НРКмания

«Потрясающе всепрощающ...» ... пот-ря-са-ю-ще, со-вер-шен-но, – шепчут губы, безвольно приоткрываясь в последнем «но», но останавливаться нельзя, и дальше – дальше придется, дальше нужно будет шептать это невозможное «всепрощающ», и я говорю это уже зная что добром этот шелест не кончится. Говорю, раз уж начала, и точно... вот знала же, знала, что не надо этого делать! но поздно - на грани губ, на границе себя самой и воздуха уже шипит, щемит, шелестит жалея, желая выдохнуть и забыть — жалкий протест: ведь не всем же дано прощать, а прощать ВСЕ могут лишь святые! И что остается на донышке сознания после того как ты честно и старательно «про-ща-ешь»? остаются твои чуть растянутые в сардонической улыбочке прямые губы и открытые для укуса зубы - вот что остается после того, как ты прошептала это щемящее «все-про-щающ». Налицо приготовившийся к укусу рот, схваченный желатином последнего щщщ...

Артикуляция индивидуальна? Ладно, не спорю. Но и не признаю себя виновной. Виновата не я.

Виновато тихое воскресное утро и чашка крепкого, крепущего кофе, который я обожаю не меньше чем кино. Но больше всех чашек кофе виновна Птичка, один из талантов которой – извлекать из хаоса не-сознания слова. Она делает это бездумно и весело, вряд ли сознавая, что творит. Золотое яичко слова, в котором, как подозреваю я, бегло упившись кофе, спрятана еще одна вселенная чувств. Новая вселенная. Потому что поставить неправильный мягкий знак в конце этого слова – это ошибка творения. «Все-про-ща-ющ» и «всепрощающь» - почувствуйте разницу, как указала бы реклама, почувствуйте, пытаясь произнести этот последний слог с его без-умной ошибкой; попытайтесь выдохнуть в воздух это ...ю-у-уущь... Все-про-ща-ющь - губы сжимаются, заодно подтянув вниз ноздри бывшей хищницы, губы – верхняя, напрягшаяся, желает спрятать нижнюю мягкую: позиция сдерживания и запрета – губы сжимаются, будто бы сдерживая запретный поцелуй. Поцелуй. Высосать его из воздуха рядом с горловой чакрой, позвать им другие губы. Нельзя?
Прощать можно, целовать нельзя. Что ж, и так бывает.

На мониторе кино, и недалекая, а точнее недоделанная зрительница в лице меня продолжает таращить глаза, чтобы зрить, но увы - прозреть эта недоделка неспособна по определению. Прозревать истины я не умею и никогда не сумею. Глядеть-то могут все, и я тоже, но чтобы видеть, нужно нечто иное.
Но зато я точно знаю, что мне нужно для того, чтобы глаза открылись!
Еще чашечку.
Покрепче и без сахара.



Не родись красивой, 12-ая серия

13:49 — Шура, рост в мужчине – не самое главное!
Да, Машка, да! Люблю тебя, в том числе и за творческий подход. Самое главное в мужчине – это мужчина.
14:34 — Я, я тебя приглашаю! Я и мои друзья!
По Машутиной мордахе ясно: уж она-то хорошего мужика уважает и всегда уважит, но вот Катя насторожилась. Чего это вдруг ее приглашают развлечься незнакомые люди? Да и папа не пустит! Шурочка выдыхает, хватив стопку без закуски, и выдает гениальное: — А вы папу с собой возьмите!
— Это просто встреча друзей! Старых, добрых друзей! — подхватывает еще более гениальная Машка. — Помоги мне, Катя! Мне нужно встретиться с Леонидом. Да! поговорить с ним. А он будет с другом!

В лицемерии главное – искренность. Этому общественные идеалы с детства учат.

— Ты на такие разные темы можешь поговорить! — декларирует понимание идеалов человеческого общения Машка, но - черт знает каким вывертом логики Катя все понимает правильно и так же горячо орет: — А вдруг я ему не понравлюсь! 15:39
Машкин ответ не менее логичен: — Мы тебя красим, и ты ему понравишься 250 раз!!!
Женская логика победила!

Девочки! А я абсолютно уверена, что мужчина не только способен, но может и даже захочет поговорить с женщиной на разные темы, но только при одном условии: когда эта бабенка ему нравится 250 раз!

16:02 Ресторан Эскудо, кастаньеты. Аааах... что вы говорите? эти кастаньеты – все лишь плод Машкиного гормонального воображения, на самом деле это шелестит декоративный фонтан посреди маленького зала?... и что? Это - песня кастаньет, это грохот водопада, это стаккато ледяных капель о сердечный гранит: это лед, который жжется. Если, конечно, сердце горячее. Ты не согласна, Виктория?
Ах да, прости, Вика, тебе сейчас не до глупостей.
Песок арены желт и чист, но бык уже в загоне.

Коррида!

И кто же наш тореро? А вот и он! Гибкая фигурка в красном играет обнаженным плечом, вздымая повыше содержимое бюстгальтера — ах, хороша! смелей, тореадор!
Смелее в бой.
Кровь на алом не видна.

Да? А вообще да. А знаете что?.. эта кровь - будет кровью быка! Только так и не иначе, потому что наша красавица, куколка, глянцевая обложечка Вика – щас понравится не 250, а тыщу, мильон раз!!! Главное, что в этом уверена сама Вика!
Главное – кураж и самообладание: https://www.youtube.com/watch?v=e5qmSEvDEGs – вот здесь с тридцатой секунды начинается колдовство: ах, вы только посмотрите на это! послушайте – это: мужчина в белом, он немолод и не очень красив, он напоминает мне хорошего семьянина и еще я глупо уверена в том, что он обожает домашнюю еду и гладит кошек, и вряд ли, вряд ли он хоть раз в своей жизни держал в руках толедскую шпагу! Но отчего, как только из его уст звенит первая сталь корриды, я моментально и железно верю в то, что он - Эскамильо?!

А вот Вике я почему-то не верю.
Хотя все очень ярко и убедительно: и шум фонтана, и кастаньеты, и алая мулета на смуглом точеном плече - это Виктория, это она мчится по залу. Это она алым клинком летит к столику, за которым скромно кушает Саша Воропаев.
06:17 — Я — опоздала! — радует бычка царственная тореадорша, глядя голодными глазами. И вряд ли ее голод какой-нибудь там глупейший сексуальный, нет, это выражение самого настоящего голодного голода, какой бывает, когда и на работе и дома одновременно нечего жрать.
Бычок Сашенька вовсе не глуп. У него шикарная интуиция, питаемая не менее богатой осведомленностью. Он крепко держит в ручках острые ножик и вилку. Он буквально схватился за них: не рога, конечно, но все ж таки защита. Не сказать, чтоб он был «полон гнева и отваги», но глаза у него вполне испанские — яркие, блестящие маслины.
И ждет тебя обед, тореадор!
Обед, поскольку любовь сейчас - последнее, о чем ты стала бы мечтать, томно клоня свою красивую головку и обжигая мужчину блеском глаз...

Хм, однако, жги не жги, вибрируй не вибрируй, а что-то не торопятся здесь Викусю угощать ни обедом, ни ужином. Возможно, все дело в том, что эти ее вибрации полны фальши – не зов, не месть бывшему любовнику, не либидная горячка, нет... о, прошу вас, не нужно считать мужчин идиотами, не способными отличать природные гармонические колебания от механики! Саша выдерживает хорошую паузу – браво, торо! — но все же требует, чаруя слушателей богатством обертонов, как дорогие конфеты обернутых в роскошь снисхождения: — Меню, пожалуйста!
Алый плащ тореадора вспыхивает уже невыносимым жаром, кидая блики в радужки глаз ...

И коррида понеслась!
— Я училась в МГИМО и убивала быков шпилькой туфли, сеньор! А второй шпилькой чертила автографы нефтяным магнатам – на их банковских картах, сеньор! Хо-хо!
— И как же ты докатилась до песка арены после МГИМО, а?
— Я покорила олигарха, сеньор! Он пал к моим ногам и умолял осчастливить его, он угрожал прыгнуть в каньон Эскудо, если я не стану его женой!
— Ты замужем? Я пошел.
— Нет, нет, я уже развелась с ним!
18:13 — Ладно, я не буду тебя больше мучить, — сладенько мычит торо, — в конце концов, мы встретились, чтобы просто поговорить... о том, что интересует нас обоих...
18:20 В глазах тореро вновь вспыхивает огонь! Не любовный и не мстительный; это больше похоже на фокусировку, на прицельный нюх слепой, но очень чувствительной летучей мышки, окончательно почуявшей питательную жилу... торо попался! Сейчас он скажет: отчего бы, действительно, нам с тобой не узнать друг друга поближе?
— Курс ММВБ? Индекс Доу-Джонса?

18:30 Иллюстрация к словам классика: «в зобу дыханье сперло».
... а ведь уже рвались, уже звенели толедской сталью и лезли из точеного горлышка команды: «денег дай и отойди!», уже сияли глаза и матово пылала кожа красавицы — и вот, когда «от восхищенья уже кружилась голова»...
— Биржевые... колебания... ммм?
18:36 И Женщина вновь надеется! Колебания: это ближе к теме, но особенно вот это бархатное, тягучее мужское «ммм»... она вновь надеется и пылает! Она полна предвкушения счастья, ведь настоящие Женщины, они — верят! Такими уж их создал Господь: 18:39!

18:40 О, кто ты, чудное виденье?..

18:45 Шурочка видит ровно то, что ожидала увидеть: пионерку-дурочку, которую через часок оттрахают где-нить в недорогом гостиничном номерке — привычно, беспечно и за бесплатно.
18:47 Дурочка счастлива. У меня на Шуркином месте тож язык бы не повернулся при виде этой детской радости. Этого ожидания чуда.
— Ты сразишь его наповал, — изрекает очередное пророчество Машка.
Шура – такая же пифия по жизни: — Что с ними будет, когда они ее увидят?

Слова – тягучие стрелки: «что будет с ними... удар!», — что, действительно, Шурку так волнует то, что будет с незнакомыми ей хмырьками в штанах? Или ее корежит вопрос, ответ на который, я уверена, великолепно знают обе дамочки: ЧТО будет с той, кого мужчина увидит вот такой – уморительной пионеркой с четвертым размером и ожиданием чуда в глазищах? О, я не такая уж поклонница мужиков — всех и каждого лишь по причине их мускулатуры и содержимого их брюк! Но и считать мужчин кретинами, не способными узреть в тряпках шикарное зовущее тело, я не имею оснований. Судьба, смилуйся над ней! пощади, оставь ее в этот вечер... ведь если сейчас придет тореро, Катька — пасть тебе на песок. Вот такой умной и предусмотрительной, натасканной на жизнь твоими папой-мамой, сообразительной и цепкой – на песок! Потом будешь отмываться и плакать, но это потом.
Что будет... смелее! Le сourage!
19:40 — Как-нибудь выкручусь! — это Машка жжет мантрой зеркало.

19:47 Выкручусь! — это привстает на попе Вика, алая красавица, сидящая за столиком дорогого ресторана Эскудо.
19:50 — Как ты относишься к творчеству Кама Гинкаса?
Отчего мне кажется, что этот мужчина не станет обсуждать творчество Гинкаса за жрачкой и нацеливает свои вопросы лишь затем, чтобы подцепить тореро, уколоть, ранить, сбить спесь... ?
20:03 — Не любишь акварели? Тогда – как ты относишься к гравюрам? Альбрехта Дюрера?
Реакция красавицы скучна и предсказуема.
20:43 — Ты знаешь, раньше я была о тебе очень хорошего мнения... некрупный заносчивый бычок с золотыми рожками, за которые так приятно подержаться... но теперь...

Иииии.... Ах! Неужели? Как?
Смена ролей: тореро стягивает узкие брючки — и плещет по ветру шелк алой юбочки, и нежен голосок, и зовет ее дыханье, и — наконец-то! опущены глаза, и вот-вот станут женственными ее гордые плечи, и — смотрите же: она так мило, так умилительно хочет кушать!
Надежда увидеть в торо мужчину, а не корову, вспыхивает во мне новым жаром.
И льется, капает с экрана свежий бальзам моим надеждам – ее чистая красота, ее горькая женская гордость, ее тихие слова: — Ты думаешь, что можешь втаптывать меня в грязь...
И... неужели... вот сейчас? Я замираю, глядя в экран... неужели сказка все-таки начнется?

20:53 Нет. Не началась. Потому что если баба дура, то это надолго. А когда баба – мужик, то это навсегда. А мне так хотелось, мне казалось, что еще немного, еще чуть-чуть...
Но вновь слепит глаза песок арены. Тореадорские штанцы — на ляжках красотки, острая шпага в ее руке; вы только гляньте на эту картину, достойную сразу и Магритта, и Дюрера, картинку, где любовь вконец ослепла и черти скалятся над скатертью... темно! Зато девушкины амбиции вновь сияют что яйца полнехонькие, и блеск этих яиц слепит торо так, что тот откидывает голову на спинку стула, и, похоже, окончательно становится коровой — причем бодливой и явно не склонной позволять себя доить. Ах, Вика... как же мне хочется переписать тебя прямо здесь, в этом Эскудо...

Но я не буду.
Эти мои глупости к фильму никакого отношения не имеют, достаточно и того, что я сейчас отражаю в своем, только своем личном туманном зеркале из испанских грез: пронто, пронтиссимо!

21:23 — Предлагаю удобный вариант: ни к чему не обязывающий ссексс...
Он сопит свое «ссекс», глядя на нее унылыми сонными глазами, и у меня не выходит поверить в то, что он действительно желает секса с этой женщиной-тореадором.
— Ты в восторге сам от себя, да?
— Честно?
21:31 Нет, он не в восторге. Он в шикарном ресторане, перед ним остывшая тарелка. Наверное, ему сейчас сыто в желудке и пусто в... ладно, это не мое дело. Смех-разочарование: я так и знал...
Знал, что испанок жгучие глаза на тебя глядят и ждет тебя любовь...
Да, любовь к твоим золотым рожкам и бесплатному молочку: неважно какого ты пола, лишь бы доить себя давал. Усталость и нежелание в отсутствии любви. Нон кураж.

21: 42 Зато вот туточки куража – хоть ведром зачерпывай!
Самсон, разрывающий цепи и радостный Лаокоон, порвавший всех змей нафиг, скрутивший из змеюг витые телефонные провода – два героя в одних очках: знакомьтесь, это Катя!
Она полна энергии, будто не работала целый день, а на диване с книжечкой валялась, она по-сестрински добра к Машке, она волнуется: — Ты не замерзнешь?
21:52 Нет-нет, Катенька, не переживай, Машкину женскую гордость сейчас даже поездка в рефрижераторе не застудит. Любовная лихорадка, читала про такую?
22:15 Румба!
Аргентина, Ямайка, Рафаэль! Маня — на шее у жующего жвачку Леонида, рядом жгучий испанец обводит помещение орлиным глазом, весь в предвкушении второй такой же полуголой визгухи в блестках варьете... сияют глаза и сверкают белые зубы южного красавца, и звучит – румба!

Рафаэль.
Это имя полно тайны. В нем святость Сикстинской Мадонны и все грехи земные, в нем нега и страсть, сила и нежность...
А чем полон вот этот Рафаэль – который в подтяжках и с алой герберой в кулаке? С расцветшим, жадным цветком на длинном, очень длинном крепком стебле; чего так радостно ждет смуглый красавец, нежно сжимая этот стебель крепкими пальцами?..
Скоро узнаешь, Катька!

— Ленечка! — чмок, чмок, девичьи пальчики на стриженом затылке рослого пижона, — Марии просто не терпится начать разговоры на все темы!
А Леня-то хорош, ничего не скажешь. Развязен и туп как дуб, и ощущения от Лени точняк как от дуба – могучего дубка в зеленеющем пьяном июне: свежая мордаха и ясный взгляд деревенского хитрюги, разворот плеч и мощная грудь молотобойца – хорош! А взгляд, что Ленчик кидает Рафику – во, видал какая телка! и тебе щас будет не хуже, ей-ей!
Да ко всем чертям мужской интеллект, когда такие плечи...

22:20 Оооо!!! Это потрясающе!.. этот взмах бычьей головушки и эта обнаженная, мощная бычиная шея; да и жуй жвачку, Ленечка, жуй — это ж знак вежливости к даме, в смысле к Мане, ты ж небось пива всосал двухлитровку а то и две, дык чтоб Мане не воняло — молодец! Красавец!
От него будто бы деревенским сеном и яблоками пахнет... и румба!
Румба, Аргентина, жаркие поцелуи...
— Радуюсь очень!.. — светится в Рафика Маша и наконец-то радует его:
22:45 — Катя, это Рафик!
Испанцев жгучие глаза...



Птичка, Птичка, Птичка... какое же оно глупое, это мое предновогоднее желание. Одно из них. Вдруг замечталось, что ты схватишь и рассыплешь их как бусинки, эти последние слова. А может быть ты глянешь, фыркнешь – и со смехом развеешь в воздухе эти последние слова, последние в названии темы, всего лишь несколько слов - и тогда самым последним, решающим словом останется: Сказка...