|
На следующий день я безрезультатно прождала Колю до обеда. Его мобильный не отвечал, и это укрепило мои неясные подозрения в том, что дело швах, потому что раньше мама не разрешала ему отключать мобильный. Он даже носил с собой запасной заряженный аккумулятор и «симку» второго оператора – мало ли что. Поэтому в час ноль пять я натянула на себя джинсы и свитер, набросила дубленку и, прихватив пакет с фарфоровой кошкой для Колиной мамы, направилась в соседний дом, где живет… я имею в виду, где раньше жил Колька.
За обитой дерматином дверью привычно зачирикал звонок. Дверь открылась, и на пороге появилась неопрятная седая женщина в халате. Очки криво сидели у нее на носу, а глаза, кажется, были заплаканы.
- З-здравствуйте… - растеряно сказала я, узнавая и в то же время не узнавая Ирину Вересаевну.
- А, Катенька…Заходи.
Она отступила назад, пропуская меня в коридор. В коридоре творилось такое. что я, и без того нерадостная, совсем пала духом. Я уже рассказывала, эта семья помешалась на гигиене и санитарии – в том виде, в котором их пропагандировал журнал «Здоровье» в восьмидесятых годах. Полы Колина мама мыла с хлоркой и, я подозреваю, перед этим кипятила воду. А сейчас пол был грязным, со следами от мокрой обуви у двери, а через раскрытую дверь видно было, что в комнате давно не убирали.
- Только Коли нет дома. – Вдруг внятно сказала она.
- Дда…Я знаю…А вы…плохо себя чувствуете? Может, в аптеку сбегать?
Я знаю эту женщину столько, сколько живу на свете., и всегда – всегда! – она была подтянутой и энергичной. Да что там, ей бы казачьей сотней командовать, комбинатом руководить! Ее коротко постриженные волосы ежедневно, точнее еженощно, завивались на папильотки, и еженедельно красились хной и басмой. Я даже не представляла, что она может быть такой, какой я видела ее сейчас.
- Все хорошо, Кать. Аптека не поможет.
От этих кощунственных слов у меня похолодело в желудке. Это было все равно что от буддиста услышать, что Будда - шарлатан. Да куда там, ее вера в медицину была гораздо крепче, чем у любого религиозного фанатика в…в что они там верят?
- Ничего не понимаю, - призналась я, устало садясь на тумбочку для обуви. – Это, кстати, вам – для вашей коллекции.
Я протянула женщине сверток с фарфоровой кошкой, но она его даже не развернула.
- Коля…С ним что-то случилось,- она вдруг мелко затряслась, заплакала, опираясь одной рукой о стену, а другой закрывая лицо.
- Почему вы так решили? – идиотски бодрым голосом сказала я - Я звонила ему вчера, когда приехала. С ним все было в порядке. Он сказал, что приятель попросил его посмотреть за квартирой. Вы расстроились из-за того, что он решил пожить отдельно? Но это нормально в его возрасте. Он уже взрослый…
Она вдруг перестала плакать и подняла на меня глаза. Я осеклась и почувствовала, как всю меня заливает жгучий стыд – за ту чушь, что я несла только что. За все те насмешки за ее спиной, когда я хихикала над тем, что она моет яблоки для Коли в лиловой от марганцовке воде. За то…
За многое.
Потому что сейчас я впервые увидела в ней не карикатурный персонаж, не пародию на курицу-наседку, а человека, который пытался, пусть и не совсем разумным способом, сберечь и сохранить то единственное ценное, что было в ее жизни.
- Простите, - тихо сказала я.
Мы помолчали.
- Расскажите мне, – попросила я через время. – Я…сделаю все, чтобы помочь.
-Хорошо, детка. – Ирина Вересаевна достала из кармана платок и вытерла лицо. – Пойдем в комнату. Только, извини, у меня не убрано. Ничего не могу делать, все из рук валится. Все думаю – как там сыночек, что с ним…
Мы прошли в комнату. Женщина села на диван, я устроилась в своем любимом кресле, предварительно переложив с него на стол кипу нечитанных газет вперемешку с тряпьем.
- Все началось вскоре после твоего отъезда, - начала она, тяжело вздохнув. – Прежде всего, я заметила, что Коля похудел. Я скорректировала его рацион, но это не помогло. Я решила показать его профессору Зимину, он очень хороший врач…но не проявила должной настойчивости. Он записал Колю на прием, но только через неделю. А через неделю…
Она снова всхлипнула и достала платок.
- Ну...- не выдержала я. – Что через неделю?
- Коля исчез.
- Как исчез?
- А вот так! Я вернулась домой и вместо Коли обнаружила записку, что он поживет у какого-то своего друга, Господи, будто я не знаю, что у него нет друзей, кроме тебя!
- Но…Вы меня простите, - стала я подбирать слова, - …Может, ему просто захотелось свободы, самостоятельности? Мужчине когда-то нужно проверить себя…В армии же он не был…
- Хорошо, это я могу понять. Я его без отца растила, у меня больше никого нет, вот и тряслась над ним. Но не появиться дома ни разу за три месяца? Не сказать, где он теперь живет?
- Так что, - изумилась я, - вы совсем…никаких контактов?
- Он пишет мне электронные письма. Вон, можешь посмотреть, - она кивнула на включенный компьютер. – И звонит каждый день. Не больше чем на три минуты.
- А на работу… - осенило меня, - на работу к нему вы ездили?
- Он не был на работе с того самого дня, - глухо сказала женщина.
- Та-ак, - я встала и подошла к компьютеру. Пощелкав мышкой по экрану, я через время пересела на кресло и задумалась. Ирина Вересаевна тоже молчала.
- Ну, я вам одно скажу – писал это точно Колька, - через время сказала я. – И ничего особенно страшного с ним не случилось.
- Откуда ты взяла?
- Оттуда, что у любого человека есть своя манера письма. Это не всегда заметно, но на самом деле можно даже посчитать, как часто он употребляет те иные слова, можно выявить его пристрастие к определенным гласным и согласным, и все такое…Я математик, вы же знаете. Мне такой анализ провести проще, чем компьютеру. Это писал Колька, стопроцентно.
- Да, но откуда знать, что с ним все в порядке? Может, моего мальчика держат в заложниках…- ее голос сорвался.
- Знаете, тетя Ирина…Помните, когда Колька в шестом классе выиграл городскую олимпиаду по физике?
Она с трудом кивнула.
- Вскоре после этого мы с ним смотрели кино, про шпионов. Там капиталисты похитили русского ученого и заставляли его делать бомбу в лаборатории. И писать письма домой. Но он смог предупредить своих при помощи кодовой фразы. И тогда мы договорились, что раз Колька гений, ему тоже нужна такая фраза. И придумали ее…
- Какую?! Скажи мне!
- Скажу только, что ее в письмах нет.
- Фраза из кино…глупость какая-то. Он, наверное, и забыл об этом.
- Нет, не забыл. Мы неоднократно ей пользовались.
- Все равно, я с ума сойду от беспокойства, - чуть более успокоено всхлипнула Ирина Вересаевна и посмотрелась в зеркало – я так думаю, впервые за последний месяц.
- Я найду его, - сказала я, поднимаясь.
- И скажи, что если он не думает о матери, пусть подумает о себе! У него гастрит! Ему нужно специальное питание! У него суставы! Ты знаешь, какая у него предрасположенность к диабету? Если он не будет измерять сахар в моче…
Почувствовав, что еще минута, и мне станет дурно, я спешно ретировалась из квартиры, мявкнув от двери короткое прощание.
На улице было ветрено и пусто. Суббота, горожане сидят дома и смотрят телевизор. Мне тоже мучительно захотелось домой к телевизору…Но беспокойство гнало меня к троллейбусной остановке. Смутная догадка, мелькнувшая в голове еще вчера, стала приобретать реальные очертания.
Метаморфозы Коли совпали по времени с возвращением в жизнь формулы Левицкого. Я направлялась в свой НИИ, чтобы найти в архиве любые сохранившиеся публикации Толика. Может, они прольют хоть немного света на эту историю?
_________________
Если отложить на послезавтра то, что можно сделать сегодня, то у тебя будет два свободных дня!
Последний раз редактировалось Мурзик Второй 24 янв 2008, 18:09, всего редактировалось 1 раз.
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
чудеса начинаются (или продолжаются)! 
Одна надежда на Мурзика, может, в следующей главе успокоит! 
