Рождественская Хэллоуинская зарисовка (а то как-то у нас Хэллоуин незаметно прошел, даже обидно
)
Рейтинг: G
Пейринг: Катя/Андрей
Жанр: на этот раз флафф, бессмысленный и бессюжетный. И временами юмор
– Фу, гадость какая, – скривилась Шурочка, сделав глоток золотистого напитка. – Никогда не любила сухое.
– Ничего ты не понимаешь, это же сам «Фараон Тутанхамон», – сказала Маша. – Черт знает какой выдержки и стоит целое состояние, с песками Сахары.
– Неважно, все равно гадость, – отрезала Шурочка. – Лучше уж держаться классики.
И она взяла с подноса проходившего мимо официанта бокал с красной жидкостью.
– Вот это другое дело, – удовлетворенно сказала она, отхлебнув «Кровавой Мэри».
Как и все, что подавали на приеме, «Кровавая Мэри» была отличного качества, со свежайшей кровью девственниц.
Маша пожала плечами и взяла себе недопитый Шурочкин «фараон».
Внезапно по залу пронесся вихрь, затушивший некоторые свечи и растрепавший прически нескольким дамам, однако почти никто из гостей, не говоря уже о Женсовете, не обратил на это внимания, – подумаешь, Милко изволит гневаться, первый раз что ли?
– Надеюсь, он Ольгу Вячеславовну до смерти не загоняет, – только и заметила Таня.
– Как загоняет, так и оживит, делов-то, – пожала плечами Света.
Милко действительно гневался, что было для него привычным делом, особенно в дни показа.
– Пауки? Где пауки?! – вопил Милко. – К этому платью нужны пауки, где они? Что ты сделала с мышью? Здесь должна была быть мышь, куда ты ее дела? Олечка, сделай что-нибудь с этими дурами, иначе я за себя не ручаюсь!
Сунуться в мастерскую Милко в этот момент мог только или очень храбрый, или очень глупый человек. В какую категорию попадал заглянувший к Милко Андрей, сказать было сложно. Как идет подготовка к показу, который должен был начаться через пятнадцать минут, он спросить не успел: Милко так рявкнул: «Во-о-он!», что Андрея вынесло из помещения и впечатало в стену коридора.
– И чтоб ноги твоего чучела на моем показе не было! – крикнул ему вслед Милко. – У меня тут храм красоты и искусства, а не богадельня, где ей самое место!
Поднявшись на ноги, Андрей потер затылок и вздохнул: он знал, о ком говорит Милко. Вот только эта персона позарез нужна была ему на показе. Потому что только она превосходно говорила на латыни, древнеегипетском и французском и могла обеспечить Андрею заключение крайне выгодных сделок с несколькими гостями.
Вздохнув, Андрей пошел искать Катю Пушкареву.
Стоявшая в углу зала Катя потягивала безалкогольный папоротниковый мохито и то и дело нервно одергивала пиджак. Она всегда понимала, что одевается старомодно и, возможно, даже смешно, но сегодня она чувствовала себя из-за этого особенно неловко. Ей казалось, что по сравнению одетыми в роскошные мантии и балахоны она в своем брючном костюме от «Армани» в узкую полоску выглядит совершеннейшей замарашкой. Да еще эти классические лодочки от «Джимми Чу» – совсем уж деревенский какой-то образ получается. Катя была бы не прочь поменять стиль, но, подозревая в себе полное отсутствие вкуса, боялась, что выйдет еще хуже. Ну, в самом деле, разве она когда-нибудь сможет выглядеть так шикарно, как, например, Кира Юрьевна, которая была в этот вечер в сшитой специально для нее Милко мантии нежно-болотного цвета, украшенной узором из жабьих глаз и звездной пыли?
– Вам нравится? – раздался вдруг у нее над ухом незнакомый голос.
Катя вздрогнула, чуть не расплескав мохито, и повернулась к говорящему. Им оказался приятный молодой человек с робкой улыбкой и простодушным взглядом. Такие обычно имеют обыкновение травить противников особо гадкими ядами.
– Что, простите?
– Вам нравится мохито?
– Д-да, очень.
– Мой фирменный рецепт, – просиял мужчина и, протянув Кате руку, представился: – Михаил Борщов, начинающий ресторатор. Все, что едят и пьют здесь сегодня – моих рук дело.
– Екатерина Пушкарева, – представилась в ответ Катя.
Борщов снова улыбнулся, и Катя решила больше ничего не есть и не пить на показе – так, на всякий случай. Катин новый знакомый явно жаждал почему-то с ней пообщаться, и она не стала ему мешать, в конце концов, ей все равно нечем было больше заняться.
Андрей посчитал, что лучше всего будет предложить Кате переодеться в какую-нибудь робу из прошлогодней коллекции «Зималетто», оставшейся на складе, и мучился, придумывая, как тактичнее ей это предложить. В итоге он рассудил, что лучше всего будет давить на то, что на показе, да еще в Хэллоуин, все просто обязаны быть одеты празднично, а не в повседневную деловую одежду. А потом он увидел, как Катю зажимает в углу какой-то хлыщ в шелковой хламиде. Ну, ладно, не зажимает, но явно стоит к ней ближе, чем Андрею хотелось бы. Имеет он право волноваться за свою помощницу или нет? Кто ему обеспечит контракты, если Катю кто-то уведет у него из-под носа? Андрей ускорил шаг и внезапно резко замер на месте, чуть не врезавшись в официанта. Он вспомнил, что все робы из пары предыдущих коллекций Милко отличала одна особенность: все они были гораздо выше колена. Представив себе Катю в каком-нибудь из этих нарядов, Андрей мысленно послал Милко на все четыре стороны: еще не хватало, чтобы на Катины коленки пялились все, кому не лень, вроде этого вот франта. У них солидная фирма, а Катя – секретарь солидного президента, так что никаких коленок! И никаких хлыщей. Ничего, Милко как-нибудь переживет Катин вид.
Довольный своим решением, Андрей снова направился в сторону Кати. Если показ пройдет удачно – а Андрей в этом не сомневался, – то дела «Зималетто» пойдут в гору, Андрею больше не придется волноваться за свое кресло, и он сможет получить Катины коленки и все остальные части ее тела в свою полную и безраздельную собственность. Разумеется, на практике все будет не так просто и радужно, как представлялось ему в мечтах, но не зря Хэллоуин – это праздник, в который происходят чудеса.
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
А вообще я согласна со всеми 
Может получиться хороший фик 
Но почему раз в год, почему? 
И звездолёт... 
Румпель будет, обязательно, но позже: все-таки, не могу я маленькими кусочками писать, мне масштаб нужен 
