|
Часть третья. Наверх
- 1 -
Солнечным холодным днем в начале октября Андрей Палыч Жданов сидел в кабинете на четырнадцатом этаже высотного здания в центре Москвы и просматривал бумаги. Изредка он взглядывал в окно: ни деревьев, ни моря, пусто и светло, в бумагах тоже вот чисто и просто, зато в его голове пока - хаос… Объединить в руководстве две фирмы, одинаковые только на первый взгляд, было непросто. Две недели назад он летал в Сочи и навсегда запомнил то теплое облегчение, с которым входил в «Модный юг»… Если б он не приехал один, большим искушением было бы задержаться, остаться. Но он чувствовал себя неполным, расколовшимся, постарался как можно быстрей закончить дела и улетел обратно.
Кому-то нужно было оставаться в Москве, к тому же для Кати такая поездка пока была неуютной. Он не стал настаивать, но и сам не мог без нее. Представлял себе, как она там одна, в их квартирке, к тому же накануне при нем ей звонил Бавовский, и Андрея взволновал этот звонок. Ему удалось вернуть ей доверчивость и способность быть счастливой без границ, и она могла поверить разговорам этого поляка о дружбе. На его месте я бы больше ей не звонил, думал Андрей. Если с женщиной хотя бы однажды связало нечто большее, чем дружба, полностью искренним быть уже не получится. А Бавовский, видите ли, пожелал закупить еще одну партию одежды от «Зималетто».
- В следующий раз пусть звонит мне, - сухо сказал Андрей. - В крайнем случае - Малиновскому. Тебе больше не надо заниматься продажами.
В волнении он перебирал бумаги на столе, Катя придвинулась и накрыла ладошкой его руку. Он тут же прижал ее к себе, прижал крепко.
- Это не ревность, я беспокоюсь за тебя. Ты понимаешь?
- Да… Но нам нечего бояться. Станислав честный и порядочный человек.
- Я видел этого честного и порядочного человека рядом с тобой. Он неравнодушен к тебе и, возможно, обижен.
- Ведь я сказала ему, поговорила с ним…
- Катя… В таких случаях надежда сильней всех соображений рассудка.
И, увидев ее омрачившееся лицо, он дотронулся губами до ее лба.
- Но тебе действительно нечего бояться. Потому что я всегда рядом. Всегда… Вот если б ты еще поехала со мной.
…Но все-таки они решили, что правильным будет, если она останется. Через два дня он уже снова был в Москве…
В дверь постучали. Заглянул Малиновский. Андрей одобрительно кивнул:
- Входи, - и перевернул страницу в папке.
Роман сел напротив.
- Трудно приходится?
- Ничего, справимся… У тебя что-то срочное?
- Ну, в общем, да. Хотел просить тебя съездить со мной в «Либеро Продакшн». Помнишь такую фирмочку?
- Помню, конечно. Платон Матвеев, - улыбнулся Андрей. - Обязательно поедем. Ты уже договорился? Успеем до шести?
- Должны успеть. У тебя вечером дела?
- Нет… да. Надо к родителям заглянуть.
Роман понимающе улыбнулся и откинулся на стуле. С самого начала Андрей запретил себе видеть что-то дурное в поведении Малиновского. Если бы было что-то дурное, Катя не доверилась бы ему. И все же ему постоянно казалось, что, разговаривая с ним, Малиновский думает о чем-то еще. «Ты хочешь что-то сказать?» - глядя обескураживающе ясными глазами, напрямик спрашивал Андрей. Но Малиновский только простодушно пожимал плечами. На этот раз он сказал:
- Нет, но… Честно говоря, я думал - все будет по-другому.
Андрей поднял брови.
- Интересно.
- Я думал - начнешь крушить, ломать… Ворвешься с кучей идей, все изменишь. А ты осторожен. Прислушиваешься, присматриваешься. Даже не уволил никого, не привел. - Роман помолчал и посмотрел ему в глаза. - Я не рассчитал, что ты не захочешь менять здесь все - из-за Кати…
Андрей спокойно и снисходительно глядел на него.
- Нет, ты не понял. И Катя здесь ни при чем. Катя теперь - мой заместитель и помогла бы мне и в том, чтобы, как ты выражаешься, все «сломать». Но мне это не нужно. «Зималетто» это не нужно. Фирма вполне сформирована и крепко стоит на ногах.
- Так что ж, теперь - только поддерживать? - усмехнулся Роман. - Как-то на тебя не похоже.
- Не только поддерживать… Но и не ломать, - терпеливо проговорил Андрей и улыбнулся. - Впрочем, со временем ты все увидишь сам. Не торопись, тогда успеешь… Если, конечно, не бросишь «Зималетто», - жестче добавил он.
Роман распахнул глаза.
- Правду говорят: не буди лихо, проснется громко… Так ты решил начать кадровую реформу - с меня?..
Андрей засмеялся. Малиновский напомнил ему Настю.
Перед отъездом к клиентам его ждала еще одна встреча. В то время, когда он разговаривал с Малиновским, из селектора у Кати на столе - она делила кабинет с Николаем, - раздался Машин голос.
- Кать! Тут это… Надежда Ткачук пожаловала к нам. Сейчас к бару отошла, пить, говорит, хочется. Меня не хотела затруднять. Так ты что… примешь ее?
Наступило молчание: Кате нужно было время. Простодушной Маше даже в голову не приходило, что теперь ее вопрос звучит странно. Именно из-за таких ситуаций она сомневалась, стоит ли оставаться в «Зималетто» хотя бы на время. Искусственно отсылать людей к Андрею, чтобы он решил вопрос, с которым она легко могла справиться сама, было нелепо… Но на этот раз в ситуации не было подводных камней. Надежда Ткачук, без сомнения, приехала, узнав о возвращении Андрея, и действительно хотела иметь дело только с ним.
- Маша, сообщи Андрею о ее приезде. И проводи в приемную, все-таки предложи кофе.
Зорькин обернулся от компьютера, вопросительно посмотрел.
- К Андрею, - скупо объяснила Катя.
- Это я понял. Кто? У тебя было странное выражение лица.
- Ткачук. Доволен?
- Ну, началось! - Зорькин поднял руки и сцепил их в кольцо над головой.
- Коля! Займись делами.
И она первая опустила взгляд в документы на столе. Опустила, едва удержав улыбку. Таинственную, счастливую.
Ревность. Как это далеко!
Предупрежденный Андрей тоже надел улыбку, значительно менее искреннюю, и поднялся навстречу. Надежда вошла и, увидев его, протянула руку.
- Как я рада видеть тебя. Вот сейчас увидела и поняла, как же, оказывается, устала за последнее время.
- Почему не предупредила? Мы бы встретили тебя.
- «Мы»? - Она пристально взглянула на него. И задержала взгляд, рассматривая. - Что вообще случилось, Андрей? Почему ты здесь? Где Катя?
- Катя тоже здесь, - широко улыбнулся он. - У нас… да, у нас произошли некоторые изменения.
- А как же «Модный юг»? Ты уехал из Сочи? А Настя, она с тобой?
- Надя, - мягко прервал он ее. - Постепенно ты все узнаешь. Настя сейчас у матери в Нью-Йорке. Мы расстались.
Красивые темные волосы скользнули с плеч гладкой волной: Надежда чересчур резко встряхнула головой.
- Если хочешь, давай поговорим, - решительно сказала она. - Тебе, наверное, тяжело? Как ты?
- Нет-нет, все в порядке. Я в порядке, уверяю тебя. - И, чтобы перевести разговор в другую тональность, он подвел ее к стулу и, усадив, непринужденно убрал руку. Сел на свое место напротив. - Что привело тебя к нам? Ты по делу или?..
- Скорее «или». Услышала, что ты опять здесь, заинтересовалась… встревожилась. Нет, не из-за контракта, я знаю, что могу быть спокойна. Но я была в Москве и не могла не заехать. К тебе, - улыбнулась она. - Только к тебе. А не к «вам»…
- Мы здесь все - одна команда, - серьезно сказал Андрей. - Иначе нельзя. Сама понимаешь.
- Понимаю, конечно: тебе нелегко. Столько лет считать, что все связи разорваны. Но твой отец - глыба, если решился все восстановить. Только сильные люди способны на подобное.
- Согласен, - сказал Андрей… И, подумав, продолжил: - И все-таки я воспользуюсь твоим визитом. И напомню, как плодотворно работала компания Надежды Ткачук с «Зималетто». Может, захочешь возобновить? Милости просим…
- Почему бы нет? - в тон ему, с напряженной улыбкой, ответила она. И все же лицо оставалось задумчивым. - Может, встретимся вечером? Ты где живешь? Ты сохранил свою квартиру?
Андрей тонко улыбнулся.
- Сохранил. Но я ведь не один. Подыскиваю сейчас хорошую квартиру. Это оказалось не так просто.
- Не один? - нахмурилась Надежда.
- Павел со мной. Он пока у родителей…
Она с облегчением, казалось, вздохнула…
- …и я скоро женюсь, - и он улыбнулся вновь…
Надежда сидела, отвернувшись, он не видел ее лица. Затем с мужественной улыбкой поглядела на него:
- Познакомишь? Или я знаю ее?
- Знаешь, - кивнул он. И поднялся: - Пойдем…
Какое-то время она просто шла рядом, но вдруг шаги ее стали замедляться, и у двери в приемную кадрового и финансового отделов она остановилась совсем. И подняла на него полный мучительной догадки взгляд.
- Катя… - сказала она.
- Да, - ответил он, еще раз кивнув. - Я тебе говорил о ней когда-то.
- Да, но не называя… - И выражение ее лица изменилось, словно следуя решительному усилию воли. - Ну, пойдем. Я буду рада увидеть ее.
***
Вечером они ехали рядом в машине и переглядывались, улыбаясь. Все эти двусмысленные встречи, многозначительные разговоры, множество мелких и покрупнее столкновений, все это было уже знакомо. То, что произошло с ними, было настолько больше и важней, что все это не могло задеть по-настоящему. Правда, перед встречей с родителями Андрея Катя неизменно волновалась… Обнаружилась странная вещь: в течение стольких лет она привыкала к этим людям, спокойно встречала и принимала их, ездила даже в их дом, пила кофе, обедала, улыбалась… Стоило ей перестать быть для них только человеком, управляющим «Зималетто», все изменилось, знакомились заново, замолкали в замешательстве, подыскивая слова, отводили взгляды… То же самое, только в варианте лайт, происходило теперь у нее и с Кирой. Кате импонировала добросовестность Киры Воропаевой, негромкая, но надежная поддержка, которую Катя ощущала все эти годы, пока Кира сидела в своем кабинете… Теперь они вернулись на пять лет назад, в те дни, когда Киру мучительно заводила мысль об отношениях Кати и Андрея. Кира разговаривала с нею сухо и вообще выглядела плохо, тревожно. Катя тихо недоумевала: неужели она совсем не радуется тому, что Андрей наконец занял свое место? Но это, похоже, вовсе не интересовало Киру, ее мысли были заняты одним: они все-таки воссоединились, несмотря на то, что Андрей много лет был женат на другой!
Павлик обрадовался им, не отходил от Андрея. Теперь, когда внук был рядом, у Маргариты появилась возможность заниматься с ним, и это так увлекло ее, что позволяло не искать тем для разговоров за столом и позже, в гостиной, когда пили кофе… Андрей пошел укладывать Павлушу, Павел Олегович тоже, пожелав спокойной ночи и извинившись за не очень хорошее самочувствие, ушел в спальню. Как только они с Катей остались одни, выражение лица Маргариты изменилось.
- Катя, вы не будете возражать, если мы поговорим?
- Конечно, нет, Маргарита Рудольфовна.
- Почему вы не хотите говорить о свадьбе? - взяла Маргарита с места в карьер. - Я ведь поняла, что это вы попросили Андрея избегать этой темы. Чего вы боитесь? В ком не уверены, в Андрее или в себе?
- Дело не в этом, Маргарита Рудольфовна. Дело в том, что свадьбе предшествует развод… Мы считаем, что говорить об этом преждевременно.
- Нет, я вижу, что нам нужно, совершенно необходимо поговорить! Остается много нерешенных вопросов!
- Мне казалось, что Андрей…
- Андрей - мужчина, - отрезала будущая свекровь. - Ему трудно видеть ситуацию изнутри. - Она с подозрением и чуть ли не с обидой поглядела на Катю. - А вы что, во всем доверяетесь Андрею? Считаете, он может все вопросы решить?
Катя опустила глаза.
- Да, я так считаю.
Маргарита посмотрела в окно.
- Видно, таких уж женщин он себе выбирает… - с грустью проговорила она.
Катя почувствовала нежность к этой женщине, по-своему любившей их всех и по-своему, в рамках четко ограниченных представлений, судившей обо всем… Кира стала бы ей хорошей невесткой. Такой, какой ни Насте, ни Кате никогда не стать. И, любя сына, она лишь тихо сожалела о своем одиночестве.
- Маргарита Рудольфовна, я думаю, что все образуется, - тихо сказала Катя, чтобы ее поддержать. - Что бы мы с вами ни думали, эти вопросы могут решать только Андрей и Настя.
- Как! Но вы ведь, кажется, собираетесь стать его женой!
- Да. Но есть Настя, а Павлуша - ее сын… И мы не должны, не можем решать за нее.
- Она уж, кажется, все решила! - недовольно воскликнула Маргарита. - Теперь надо определять судьбу мальчика. В какой детский сад он будет ходить? В какую гимназию? Кто за ним будет ухаживать? Вы подумали обо всем этом?
- Нет, - твердо сказала Катя. И тут же смягчилась, ей захотелось подойти, погладить по руке, утешить… Как жаль, что этого пока она не может сделать. - Маргарита Рудольфовна, давайте подождем. Немного подождем… Я обещаю, что мы вернемся к этому разговору.
…- Устала? - догадываясь о нелегких минутах, которые ей пришлось пережить, спросил Андрей, прежде чем завести машину.
Катя на секунду задержала его руку у своей щеки.
- Нет. Правда, нет. Мне нравится твоя мама.
Он улыбнулся и, ничего не сказав, завел двигатель. Только позже, когда они подъезжали к дому, сказал:
- Она хорошая. Добрая. Но такая вот… решительная.
- Да. - Она положила руку ему на колено…
Дома, когда она переодевалась, а он присел на диван передохнуть, он привлек ее к себе, обнял и прижался лбом к животу.
- До сих пор не могу поверить, что ты здесь.
Не успев завязать пояс халата, она стояла, чувствуя его взволнованность. И собственную переполненность - чем-то, чего не было в ней, никогда, ни с кем, - и не могло быть. Со Станиславом была любимой женщиной, любящей - не была… Теперь любила, и тело откликалось на эту любовь, неважно, была она в одежде или нет, кожа полыхала, искрила… За минуту неподвижной близости они переживали эквивалент того, что происходило после. Такие минуты заставали их где угодно, это было безопасно и пристойно, но оба знали, что именно только что между ними произошло…
Зазвонил мобильный Андрея. Большие часы на стене в гостиной показывали половину второго. Глядя на Катю не отрываясь, Андрей ответил на звонок. Но, разговаривая, опустил голову и, поговорив, положил трубку на диван.
- Это Эльвира. Я просил ее позвонить. Когда Настя вернется…
Катя присела рядом с ним. Вдруг она вспомнила о разговоре с Маргаритой и с грустью улыбнулась. Но что с того, что все происходит, как они и чувствовали? Боли-то это не отменяет.
Всего лишь несколько часов назад она радовалась, что не ревнует…
И тут же зазвонил ее мобильный, пришлось идти за сумкой в прихожую. Звонила мама, перепутавшая день с ночью. Андрей молча дотронулся рукой до ее плеча, подбадривая, и понес на кухню пакеты, привезенные от матери. На какое-то время Катя увлеклась разговором, утешая Елену, которую не оставляло беспокойство о том, как складывается Катино общение с будущей свекровью. Поговорив, она заглянула в спальню, в ванную… увидела открытую балконную дверь. Андрей стоял, сильно наклонившись вперед, крепко уперевшись ладонями в переднюю стенку балкона, - хоть ветра почти не было… На одно мгновение он показался снова чужим и несчастным. Катя подумала: без его заботы и внимания больше не смогу…
- Она сама не позвонит, ты знаешь, - обернувшись к ней, сказал он. Лицо его было усталым.
- Конечно. Ты должен сам… Позвонишь ей утром.
Он задержал на ее лице взгляд и вдруг, подойдя, взял его в ладони с обеих сторон и осыпал поцелуями.
- Не бойся ничего. Мы справимся. Не бойся ничего!
Он лежал с закрытыми глазами, дожидаясь, пока она уснет, потом бережными пальцами убирал волосы с ее лба, разглаживал лицо. Этот месяц получился легким и светлым, потому что они сами были сильны. Много было всего, изматывающие разговоры с ее исстрадавшимся и потерявшим ориентиры отцом, трудные - со своим собственным, во время которых обоим нужно было совместить обиду, чувство вины и только окрепшее теплое чувство… Малиновский, Кира, эта вот Ткачук… А самые первые дни? Страшно… Страшно опять потерять. Страх, что еще не всем и за всё заплатили. И потом, походив за нею повсюду, поглядев, прислонившись к двери ванной, как она чистит зубы и расчесывается, и хоть немного уверившись, что не исчезнет, не уйдет, - без сомнений и жалоб, тихо и просветленно лететь вместе с нею в зенит. И вот впервые за месяц пришло тяжелое - то, чего они ждали, но к чему нельзя было подготовиться, можно было только пережить.
Любовь опять должна стать сильнее нас самих, подумал он, засыпая…
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
Неужели только, чтобы Андрей не стал ее разыскивать... Что его тоже соответствующе характеризует! 
)
Давай неси нам их скорее!!!! 
), ага 
