НРКмания

напоминает зелья из "Гарри Поттера". Феликс Фелицис, вроде, вообще полгода готовится)

_________________
«Самая трудная задача — быть самим собой в мире, где каждый пытается сделать вас кем-то другим».

Бенедикт Камбербэтч

Так, дамочками, кто ждет страстей – лучше не ждать.
Страсти у меня тут пока не выписываются.
В Багдаде всё спокойно, сорри!)))

23.
На ресепшене с выражением лица Киры, которая ловила Жданова на горячем, стоял Федор.
– Андрей Палыч. – сказал он высоким голосом, – а тут к вам… другой курьер.
– Это не то, что ты думаешь! – пылко вскричал Жданов.
– Вы всегда так говорите, – не поверил Федор.
– Это… – Жданов заглянул на штемпель отправителя. – Это фельдъегерь из Спецсвязи. Он привез нам Пражские договора.
– Если вы мне не доверяете, то так бы и сказали!
Женсовет хихикал у лифта. Кира и Вика, приехавшие с обеда вслед за ними, остановились за спинами секретарш, не понимая, что тут за пробка.
– Я люблю только тебя, Федор, – с чувством заверил курьера Жданов.
Тот негодующе фыркнул.
– Ладно, – сказал Жданов, спиной ощущая яростный взгляд Киры, – отдайте документы Марии.
– Жданову лично в руки, – сказал фельдъегерь и добавил виновато: – тут оформлено на физлицо, наверное, отправитель что-то напутал. Так что предъявите, пожалуйста паспорт.
– Паспорт, паспорт, – пробормотал Жданов, хлопая себя по нагрудным карманам. – Кать, а далеко у меня паспорт?
– Далеко, – ответила она, делая большие глаза.
Ах да, он отдал ей его прямо после их бракосочетания. Наверное, он теперь хранился в самом надежном месте – под подушкой у Пушкаревой.
– Водительские права тоже подойдут, – подсказал фельдъегерь.
– Права…
– Совсем далеко, – быстро сказала Катя.
Жданов едва не расхохотался. А права у него отобрала Пушкарева на вечеринке у Волочковой, не позволяя ему сесть за руль с температурой. И забыла вернуть.
Видимо, доставать водительские права президента компании из своей сумки на глазах у всего Зималетто Катерина постеснялась.
– Идемте со мной, – сказала Катя фельдъегерю, – у меня есть доверенность.
– У вас есть доверенность на получение писем Жданова как физического лица? – спросила Кира.
– Да мы сразу весь пакет оформили, – ляпнула Пушкарева и осеклась.
Оставив фельдъегеря в приемной, Катерина скрылась в своей каморке.
Вслед за ней в кабинет Жданова вошла Кира.
– А я не поняла, – сказала она, – что сейчас произошло.
– Путаница в оформлении, – ответил Жданов, прекрасно понимая, что Кира говорит совсем о другом.
– Пушкарева что, отобрала у тебя все документы?
Катя вышла из каморки и прошмыгнула мимо них в приемную.
– А твой загранпаспорт тоже у Пушкаревой? Ты поэтому не полетел в Лондон и Прагу? Она не выпускает тебя из страны?
Это было смешно, но Кира бы сейчас его веселья не оценила.
– Кирюш, – мирно сказал Жданов, – ну что за глупости. Я потерял загранпаспорт и никак не найду времени, чтобы его восстановить.
– А Российский паспорт ты тоже потерял?
– Ну он валяется где-то дома.
– И почему Пушкарева об этом знает?
– Потому что она мой личный помощник. Кир, ну мне некогда думать о таких мелочах.
– Однако тебе хватило времени оформить все доверенности на Пушкареву.
– Видишь, как это удобно?
– Удобно? – закричала Кира. – Да ты находишься в руках этой женщины!
С потрохами и компанией. Что есть, то есть. Но зачем так кричать-то?
– Кирюш, не устраивай драм на ровном месте, – попросил Жданов.
– Андрей, ты сошел с ума. Как ты можешь так безоглядно доверять этому чужому человеку?
– Легко, – честно ответил он. – Если я кому-то и доверяю безоговорочно и всецело, так это Екатерине Пушкаревой.
– Это какой-то бред, – пожаловалась Кира и вышла из кабинета, едва не сбив с ног Катю.
Пушкарева осторожно закрыла за ней дверь и посмотрела на Жданова. Они дружно рассмеялись.
– Катенька, – сквозь смех попросил Жданов, – а права вы мне все-таки верните. А то что же это у меня одни обязанности!
– Хороши бы вы были, если бы вас остановили гаишники, – простонала Катя. – Где права? У Пушкаревой? Где паспорт? Тоже у неё. Да меня посадят за работорговлю!
– Да просто посмеются над таким подкаблучником, как я. Все документы отдал жене.
Пушкарева вскочила на ноги, мигом посерьезнев. Оглянулась на дверь. Погрозила Жданову пальцем. И скрылась у себя.
Поразительно Катенька устойчива в своих реакциях.
Глядя на закрытую дверь её каморки, Жданов задумался.
И почему Катя от него всё время бегает, как прыткий заяц?
Хоть бы раз подошла, обняла, премию попросила, глазками постреляла.
Может, она влюблена в него платонически? Как в мудрого и талантливого руководителя?
Решив проверив эту страшную загадку в ту же секунду, Жданов отправился в каморку.
– Катенька, – взял он быка за рога, – а пойдемте сегодня на свидание?
Она стояла возле полок, пришпиливая Пражские договора в нужную папку. Вместо того, чтобы взволнованно ахнуть или там в обморок упасть, только посмотрела на него сочувственно и потрепала по плечу, как верного лабрадора.
– Не находите себе места перед встречей с родителями? А знаете что, – она сгрузила ему несколько толстых папок, – вы приходите вечером к нам на ужин. Мама тушит кролика по новому рецепту. Мои родители заговорят вас до смерти, и ваши вам завтра покажутся не такими уж и страшными.
Жданов стоял как дурак с папками в руках и пялился на Пушкареву.
Пока она страдала о том, что он не видит в ней женщину, Катерина в упор не видела в Жданове мужчину.
– Кать, ну мне хотелось бы побыть с вами наедине, понимаете? – со значением произнес он.
– Понимаю, – согласилась она спокойно, – еще раз пробежаться по финансовому отчету?..
Да, Катя права. Аура у него сбоит, а карма испорчена.
Вот оно наказание.

Вопреки мрачным предчувствиям Жданова, встреча с родителями прошла спокойно.
Они с отцом прошлись по Зималетто, и он сказал, что собирается вечером поужинать с Воропаевыми – постараться в спокойной обстановке обсудить все сложные темы.
– И кто же эта женщина, ради которой ты так всё запутал?
Жданов ответил не сразу, прислушиваясь к мерному шуму работающих швейных машин.
Не справился с улыбкой, отпустил её на волю.
– Просто женщина, – ответил он.

Вечером Ольге Вячеславовне стало плохо, и весь женсовет помчался к ней, и Катя, конечно, тоже. А Жданов только отвез её туда, но не стал подниматься, чтобы не вызывать лишний ажиотаж. Сидел в машине, смотрел бездумно на свет в окнах, и ехать ему было некуда.
Ему казалось, что в сложной игре снега и света за окном мечутся неясные тени. Словно бы борются друг с другом темные соперники, а тонкая женская фигура танцует между ними. Из ниоткуда навалилась глухая тоска,
В окно постучали. Жданов опустил стекло.
– Ну и что вы здесь сидите? – спросила Катя, склоняясь ниже.
– Вас жду.
Катя поежилась.
– Какое-то странное ощущение, – сказала она, – как будто мы с вами случайно избежали большой беды.
Он улыбнулся, удивляясь тому, как схожи их мысли.
– Ну садитесь в машину, Кать.
Она обошла капот и плюхнулась рядом со Ждановым.
– Отец еще не звонил?
– Еще нет. А ваш?
– А мой – трижды, – Катя засмеялась.
Глядя на то, как подрагивают её губы, Жданов снова напомнил себе: завтра показ, послезавтра – совет.
Не надо нервировать Катерину всякими приступами… как там сказала Амура? Приступами сумасшедшей страсти.
Ему нужна Пушкарева в трезвом уме и твердой памяти.
Два дня, Жданов.
Потом можешь кидать её через седло и увозить в степи.
Он откинулся на спинку сиденья, закрыл глаза.
– Кать… поцелуйте меня пожалуйста.
Теплое быстрое прикосновение губ к его щеке. Потом – к другой.
Что же, радуйся и этому.
Неожиданный бонус – рукопожатие маленькой прохладной ладошки.
– У вас такое лицо, – очень близко раздался Катин голос, – как будто у вас зуб болит.
– Кать, – по-прежнему не открывая глаз, сказал Жданов. – Вы пойдете со мной завтра на показ?
– Ага, – хмыкнула она, – открою его вместе с вами.
И она даже захихикала, такой смешной показалась ей эта мысль
Если бы не Кира – пусть бы открывала хоть десять показов, лишь бы в радость, но нервировать бывшую было чревато.
Она и без того сегодня разозлилась.
– Возьмите женсовет, – сказал Жданов, – и отправляйтесь все на показ. Девчонки же любят такие мероприятия?
– Девчонки любят, – согласилась Катя, – а я не очень.
– Опять комплексуете?
– Опять.
– Тогда пойдете со мной?
Он посмотрел на неё. Катя сосредоточенно расковыривала дырку на шарфе.
– Не пойду, – сказала она насупленно.
– А я вам за это премию выпишу.
– Не нужна мне ваша премия.
– Машину куплю.
– И машина не нужна.
– Пойдете со мной просто так?
– Просто так – пойду.
Он засмеялся, а Катя моргнула, поняв, что угодила в ловушку.
– Выберите тогда сами мне одежду, – попросила она неловко, – чтобы вам не стыдно было рядом со мной.
– А мне и не стыдно, – сообщил Жданов, заводя машину. Он говорил правду, – без всякого удивления понял он. Плевал он на то, что думают остальные. – Но я помогу вам… только для вашего собственного спокойствия.
– Вы видите на моем лице хоть какие-то признаки спокойствия?
Он не смотрел на неё, он смотрел на дорогу.
Он вообще на Катю смотреть в ближайшие два дня не будет.

– А жалко, да, что Зималетто паранджи не шьет? – заметил Малиновский.
Жданов вынырнул из развалов новой коллекции и строго посмотрел на друга.
– Ты сейчас о чем?
– Да так, навеяло… – затуманился Ромка. – Палыч, а объясни мне, непутевому, еще раз: для чего ты берешь с собой на показ Пушкареву?
– А пусть все привыкают.
– Привыкнуть к Пушкаревой невозможно!
– Привыкают к Пушкаревой рядом со мной! – рявкнул Жданов.
– Это еще зачем? – не понял Ромка.
– На всякий случай.
Рассказывать Малиновскому о том, что они с Катей женаты, Жданов не спешил.
Да и вообще не стремился обсуждать её с Романом.
Слишком всё было хрупко, слишком нежно, чтобы слушать циничные комментарии.
Почему-то хотелось заслонить свои до конца еще не понятные чувства от чужих насмешливых глаз.
Жданов отверг еще несколько брючных костюмов, перелистнул пару платьев.
В слишком открытом наряде Кате будет неуютно. В слишком закрытом – жарко. Горошек напомнил ему о вечеринке в АйТи Коллекшн и о желтом цветке в её волосах. Почему еще тогда не понял, как необычна Катя? Куда смотрел? На кого?
Трикотажное серое платье было вполне в духе её вязаной сумки и бесконечно длинных шарфов. Наверное, Кате нравится такой стиль. Да, должно быть хорошо – простенько и мило. Никаких вычурных мотивов.
– Годится, – решил Жданов.
– Зато, Андрюха, мы теперь знаем, как именно вид извращений ты предпочитаешь. Фетишизм!

_________________
Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость. (с)

Катюшка-захватчица Жданова в вашем исполнении просто очаровательна!
А Андрей думающий что-то наперед дивно хорош!
Вот это именно тот восторг, когда не знаешь, чем радоваться больше.
Андрей осмысливает свои чувства, заботится о Кате и думает о ней... чем не мечта НРКмана?
Катька грузит его папками, да еще не верит, что он, её законный супруг к ней "клеится"...

Спасибо-спасибо-спасибо

_________________
"Я... боюсь художников. Очень уж легко их брата обидеть, проще, чем коту на хвост наступить." (с) МФ.

Чую, с седлом затея провалится. Вполне возможно, что придётся Андрюше за Катей хорошо побегать.

_________________
«Самая трудная задача — быть самим собой в мире, где каждый пытается сделать вас кем-то другим».

Бенедикт Камбербэтч

Очень и очень здорово!

_________________
Мы рождены летать...

Да, Андрюша, это тебе не моделек клеить! Катюшка стойкий боец - хорошо держит оборону! )))

_________________

Ещё бы она плохо держала оборону, когда папа - подполковник) Там у неё такие защитные укрепления, что держись

_________________
«Самая трудная задача — быть самим собой в мире, где каждый пытается сделать вас кем-то другим».

Бенедикт Камбербэтч

Встретилось сегодня Гумилевское:
Из логова змиева,
Из города Киева,
Я взял не жену, а колдунью,
А думал- забавницу,
Гадал - своенравницу,
Весёлую птицу-певунью.

Покликаешь - морщится,
Обнимешь- топорщится,
А выйдет луна - затомится,
И смотрит, и стонет,
Как будто хоронит
Кого-то, - и хочет топиться.

Твержу ей: крещёному
С тобой по-мудрёному
Возиться теперь мне не в пору,
Снеси-ка истому ты
В днепровские омуты,
На грешную Лысую гору.

_________________
Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость. (с)

Ничто не случайно

_________________
Не пытайся переделывать других - бесперспективное и глупое занятие! Лепи себя - и ты не пожалеешь о потраченном времени! (я так думаю)

Совершенное выпадение из характера, ну и ладно)))


Как пойдет))


Спасибо!

_________________
Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость. (с)

24.

– Думаете? – Катя смотрела на Жданова с беззащитной детской доверчивостью, и он поспешно отвернулся.
Она была еще совсем девчонкой, и если по возрасту и равнялась со многими моделями, то это совсем ничего не значило.
– Кать, вы мне верите?
– Абсолютно!
Катя унесла платье в свою каморку и сразу вернулась.
– Подпишете счета для Юлианы?
С деликатным стуком в кабинет вошел отец.
– Доброе утро, – сказал он. – Андрей, мы можем с тобой поговорить?
– Можем, – Андрей вскочил, пожимая отцу руку. Подумал и обнял его, усадил в кресло.
– Я буду у себя, – сказала Катя.
– Нет-нет, – Жданов придержал её за локоть. – Останьтесь. Па, – пояснил он взлетевшим вверх отцовским бровям, – ну я потом все равно пересскажу всю нашу беседу Екатерине Валерьевне. Давайте экономить время.
– Любопытно, – только и сказал отец. – Что же, тогда к делу. С Кирой удалось договориться, она поддержит тебя на совете, но только потому, что так будет лучше для Зималетто. Она разумная девочка, и очень предана компании. Главное… постарайся не задевать её за живое. С Александром дела обстоят сложнее. Он готов отказаться от идеи продажи акций, но при одном условии.
– Кресло президента?
– Кресло президента.
– Пап, ну этого нельзя допустить. Сашка ни одного дня не работал в Зималетто, он совершенно не знает компанию.
– Мне кажется, ты преувеличиваешь масштаб трагедии.
– Я её преуменьшаю.
– И тем не менее, акции Александра должны остаться в семье. Нельзя допустить, чтобы кто-то чужой приобрел такой внушительный пакет.
Жданов ощутил себя так, словно его ударили.
– Это значит, что ты назначишь президентом Воропаева?
Отец молчал, хмурясь.
– Павел Олегович, – глухо сказала Катя, – бесполезно вести переговоры с шантажистами. Это… порочный путь.
– У вас есть другие предложения, Екатерина Валерьевна? – чуть резче, чем следовало, спросил отец.
– Мы с Андреем Павловичем озвучим их на совете.
– Да? – удивился Жданов. – А, ну да.

– Добрый вечер! Говорят, женщины всех времен соглашаются с утверждением: нечего носить. Зималетто утверждает обратное! Носить есть что! Сегодня наш гениальный дизайнер, известный всем Милко сотворил чудо! От женщин, одетых в его одежду невозможно оторвать глаз. Итак! Новая коллекция Зималетто!
Сегодня Жданов был сестрой таланта. Ну очень кратким.
И очень искренним.
От Кати в платье от Милко действительно было невозможно оторвать глаз, и Жданов очень спешил с подиума обратно в зал.

Трикотажное простенькое платье оказалось коварным.
Оно нежно и плотно обхватило Катину фигурку, о которой Жданов думал, не переставая, с той самой температурной ночи. Все эти изгибы и формы, которые он ощущал в горячечном бреду, вдруг стали очевидными для всех.
Он сам едва не ослеп, когда Катя, смущаясь, вынырнула из каморки – ему показалось в ту секунду, что она обнажена. Пышная грудь, покатая линия плеч, тонкая талия, контрастирующая с округлыми бедрами…
Ох, не зря нервничал Валерий Сергеевич! Было тут что прятать от чужих глаз!
Чтобы не волновать Катерину, готовую вот-вот сбежать в свою кладовку, Жданов сказал как можно спокойнее, каким-то невероятным усилием заглушая хрипотцу своего голоса:
– Вы прекрасно выглядите, Катюш. Позволите?
Нервно подрагивающими пальцами, он распутал её косички, уложил мягкие волосы в довольно небрежный пучок, высвободил несколько прядок, добавляя художественного беспорядка и торжественно поцеловал Катерину в лоб.
– Отлично. Готовы?
– Нет.
– Тогда – вперед!

Покинув подиум, Жданов некоторое время щурился, привыкая к полумраку зала после софит.
Так он и знал!
Воропаев уже настиг Катерину и теперь что-то шептал ей на ухо, цепко удерживая за локоть.
Хам.
– Сашка, – Жданов подлетел к ним, высвободил Катю из его рук и пристроил себе за спину. – Разве тебе не интереснее посмотреть показ, чем терзал моего помощника?
– А я, между прочим, – насмешливо отозвался Воропаев, – вовсе не против, чтобы твой помощник растерзал меня.
Господи, пошли ему горбыль – всяких похотливых воропаевых от Катерины гонять!
– Экзотичный получился бы опыт, – добавил Александр с явной издевкой.
– Воропаев считает экзотикой всех, чей айкью превышает его собственный… то есть, большую часть человечества. Оставьте Екатерину Валерьевну в покое, Александр Юрьевич. Она слишком умна, чтобы возиться с амебами.
– Ну с тобой же она почему-то возится.
Катя уже дергала его за рукав, призывая к благоразумию.
– Со мной она работает. Тебе, наверное, не знакомо это слово. Посмотри в словаре. А лучше попроси своего секретаря – сам-то ты до сих пор читаешь по слогам.
– А твой секретарь тебе тоже читает вслух?
– Мальчики, мальчики, – подлетела к ним Юлиана, предостерегающе вставая между ними. – Не здесь, не сейчас.
Жданов мягко отодвинул её в сторону и вплотную подошел к Воропаеву.
– Еще раз приблизишься к Екатерине – я тебе голову оторву. Найди себе противника в своей весовой категории, а не третируй беззащитных женщин.
– Это Пушкарева-то беззащитная? Ты еще скажи, что она женщина!
Ну всё, с него хватит.
Кулак Жданова уже почти долетел до челюсти Воропаева, но Катя с Юлианой повисли на обеих его руках, и Сашка ушел безнаказанным.

– Андрюша, ну что это такое, – Юлиана притащила его в бар. – Ну надо как-то в руках себя держать.
– Если Александр думает, что я позволю ему оскорблять моих сотрудников…
– Ну всё, всё.
– Кать?
– Я здесь, Андрей Палыч, – она вынырнула из-за его спины, села по другую сторону.
– Девочки, давайте выпьем шампанского, – предложил Жданов, приобнимая их за плечи.
– А давайте, – раздухарилась Пушкарева.
– Катюш, – Юлиана подняла свой бокал, – и как вы себя чувствуете после того, как два самых видных кабальеро Зималетто скрестили из-вас свои копья?
– Как дура, – призналась Катя. – Да это и не из-за меня вовсе. Андрею Павловичу и Александру Юрьевичу вообще повод не нужен!
– И это чистая правда, – вздохнула Юлиана.
Они чокнулись. Ледяное шампанское ударило Жданова в нёбо.
– Вот чего я не понимаю, – пожаловался он, – почему некоторые люди считают себя вправе высокомерно обращаться с другими.
– Ого, – рассмеялась Юлиана, – юный социалист Жданов на пути к духовному прозрению?
– Просто они меня бесят!
– Андрей, – к ним подошла Кира, уже изрядно навеселе, – а это правда, что ты едва не ударил моего брата из-за Пушкаревой?
– Кирюш, ну ты же знаешь этих задир, – взяла удар на себя Юлиана. – Катенька тут вообще не при чем.
– Катенька – и не при чем? – театрально ахнула Кира. – Юлиана, Катенька у нас всегда при чем. Без неё Андрюша и шагу ступить не может – спотыкается. Катенька, – Кира оперлась локтем на плечо Жданова, склонилась ближе к Пушкаревой, – а вы, может, и ночуете вместе?
– Кира, перестань, – прикрикнул Жданов.
– Может, вы по ночам лягушка превращается в царевну?
Как же он устал от того, что всякий Воропаев норовит наговорить Кате гадостей.
– Кира, – Юлиана увидела выражение его лица и поспешно вскочила. – Я должна тебя познакомить с одним журналистом. Филипп!..
– Простите, Кать, – Жданов потер рукой лоб. – Это какой-то ров с крокодилами. Уйдем отсюда?
– А вам уже можно?
– Ну, прогул мне поставить будет некому. Я тут самый главный, Кать. По крайней мере, сегодня.
Он взял со стойки бутылку шампанского в одну руку, а другой крепко ухватил ладонь Пушкаревой.
– Вперед, Катерина. Допьем шампанское по дороге.
Он кому-то улыбался по пути, что-то шутил, позировал фотографам и ни на секунду не выпускал Катину руку.
Что же это такое, опять расстроили ему ребенка.

– Кать, – Жданов повернулся к ней. Катя обнимала пустую бутылку и печально смотрела в лобовое стекло. – Мне правда очень жаль.
– Вы-то тут при чем, – сказала Катя и подула в горлышко бутылки, – Кира Юрьевна… она же не со зла. Она просто очень расстроена.
– Кать, ну это же не повод бросаться на людей!
– Сами-то вы в гневе на кого похожи? – улыбнусь Катерина тихонько. – Я… просто понимаю Киру. Если бы мой любимый мужчина, с которым я бы была вместе несколько лет, которого я бы обожала и за которого собиралась замуж… вдруг отменил и свадьбу, и наши отношения без внятных причин... И ладно бы он ушел к какой-нибудь условной Волочковой… Красивой, успешной, неотразимой. Мне было бы больно, но я хотя бы понимала это. А он просто ушел… ни к кому. От меня.
Он молчал, пораженный в самое сердце грустной струной в её тихом голосе.
Катя говорила будто сама с собой, забыв в эту минуту о Жданове. Она объясняла себе Киру, и было какое-то глубинное женское понимание в её словах.
Ребенок?
Молодая, глубоко чувствующая, мудрая женщина.
– И мало того, что он ушел, так везде появляется со своей нелепой, некрасивой, странной секретаршей, которой всецело доверяет. Андрей Павлович, Кире сейчас действительно нелегко приходится.
– Кать… а вы действительно думаете, что я ушел от Киры без веской причины?
Она опустила голову так низко, что он только видел распушенные прядки её волос и часть щеки.
– Иногда, – едва слышно произнесла она, – мне начинает казаться, что вы… что я… но я ни за что не позволю себе об этом думать, потому что просто не переживу, когда всё это окажется неправдой.
– Ну почему неправдой-то, Кать, – Жданов подался к ней, однако Катя вскинула руку, останавливая его.
– Не надо, – с мукой в голосе сказала она. – Я вас очень прошу.
Жданов оторопел. Отвел в сторону её руку, пытался поймать подбородок, заставить Катю посмотреть прямо на него, но она упорно отворачивалась.
– Почему, Кать? – чувствуя, как у него разрывается сердце, спросил Жданов.
– Потому что я не хочу однажды оказаться на месте Киры и понять, что моя жизнь кончена, – выкрикнула она и, вручив ему пустую бутылку, выскочила из машины.
Жданов догнал её у самого подъезда, безнадежно вцепился в воротник пальто.
– Катя! Кать… давайте поговорим спокойно.
– Не сегодня, – она посмотрела на него – умоляюще, измученно. – Пожалуйста… пусть всё останется, как есть.
– Вы меня убиваете, Катя!
– Андрей, – она обхватила его лицо ладонями, и то, что следом не прозвучало надоевшего «Палыч» бросило Жданова в дрожь. – У меня никогда такого не было… ни с кем. Я никогда не чувствовала себя такой… особенной. Нужной. Ты всё время рядом со мной, и это сводит меня с ума. Пожалуйста, слышишь?..
– Что? – спросил он, ощущая её дыхание на своих губах, и совершенно не понимая ни слова, – что?
– Оставь всё, как есть. Еще немного… совсем недолго…
Он застонал, не в силах разобраться в хитросплетениях Катиных страхов и понимая только одно: его отвергают. И хотя еще утром Жданов и сам собирался оставить всё, как есть, еще ненадолго, сейчас ему казалось, что сверху обрушилось небо.
– Кать, – позвал он, прижимаясь лбом к её лбу, – Катя… ты нужна мне больше всего на свете, слышишь?
– Это пройдет.
Он зарычал даже, отказываясь принимать такую логику. Выпустил воротник на свободу, оперся голыми ладонями о ледяное железо двери.
– Ну хорошо, – сказал он резко, – хорошо. Мы поговорим позже, да?
– После совета.
– После совета.
Изо рта Катерины шел пар, волосы растрепались, очки запотели.
– Андрей Палыч… наш план на завтра остается в силе?
Мыслительный процесс восстанавливался медленно. План? На завтра?
– Да, конечно, – наконец ответил он, сообразив, что к чему, – конечно.
– Значит, я меняю отчет в соответствии с… новой стратегией?
– Меняйте, Кать. Успеете?
– Успею, – ответила она уверенно. – Будет всем ядерный взрыв.
– Но потом мы поговорим, – не дал ей свернуть с главной темы Жданов.
Катя вздохнула, толкнула его в грудь, заставляя отступить назад, и Жданов только сейчас понял, каким огнем пульсировали промерзающие ладони. Едва не свалился со ступенек, а когда поймал равновесие, дверь в подъезд уже захлопнулась.
Катерина удрала.

_________________
Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость. (с)

Ого! Как много интересностей я пропустила! Взрыв, чувствую, будет - мама не горюй! Главное, чтобы наши голубки вышли из него хоть потрёпанными, но вместе!
Спасибо!

Как чудно вы перевернули канонную сцену у подъезда
Для Андрюши слово потом - синоним слова никогда. Отвергли его, бедненького с непривычки-то тяжко

_________________
«Самая трудная задача — быть самим собой в мире, где каждый пытается сделать вас кем-то другим».

Бенедикт Камбербэтч

Аааааа!
Какое чудо-чудное!
гы-гы-гы

Ну подумаешь повзрослел на 50 серий пораньше.

А по вашим работам можно трактат написать о положительном влиянии ревности и отказов на Ждановский организьмь. У вас дозировка удачнее подобрана.
Спасибо

_________________
"Я... боюсь художников. Очень уж легко их брата обидеть, проще, чем коту на хвост наступить." (с) МФ.

Не видела, спасибо. На беснующегося Жданова можно смотреть бесконечно, даже жаль, что в этот раз он у меня такой мирный)))
Я, кстати, искла подобную мелодию под видео, но потом внезапно остановилась на "чудовище и бель".
Теперь уж и не знаю, когда руки до монтажа дойдут))))


А нужен же конфликт как двигатель истории!
А мне не конфликтуется ни в какую)))


Немножко не в той очередности, но в остальном двигаемся четко по канону)

_________________
Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость. (с)

Завел себе жену и ребенка одновременно. И заботится о той другой нам на радость. Милый какой.
Два взрыва. Женитьба Жданова еще.
Спасибо за такую прелесть.

_________________
Не обижайте тех, кто вас любит, ведь они беззащитны из-за любви к вам

,Автор
Спасибо!

_________________

И создал бог женщину. Посмотрел, засмеялся и сказал: да, ладно, накрасится!

Читаю с замиранием сердца,мне вообще больше нравятся альтернативные не "замыленые" сюжеты

Цитата:

Жданов стоял как дурак с папками в руках и пялился на Пушкареву.
Пока она страдала о том, что он не видит в ней женщину, Катерина в упор не видела в Жданове мужчину. Жаль ,что скоро конец,но ведь вы нас не бросите ,будут и другие фф

_________________
Что бы ни случилось, человек должен продолжать жить. Хотя бы из любопытства.
© Зиновий Гердт

Да-да, дорогой автор, не бросайте нас А по поводу новых фиков... Есть ведь ещё Дыши... Уж как я(да и не только я) жду продолжения этой работы!!!! Спасибо нашей дорогой Тапатунье за то, что она с нами!!!

Ага. Еще "возвращение" надо добить.
Короче, работы непочатый край


Завернем два в одном)


И вам!)))


мне кажется, в нрк еще не осталось новых сюжетов.
Все мы ходим по кругу)))
Инструкция - совет - Египет - примирение)))))

_________________
Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость. (с)