрекословно подчинилась.
– Нет, – покачала головой Мира. – Не из-за нее. Хорошо, не только из-за нее. Она была лишь последней каплей.
– Я все равно сделаю все, чтобы ей дали понять, что ей крайне не рады при дворе, – жестко сказала Ивон, и Мира даже не стала ее отговаривать: и потому что это было бесполезно, и потому что она не имела ничего против этого, хотя и осознавала, как мелко и недостойно это было.
– Знаешь, я никогда этого не понимала, – после паузы сказала Ивон.
– Чего?
– Тебя и Ника, ваши отношения, – слегка замявшись, ответила Ивон. – Ведь ты в него с детства влюблена была, это же всем было ясно. И он тебя тоже любил, но почему-то женился на этой своей Клеменсии. А потом ты пропала, и он ходил весь черный от горя.
– Это все сложно, Иви, – печально усмехнувшись, отозвалась Мира.
– Ну конечно, у тебя… да что там, у тебя – у вас у всех: у тебя, у Моргана, у Ника, – всегда все сложно, и поэтому вы никогда нам с Лекси и Тони ничего не рассказывали и до сих пор все скрытничаете! – немного повысив голос, с вызовом заявила Ивон и тут же прикусила язычок. – Извини, я не хотела. Просто мы втроем всегда были уверены, что когда ты вырастешь, вы с Ником поженитесь и будете жить долго и счастливо, у нас даже мысли не возникало, что этого может и не случится. Думаешь, это только для тебя было огромным ударом, когда Ник объявил о своей помолвке с Клеменсией? Да мы с Лекси и Тони ступор впали: как же так, Ник – и вдруг женится не на тебе!
– Так бывает, Иви, – со вздохом сказала Мира. – Сначала Ник никак не мог разобраться в своих чувствах, боялся, как мне кажется, а потом было уже поздно.
– И ты решила ему отомстить, да? – тихо спросила Ивон.
– Отомстить? – не поняла Мира.
– Хоть вы тогда мало что нам рассказывали – признаю, сейчас вы все трое более откровенны, – мы же не слепые и видели, что у тебя что-то было с молодым графом Кинсейлом, Джеффри, его ведь так звали? Нам каз… Ивон замолкла на полуслове, увидев, как побелела ее сестра, и спросила встревожено: – Мира, с тобой все в порядке?
Нет, все было далеко не в порядке, но сообщать об этом Ивон Мира не желала: еще чего не хватало. Джекффри Карлис, граф Кинсейл, уже много лет был больным местом Миры, обсуждать которое она пока что не могла ни с кем.
– В порядке, в полном порядке. И нет, мне и в голову не могло прийти мстить Нику, я лишь хотела забыть его, и надеялась, что Джефф поможет мне в этом, – медленно и задумчиво сказала Мира.
– Прости, мне вообще не следовало о нем упоминать, – покаялась Ивон. – Я помню, как ты переживала, когда он погиб. Так жаль, такой молодой и красивый, и такая ранняя, трагическая смерть.
– Мы были помолвлены, – призналась Мира. Тогда, больше пяти лет назад, о ее помолвке с Джеффри знали только Морган и Ник, младшим Мира решила не говорить, пока о ней не будет объявлено публично, но этого так и не произошло, а потом это уже не имело значения.
– Что?! Тайно?
– Морган дал свое согласие. Мы с Джеффри познакомились задолго до того, как он впервые был представлен королю, когда я выполняла одно из поручений Моргана. К моменту нашей помолвки мы были знакомы около полутора лет, но формально – всего лишь полгода, с того дня, как он присягнул на верность Моргану. Да и виделись мы, по мнению двора, ровно столько раз, сколько он приезжал в Кермин, то есть раза четыре. Официальная помолвка в этих обстоятельствах выглядела бы весьма странно и породила столько слухов, что даже страшно было себе представить. Мы собиралась объявить о ней месяцев через пять-шесть, но…
– Почему ты нам об этом не рассказала? Считала, что мы всем разболтаем? – обиделась, хотя и не слишком сильно, Ивон.
– Вы никогда не сделали бы этого намеренно, но вспомни, какими болтушками вы с Александрой были в то время. Так что да, я опасалась, что вы случайно обмолвитесь об этом. Ивон, пожалуйста, давай оставим эту тему, ладно?
– Хорошо, как скажешь, – немного насупившись, ответила Ивон. – Но вот что, твой Андрей мне нравится гораздо больше, с ним ты вся светишься от счастья.
– Ты просто плохо знала Джеффри и мало видела нас вместе, – с усилием, сквозь ком в горле, отозвалась Мира. – Извини, но я устала, пойду к себе. Передай, пожалуйста, Моргану, что я неважно себя чувствую, и меня не будет на обеде. Увидимся вечером, Ивон.
Еще больше надувшись, Ивон посмотрела вслед сестре и решила, что нет, она не чувствует себя виноватой. Ну, если только самую малость. Ведь это не она скрывала от своих близких кучу тайн.
* * *
Запершись у себя в комнате и приказав слугам ее не беспокоить, Мира уселась в большое мягкое кресло, стоявшее у окна, и пожала под себя ноги, но затем, после недолгих размышлений, встала, достала из шкафчика резную деревянную шкатулку и вернулась в кресло.
В шкатулке хранилось то немногое, что осталось у нее от Джеффри – письма и несколько подаренных им украшений, включая ее любимое: небольшой, искусно сделанный кулон в виде лилии, украшенный сапфирами. Мира много лет не надевала его и даже не дотрагивалась до него. Из всех людей, которые умерли от ее руки, Джеффри был единственной невинной жертвой. Конечно, она не лично его убила, это сделали разбойники-грабители, но именно ее ошибка стоила ему жизни. Однажды Мира рассказала Андрею, что из-за нее, из-за ее просчета погиб человек, но она так и не призналась ему, что это был ее жених. Она никогда и ни за что не должна была соглашаться выйти за Джеффри замуж. Но она согласилась, и Джефф погиб.
Когда она ответила «да» на его предложение руки и сердца, она была уверена, что он понимает, что она не любит его, и сама не сомневалась в том, что эта не-любовь взаимна. Просто они были друзьями и отлично ладили, и тогда Мира казалось, что этого достаточно для брака. Когда все изменилось? Когда Джеффри перестало хватать ее дружбы, и он захотел ее любви?
Мира до сих пор в деталях помнила день накануне его смерти. Он гостил в королевском замке, приехав в столицу по делам, и они с Мирой тайком встречались в ее комнате, как всегда, когда он наведывался в Кермин. Мира никогда не имела ничего против его поцелуев и даже наслаждалась ими, но, хотя она была убеждена, что исполнение супружеских обязанностей не станет для нее отталкивающим долгом, она никогда не стремилась превратить эти поцелуи в нечто более. Равно как и Джеффри. До того дня.
Мира позволила ему расстегнуть ее платье, а затем и снять его, позволила ему ласкать ее. Она думала, что готова позволить ему и больше, в конце концов, они все равно собираются пожениться, какая разница, когда становиться любовниками, до свадьбы или после? Но она опять ошиблась. Когда Джеффри начал снимать с нее сорочку, она его оттолкнула, поскольку вдруг с кристальной четкостью осознала, что нет, она не готова пойти на этот шаг. По одной простой причине: Джеффри – не Ник. Если бы на его месте был сейчас Ник, Мира не колебалась бы ни секунды, но с Джеффри… с Джеффри она не могла пойти на это. Не только сейчас, а вообще. И Джефф это понял, понял по ее глазам, он всегда с легкостью «читал» ее. Увидел, что она все это время лгала ему, пусть и неосознанно, невольно. «Извини», – одними губами произнесла Мира, опуская голову, чтобы скрыть грозившие пролиться горячие слезы. «Прошу прощения, Ваше высочество, я вел себя недопустимо, этого больше не повторится», – холодно ответил Джеффри и, чеканя шаг, вышел из комнаты.
Через час Мира узнала, что граф Джеффри Карлис покинул замок и отправился домой. На ночь глядя, верхом, оставив в замке и своих слуг и телохранителей, и свою карету, почти безоружный. Одна из помышляющих на дорогах Наэрии разбоем шаек, конечно же, не упустила такую богатую добычу – одинокого всадника на породистом скакуне и в дорогой одежде. Так Джефф лишился жизни, а Мира приобрела чувство вины: если бы не она, ничего этого не случилось бы. (Позже люди Моргана перерыли всю страну и нашли-таки убийц Джеффри. Морган не стал рассказывать сестре, что с ними сталось, ни к чему ей были такие кровавые подробности.)
Тяжело вздохнув, Мира погладила кулон, пропустила через пальцы цепочку, и убрала украшение обратно в шкатулку. Прошлое не исправить, как бы ей этого не хотелось, и забыть его она была не в силах. Смерть Джеффри тяжким грузом лежала у нее на душе, много лет оставаясь ее неутихающей болью, о которой никто и не догадывался. Но вместе с тем, Мира не могла допустить, чтобы чувство вины омрачало ее жизнь с Андреем, который этого не заслуживал. И она постарается хотя бы частично искупить эту вину, сделав Андрея счастливым, – то, что она не смогла дать Джеффри.
Данное обещание Мира сдержала, и в этом смысле она искупила свою вину с лихвой.
Название: Перемены
Рейтинг: G
Персонажи: Андрей, Ян
Жанр: джен, мини
– Ян, рад тебя видеть. – Андрей улыбнулся полуоборотню и, встав из-за стола, протянул ему руку, которую Ян, улыбнувшись в ответ своей белозубой шальной улыбкой, крепко пожал. Этот жест приветствия был незнаком Материку, но все земляне никак не могли от него отвыкнуть, и их друзья уже усвоили, что он означает. – Хотя, по правде говоря, я не ожидал, что ты так скоро вернешься в Аквилон.
Ян вместе с остальными своими братьями-оборотнями, которых лесные королевы всей Гардии отрядили на помощь мятежникам, дошел до столицы вместе с войском Андрея и помогал захватить город, но как только стало ясно, что Жданов и его силы победили, все дети леса вернулись домой. С того момента не прошло и года, и Андрей был удивлен появлению Яна в замке (вопреки обыкновению – появлению объявленному; раньше Ян предпочитал пробираться везде тайком, но в этот раз охранные чары, наложенные Алексом, и патрули стражников не дали ему последовать этой привычке).
– Я не хотел приходить, меня послали, – пояснил Ян, усаживаясь в кресло. И то, как он это сделал – не плюхнулся, как обычно, а напряженно опустился на самый краешек, – сразу насторожило Андрея.
– Кто послал? – поинтересовался Жданов, нахмурившись.
– Матери лесов, – лаконично отозвался Ян. – Они просили передать тебе, что уходят.
Мда, вот этого еще не хватало. Судя по тому, что из как правило разговорчивого Яна приходилось тянуть информацию клещами, ситуация была серьезной и малоприятной. А дополнительные проблемы Андрею сейчас были не нужны, у него и без того их было с избытком.
– Куда уходят?
Ян неопределенно махнул рукой.
– Наши королевы решили, что люди слишком много о нас узнали. Раньше не все верили, что мы есть, и мало о нас знали. Теперь о нас знают все и почти не боятся. Суют свой нос не в свое дело, шатаются по лесам, ничего не опасаясь. Матери всех лесов рассудили, что им надо уйти. Им и всем детям леса. Чтобы не сталкиваться с людьми. Останутся только несколько леших, чтобы приглядывать за лесами.
– Они… вы… дети леса вместе с лесными королевами уйдут в самую чащу? Они теперь будут жить лишь там? – попытался добиться ясности Андрей.
– Нет, – помотал головой Ян. – Наша королева сказала, что они уснут, надолго уснут. Как медведи, но те засыпают на зиму, а она с моими братьями уснет на многие года.
– Оборотни тоже заснут?
– Да, – угрюмо ответил Ян. – Все заснут: и королевы, и лешие, и оборотни. В таком месте, куда никто не сможет дойти. Не знаю, где.
– А ты, ты тоже «уйдешь»?
Ян вздохнул.
– Все оборотни должны отправиться в спячку, даже те, кто не хотят. Но я – полукровка, королева предложила мне выбор. Я долго думал. Если останусь, никогда больше не увижу своих братьев. Но я все равно решил остаться – я не могу бросить свою женщину.
Ян еще давно упоминал о том, что ведьма Бастина из деревушки Сантры – первом населенном пункте, в котором побывали земляне и Мире после того, как очутились в Гардии, – стала его «самкой». Насколько Андрей понял, Ян назвал ее как-то по-другому, но то неведомое волшебство – или чем бы это ни было, – которое помогало Мире, Андрею и его соотечественникам понимать гардийский язык, не справилось с переводом и смогло предложить только такой вариант. По словам Миры, это означало, что в русском языке нет названия эквивалентного тому, что использовал Ян. Впрочем, не было его и в наэрийском. Но, несмотря на это, смысл был предельно ясен – Бастина стала женой Яна и его возлюбленной на всю жизнь: гардийские оборотни влюблялись раз и навсегда.
Когда Мира с Алексом услышали эту новость, они оба недоверчиво хмыкнули – учитывая характер Бастины, не самый легкий и приятный, они не предполагали, что она вообще способна на любовь, тем более на любовь к оборотню. С другой стороны, деревенская ведьма была темпераментной особой, что как нельзя лучше подходило оборотню… ладно, пусть полуоборотню, с его горячей кровью и минимальным эмоциональным контролем. В смысле, Ян, как Бастина, всегда говорил что думал и что чувствовал.
Так или иначе, Андрей знал, что Яну нелегко было сделать такой выбор: хотя во время мятежа Андрей с Романом не так уж тесно общались с оборотнями, они уяснили самое главное – для этих детей леса стая является семьей, интересы которой стоят превыше всего. И пусть Ян, будучи полукровкой, был… нет, не совсем изгоем и парией, но точно не самым популярным и уважаемым членом стаи, он все же любил свою семью и был ей предан. А принимая во внимание то, что вместе с лесными ведьмами уходила не только стая Яна, но все оборотни вообще, было очевидно, что Ян останется совсем один. Это был невероятно сложный выбор, но Андрей ни капли не был удивлен тому, что в итоге предпочел Ян. Сам Андрей не сомневался в том, что на месте Яна он поступил точно также: если бы ему пришлось выбирать между Мирой и всем остальным миром (да, каламбур, но по-иному Андрей выразиться не мог), он не колеблясь выбрал бы Миру.
– Мне жаль, – искренне посочувствовал Андрей, потирая переносицу – раньше, когда он чувствовал себя и не в своей тарелке или нервничал, он снимал очки, а когда в них отпала необходимость, начал использовать этот вот жест.
Ян неловко пожал плечами, словно бы говоря: «Ну что тут поделаешь, такая моя судьба». Вслух, однако, он ничего не произнес.
– Передай им… передай им, что я благодарен за все, что они для нас сделали, – сказал после паузы Андрей.
– Они знают. И рады, что помогли снять проклятье.
– И еще передай, что я правда сожалею, что им приходится уходить.
Откровенно говоря, сожаление это было смешано с облегчением: в последнее время гардийцы, переставшие бояться прежде мрачных лесов, в которых властвовали загадочные лешие и лесные колдуньи, и впрямь стали позволять себе лишнее – рубить деревья, охотиться не только ради пропитания, но и ради развлечения и так далее, за что и наказывались детьми леса. К тому же именно последние мешали барону Бэрроу заготавливать лес для постройки нового гардийского флота. В общем, спячка хранителей леса была лишь на руку Андрею, но вместе с тем он чувствовал себя виноватым.
– Передам.
– Ян, ты и Бастина всегда здесь желанные гости, – сказал Андрей Яну, когда тот собрался уходить.
– Спасибо. Но город не для нас, – улыбнулся Ян. – Еще увидимся, Ваше величество.
Развернувшись, Ян бесшумно вышел из кабинета, и только тогда Андрей сообразил, что в голосе оборотня не были и тени иронии. Ян, которому как правило были безразличны чины и титулы и который всех называл на «ты», впервые обратился к Андрею «Ваше величество», причем на полном серьезе. Наверное, Андрею полагалась испытать гордость, раз даже лесные жители признали его своим королем, но не было ни гордости, ни радости, одна странная тоска. Он уже изменил Гардию, сняв с нее проклятье, и продолжает менять, вольно и невольно, и не факт, что непременно к лучшему. Это была ответственность, от которой у Андрея по спине бежали мурашки, и только одно не давало ему впасть в отчаяние – Мира и друзья, в первую очередь, конечно, Мира.
Да, Ян сделал правильный выбор.
Название: Наследник
Рейтинг: G
Персонажи: Камилла, Кира, Бернард, Мира, ОС
Жанр: мини, джен
Даже на Земле многие сочли бы, что Камилла серьезно рискует, рожая ребенка в сорок с небольшим лет. На Материке же, где ее возраст считался уже преклонным, ее «интересное положение» и вовсе было скандальным и шокирующим. К счастью, об этом знало не так много людей, большинство из которых были членами ее Ордена и потому всецело поддерживали свою предстоятельницу. К тому же почти всю беременность Камилла провела в Валендейле, главной резиденции Ордена, так что ей не пришлось часто сталкиваться с осуждающими и любопытными взглядами и перешептыванием за спиной.
Беременность далась ей нелегко, роды – еще тяжелее, но, к счастью, все обошлось, и Камилла, пусть и раньше срока, родила здорового мальчика, которого назвала Кристианом в честь своего давно уже почившего деда, как когда-то и обещала своей матери. Назвать сына Джоном она не захотела: и потому что ей до сих пор было больно произносить это имя, и потому что из-за глупого, как она признавалась самой себе, суеверия, она боялась, что тогда ее ребенок повторит судьбу своего отца
Кристиану было три недели, когда его и его оправляющуюся от родов мать приехали навестить Кира, Бернард и Мира. Первым на руки Кристиана взял на руки Бернард, и от внимания его спутниц не укрылось, как изменилось выражение его лица. Да, Бернард смотрел на своего крошечного троюродного брата с умилением и нежностью, которые обычно и испытывают к новорожденным, но было в его взгляде что-то еще, что-то, что насторожило Киру и Миру. Камилла сказала, что с ребенком все в порядке, но, возможно, возможно… Загадка разрешилась, когда Бернард передал Кристиана Кире, рядом с которой тут же встала Мира: с младенческого личика на них смотрели хоть пока и бессмысленные, но такие знакомые глаза – глаза его отца, Джона Эклхаста. Если бы Мира была одна, она, пожалуй, списала это на игру воображения, но Кира и Бернард явно видели то же, что и она. И, судя по всему, Камилла была того же мнения. Осторожно принимая у Киры Кристиана, Мира подумала, что, хотя у большинства детей меняются с возрастом и цвет глаз, и цвет волос, глаза этого ребенка останутся как две капли воды похожи на глаза его отца. А если Кристиан унаследовал от Эклхаста еще и острый ум вкупе с твердым характером, за его будущее можно было не беспокоиться. Ну а Мира, Бернард и Кира будут за ним приглядывать – ради Эклхаста, ради Камиллы и, само собой, ради самого Кристиана. И, возвращая мальчика матери, Мира пообещала себе, что сделает все от нее зависящее, чтобы Кристиан не повторил судьбу Альберта.
Название: Чистая романтика
Рейтинг: G
Персонажи: Александр, Ивон
Жанр: гет, мини
То, что дверь в его комнату взломали, Алекс почувствовал еще за сто метров до нее. Взломали, конечно, не физически, а магически: все те слои защитных заклинаний, которые Алекс наложил на дверь перед уходом, были аккуратно сняты и развеяны. Во всей Гардии было мало магов, которым было такое под силу, а в замке – и того меньше: Мира да гостивший при дворе Амброуз Лафферти, причем для такой поистине ювелирной работы потребовались бы усилия обоих. Конечно, теоретически это могли сделать и какие-то неведомые и сильные враги, но в это Алекс не слишком верил. Зачем Мире и Лафферти это понадобилось – вопрос отдельный, но Воропаев уже привык к тому, что иногда приходящие Мире в голову идеи не поддаются никакому логическому объяснению (логическому для всех остальных, для самой Миры они были вполне разумные и логичны). Но на всякий случай Алекс все же выставил перед собой магический щит и приготовился произнести боевое заклинание, прежде чем переступить через порог своей комнаты.
Как он и предполагал, никакие вооруженные до зубов враги его не ждали. Зато его ждало кое-что похуже. Точнее, ждала.
Александр Воропаев не был трусом, он бился против оборотней, он прошел всю войну с королем, он снял со страны проклятие, но сидевшая в кресле у камина девушка была страшнее всего этого вместе взятого, и Алекс едва сдержался, чтобы обреченно не застонать. Ну что ж это такое, а? Почему он никак не может получить хоть минуту покоя?
Сняв щит, Алекс вымученно улыбнулся незваной гостье.
– Ваше высочество, – слегка поклонившись, он встал напротив и… и не сдержался. Он знал, что правильнее всего было бы вести себя вежливо и отстраненно и не поддаваться на провокации принцессы (а провоцировать ее у нее получалось мастерски, так же легко, как и дышать), но он не смог. Одно ее присутствие само по себе было провокацией. – Не помню, чтобы я приглашал вас к себе, Ваше высочество. И уж тем более не помню, чтобы я разрешал вам вламываться вот так в мою комнату.
Принцесса широко улыбнулась, и Алекс тут же сообразил, что не стоило ему этого говорить, ой не стоило.
– Во-первых, я тоже рада вас видеть, – любезно отозвалась девушка своим лучшим великосветским тоном. – Во-вторых, этот замок принадлежит королю, а мы с ним одна семья, так что я могу заходить здесь куда угодно и когда угодно. А в-третьих, я лично никуда не вламывалась: если вы заметили, я лишена способности колдовать.
Алекс тяжело вздохнул и сел напротив девушки. У него выдался тяжелый день, и он был не в настроении продолжать их с принцессой обычную словесную игру-флирт, которая началась еще в Наэрии и с которой он безуспешно старался покончить.
– Чего вы хотите, Ваше высочество? – устало спросил он, откинув голову на спинку кресла. Все, хватит с него игр, еще чуть-чуть – и у него появится нервный тик, а все благодаря принцессе напротив. Потому что как бы он ни старался держаться от нее подальше, у него это не получалось, и он злился на себя – за нехватку силы воли и за то, что на самом деле он желал прямо противоположного, – а заодно и на принцессу, которая не переставала вводить его в искушение.
– А вы еще не догадались? – с почти искренним изумлением отозвалась девушка. – Вас, конечно.
В книгах после таких слов герои обычно чем-то давятся или закашливаются, и Алекс пожалел, что не сделал ни того, ни другого: это помогло бы ему скрыть свою реакцию на это заявление.
– Что-о-о?
Нет, разумеется, цели его собеседницы были ясны Алексу с самого начала, но он никак не предполагал, что она произнесет это вслух. Она же принцесса, а у принцесс должны быть определенные границы, вон, даже у Миры они есть. А у ее сестры Ивон они, похоже, начисто отсутствовали.
Началось все вполне невинно: наэрийский королевский двор гуднл как растревоженный улей, а все оттого, что король соседней Гардии лично пожаловал в Наэрию, чтобы сделать предложение руки и сердца принцессе Амиранде; Андрей и Мира были увлечены друг другом и мало что вокруг себя замечали; Бернард держался возле Киры, которая делала все возможное, чтобы удержать в желудке всю съеденную за день еду (ее все еще мучил иногда токсикоз, хотя сама она уверяла, что так ребенок в ее животе высказывает свое недовольство окружающей обстановкой); Роман веселился, ну а Алекс, вполглаза приглядывающий за Андреем (учитывая количество настороженных боевых магов из личной гвардии Моргана, ничего с Андреем не случится и без пристального внимания Алекса), откровенно скучал. Танцевать он не умел и не хотел, а всем, с кем он мог бы убить время за разговорами, было не до него. В таких обстоятельствах Алекс просто не мог не ответить за заигрывания очаровательной сестры Миры, принцессы Ивон. Он же живой человек, в конце концов, который хоть и не был искушен в тонком искусстве флирта, всегда предпочитая более прямой и недвусмысленный подход, но, тем не менее, находил в нем свою прелесть. Да и внимание красивой девушки польстило его самолюбию. Только спустя полчаса, случайно уловив брошенный на него взгляд принца Энтони, Алекс осознал, что фривольный разговор с наэрийской принцессой может дорого ему стоить. Например, некоторых важных частей тела. Что могут сделать с ним братья Ивон за оскорбление чести сестры, он не знал, но догадывался. О том, что сделает с ним Мира, он предпочитал не думать. И потому он быстро свернул разговор с явно обидевшейся Ивон, извинившись и оправдавшись важными делами.
Алекс был уверен, что после этого принцесса Ивон с ним даже не заговорит, но ошибся. На следующий день Ивон подошла к нему с подозрительно радостным блеском в глазах, и Алекс попался: он не только вежливо ответил на ее приветствие, но и язвительно ответил на пару ее подтруниваний. После этого всю неделю его пребывания в Наэрии Ивон буквально преследовала его, флиртуя, поддразнивая и постоянно провоцируя его. Ее братья никак на это реагировали – как подозревал Алекс, после настоятельных просьб Ивон и Миры, которая с нескрываемым весельем наблюдала за сестрой и Алексом, когда находила в себе силы оторваться от Андрея.
Алекс был убежден, что Ивон ведет себя так из-за того, что впервые в жизни она так надолго разлучена с сестрой-двойняшкой, но когда она осталась в Гардии после свадьбы Миры и Андрея, выяснилось, что он заблуждался. Ивон не прекратила своих попыток соблазнить его. Весьма умелых попыток, надо сказать. Алексу было трудно ей противостоять, но он так и не смог заставить себя общаться с Ивон так, чтобы отбить у нее охоту вообще с ним заговаривать. По земным меркам она не нарушала нормы приличия, но по меркам Материка ее поведение было возмутительным для девушки ее статуса, и Алес никак не мог взять в толк, зачем он ей нужен. И вот сегодня он таки задал этот вопрос. Напрямую, без ставших для них привычными язвительности и намеков.
Ивон лишь улыбнулась в ответ на его удивленный вопль, и на Алекса вдруг накатила злость.
– Вы ошибаетесь, Ваше высочество, если думаете, что я стану вашей игрушкой, – процедил Алекс. Он был убежден, что как только… если Ивон добьется своего, она немедленно найдет себе другое развлечение. Александр не был дураком, и ему было очевидно, что их с Ивон разница в возрасте, его не самый легкий характер и ее статус, свидетельствуют о том, что Воропаев для принцессы Наэрии (теперь уже единственной, учитывая, что ее сестры вышли замуж) не более чем игрушкой.
В глазах Ивон на мгновение промелькнула обида, тут же сменившаяся яростью.
– Игра? – прошипела она. – Ты считаешь, что я играю?
Ивон вскочила в кресло, стремительно приблизилась к Алексу, который не сомневался, что он сейчас получит звонкую пощечину. Ивон действительно собиралась ее залепить, но в последнюю секунду передумала. На лице ее появилось нечитаемое выражение, напугавшее Воропаева гораздо больше, чем возможная оплеуха: он не раз видел такое же выражение у Миры перед тем, как та выходила из себя и превращалась в сметающее все на своем пути торнадо. Такое происходило редко, но, как говорится, метко, и этого и впрямь стоило бояться.
Прищурившись, Ивон внезапно плюхнулась Алексу на колени и обхватила его лицо ладонями, прислонившись своим лбом к его.
– Игра? – повторила она свой вопрос, который звучал скорее как утверждение. – Ты и правда так считаешь? Что ты моя игрушка? Даже если я сделаю вот это?
И она впилась в его губы требовательным поцелуем. Именно что впилась, прикусив нижнюю его губу и с силой просунув язык ему в рот. Сказать, что Алекс опешил, значило не сказать ничего. На долю секунды ему вспомнилось, как один из гардийский придворных сравнил Ивон с хрупким и нежным полураспустившимся бутоном цветка. Ага, конечно, сама невинность. Но прежде, чем Алекс пришел в себя настолько, чтобы ответить на поцелуй, Ивон отстранилась от него и поднялась с его колен – сама невозмутимость и холодность.
– Прошу прощения, господин придворный маг, за то, что побеспокоила вас, – невозмутимо произнесла она, снова перейдя на «вы». – Этого больше не повторится.
Она развернулась было, чтобы уйти, но Алекс, не вставая с места, схватил ее за запястье. Ну уж нет, хватит с него, пока они не все не прояснят, пока Алекс не узнает, что на самом деле стоит за поведением Ивон, она отсюда не уйдет.
– Если вы немедленно не отпустите меня, я закричу, – сухо предупредила его принцесса, – и вам придется драться на дуэли с одним из моих братьев.
– Ваши братья далеко, а здесь вашим опекуном является король Андрей, – слегка усмехнулся Алекс, – который определенно найдет другой способ, чтобы защитить вашу честь… например, заставит меня жениться на вас.
Оказывается, Мира и Ивон были похожи больше, чем всегда казалось Воропаеву: этот тон Ивон тоже был ему знаком по его общению с Мирой, и он означал, что если Ивон сейчас не разговорить, то она окончательно замкнется и заставить ее потом все объяснить будет адски сложно. Алекс также знал, что если ее отвлечь, то, быть может, они все-таки закончат этот разговор. Во всяком случае, с Мирой это срабатывало. (Алекс не преминул ужаснуться тому, каким экспертом в Мира-ведении он стал за последние годы. Вот только этого ему не хватало для полного счастья.) Сработало это и с Ивон. Она улыбнулась и сказала с притворной серьезностью и в то же время лукаво:
– Тогда, наверное, мне точно стоит закричать.
Алекс мысленно вздохнул с облегчением, поняв, что конец света временно откладывается, и отпустил ее руку.
– Хорошо, давай сначала, – как и Ивон он неосознанно перешел на «ты». – Зачем? Зачем я тебе?
– А ты ведь серьезно, – пристально посмотрев на него, после некоторой паузы констатировала Ивон. – Ты или напрашиваешься на комплименты, что вряд ли, или непроходимо глуп, что тоже сомнительно. – По мнению Алекса, из всех недостатков Ивон самым огромным было ее неожиданно обнаружившееся сходство с Мирой, бóльшее, чем раньше представлялось Воропаеву. – Ты мне нравишься, неужели не ясно? – Голос Ивон стал мечтательным. – Когда ты со свитой Андрея пришел на свадьбу Лекси… У Андрея был такой вид, словно ему принадлежит весь мир, а у тебя – словно ты готов поставить весь мир на колени. И тогда я решила, что сделаю все, чтобы ты стал моим.
Ивон покраснела и опустила голову. Ну надо же, принцесса наконец-то вспомнила о правилах приличия и скромности.
– Не слишком романтическое признание, – мрачно заметил Алекс. – И оно лишний раз доказывает, что я для тебя очередная игрушка. Сколько их у тебя уже было? Скольких ты уже соблазнила, затащила в постель, чтобы наутро бросить и отправиться на поиски новой жертвы? То же мне, Клеопатра нашлась!
Свою пощечину Алекс все-таки получил – увесистую и болезненную. Да, конечно, за дело: не стоило этого говорить, но, с другой стороны, Алекс был живым человеком, не потерявшим способность злиться. А слова Ивон разозлили его не на шутку… опять. На этот раз ему пришлось крепко обнять ее за плечи, чтобы удержать и не дать уйти, а заодно и проверить звукоизолирующие заклинания, наложенные на комнату: Ивон громко и красочно высказала все, что она о нем думает.
Когда она наконец замолкла – в основном потому что-то охрипла, – Алекс, продолжавший держать ее за плечи, подался вперед и быстро и нежно поцеловал ее в губы почти невинным поцелуем.
– Прости, – извинился он.
Некоторое время Ивон молчала, а потом кивнула, не глядя на Алекса.
– Я… Никого не было. Не буду врать, я хотела и думала об этом, но так и не решилась, – тихо сказала она, больше не делая попыток встать с колен Алекса.
– И все же, почему я? – настойчиво спросил Алекс, обругав себя в мыслях дураком. Что ж ему неймется-то, а?
– Ты привлекательный, умный мужчина, сильный, смелый. И ты не боишься разговаривать со мной на равных и ставить на место – кстати, именно поэтому Морган не стал даже приближаться к тебе с беседой о моей чести: кроме него и Миры никто так со мной не обращается. И я не собиралась, как ты выразился, затаскивать тебя в постель. Ладно, ладно, – добавила она в ответ на скептически поднятую бровь Алекса, – это не было основной моей целью.
– Любопытно. Что тогда было основной целью?
– Чтобы ты сделал мне предложение руки и сердце, – как ни в чем ни бывало пояснила Ивон.
Мило. А, главное, оригинально.
– Поправь меня, если я ошибаюсь, но я не услышал ни слова о любви.
– Поправь меня, если я ошибаюсь, – в тон Алексу сказала Ивон, – но не ты ли говорил, что меньше всего на свете тебя заботит любовь, в которую ты не слишком веришь?
– Говорил. Но не помню, чтобы ты озвучивала подобные мысли.
– Как благоро-о-одно, – протянула Ивон. – Не озвучивала, потому что, в отличие от тебя, я верю в любовь. И, уверена, ты тоже. Но, как и я, ты просто не знаешь, что это такое. Наши с тобой сестры – и мои, и твоя – любят своих мужей, это очевидно, но их любовь такая разная… Я не думаю, что люблю тебя, но не могу этого утверждать, потому что, представь себе, я никогда никого раньше не любила и ни в кого не влюблялась. Во всяком случае, мне так кажется, – взгляд Ивон стал совсем уж задумчивым и отсутствующим. – Мира с детства была влюблена в Ника, Лекси пару раз влюблялась, даже Тони умудрился по-настоящему влюбиться в эту дуру Саванну, а вот я ни разу в жизни ничего такого не чувствовала. Даже обидно. Но ты мне очень-очень нравишься, и не против провести с тобой остаток жизни, спать с тобой, родить тебе детей и все такое.
– Ты так и не ответила на мой вопрос, – продолжал упорствовать Алекс. – Почему именно сейчас и почему именно я. То, что я тебе нравлюсь, не аргумент.
– Когда ты так меня допрашиваешь, – надулась Ивон (что, бесспорно, шло ей больше, чем Мире), – ты становишься похож на Моргана и сразу же меньше мне нравишься. Потому что я не хочу оставаться старой девой, я и так уже почти старуха,– честно ответила она. – И потому что ты не станешь меня ни к чему принуждать и заставлять делать то, что я не хочу, – тихо добавила Ивон.
– Спорное заявление, – лениво откликнулся Алекс и сжал ее плечо так, чтобы причинить боль. – Я сильнее тебя и я маг, если я пожелаю, то смогу принудить тебя к чему угодно.
– Ты не такой человек, – покачала головой Ивон. – Иначе ты не был бы другом Миры. И я не имею в виду… физическую сторону наших отношений. Я не Мира и не Лекси, у меня ни желания, ни способностей быть королевой или просто хозяйкой поместья и тратить свое время на то, чтобы следить за заготовкой овощей на зиму, составлять меню кухарке или беспокоиться о чистоте белья. Это скучно и ничуть меня не привлекает. А ты сказал, что не собираешься жить в пожалованном тебе королем замке, что тебя вполне устраивает королевский дворец, а значит, и твоя жена будет жить с тобой при дворе. Что как нельзя лучше мне подходит. – Ивон ослепительно улыбнулась. – Я буду жить при дворе, наслаждаться балами и прочими развлечениями, у меня будет привлекательный и влиятельный муж, сестра-королева, которая всегда рядом, и почти никакой ответственности – все, что нужно для счастья.
А ведь она не шутит, осознал Алекс. Нет, он, конечно, с самого начала понял, что Ивон не сказочная диснеевская принцесса, но такого цинизма он как-то не ожидал. Впрочем, а сам-то он что, лучше? Он же понимает Ивон и во многом разделяет ее позицию.
– А если ты все же влюбишься? – спросил он. – Меня не прельщает роль рогоносца.
– Члены семьи Лиеж всегда отличались своей честью и честностью, – возмутилась Ивон. – И никогда не выступалаи против разводов.
– Какое прогрессивное семейство, – пробормотал себе под нос Алекс. Если вдуматься, этот разговор и вся эта ситуация были более чем странными, но он уже привык к странностям – с тех пор, как он попал на Материк, в его жизни их было предостаточно. – Почему я должен на это согласиться?
– А ты и не должен, – мягко ответила Ивон. – Но я тоже тебе нравлюсь, и, уверена, тебе будет приятно возвращаться не в пустую спальню, а к кому-то, кто тебя ждет.
Александр не знал, говорила ли она наугад или и впрямь так хорошо успела изучить его за их недолгое знакомство, но она была права. Пусть он и не был в нее влюблен и до сегодняшнего дня и не помышлял о женитьбе, ему было одиноко. Так что да, это было неплохим доводом в пользу свадьбы с Ивон.
– Хорошо, – сдался он. – Я согласен.
– На что? – невинно осведомилась Ивон. – Не припоминаю, чтобы я что-то тебе предлагала.
Вот чертовка!
– Верно. Но прежде, чем это сделаю я, последний вопрос: как ты уговорила Миру взломать мою дверь?
Ивон расхохоталась, звонко и от души.
– Я сказала ей правду, – призналась она, отсмеявшись. – Что жажду стать твоей женой и планирую тебя сегодня уговорить. А она ответила, что ради этого она готова даже временно заковать тебя в цепи, чтобы ты меня хотя бы выслушал. Еще, по ее словам, из нас выйдет отличная пара и мы очень друг другу подходим. И она, как обычно, абсолютно права.
Александр подавил желание застонать и пойти побиться головой о стену.
– Ваше высочество, – нарочито торжественным тоном начал он. – Не окажете ли вы мне честь стать моей женой?
Ивон оценивающе на него посмотрела, словно сомневалась в том, как ей поступить, но в итоге благосклонно кивнула.
– Я принимаю ваше предложение.
– Я рад, – без особого энтузиазма, но довольно откликнулся Алекс и быстро встал, подхватив Ивон на руки. Девушка не по-королевски взвизгнула от неожиданности и попыталась было вырваться, но Александр ей не позволил.
– Что ты делаешь? Немедленно опусти меня на землю.
– Ну уж нет. Ты правда надеялась выйти сухой из воды после того, как столько времени мучила меня? Не получится. За все надо платить,
моя дорогая, – с весельем волка, поймавшего себе обед, сказал Алекс, бесцеремонно бросив Ивон на кровать.
Перед тем, как Мира поддалась уговорам сестры помочь той попасть в комнату Воропаева, она предупредила Ивон, что лично оторвет им с Алексом головы, если их ребенок появится на свет раньше, чем через девять месяцев после их свадьбы.
Выражение лица Александра, когда Ивон достала из кармана пузырек с контрацептивным зельем, было непередаваемо.
Название: Магическое средство
Рейтинг: G
Персонажи: Кира, Алекс, Бернард, Андрей
Жанр: мини, джен
– Сашка, ты мне нужен!
Ворвавшаяся в кабинет Андрея Кира буквально подбежала к брату и, схватив его за руку, заставила встать из-за стола и потащила за собой.
– Вообще-то я занят, – недовольно сказал Воропаев, пытаясь противостоять урагану, в который превратилась его сестра. Он и впрямь был занят – вместе с Романом, Мирой, Бернардом и другими советниками Андрея он принимал участие в совещании… то есть, в королевском совете по поводу войска Гардии.
– Ничего, это ненадолго, – отрезала Кира. – Прошу прощения, Ваше величество, – бросила она через плечо Андрею, – но мне и впрямь очень нужен господин придворный маг. Я вам его скоро верну.
С этими словами Кира, так же стремительно, как и вошла, покинула комнату, уведя с собой Алекса.
– Все в порядке, он правда скоро вернется, – сказал Андрею Бернард, в глазах которого плескалось веселье: судя по всему, он прекрасно знал, зачем Кире так срочно понадобился Александр.
Андрей хотел было спросить Бернарда, в чем дело, но передумал – потом спросит, нечего оповещать всю страну о проблемах Воропаевых. Точнее, Воропаева и его сестры, теперь уже не Воропаевой, а Коллер. Бернард мысленно поблагодарил своего друга и короля за такое решение – Алекс убил бы его, если бы он прилюдно рассказал о том, что только низкий бархатистый голос главного придворного мага, мог успокоить плачущего сына Бернарда и Киры Саймона, а колыбельные Алекса за рекордные пару минут погружали мальчика в сон – результат, которого его родители и няньки не могли иногда достичь и за час.
Название: Ничто человеческое…
Рейтинг: G
Персонажи: Андрей, немного Миры и Джека Бэрроу
Жанр: джен, гет, мини
Андрей было искренне жаль барона Джека Бэрроу: хотя они виделись всего один раз, на совете союзников, барон много сделал для мятежа, только благодаря ему восстало Приморье, и потому Андрею и впрямь было жаль, что Бэрроу погиб. Так же искренне Андрей обрадовался, когда узнал, что слухи о смерти барона были преувеличены, и на самом деле Бэрроу удалось спастись, несмотря на то что он был серьезно ранен солдатами короля Уильяма.
Однако наблюдая за тем, как Бэрроу флиртует с Мирой – со своей, между прочим, королей, своей беременной королевой! – Андрей, к своему стыду, мысленно желал, чтобы Бэрроу так и не воскресал из мертвых. Возможно, он не реагировал бы так остро, если бы флирт этот был односторонним, но Мира флиртовала с Бэрроу в ответ: у нее блестели глаза, на щеках горел румянец, а с губ не сходила улыбка. Конечно же, Андрей понимал, что Бэрроу не преследует никаких далеко идущих планов, а просто наслаждается вечером – барон, как уже успел уяснить Андрей, заигрывал со всеми особами женского пола, попадавшими в поле его зрения, и даже с некоторыми мужчинами (ни Андрей, ни Роман так и не выяснили, то ли Бэрроу так своеобразно развлекался, то ли ему и впрямь неважен был пол, то ли он делал это просто по инерции). Андрей также понимал, что Мира тем более не воспринимает этот флирт всерьез, просто в ее жизни было мало мужчин, которые позволяли себе вот так с ней общаться, даже когда она была принцессой, не говоря уже о сегодняшнем дне, и теперь она получает от этого удовольствие. Все это Андрей отлично осознавал и ни капли не ревновал Миру.
Это, тем не менее, не помешало ему завалить Бэрроу заданиями и указами перед отъездом того обратно в Приморье. Так чтобы у барона не было времени наведаться в столицу еще по меньшей мере год.
Название: Побочный эффект
Рейтинг: PG-13
Пейринг, персонажи: Андрей, Александр, Роман, Андрей/Мира
Жанр: джен, мини
– Ты охренел?!
Если бы не звукоизолирующие заклинания, наложенные на комнату короля, его негодующий вопль услышал бы весь замок. И, поскольку Его величество ругался крайне редко, все поняли бы, что произошло что-то очень серьезное. К счастью для Андрея, его услышали только двое: невозмутимый Александр Воропаев, придворный маг, и Роман Малиновский, который никак не мог справиться с одолевшим его приступом кашля. Впрочем, и Андрей, и Алекс слишком хорошо знали Романа, чтобы поверить в то, что Малиновский в мгновение ока заболел бронхитом и ну никак не в состоянии прекратить кашлять. Под кашель Роман пытался замаскировать хохот, от которого он не мог удержаться. Но, будучи преданным другом, он не хотел обижать Андрея своим смехом – королю Гардии и без того было, чему расстраиваться.
– Сашка, я тебя своими руками удушу, – продолжал бушевать Андрей, с ужасом глядя на свое отражение в зеркале.
– Я тебе предлагал более надежные и проверенные варианты? Предлагал. Ты сам отказался. Так что ты сам виноват, я тут ни при чем.
– Ни при чем? Не причем?! Это ты называешь ни при чем?! – Андрей в отчаянии вцепился себе в волосы и с силой дернул их, но, кроме боли, ничего не добился: мягкие черные кудряшки, в которые по милости Воропаева превратились его прямые жесткие волосы никуда не делись, и Андрей готов был взвыть от бессилия. – Мне же завтра с послом Иллии встречаться, я не могу появиться перед ним в таком виде! Ни перед ним, ни перед кем-либо еще. Я стану посмешищем до конца жизни, и меня свергнут раньше, чем это безобразие исчезнет.
– Жила-была овечка Долли, – сквозь кашель-смех пропел Роман и снова затрясся в приступе смеха, теперь уже совсем откровенного. Андрей бросил на него уничижительный взгляд и снова повернулся к зеркалу, которое упорно продолжало показывать все ту же страшную картину – кудряшки. Пышные мелкие кудряшки, нимбом окутывавшие его голову и спадающие на лоб.
А ведь все началось с благой идеи: Андрей решил последовать примеру небезызвестного на Земле Гарун-аль-Рашида, то есть «сходить в народ», чтобы посмотреть как он, народ этот, живет, и что он думает о своем короле. Само собой, для этого нужна была маскировка, и просто плащ с капюшоном, скрывающим лицо, тут не годился. Амулеты, отводящие глаза, или же маскировочные чары могли бы стать выходом из положения, но было одно «но»: опытные маги легко их засекали, и чем мощнее они были, тем проще их было почуять. А поскольку всем очевидно, что просто так под маскировкой в городе никто не ходит, то кому-то могло прийти в голову попытаться эти чары снять – а ну как под ними прячется разыскиваемый преступник, за голову которого объявлена приличная награда? Конечно, развеять наложенные лично Алексом чары едва ли у кого-то получилось бы, но к чему рисковать? Все это Александр изложил Андрею, который с ним сначала согласился, потом задумался и дал задачу найти все же какое-нибудь надежное средство, позволившее бы Андрею прогуляться по улицам Аквилона неузнанным. И Алекс нашел. Мира как раз почти наполовину переписала ту книгу, которую она нашла в одной из резиденций Ордена Виктории Милосердной, так что теперь ее могла читать не только она. В ней было заклинание, позволяющее на время изменить внешность человека, причем изменить в прямом смысле этого слова, а не только создать иллюзию. Немного болезненно, но зато надежно и почти не засекаемо посторонними магами. Правда, в книге было честно написано, что могут быть побочные эффекты, в частности, заклинание может не отмениться до конца, но, в любом случае, его действие должно было прекратиться в течение нескольких дней. Испытав заклинание на добровольце – одном из людей Лафферти, – Воропаев зачаровал Андрея. Маг не мог выбирать внешность тому, кто желал изменить свое лицо, но когда Андрей увидел, в кого его превратило колдовство Алекса, он это ни на секунду в это не поверил. Потому что только местью Воропаева за все прошлые обиды можно было объяснить новый облик Андрея – высокий тощий молодой человек с буйными кудрями, внушительным носом и бледной кожей. Короче говоря, ходячее недоразумение. Но тогда Андрею и самому было весело: он никак не верил в то, что это нелепое создание – он сам. Однако в данную минуту чего он точно не испытывал, так это веселья. Он благополучно и анонимно прогулялся по улицам Аквилона, выяснил, что таки да, все, что докладывают ему о положении дел в городе и настроении его жителей чистая правда, вернулся в замок, готовый скинуть эту личину, хотя та боль, которой это должно было сопровождаться, его вовсе не вдохновляла. Вот только все пошло не по плану. Когда Алекс снял заклятие, то выяснилось, что побочный эффект, как назло, не преминул проявить себя во всей красе. Андрей вернул себе и свое тело, и свое лицо, но вот волосы его остались идиотскими кудряшками. И это было настолько смешное зрелище, что Роман никак не мог сдержать смех, да и у Алекса дергалась щека из-за усилий не рассмеяться.
По сути, ничего страшного в этом не было, кудри должны были исчезнуть в течение недели, но ходить в таком виде было совершенно немыслимо, король Гардии не мог выглядеть шутом гороховым, особенно на важных встречах. К тому же, учитывая, что заклинание было еще мало изученным и почти не опробованным, вполне могло статься, что ужас на голове Андрея вообще никуда не денется (мысль об этом вызывала панику не только у Андрея).
Сделав еще несколько безуспешных попыток вырвать себе волосы, Андрей сдался, погрозил кулаком Алексу, который вынужден был отвернуться, чтобы скрыть широкую улыбку, и, обреченно вздохнув, сказал почти справившемуся с приступом смеха Малиновскому:
– Ладно, Ромка, тащи ножницы.
– Чего? Андрей, подожди, не пори горячку, – запротестовал Роман. – Думаешь, тебе больше пойдешь, если ты будешь похож на уголовника?
– Лучше на уголовника, чем на идиота, – отрезал Андрей.
– Ты и так обычно похож на идиота, – тихо пробормотал Воропаев.
– Удушу, – мрачно пообещал ему Андрей. – Ром, ножницы.
– Не дури, Жданов, – лениво сказал Алекс, забыв про все верноподданнические чувства и трепет, который ему полагалось испытывать к королю. – Проще надеть шляпу или что-то в этом роде. А то действительно будешь пугать всех бритой головой, еще подумают, что ты тифозный.
– Я не собираюсь выставлять себя на посмешище, – яростно сказал Андрей. – Точка. С этой прической я из комнаты не выйду. И никаких больше заклинаний, чтобы замаскировать это безобразие, – добавил он, когда Алекс открыл было рот, чтобы как раз предложить это. – Хватит с меня магических экспериментов.
– Твое величество, а ты уверен, что они у тебя есть? – спросил Роман. – Ножницы, в смысле. Где их искать-то?
– Понятия не имею, – честно ответил Андрей.
– Странно еще, что Мира не зашла посмотреть, как ты тут, – рассеянно заметил занятый поисками Роман. Конечно же Мира была в курсе всего плана, и Андрей был счастлив, что ее задержали какие-то дела, и ее сейчас здесь не было – чем меньше людей станут свидетелями его позора, тем лучше.
Как водится, Малиновский «накаркал»: через минуту в дверь вошла Мира. Точнее, сначала в комнату вошел ее живот, а потом уже она сама. Королева гардийская Амиранда была глубоко беременна, и потому в последнее время ее живот оказывался в любом помещении раньше ее самой. По словам целительниц из Ордена Виктории Милосердной и по ее собственным подсчетам Мира «перехаживала» уже больше двух недель, но королевская наследница (или наследник, но по всем приметам это должна была быть девочка) к расстройству ее родителей не торопилась появляться на свет. Но все те же целительницы уверяли, что все в порядке, и Мира с Андреем, ради сохранения нервных клеток, предпочитали им верить, тем более что ничего другого им не оставалось. (Когда Андрей узнал о беременности Миры, он предложил отправить ее на Землю, где она была бы в надежных руках лучших акушеров и гинекологов. И даже попытался на этом настоять, после чего несколько недель спал в одиночестве.)
– Сработало? – с порога спросила Мира, еще не взглянув на Андрея. – Все нормально? Ничего не… – Разглядев мужа, она резко замолкла, несколько секунд постояла молча, круглыми глазами рассматривая Андрея, а потом вдруг издала странный звук – нечто между всхлипом и стоном – и согнулась пополам, обхватив живот рукой.
Все трое мужчин немедленно бросились к ней: запаниковавший Андрей громогласно звал врача, что было бесполезно из-за звукоизолирующих чар, Роман просто суетился, а Алекс пытался определить, что с Мирой не так и какие заклинания применить. После пары минут бессмысленной суматохи, когда Андрей рявкнул на Романа и приказал тому бежать за врачом, Мира с трудом распрямилась, и стало ясно, что если ей сейчас что-то и грозит, так это умереть от смеха. Мира хохотала так, что у нее из глаз текли слезы, и Андрей, хотя и не до конца уверенный в том, что с ней все в порядке, облегченно вздохнул.
– Нормально, все нормально, – отсмеявшись, сказала Мира. – Извини, – с улыбкой глядя на Андрея, добавила она, стараясь снова не расхохотаться, – просто ты выглядишь так… так… – она замялась, подбирая какое-нибудь слово, которое не обидит мужа,
– Я знаю, – угрюмо откликнулся Андрей, подводя ее к креслу и помогая сесть.
– Алекс, если ты сделал это нарочно, я тебя никогда не прощу, – продолжая улыбаться, сказала Мира, поглаживая живот.
– Если ты знаешь способ, как изменить что-то в действии этого заклинания, жажду это услышать, – фыркнул Воропаев. – Оно, зараза, статичнее некуда, иначе и проблем бы не было.
– Кстати о проблемах, – хмыкнул Роман. – Мира, отговори его бриться налысо, я этого зрелища не перенесу, а вместе со мной и половина двора.
– Он что, серьезно? – озадаченно поинтересовалась у Андрея Мира. – Зачем? Подожди несколько дней, и если ничего не…
– Нет, – безапелляционным тоном перебил ее Андрей. – Я в таком виде никому не покажусь.
Вообще-то, его можно было понять: Андрей всегда гордился своей привлекательностью (по большей части тайно, считая, что такое самолюбование недостойно настоящего мужчины) и боялся выставить себя на посмешище. Собственно, последнего много лет боялся и Воропаев, но за время своего пребывания в Гардии он почти поборол в себе этот комплекс, в отличие от Андрея, у которого, в связи с новым статусом, этот страх только вырос. То, что пережил бы президент «Зималетто», могло навсегда подорвать репутацию короля. Однако и Роману, и Алексу реакция Андрея казалась слишком уж бурной. Мира понимала Андрея намного лучше их, но и видеть мужа стриженным наголо ей вовсе не хотелось.
– Андрей, проще отменить встречу с послом Амаранти, – сказала Мира и, поморщившись, потерла живот. Она с самого утра неважно себя чувствовала, но Андрею не говорила – они уже привыкли к ложным тревогам, и она не хотела переполошить его еще одной.
– В четвертый раз? Мне только войны с Иллией не хватает.
У Гардии с Иллией было то, что на Земле обычно называли пограничным конфликтом, который страны не могли разрешить уже третий месяц. Отдавать свою территорию Андрей никому не собирался, но и втягивать Гардию в войну он не планировал. Но как разрешить эту щекотливую ситуацию не представлял ни сам Андрей, ни его советники, и потому король Гардии уже несколько раз под благовидными предлогами переносил встречу с послом Иллии. Еще один такой перенос – и войны не избежать.
– А мы ему скажем, что ты заболел черной лихорадкой, – жизнерадостно предложил Роман.
– Напугаем весь Аквилон и полстраны и посеем панику, – язвительно ответила не перестававшая то и дело морщиться и поглаживать живот Мира.
– К тому же я уже якобы болел, когда в прошлый раз отменял с ним переговоры. Еще варианты будут?
– Будут, – заявил Алекс. – Пойти рожать.
– Что-о-о? – раздался в ответ нестройный хор голосов.
– Рожать, – повторил Алекс. Что тут непонятного? Ваше величество, вон, у вашей жены уже и воды отошли. Посол поймет, что вам не до него.
Андрей, который все это время не сводил глаз с лица Миры, но как-то не смотрел ниже, и Роман, глядящий то на кудри друга, то в сторону, чтобы не раздражать его лишний раз веселой улыбкой, и сама Мира перевели взгляд туда, куда указывал Алекс. И правда, на подоле ее кремового платья расползлось темное пятно. «Надеюсь, это и правда воды», – пробормотал себе под нос Воропаев.
Немая сцена длилась где-то полминуты, после чего Андрей развил такую бешеную активность, что Мира почти готова была попросить Алекса наложить на него заклинание молчания и обездвиживающие чары. Ее остановило только одно: Андрей забыл про свои кудри и не вспомнил о них, даже когда слуги смотрели на него огромными глазами и хихикали ему вслед, а друзья смеялись в открытую.
– Не устаю тебе завидовать, Андрей, – сказал Роман, который морально поддерживал друга, пока Мира рожала, успокаивая собственные нервы лучшим вином из королевских погребов. – Умная, любящая, преданная, она даже умудрилась начать рожать именно тогда, когда тебе это нужнее всего. Посол Амаранти точно поймет, почему ты в очередной раз отменил вашу встречу, рождение наследника – более чем веская причина. Ну, вернее, наследницы, тут Мира подкачала, но это дело поправимое…
Андрей, который и без того был как на иголках и ходил по комнате как рассерженный лев, такое подбадривание не оценил, и Малиновского спас лишь приход повитухи, которая невозмутимо сообщила Андрею, что у него родился мальчик и что с ребенком и с Мирой все в порядке. Повитуха эта приняла в своей жизни немало детей и какую только реакцию отцов и прочих родственников не встречала, и поэтому ничуть не удивилась гомерическому хохоту, раздавшему в комнате.
* * *
Много позже, когда наследник престола, названный Павлом, вырос и стал королем Павлом I Миротворцем, Роман не раз ему говорил, что своим легким жизнерадостным характером он обязан не только его, Роминому, влиянию, но и тому, что его рождение сопровождалось постоянным смехом. А Миротворцем он просто не мог не стать, ведь именно его рождение помогло Андрею отсрочить встречу с послом Иллии и за время этой отсрочки придумать, как обойтись без войны с соседями.
А кудри его отца, ставшие семейной легендой, прошли через три дня после рождения Павла.
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
(и, вдогонку всем предыдущим сообщениям, окончательно меня засмущали 
Изобрел Велосипед? А что это самое безобидное средство передвижения
Только уже ночь, так что читать и отзываться завтра