Некоторое время мы молчали.
- Как…
- Я…
- Извини, - Андрей поднял руку. – Говори.
- Нет, лучше…хм…вы.
- Как ты сюда попала, Катюш? – устало спросил он.
- Я?... – вопрос застал меня врасплох. Куда – сюда? В свою квартиру?
- …Я живу здесь. Уже несколько лет. – осторожно ответила я.
- К-как несколько лет? А как же…Но почему ты живешь в Питере?
- Н-ну…вообще-то я здесь родилась.
- Но вы же переехали в Москву!
Я озадаченно молчала. Жданов поднялся с дивана, шагнул ко мне и присел рядом, сжав мои руки чуть выше локтя.
- Катюш, ты что, правда ничего не помнишь? Это же я, Андрей Жданов! Вспоминай! Компания «Зималетто»… «Лиссабон»…Неужели ты ничего не помнишь?
Помню? Еще как помню! Мы все ревели над этой серией там, в Новосибирске, но... ему-то откуда это знать? Он сжимал мои руки так, что мне стало больно, и у меня не получалось отвернуться, избежать его тревожного, отчаянного взгляда. Я попыталась вырваться.
- Андрей…Палыч! Вы меня с кем-то путаете!
Я вскочила на ноги. Он тоже поднялся, стоял напротив меня и пристально смотрел мне в лицо. Под его испытующим взглядом мне стало неуютно. Я зачем-то сняла очки.
- Да…вероятно, - устало сказал он, проводя рукой по лицу. Я заметила, что его черный шарф минутой раньше упал на пол и лежал, свернувшись, как уставшая черная змея.
Андрей, сгорбившись, подошел к дивану, сел, обхватил голову руками, пропуская между пальцами пряди волос . В комнате опять повисла тишина.
- Я…устал, я болен. Я ничего не понимаю, - хрипло сказал Андрей. –Мне показалось, что вы похожи на …Надеялся, что тоже…Впрочем, неважно.
И снова этот жест, такой настоящий, Ждановский жест– расслабленные пальцы поднялись до уровня лица и бессильно опустились вниз. Я молчала.
- Я, вероятно, просто болен. Но это не может…не должно больше продолжаться… – сказал он в каком-то оцепенении, вдруг поднялся и, забыв про шарф, шагнул к выходу.
- Андрей! – я бросилась вперед и преградила ему дорогу. – Стойте! Подождите. Сядьте!
Мертвой хваткой я вцепилась в рукав его пальто. Он остановился и как-то отстраненно смотрел на меня сверху вниз.
- Да сядьте же! – зло крикнула я. В конце концов, у меня нервы тоже не железные, а денек сегодня выдался более чем утомительный.
- А вы …рукав отпустите, – вдруг с опаской сказал Жданов, приходя в себя. Я перевела взгляд на свою руку и с усилием разжала ладонь. Жданов попытался улыбнуться, и осторожно, не делая резких жестов, отступил назад к дивану. Очевидно, по сравнению со мной он показался себе почти нормальным.
Нервно хрустнув суставами пальцев, я направилась к своему стулу, в задумчивости обошла его, пытаясь сообразить, как мне начать разговор. Потом повернула стул спинкой вперед, будто выставляя перед собой щит, и уселась на него верхом.
- Андрей, я…Понимаю, происходит что-то странное. Может быть, я смогу вам помочь. Но пока я сама еще мало что понимаю. Поэтому давайте, вы расскажете мне все, а потом – я вам, все, что знаю. Может, вместе мы найдем выход.
«Если он, конечно, вообще существует», мысленно добавила я и тут же поймала себя на странной мысли: ВМЕСТЕ с ним и поиски выхода, и вся эта ситуация казались далеко не такими страшными, как еще полчаса назад.
- Боюсь, что если я начну рассказывать, то вы в лучшем случае вызовете санитаров, - устало сказал Андрей.
- Ну, отчего же. Полагаю, самое страшное я уже знаю. Вы – Андрей Жданов, президент компании «Зималетто».
- Несуществующей компании «Зималетто», - перебил он меня. -Несуществующий президент несуществующей компании…
- Вопрос о существовании чего-либо в этом мире спорен. Как и вопрос о существовании самого мира…Впрочем, это к делу не относится. Меня зовут Катя. – Запоздало представилась я. - Екатерина Пушкина. Я математик. В последние несколько месяцев я оказалась втянута…или нет, иначе – я спровоцировала одну странную историю. Только сегодня мне стали известны факты, которые, возможно, помогут из нее выпутаться. Но, как я сказала, пока я сама еще мало что понимаю. Поэтому лучше будет, если сначала вы расскажете мне все, что с вами произошло.
-Хорошо, Кать. Я…расскажу. Только, если вы не против, пальто сниму. Что-то жарко…
- Конечно, - спохватилась я. – Извините. Может, все-таки чаю? Даже если вы не голодны. Может…нам проще будет разговаривать.
- Если вам не сложно.
Он закашлялся. Я метнулась на кухню, включила чайник, в мгновение ока поставила на поднос чашку, сахарницу, коробку с пакетированной заваркой, налила кипяток и бросилась обратно, то ли надеясь, то ли боясь, что Жданов исчезнет. Андрей сидел на диване, промокая платком пот со лба.
- Спасибо, - пробормотал он, потянувшись за чашкой.
- Не за что.
Я снова уселась верхом на стул, скрестила руки на его спинке и уставилась на президента «Зималетто», пытаясь побороть желание посильнее себя ущипнуть. Сделав несколько глотков, Жданов поставил чашку на низкий столик и произнес:
- Все началось незадолго до Нового года…
- Что? – я не смогла сдержать удивления.
Андрей поднял взгляд.
- Что-то не так?
- Извините…Я думала, все случилось, когда я написала уравнение! Простите, рассказывайте…
- Все началось со снов. Ч-черт! Я же знал, что что-то не так! Нужно было сразу идти к врачу. Они были слишком реальными. К тому же во сне я видел одно и то же. Точнее, сны как бы служили продолжением друг друга, будто я засыпал в одном мире, а просыпался в другом…
«Ну вот, только снов в этой истории не хватало,» - тоскливо подумала я. О снах я не знало ничего. Испытывая закономерную для левополушарника ненависть ко всем гуманитарным наукам, в университете я с чистой душой прогуливала психологию, а зачеты мне ставили за математические заслуги. Какие еще сны, господин Жданов?! Причем тут ваши сновидения?!!
- Мне снилось, что я…что я актер, – сказал он, будто отвечая на мой мысленный вопрос - И будто бы я снимаюсь в фильме о моей собственной жизни. Во сне я играл в фильме самого себя, Андрея Жданова, и при этом видел на съемочной площадке Киру, отца, маму…
Я открыла рот и тут же закрыла его - сказать было нечего.
- Поначалу это было даже забавно…- задумчиво продолжал Андрей, глядя куда-то поверх моего плеча. - Я будто бы получил возможность взглянуть на собственную жизнь со стороны. Поначалу я приписал это…как бы сказать…кризису тридцати лет. Думал, что мой мозг таким образом пытается разобраться в том, что со мной происходит. Сны были цветные, яркие. Они возвращались каждую ночь. Мне снилось, что после съемок я еду домой, что у меня роман с актрисой, которая играет те…хм…девушку, с которой у меня на самом деле был роман.
- Клочкову? – спросила я.
Он поморщился:
- Бож-же упаси! Роман с Клочковой…- Он невесело усмехнулся. – Тогда у меня был роман с Катей Пушкаревой. А по ночам мне снилось, что я-актер влюблен в актрису, которая ее играла. В Нелли Уварову. Звучит, как бред?
- Ну почему же, - медленно сказала я. – Есть многое на свете…что и не снилось, в том числе и мудрецам. Что случилось дальше?
- Вскоре сны прекратились. У меня в жизни такое началось, что стало не до снов. Я приходил домой и падал, отрубался. Проваливался в черную пустоту. Однажды мне было особенно плохо. Невыносимо плохо. Я понимал, что сам виноват, что т…что Катя просто защищалась, мстила мне и имела на это право, но справиться с тем, что на меня навалилось, я не мог. Однажды напился в каком-то баре, подрался. Как вернулся домой, не особенно помню. Стыдно сказать – лег на диван не раздеваясь, прямо в пальто, и уснул. А проснулся… - Андрей снова потянулся за чашкой и сделал глоток. - …проснулся в какой-то странной комнате, а из-за двери женский голос звал Колю завтракать…А я не помнил, где я, и как туда попал. Помнил только, что напился. Объясняться с хозяевами квартиры, тем более, зная, что среди моих знакомых нет ни одного Коли…Я сбежал. Просто сбежал, вышел на улицу и не мог узнать Москву. Когда я понял, что я в Питере, думал, сойду с ума. Бросился на вокзал, приехал в Москву…
Я сжалась.
- …Но в Москве не оказалось ни моего дома, ни офиса «Зималетто». – голос Андрея стал жестким. – Хотя само здание стояло на своем обычном месте.
Я закрыла глаза. Что он испытал по моей вине, стоя на заснеженной московской улице, где никогда не было его дома? И что он должен чувствовать по отношению ко мне после этого?
- Вкратце, это все.- Андрей помолчал – Тяжело это все говорить. Нелегко признаваться в том, что ты сумасшедший. Я живу в этом кошмаре уже третий месяц. И надежды, что я из него выберусь, все меньше. Впрочем, вы сказали, что у вас есть какое-то объяснение?
Он, наконец, посмотрел на меня, впрочем, без особой надежды.
- Не объяснение, Андрей. Тонкая ниточка. Но после вашего рассказа и она запуталась. Словом…как я уже сказала, я математик. В достаточной мере…хм… одаренный. Во всяком случае, у меня с детства отмечали уникальную память на цифры и формулы. Извините, что начинаю так издалека, - спохватилась я. – Просто…мне самой нужно увязать события хоть в какое-то подобие логической цепи.
- Конечно. Рассказывайте все, что может иметь к…к этому отношение.
Я взяла со стола карандаш и принялась крутить его в руках.
- Мне было четыре года, когда друг моего отца, Анатолий Левицкий – тоже математик - сделал важное научное открытие. К несчастью, он не успел его обнародовать: в тот вечер, когда формула Левицкого была выведена в окончательном виде, Толик погиб. Формулу видели только два человека, мой отец и я. Отец, естественно, ничего не запомнил, а я до недавнего времени даже не подозревала о том, что помню ее.
Порывом ветра распахнуло форточку, занавески метнулись вверх. Я вздрогнула и встала, чтобы закрыть ее. При этом я автоматически взяла со стола свои очки и одела их. Мир обрел прежнюю четкость.
- Дальше…недавно, после определенных событий, я вспомнила формулу. Это случилось около трех месяцев назад. Вспомнила среди ночи и записала на том, что попалось под руку. В этом все и дело…Думаю, что это я виновата в том, что с вами случилось. Точнее, думала так до вашего рассказа. А теперь не знаю…
Запутавшись в собственных словах и мыслях, я беспомощно посмотрела на Андрея. Он ответил мне растерянным взглядом. Я потерла лоб, пытаясь прогнать накатившую головную боль.
- Левицкий был настоящим гением, который намного опередил свое – и наше - время. Коля физик, я математик, но даже наших совместных знаний не хватило на то, чтобы понять формулу, которую я вспомнила. Вскоре после этого мне пришлось ехать в длительную командировку. Вернувшись, я обнаружила, что мой друг Коля - я осторожно взглянула на Андрея – ведет себя более чем странно. Мало того, что он ни разу не позвонил мне, но он пытался всячески избежать встречи, хотя мы с ним всегда и все привыкли обсуждать. А его мама вообще рассказала мне фантастическую историю…Коля ушел из дома, Коля снимает квартиру…По времени начало Колиных странностей совпадало с моим отъездом. Но что могло случиться? Ведь Колина жизнь была упорядоченной и размеренной, как ход Биг Бена. Я стала анализировать. Единственное, что выпадало из этой размеренности…И что могло привлечь Колино внимание… это формула, та самая формула, из-за которой в прошлом уже случилось столько неприятностей. Прямо какое-то проклятие. К тому же единственное разумное объяснение, которое приходило мне в голову – это что Коля работает над ней. Только ради науки он мог так поступить со своей драгоценной мамой. Но…все равно это было более чем странно. Для Ирины Вересаевны наука – почти такой же идол, как и для Коли. Она не стала бы ему мешать. И тут мне пришло в голову – что формула может быть опасна, и Коля поэтому спрятался ото всех…
- Формула – опасна? Это же не бомба! Неужели математические расчеты могут оказаться опасными?
- Еще как могут, - грустно сказала я. – Принося любое открытие в этот мир, никогда не знаешь, как его может использовать наше сумасшедшее человечество.
- Но…вы действительно знали, кто я, до того, как я пришел?
- Не знала. Предполагала.
Я потянулась к столу и взяла старый журнал с фотографией на обложке и подписью «Андрей Жданов». Внизу через угол шли корявые цифры и знаки, кто-то явно писал их наспех или в темноте. Андрей бросил взгляд на свое фото.
- Кать, я все еще ничего не понимаю…Что это за формула? Чем занимался Левицкий?
- Толик занимался математическим моделированием «черных дыр». Вы что-нибудь о них знаете?
Андрей смущенно пожал плечами:
- Только то, что один кубический сантиметр «черной дыры» весит три тонны, и что до них невозможно долететь.
- А еще в районе черной дыры не действует привычная нам геометрия, и параллельные прямые могут пересекаться. Как и…параллельные пространства.
- Это как?
- Честно говоря, не представляю. Я только знаю, что Толик создал математическую модель и доказал, что это именно так.
-Да…Дела. Но причем тут черные дыры и…я?
- Видишь ли…Помимо «черных дыр» существуют так называемые «червивые дыры». Они, по мнению некоторых ученых, вполне могут находиться рядом с нами и иметь приблизительно те же свойства, что и «черные». То есть, искажать привычный нам мир до неузнаваемости. Толик не только математически доказал существование на Земле «червивых дыр», но и описал так называемый эффект наложения параллельных пространств.
- Каких пространств?
-Параллельных. Существует такая теория, что наша вселенная – это бесконечно большой жесткий диск, и на нем в разных файлах записаны все варианты существования этого мира. В одном – Андрей Жданов с карими глазами. В другом – Андрей Жданов с голубыми.
- В третьем – мир без Андрея Жданова… - продолжил он и скрипнул зубами.
- Ну…примерно так.
- Хорошо. Я понял твою мысль. Ты хочешь сказать, что… - Андрей встал и принялся ходить по комнате туда-сюда. - …что этот мир не предполагал моего существования? Тогда как я попал сюда?
- Насколько я понимаю, наши миры в чем-то идентичны, в чем-то - близки. Ну, как если две параллельные прямые нарисовать недалеко друг от друга. И в какой-то момент эти прямые пересеклись, и некоторое количество материи …хм…в смысле, ты …осталось на другой линии. У нас есть фильм…- я опасливо покосилась на Андрея, сомневаясь, говорить ему или нет.- … о компании «Зималетто».
- Я знаю.
- Знаешь?!
- Знаю. Смотрел. Я здесь почти три месяца, и тоже не сидел, сложа руки. Пытался хоть что-то выяснить…Стал вспоминать, с чего все началось, что странного было в моей жизни. Вспомнил о снах, о фильме этом д-дурацком. Стал наудачу узнавать о нем и обнаружил, что он существует. Сначала я, конечно, решил, что сошел с ума. Единственное, что меня смущало – по слухам, сумасшедшие не знают, что они сумасшедшие. Если бы не письмо от Николая Зорянского… Надо же, эта фамилия просто преследует меня в разных вариантах…
- Письмо от Кольки?! – я подпрыгнула на стуле. – Он написал ТЕБЕ? Как? Что с ним?
- Полагаю, то же самое, что и со мной. Сидит сейчас в моей квартире и ломает голову, не сдаться ли психиатрам.
- Что за письмо?
- Катюш, - мягко остановил он. – Давай не все сразу. Давай ты сначала дорасскажешь то, что начала.
- Идентичные миры…да…В общем, ключевое понятие – фильм. Пусть фильм - это твой мир, а его зрители – мой. Оказывается, у них довольно много общего. Там Коля Зорькин – здесь Зорянский. Там Катя Пушкарева – здесь Пушкина. Правда, здесь нет Андрея Жданова. Но огромное количество зрителей верит в его существование. А то, во что веришь, действительно начинает существовать. И тут я …
Я показала на журнал с его изображением на обложке.
- Боюсь, это я активировала формулу Левицкого. И это как-то спровоцировало кратковременное пересечение наших пространств. И вы с Колей поменялись местами. Понимаешь, я вспомнила формулу в полусне и записала наощупь, на чем попало. А попал под руку это журнал с твоей фотографией…
- С фотографией актера, - поправил меня Жданов. – Григорий Антипенко – ведь так его зовут?
- Нет, именно с твоей. Посмотри внимательно! Здесь ошибка редактора или кто там за это ответственный. Вместо фамилии актера фотографию подписали твоей фамилией. Я думаю, это тоже сыграло роль …
- Ладно, пусть так. Пусть все, что ты сказала, верно. Но как формула, записанная на моей фотографии, могла…ну…сотворить все это? Ч-черт! Это же не магическое заклинание!
- Андрей, любой наш поступок или бездействие меняет вселенную. Магическое заклинание…Фактически, это и есть своего рода формула воздействия на мир.
- Но…десятью цифрами ?
- Там не десять цифр. Это очень сложное заклинание…фу, то-есть формула! Я одного только не могу понять.
- Чего именно?
- История с формулой Левицкого началась уже после Нового года. Как тогда объяснить твои сны про съемки? Они у меня никуда не вписываются.
- Я не знаю, Кать…
Андрей поднялся, прошел по комнате туда-сюда, остановился перед окном, откинув полы пиджака и засунув руки глубоко в карманы брюк
- Впрочем, - сказала я, задумчиво разглядывая Жданова, - пожалуй, с этим тоже ясно.
- Что именно?
- Думаю, писатели, художники, актеры силой своего таланта могут «пробивать» границы между мирами. Не зря же многое, о чем писали фантасты, теперь стало частью повседневной жизни? Знаешь, в том декабре, когда шли съемки, Антипенко и вправду играл так, будто…будто в него вселялся настоящий Андрей Жданов. Все об этом говорили. Когда я увидела его первое интервью, не представляешь, в каком шоке я была. Он совсем не похож на тебя…Кстати, он потом женился на Клочковой.
Жданов сочувственно хмыкнул.
- Андрей! – вспомнила я. – Ты говорил о письме Коли! Что за письма приходят его матери? И как ты оказался здесь? Почему у тебя его мобильник? Почему ты приехал ко мне?
- Ну…Тогда, зимой, после того, как я не обнаружил в Москве своего дома, я решил, что сошел с ума. Пошел в парк, сел на скамейку… Невыносимо стыдно было за себя. Знаешь, каково это – считать, что ты псих?
- Боюсь, что после сегодняшнего вечера знаю…Послушай, но в паспорте должна быть твоя прописка! Тебя это не убедило в твоей нормальности?
- Она и была в паспорте. Но дома-то не было. Я решил, что паспорт мне мерещится. В общем, я сидел в парке, шел снег…В тот момент мне больше всего хотелось просто умереть. Наверное, я отключился на какое-то время, а когда пришел в себя, понял, что пишу что-то на клочке бумаги, который был у меня в кармане. Прочитав, я не поверил глазам: я писал не своим почерком. Сначала до меня даже не дошло содержание письма. Некто корректно сообщал, что я и он, и возможно, кто-то еще попали в странную историю, и, чтобы выйти из нее с наименьшими потерями, мне следует предпринять определенные действия.
- УзнаЮ Колькин стиль. Какие действия?
- Мне нужно было вернуться в Питер и попасть в квартиру Зорянского.
- Ты поверил письму?
- А что мне оставалось? Тем более что все его идеи и инструкции сработали. В тайнике, в щели рассохшегося паркета, лежала его сберкарта. У меня к тому времени почти не осталось денег.
- У Кольки – сберкарта?!
- Да, и с довольно большой суммой. Я снял квартиру в Питере…
- А почему не в Москве?
- Мне тяжело было бы жить в своем городе…- Андрей замолчал.
- Прости, – сказала я.
- А к тому же Коля попросил пока быть рядом с его матерью.
- А телефонные звонки? Письма? Ведь письма точно писал Коля!
- Письма появляются так же, как я тебе рассказал. А телефон…Видишь ли, он может возвращаться обратно на очень короткое время. Но время это становится все короче.
- А ты? Ты – можешь.
- Я –нет. Только пару раз. В снах…Хотя, скорее всего это были просто сны.
- Почему ты приехал сегодня ко мне?
- Ты сказала, что позвонишь в милицию.
- Ясно…Ну, хотя бы что-то ясно. У нас хотя бы есть гипотеза. Пусть даже самая фантастическая…все же лучше, чем ничего. Стало быть, - я помассировала виски, - в моем мире снимают фильм. Талант ли актера, режиссера или безграничная вера зрителей каким-то образом пробивает границу и ты переносишься к нам. Для тебя это выглядит, как сон с продолжением…
- Интересно, а что в это время происходит с актером?
- Полагаю, он вживается в роль и ему кажется, что он живет твоей жизнью. Далее…Далее актер по какой-то причине теряет способность играть по-настоящему, и фильм превращается в фарс. А тебе перестают сниться сны. И…что потом?
- А потом ты вспоминаешь эту формулу и пишешь ее на моей фотографии.
- А первым в руки этот журнал берет Колька! Плюс еще наверняка читает формулу вслух – есть у него такая привычка…
- Ну да. Как Гарри Поттер…
- …Точно. Очки есть, метлы не хватает. Мракобесие какое-то, - уныло сказала я.
- Да уж…И мне опять снится сон.
- Ты же сказал, что сны прекратились?
- Я просто только сейчас вспомнил, что мне снилась эта квартира…
- А у Кольки были твои глаза…
- Правда?
- Ага. Теперь мне непонятны две вещи. Первая – почему Колька не рассказал обо всем мне. Даже не упомянул ни в одном письме, когда я была в командировке!
- Мужское самолюбие.
- У Кольки?!
- А ты думаешь, у Кольки его нет? - сказал Жданов.
- Да? Ну да…Не, Колька вообще-то молодец. Он умный. Он наверняка что-нибудь придумает.
- А вторая?
- Что вторая?
- Какая вторая вещь тебе непонятна?
- Мне показалось, что когда ты пришел, ты принял меня за кого-то другого. Ты же уже знал обо мне от Коли.
- Да. Но мне вдруг показалось, что ты похожа на…
- На…?
Жданов помолчал.
- Кать…А ты сама не поняла?
Я смотрела на него, тихо наливаясь злостью.
- Только не говори, что я похожа на Пушкареву!
Андрей молчал.
- Я не похожа на нее ничем, кроме фамилии!
Жданов тоже поднялся и вдруг шагнул ко мне, положил руки мне на плечи и мягко развернул к висевшему на стене старому зеркалу. Я не шевелилась, парализованная ощущением касавшихся меня горячих ладоней.
Он несколько секунд смотрел на наше отражение в зеркале, а потом провел правой рукой по моим волосам, освободив от заколки, собиравшей их в «хвост». Затем разделил их на две пряди, закрутил их так, что я стала похожа на первоклассницу с двумя хвостиками, и осторожно снял с меня оправу очков. Мир мгновенно потерял четкость, и, как всегда без очков, я вдруг почувствовала себя беззащитной.
Его руки снова вернулись на мои плечи, то ли поддерживая, то ли удерживая меня. Мой растерянный взгляд встретился со взглядом девушки из зеркала. Я чуть не отшатнулась: оттуда на меня смотрела…Катя Пушкарева! На мгновение я сжалась от ужаса, потом вырвалась и повернулась к Андрею.
- Я не…У меня глаза не опухшие! И у меня все в порядке с зубами! Я в детстве два года ходила с этим…железным кошмаром во рту! И…у меня дорогая немецкая оправа! Я – НЕ ОНА!!!
Андрей отступил на шаг назад, убрал руки.
- Я хотел, чтобы ты увидела моими глазами…Я обычно ношу очки, но не нашел их, когда поднимался к тебе – наверное, уронил в машине. Ты похожа на нее, очень похожа. Как…не знаю, как сестра-близнец. Только близнец, выросший в других условиях. Хотя у тебя, правда, глаза немного другие, и все в порядке с зубами. Вас можно спутать только в первый момент…
- «Ты похожа на нее, как сестрица, но, конечно, не она, к сожаленью», - пробормотала я строчку из песни, пытаясь скрыть смущение.- Ну…Все равно остается куча вопросов. Например, ты говоришь, что покупал билет в Москву за деньги оттуда, из вашего мира – это что, сейчас по России ходят несколько совершенно идентичных купюр, с одинаковыми номерами, причем все они – настоящие? И твой паспорт…А вдруг у нас есть Андрей Жданов? Или похожий на него человек, настолько, насколько Катя Пушкарева похожа на Катю Пушкину?
- Нет. Нету больше Ждановых. В смысле, усть, но не такие. Я же сказал, что не сидел сложа руки. Я перерыл тьму баз данных, законно и незаконно. Думал, что у меня амнезия какая-нибудь. Искал хоть кого-то, кто был бы на меня похож – именем, внешне, жизненными фактами. Ни-че-го…
- А что Колька? Вы…общаетесь?
- Иногда. Он обнадеживает, говорит, что работает. Но результатов пока нет.
- Хм…Мне нужно связаться с Колькой. И я сама возьмусь за расчеты. Нужно выяснить, каким образом в момент наложения параллельных пространств осуществляется перенос физической материи. Если есть прямая зависимость, то должна быть и обратная! А раз она есть, то я ее найду, и ты вернешься домой.
- Спасибо, Катюш. Ладно, поздно уже, мне, наверное, пора, - он мельком бросил взгляд на часы.
- Да за что спасибо-то, - неловко сказала я.
Он взял пальто и шарф, и мы вышли в коридор.
- Мосты развели, - вдруг сказала я.- Тебе куда добираться?
- Недалеко. Хотя, надо признаться, у вас в Питере не очень хорошая привычка – разводить мосты, - улыбнулся Андрей, надевая пальто и набрасывая на шею шарф.
- Ага.
Я подошла к входной двери и открыла замок.
- Ну…До свидания, Кать. – Андрей помедлил.
- Пока. А…
- Что?
- А-а-адрес! Где тебя искать, если я что-то узнаю?
- Ах, да!
Он достал из кармана визитницу, вынул визитку, протянул мне, но тут же хлопнул себя по лбу:
- Ч-черт! Никак не привыкну к тому, что они уже недействительны.
Вынув ручку, он написал на обратной стороне визитки адрес и телефон и протянул мне.
- Ну вот.
- Ага.
- Я пойду?
- Ну да.
- Пока.
- Пока.
Дверь захлопнулась. Я сделала шаг вперед и прислонилась к ней лбом, борясь с совершенно неадекватным желанием броситься в темный подъезд и остановить его, не дать уйти в этот огромный, чужой для него мир. Я представляла, как он спускается по лестнице, выходит в полутемный двор, садится в машину, как перед глазами видела тягучую пластику движений, невероятную ловкость, будто пространство и время стараются угодить ему…
«Если б я знала, что сейчас, в этот самый момент на свете живет такой мужчина, я, наверное, с ума бы сошла! Оттого, что не со мной рядом. А так хоть утешение – ненастоящий…»
Теперь у меня нет такого утешения. Теперь я знаю, что он настоящий.
И…
Черт бы побрал эту Катю Пушкареву!!!
_________________ Если отложить на послезавтра то, что можно сделать сегодня, то у тебя будет два свободных дня!
|