|
Его голос прозвучал так реально, как если бы Андрей стоял у неё за спиной:
«К-эрасненькая, черненькая?».
Катя вздрогнула и положила на шею открытую ладонь, забирая тяжелый нездоровый жар в холодные пальцы, осторожно обернулась и выдохнула, чувствуя на плечах трусливые мурашки. Опустив руки, машинально, в приступе лёгкого невроза, стала жамкать липкие ладони, иногда щёлкая хрящиками, всё тело покрылось тонкой влажной пленкой, температура лихорадочно, большими широкими лапами шаря по коже, облепила её со всех сторон. Кожа под волосами и лицо горячо запылали, вспотел живот, впадинки у локтей, грудь и шея, заморозило мочки ушей, отчего по лицу медленной тяжёлой волной крупно прошлись мурашки. Виски сдавило словно поршнем, и череп у макушки стянуло с такой силой, как будто кто-то расковырял гноящуюся болячку. Тело стало каким-то неудобным, у Кати появилось ощущение, будто одежда на ней несоразмерна – юбка слишком широкая и, кажется, сейчас огромной бесформенной грудой упадет к ногам, а тонкая прозрачная накидка колется и сдавливает плечи.
Утро этого дня началось в полпятого, тихое и тёмное. Рассвет она встретила частым биением сердца и тошнотой, и чем сильнее за окном светлело небо, тем белее становились прозрачные шторы на её окне, и прямо пропорционально этому усиливалась тошнота. Встала с постели через полчаса после того, как услышала тяжелые шаркающие шаги отца и мягкие суетящиеся мамины, выпила стакан кефира и отправилась на работу, где узнала ни много, ни мало - женсовет прочитал инструкцию. Открыла папку и, увидев первые же слова, так сильно зажмурилась, что голова закружилась и за закрытыми глазами. Ей стало безумно страшно соскользнуть взглядом ниже даже на одну строчку, увидеть краем глаза хотя бы хвостик буквы или восклицательный знак. Какое-то время назад, когда она ещё только-только узнала правду про инструкцию, её преследовали слуховые галлюцинации, в которых каждое слово из этой несчастной бумажки было сказано голосом Андрея, голосом без выражения и запинок, сухим неестественным для нормального живого человека тоном. Это были даже не то чтобы галлюцинации, а скорее её фантазия, что-то надуманное, словно Катя сама себя наказывала за глупость и доверчивость, представляла, как Жданов громко смеётся над ней, а рядом в голос подвывает Малиновский. Понимала, что сама себя накручивает, но ничего не могла с этим поделать. Иногда, на несколько минут, на полчаса, на время пустого сна или когда была чем-то увлечена и заинтересована, она без всяких усилий обо всём этом забывала. Жила почти нормально, разве что становилась сильно задумчивой и неразговорчивой, но причиной была чистая физиология - усталость и пониженное давление. Каждый раз после такой «амнезии» возвращение к реальности становилось всё резче и болезненнее – к этому нельзя было подготовиться, нельзя было заставить сердце продолжать биться ровно и незаметно или уговорить грудную клетку не прогибаться внутрь. В голове что-то щёлкало, иногда девушка даже вздрагивала – настолько неожиданным было возвращение. И теперь очень, очень-очень страшно, что весь этот кошмар может начаться сначала.
Конференц-зал пустовал, только раздавалось какое-то непонятное шуршание прямо за дверью в коридоре, где бесшумно жужжал принтер и слышался редкий стук каблуков, будто кто-то топтался на месте. Девушка заправила волосы за ухо, широкой ладонью провела по лбу, так, что он заскрипел, как полированный, и села в кресло, кинув на стол упругий сверток: он оказался гибким, разогнулся и принял первоначальную прямоугольную форму. Обычная папка, черная и худая, внутри которой несколько изувеченных аккуратным старательным почерком листов бумаги. Нуждается ли автор в представлении?
Катя сидела в кресле, во главе стола, сложив перед собой руки и уронив на них тяжелую голову. Температура пришла в норму, головная боль отступила, одежда перестала липнуть к коже и приобрела свой привычный размер. Перед девушкой лежала папка, и она не знала, что с ней делать. Спрятать вместе с пакетом или отдать Жданову? Или сразу Кире… Выбросить? Лучше всего было бы сжечь инструкцию, Зорькину отдать шоколадки, а игрушки подарить какому-нибудь садику или детскому дому. И самой осиротеть после этого…
В конце концов, она решила, что ящик в президентском столе вполне вместительный и, к тому же, удобно запирается на ключ.
-Кать, можно?
Ни вздрогнула, ни повернулась, даже не моргнула ни разу, но сердце застучало с такой силой, что, кажется, она сейчас ослепнет и оглохнет от вспыхнувшего волнения. Нет, Катя, конечно, не подала виду, но почему так: сидела себе, разбирала важные срочные бумаги, была так занята и увлечена, что даже Тропинкина со своими настырными взглядами и многократными попытками поговорить по душам, не смогла её отвлечь, а потом каких-то два слова, всего лишь фраза, ничего не значащая фраза выветрила из головы абсолютно всё. Спроси её сейчас, она даже таблицу умножения не вспомнит. Даже что это такое, не сразу вспомнит.
Откашлялась, выпрямилась, положив на стол несколько папок, но сидела все так же боком, лицом к двери каморки.
-Да, конечно.
-Я зашёл на счет франшиз… накидал тут небольшой план, хотел согласовать… не отвлекаю?
-Нет, что... ты, - не поднимая головы, ответила девушка, - проходи. Это подождёт. – махнула она в сторону огромных завалов на её столе, на секунду встретившись с его лицом.
Жданов кивнул.
-Хорошо.
-Ты проходи, не стой. Я сейчас немного разберу на столе. – засуетилась девушка, встала с кресла и начала кое-как складывать их в стопки, без всякого смысла, просто путая между собой.
-Да не надо, Кать, - руки остановились сразу после первого произнесённого им звука, она просто застыла и постаралась сосредоточиться на его голосе, - ты потом половину рабочего дня будешь их обратно разбирать. Я ненадолго, посидим здесь… - указал он большим пальцем на кресла за своей спиной.
Катя, наконец, подняла глаза, встретилась с его взглядом, и, тут же убрав руки, стала нервно потирать ладони о юбку. Качнув головой, нерешительно произнесла, даже попытавшись немного приподнять уголок губ.
-Нну... хорошо. Да, давай.
Андрей щедро улыбнулся и, широким жестом указал на vip-зону.
Катя кивнула, собирая всё своё мужество, и пытаясь усмирить дрожь, прошла к своему креслу.
-Вот, - сказал он, присаживаясь вслед за ней, и отдал Кате раскрытую папку, - мы с Роман Дмитричем составили список городов, которые хотелось бы охватить: на первых двух страницах, собственно, сам список, и фирмы, с которыми мы будем договариваться.
Катя чему-то еле заметно покивала и видно уже была увлечена работой, даже хмурилась, осматривая страницы.
-Много, - негромко сказала девушка, скорее даже для себя, чем для Андрея, но тут же посмотрела на него, - это займёт массу времени. Такой объём работы… - подняла руку, выражая своё удивление, и снова опустила взгляд.
-Не такую уж и массу… - улыбнулся он и снова стал серьезным, - мы решили, что месяц – самый оптимальный срок. По два-три дня на каждый город, пару суток на разговоры, осмотр предприятия, договор на встречу здесь, в Зималетто, что бы показать все наше добро наглядно и… - махнул вдаль рукой и улыбнулся, - дальше, в путь.
Девушка дернула губой, но уже в следующую секунду закусила её изнутри, снова прошлась глазами по списку, и замотала головой.
-Но вы же поедите по отдельности? Иначе это затянется на несколько месяцев, если не на все пол года.
Жданов кивнул:
-Да, мы уже распределили города. Вот, - он привстал, слегка развернув к себе папку, и черной ручкой провел под одной из записей, - все, что выше черты, это я, ну а остальное возьмёт Малиновский.
Катя кивнула, согласно промычав, и Андрей сел на место. Но вот, неожиданно раздался её тихий, слегка пораженный голос:
-Целый месяц…
Андрей тоже удивился, в голову даже влезла, пылающая надеждой, мысль, но он только странно улыбнулся и коротко поиграл плечами, поднимая то одно, то второе. Видимо, начинает принимать желаемое за действительное.
-Ну… - сконфуженно кашлянул он и неуверенно улыбнулся, - мы постараемся справиться побыстрее.
Осторожно подняла глаза и ударилась о его взгляд так, что почти реально обдало током. Медленно и прерывисто, словно спускаясь по ступенькам, опустила взгляд на документ:
-И… я вижу, что здесь и города из России. Мы будем продавать франшизы не только за рубеж?
-Да, я думаю, что это целесообразно, – принялся он её убеждать, даже сел поудобнее и подался чуть вперёд, - во-первых, так мы распространим нашу продукцию с гораздо меньшими потерями, чем, например, арендуя новые магазины - их нужно будет вносить в смету, повышать производительность, следовательно, закупать больше тканей и фурнитуры, опять пойдут большие затраты. Ну а во-вторых, это какое-никакое расширение клиентуры.
Девушка подумала и кивнула:
-Ну… смысл есть.
-Вот… - он машинально выставил руку вперёд, вверх ладонью, - тем более, российских городов тут не так уж много.
-Согласна. – снова кивнула она. А потом, даже как-то смело посмотрев на Жданова, продолжила. – А… раз вы оба едите, почему не пришел Роман Дмитрич?
Андрей растерялся. Даже немного запаниковал. Странно зачесалось лицо, и под носом, и щека, и бровь, он даже по нижней губе провел зубами. В конце концов, сильно выдохнул изо рта, вытянул губы трубочкой, отвел взгляд, и, слегка покачивая головой, высоко поднял брови. Катя в ответ только кашлянула и слегка дернула плечом.
-Понятно.
Они разговаривали и разговаривали, о франшизах, о катином плане, даже о кириных магазинах, о контрактах, нуждающихся в пересмотре, об отчете, который он привезет из своей поездки, о том, на какое число намечаются его командировки, о банках и о поставщиках! Жданов даже рассказал ей про первых зарубежных клиентов, которых они приняли вместе… с Кирой. Всё выглядело невинно и безынтересно, но наговориться они никак не могли. Иссякала одна тема, они поднимали другую, и Катя уже давно забыла обо всех своих завалах и делах, важных звонках, тем более что телефоны молчали, ей было так интересно, как никогда до этого. Ни одного лишнего слова, всё чинно и по делу, и вроде бы даже нечему удивиться - коллеги, разговаривают по работе, даже не смеются и не бросают друг на друга фамильярных взглядов, а для неё этот разговор оказался так важен, просто невозможно важен. Какая инструкция, какие обиды? Она не знает таких слов. Его голос приятен и спокоен, он даже иногда запинается и очень внимательно слушает, что за ним вообще-то редко замечалось. Какой-то чужой… нет, просто незнакомый человек, серьезный, но все равно беспокойный, неопределившийся что ли, неусидчивый и соскакивающий с одной темы на другую, а они все никак не кончались. Катя даже на «вы» иногда соскальзывала, а он не делал ей никаких замечаний. Изменился, всё-таки изменился… очень. Уже не тот мужчина, которого она знала, с громким нетерпеливым голосом и таким же нравом, неугомонный и вечный мальчик. Раньше он игрался и забавлялся, забавлялись и игрались с ним, всё было просто, но пусто, а теперь сложно и наполнено. Сейчас он уже не играет в машинки, в президента компании и целым гаремом «барби»… впрочем в последних наверняка играет, хотя вряд ли с тем же задором и самоотдачей. А может она и выдумывает.
Катя даже не заметила, как задумалась, и всё глядела и глядела на него. Андрей хотел слегка её встряхнуть, но тронуть не решился, и только неуверенно позвал:
-Кать… ты меня слушаешь?
-Да… - девушка как-то грустно усмехнулась и от неудобства перед ним закрыла лицо ладонью, но тут же коротко провела ей по лбу, чтобы он не понял её чувства, - да, я просто задумалась, извини.
-Ты устала?
-Я не знаю… - пожала девушка плечами.
-Ладно, - ответил Жданов и встал с кресла, - тебе нужно отдохнуть перед совещанием.
-Наверное. – поднялась она вслед за ним.
-Я пойду.
-Да, конечно.
-Увидимся? – с неожиданной улыбкой произнес Андрей и зачем-то протянул ей руку.
Катя уже хотела ответить на рукопожатие, как в дверь из приёмной коротко постучали, и раздался щелчок проехавшейся по дверному проёму замочной выдвижки. Дверь стала медленно приоткрываться, в проёме показался симпатичный носик, затем губы и глаза, и взгляд Виноградовой, каким-то чудом миновав vip-зону и не заметив при этом ни Катю, ни Андрея, обратился к президентскому креслу.
-Ка-тя, - тихим, улыбающимся голосом произнесла Юлиана прежде, чем заметила, что там никого нет. Брови обиженно нахмурились, даже щёки словно пополнели, но вот она опять обернулась в их сторону и, как чайка, воскликнула, - О! Вот вы где!
-Юлиана? – улыбнулась Катя. – Я ждала вас позже. Что-то случилось?
-Ну, конечно, у тебя на всё одна причина! – недовольным, но веселым тоном ответила девушка, и хлопнула себя по коленям, подошла к Жданову и легонько поцеловала его в щеку. – Здравствуй, Андрюш.
-Здравствуй, - ответил он, принимая поцелуй, - прекрасно выглядишь.
-Спасибо, я знаю, – с хитрецой произнесла Виноградова, – попробовал бы ты мне сказать что-нибудь другое.
-Что ты, что ты, - сказал Жданов, смешно махая перед ними большими ладонями, - я же не самоубийца.
-Я очень на это надеюсь, дорогой. А ты здесь какими судьбами?
-Я здесь работаю, Юлиана. – терпеливо пояснил тот.
-Да? Ну что ж… представишь мне результаты своего труда на сегодняшнем собрании, очень интересно будет послушать.
-Ты прямо как на спектакль собираешься.
-На комедию, Андрюш. Абсурда.
-Обидно, - рассмеялся Жданов, - но справедливо. Ладно, я вас оставлю, нужно идти, - встретил удивленный взгляд Виноградовой и пояснил, - работать.
-Ну работать так работать. Увидимся на собрании.
Андрей легко поцеловал её руку.
-Всенепременно.
Обернулся на Катю, но в этот раз подать руку не решился и просто кивнул. Когда дверь кабинета закрылась, Юлиана с силой выдохнула и обернулась на девушку, оставив от былого выражения лица только приподнятые уголки губ.
-Ну и что это сейчас было?
_________________
Шёл бы ты, Малиновский, со своими советами... Знаешь, куда? (с)
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
Мы же не можем им не верить. 
