|
2. Март
Они откровенно грубили, измывались над ней и всячески пытались втоптать в грязь. Воропаевы вставляли колкие фразы, Маргарита Рудольфовна громко ахала, Жданов-старший поджимал губы и мял пальцы, сплетенные в замок.
Они все винили ее в той или иной мере. Хотя, казалось бы, за что? За то, что пыталась спасти их фирму? За то, что выполняла приказы президента? Нет, каждый за свое… За свои собственные боль и страх, кому — что. Но Кате не стыдно и не страшно. Она решила, что ее выбор был совершенен в любом своем проявлении. История не терпит сослагательного наклонения, и уж кто-кто, а Катя Пушкарева готова ответить сполна за свои поступки. Пушкаревы ведь не сдаются, так папа учил. А тогда к чему лишняя драма? В ней нет решений вопросов, нет искупления, нет выхода. В ней только чистый концентрат страданий, а вариться в адовом котле раз за разом она не в состоянии. Только горечь все равно разливалась в груди, саднила горло, периодически перехватывало дыхание. Но это от волнения.
«Да. Да. Конечно. Я подпишу. Да. Я верну вашу фирму, как только она выйдет из кризиса. Мне ничего не нужно» — это весь ее словарный запас за прошедшие три часа.
А основная задача — сдержать пыл юристов. Филин и Рулин рвались отобрать компанию у законных владельцев, прямо-таки копытами били о землю. Коля тоже пыхтел, раздувая ноздри и кидая ненавидящие взгляды на Андрея. К счастью, Зорькину хватало ума молчать. Она заранее все ему сказала и пригрозила, что если ляпнет хоть слово против, то не будет уже другом. Вообще никем не будет. И, видимо, в ней было достаточно твердости и решимости, чтобы тот понял. Кате сейчас нужна была поддержка, а не еще один Герасим, пытающийся утопить ее в пучине собственной вины. Нельзя было затягивать этот узел еще сильнее, и кто, если не она, отступит? Не для них, нет. Для себя и собственного спокойствия.
Все собравшиеся что-то кричали, бросали оскорбления друг в друга и в нее, но Катя еще перед советом обещала себе не слушать, пропускать мимо ушей, соглашаться и, по возможности, не поднимать взгляд. Не боялась, просто не хотелось разжигать еще больший конфликт, ведь совет директоров не найдет в ее глазах раскаяние. Только в действительности оказалось, что было незачем что-то говорить вообще. За нее, как ни странно, это делал Андрей. Твердо, уверенно, отстаивал каждое слово, зубами вырывал свою и ее правоту. Катя видела, как его трясет, ходуном ходят пальцы, и очки летят на стол знакомым до боли движением в пылу спора. Он иногда оглядывался на нее, ища поддержки, и она отвечала ему теплым, благодарным взглядом. Бывший президент и его помощница все еще были командой, хоть и по разные стороны баррикад. Странно. Будто заряжались друг от друга уверенностью, связанные невидимой, натянутой как струна, нитью.
Катя чуть устало любовалась разыгрывающимся в конференц-зале сражением, потом снова тормозила разнервничавшихся адвокатов, и это стало получаться с каждым разом лучше. Внутренний стержень как будто креп, невольно расправлялись плечи. Она исцелялась от каждой Андреевской фразы. Промелькнуло понимание, что ему явно не все равно… на нее, Катю, не все равно, на ее состояние. Даже, кажется, Кира видит это и злится еще сильнее, сжигая соперницу взглядами.
Да пусть думает, что хочет. Она не виновата, что Андрей такой непостоянный и ветреный, не виновата, что смотрит на нее, а не на невесту… Слабенькое чувство злорадства пробивалось сквозь слой отвращения к самой себе. Вздрогнула от этой мысли и снова уткнулась в лежащую на столе папку. А ведь Жданов правда видит только ее и отца, с которым яростно спорит. И взгляд его… неужели… любит?
Подумала и испугалась, забыв о Воропаевой и обо всех окружающих. Что бы ни было, уже неважно. Ей все равно хотелось встать и улететь отсюда. Далеко-далеко, на самый край земли, туда, где она настоящая. Действительно перестала кого-либо винить в произошедшем, пусть сами ищут виноватых! Уж совет директоров Зималетто в этом деле мастера. Даже улыбнулась своим мыслям, и опустила взгляд, ощутив легкий укол в сердце. Обида еще давала о себе знать.
И когда Павел Олегович сказал заветные слова об окончании заседания, облегченно выдохнула. Они всё обсудили, доверенности подписаны, осталось дождаться осени и передать компанию обратно в руки акционеров. Просто, как дважды два. Она уверена, что не поменяет своего решения, а потому, уходит с чистой совестью. Все правильно, Катя, ты — умница, только соберись и прекрати мерить всех взглядом. Этих людей нужно отпустить и не думать. Только Андрей стоит как будто на заклании, когда ты оборачиваешься, дойдя до дверей. Будто толкнуло что-то бросить взгляд назад, а там… мертвый. Он внутри как будто мертвый, ты это точно знаешь.
Колька вытягивает к лифту, будто в тумане, машинально, махнула девочкам из женсовета, обещала позвонить, хотя знала, что не сделает этого. К чему лишние вопросы? К чему новости из компании? Слишком мало времени прошло, не хотелось бередить не зажившие раны лишний раз. Нужно было сохранить шаткое равновесие, установившееся в душе. Уйти и отвлечься, найти новую работу, друзей, измениться или заняться спортом. Что там бывает еще?
— Екатерина Валерьевна, можно с вами поговорить? — уже на улице доносится хриплый запыхавшийся голос.
Вдох-выдох.
— Кать, пошли, — шипит Колька, а ей будто парализует и пробирает дрожь.
Иногда создается такое ощущение, будто ты — главный герой своего собственного фильма. И музыка даже звучит в голове саундтреком, сопровождением. Именно сейчас, она чувствует, их с Андреем финал, вот-вот пойдут титры. Только не будет счастливого конца у их истории, кажется. Будут пустые, потерянные, глаза и пальцы его рук, неуверенно тянущиеся в ее сторону.
— Коль, иди.
— Ты что, сдурела, Пушкарева? Опять в ту же реку? После всего…
— Я сказала: иди.
И голос настолько уверенный, что Зорькина явно пробрало. Нет смысла прятаться и делать вид, что не поговорив обо всем произошедшем, они смогут начать новую жизнь. Чтобы оставить что-то в прошлом, нужно поставить по местам все точки. Только тогда после завершения их фильма останется легкое послевкусие надежды.
А Андрей будто растерялся, широко распахнутыми глазами смотрел на удаляющегося Колю, будто не верил в происходящее.
— Кать, нам нужно поговорить, выслушай меня! — запальчиво проговорил он, словно оборонялся.
— Ты замерзнешь в одной рубашке… — заботливо ответила она.
Могла в конце концов оставить в покое замыленного «Палыча»? Поздно уже держать субординацию, так к чему ломать комедию?
— Да какая рубашка, Кать?
— Кира Юрьевна тоже…
— Катя! Послушай! Давай уедем? Мне нужно тебе так много сказать…
— Хорошо, — улыбнулась она и подошла сама, кончиками пальцев дотронувшись до его ладони.
Жданов, кажется, еще больше опешил, растерялся, нахмурился, не до конца веря в реальность происходящего.
— Хорошо?
— Если ты хочешь, давай поедем. Нам действительно нужно поговорить.
Он так и поехал неодетый, бросил все, дрожал всю дорогу, кусая губы и выстукивая рваный ритм на черной кожаной обивке руля. А Кате эти детали будто врезались в мозг, отпечатывались там навечно, и она снова улыбалась, но не потому что была счастлива, а потому что отпустило. Горечь заполнила до краев, и глаза наливались слезами, но легкие уже не давило стальными канатами. Она дышала полной грудью, и Андрей должен был задышать тоже.
«Я не на секунду не жалею,
Что не все мечты сбываются.
Горько признавать, ты — не герой,
Герои так не ошибаются», — доносилось из динамиков.
Вот бы они встретились не так. Были бы простыми студентами, например. Он налетел в библиотеке на незнакомую девушку и застыл, глядя в ее бездонные глаза. А дальше знакомство, встречи, первый робкий поцелуй и светлое, ничем не омраченное счастье… Но это где-то в параллельном, лучшем мире, не здесь.
— О чем ты думаешь?
— Что было бы здорово, если бы мы были другие.
— Я люблю тебя, Кать…
— А я, кажется, верю…
Он привез ее домой, усадил на диван и долго-долго говорил. Держал в руках ее холодные ладони и каялся во всем, в чем только можно, а она молчала, теплым взглядом скользя по таким знакомым волосам, шее, взволнованно вздымающейся груди. Только слова пролетали куда-то мимо ушей и сознания.
Он извинялся? Ей не нужны его извинения. Признавался в любви? Но оказалось, что в глубине души она это знала. Не было слов, которые бы зачеркнули полностью всю ту боль, все те ошибки, те глупости и подлости.
Нет, не он писал инструкцию. Зато он ее исполнял…
Нет, он не врал, а правда чувствовал. Но началось все с вранья…
Нет, он не собирался ее отправлять подальше и жениться на Кире. Но он даже сейчас струсил, оставив Воропаевой надежду…
И она сама врала, манипулировала, будила в нем дикого зверя.
Молодцы оба, что еще сказать?
— Андрюш, — первый раз за всю его длинную пылкую речь прорезался голос.
Она вытащила ладошку и провела пальцами по его щеке, пытаясь уловить взгляд любимых глаз.
— Ты понимаешь, что мы с тобой наломали слишком много?
— Кать, но если мы оба любим… нужно бороться за свое счастье! Я готов…
— Чшшшш… Послушай. Нельзя жить так, как будто никогда не умрешь. И любить нельзя так, будто ничего не чувствуешь… Мы оба чувствуем боль, обиду, ощущаем раны, которые нанесли друг другу мы сами. Так много пустых слов, недомолвок, вранья…
— Но ты же мне веришь?!
— А ты мне? Веришь, что у меня не было ничего с Колей и быть не могло?
— Верю, — твердо ответил он, сглатывая комок, подступивший к горлу, и сжал ее сильнее ее руку.
— Ты ревнуешь, — улыбнулась она, и совсем маленькая искорка сверкнула в глазах.
Как по мановению волшебной палочки все вставало на свои места, части паззла собирались в картинку, кружились вихрем и сами раскладывались на столе. Стоило только довериться друг другу, как произошло волшебство.
— Ревную, Кать. Если бы ты только знала, как я тебя ревную, и как ревновал! Я за тобой иду словно в темноте по минному полю. Неужели не видишь?
— Андрей, любви не нужны жертвы. Понимаешь, наши раны никуда не делись... Это как в организме, когда вырабатывается адреналин, то человек не чувствует боли, хотя она может быть очень сильной. Так же и у нас: мы можем попробовать остаться вместе, но саднить будет все равно. Эйфория пройдет, останутся только незажившие, кровоточащие раны. Мы начнем злиться друг на друга, и однажды в пылу ссоры, кто-то кому-то припомнит старые обиды. Это будет началом конца...
Он потер лицо и помотал головой, будто не хотел принимать эту мысль. За окном уже стемнело, и родители уже наверняка бьют тревогу. Их ждут и ищут все, кому не лень, злятся, обрывают выключенные телефоны, но это неважно, когда мир начинается и заканчивается точно на его взгляде.
— Я не смогу без тебя… Кать, ты мне нужна.
— Тебе нужен ты сам, Андрюш. Где ты сам? Ты до сих пор мечешься между огнями, и я — один из них. У тебя нет опоры, нет точки отсчета, твое собственное «Я» так и не встало на ноги… как и мое.
— Ты хочешь сказать, что я не знаю, чего хочу?
— Я хочу сказать, что МЫ не знаем, чего хотим. Мы барахтаемся в болоте из своих чувств, обид, желаний, ожиданий родителей, просьб близких, общественного мнения и… страха. Машем руками, пытаясь не захлебнуться, а бьем того, кто ближе всех - друг друга.
— И пока мы не выплывем на берег, то не будем действительно счастливы…
Она чуть улыбнулась, чувствуя, каким родным и близким может быть этот, казалось бы, непостижимый мужчина. Он положил ладонь Кате на шею, притянул к себе, касаясь лбом ее волос.
— Ты хочешь, чтобы я отступил? Чтобы ушел?
— Я хочу, чтобы ты был счастлив…
— Чтобы мы были счастливы.
— Ты и я…
— Я вернусь за тобой, слышишь?
И дыхание сбилось от его уверенности, волнение защекотало нос, вызывая непрошенные слезы. Один поцелуй, первый и последний настоящий, искренний и бесконечно желанный. Они, конечно, запомнят каждую секунду, которую провели в своем собственном маленьком мире, в темной квартире мартовским вечером.
Она закроет дверь, не обернувшись, уверенная в своем решении, и заплачет только в лифте, сползая по натертой глянцевой поверхности стены.
А он стукнет кулаком по стене ненавистной квартиры, впервые отпуская ту, которую любил больше всех на свете.
И на этом месте начнется их новая жизнь, где Катя Пушкарева и Андрей Жданов друг другу только старые знакомые, блеклые образы из другой жизни, призраки несбывшейся любви.
«Будет новая песня в тетрадке,
Не беспокойся, я полном порядке.
Слёзы сдержи, постарайся,
Улыбайся…»
Последний раз редактировалось Amvll 15 фев 2021, 12:14, всего редактировалось 1 раз.
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
я и сама прекрасно понимаю, что он не для всех, и, возможно, не особо уместен вообще в этом фэндоме, но... пусть уж будет =))))
почему-то. О самой Кате ещё надо написать, допишу попозже.
