≈35≈
Рейс Париж-Берлин.
Значит на переговоры. Она должна была туда лететь дня через три, а теперь Жан-Поль решил ускорить этот процесс. Может, оно и к лучшему.
Небольшая сумка. Хватит и пару костюмов – командировка недолгая.
Документы. Наличные. Кредитная карточка. Билет.
Такси. Аэропорт. Зал регистрации.
До отлёта – полчаса.
- Puis-je vous aider? / Я могу Вам чем-то помочь?/ - заботливо спросил молодой француз, увидев, как она остановилась посреди зала и поставила сумку на пол.
Обернулась и посмотрела на него, но как будто не видела.
- Pardon? /Что, простите?/
- Votre baggage est lourd? /У Вас тяжёлая сумка?/
Отрицательно покачала головой.
- J'ai le cœur gros… /У меня тяжело на душе…/
- Vous ne voulez pas partir? /Вы не хотите уезжать?/
Отвела взгляд. Неспокойно было на сердце. Вроде и знала, что делает правильно. Но перед глазами то и дело появлялись строчки из прочитанного письма. Письма, которое так и осталось лежать в коробке на столе.
…Я люблю тебя, и буду любить всегда, какой бы ты не была… …Почему ты отобрала у меня право на ошибку?.. …Обниму тебя, прижму к себе и скажу, что люблю, скажу, что больше никуда не отпущу и всегда буду рядом... …Если бы у меня были хотя бы пять минут, я бы доказал тебе, что не играл с тобой, не смеялся. Я просто тебя любил… … Но я хочу, чтобы у тебя всё было хорошо. Я хочу, чтобы ты была счастлива...
И вдруг что-то перемкнуло. Какая-то деталь выпала из стройно сложенного решения. И крик души сорвался с губ.
- Я не буду счастлива без него, - схватив француза за рукав, прошёптала она на русском. – Слышите? Я без него теперь совсем не смогу!
- Pardon? /Простите?/ - удивлённо спросил француз.
- Non. C’est vous qui dois me pardoner. Merci à vous. /Нет. Это Вы меня простите. Спасибо Вам. /
Подхватила сумку и почти побежала к окошку кассы.
- Un billet à Moscou, s’il vous plait./Один билет до Москвы, пожалуйста./
Говорила, а сама уже дрожащей рукой доставала кредитную карту.
- Pour quand, madam? /На какое число, мадам?/ - девушка из-за стекла улыбалась равнодушной улыбкой.
- Pour aujoud’hui! Pour maintenant! /На сегодня. На сейчас!/
- Excusez-moi, mais c’est impossible. L’enregistrement pour la course Paris-Mouscou a déjà commencé. /Извините, но это не возможно. Регистрация на рейс Париж-Москва уже началась./
И всё внутри как будто обрушилось. Рука безвольно опустилась на стойку, выронив карточку. Слёзы отчаяния подступили к глазам.
- Est-ce c’est impossible de faire quelque chose? / И совсем ничего нельзя сделать?/ - голос совсем охрип.
Увидев Её побледневшие губы, француженка вдруг перестала улыбаться.
- Si vous voulez… /Если Вы хотите…/
- Oui. Je veux. Je veux beaucoup. Faites quelque chose, je vous s’en pris. /Да. Я хочу. Я очень хочу. Сделайте что-нибудь, я Вас прошу./
Девушка кивнула. Через несколько минут подняла голову.
- Il n’y a que deux billets aux places de deuxieme classe pour fumeur. /Остались только два билета на места второго класса для курящих./
Катя выдохнула, широко улыбнувшись, и быстро закивала.
- C’est bon. Donnez-moi un, s’il vous plaît. /Это хорошо. Дайте мне один, пожалуйста./
~~~~~~
- Ты хоть скажи во сколько у тебя самолёт. Может, я тебя отвезу? – крикнул Малиновский.
- Я такси, Ром, вызову, - ответил Андрей из кухни. - У меня самолёт в два. Так что часов в одиннадцать буду выдвигаться.
Малиновский посмотрел на часы. 21.00.
- Ты с Надеждой-то говорил?
- Говорил.
- Молодец! – Рома задумчиво постучал по ручке чемодана. Подошёл к дивану. Сел.
Андрей появился с двумя бокалами в руках.
- Виски? – спросил Малиновский.
- Виски. Давай выпьем, что ли, перед дорожкой.
В напряжённой тишине раздался глухой звон двух бокалов.
Каждый из мужчин сделал по небольшому глотку спиртного.
Каждый понимал, что теперь что-то в жизни точно изменится.
Оба молчали.
Один не выдержал первым. Резко поставил бокал на стол.
- Объясни мне, чёрт возьми, что ты хочешь этим добиться?
Второй сделал ещё один глоток.
- Уже ничего. Просто хочу что-то изменить в своей жизни.
- Что? Ну что ты так изменишь? Ну уедешь в какую-нибудь Тмутаракань, а дальше?
- А дальше начну работать, строить жизнь?
- Я тебе удивляюсь, Жданов! От кого ты бежишь? От себя? Только от себя ведь всё равно далеко не убежишь…
Теперь Андрей грохнул стаканом по столу и встал.
- А ты думаешь, я не знаю, Малиновский? Да знаю я всё. Только не могу я больше здесь, понимаешь? Не могу. Здесь, что не столб на дороге, то о ней напоминает. Я раньше как-то не осознавал, а сейчас понял, что вот здесь вот, - поднял руку и указал пальцем на висок, - идёт мыслительный процесс не о том, как надо сделать, а о том, как бы Она в этом случае поступила. Мне иногда кажется, что я совсем с ума схожу, потому что только и слышу: “Андрей Павлович, а давайте вот так вот сделаем? Я тут рассчитала…” Ты понимаешь, Ром? Это невыносимо. Она месяц назад уехала, а меня до сих пор в жар бросает, когда я вспоминаю её на показе. Мне надо от всего этого избавиться, понимаешь? Я так больше НЕ-МО-ГУ.
- Андрюх, я понимаю. – Малиновский тоже поднялся и для убедительности махнул рукой. – Я понимаю. Но раз тебе настолько без неё плохо, ну сделай что-нибудь. Да плюнь на всё и езжай к ней в этот проклятый Париж. Но не могла же она, в конце концов, забыть всё, что между вами было.
- Ром, перестань, я прошу тебя.
Андрей усмехнулся и отошёл к окну. Вздохнул.
- Ты же видел её сейчас. Как Сашка сказал – не подкатить-не подъехать. А француза её видел? Не думаю, что то, что было у нас с ней, идёт хоть в какое сравнение, что у них сейчас. У нас всё как-то по-детски было… Открытки эти, игрушки. Встречи всё по тёмные закоулкам. У неё – родители, у меня – Кира… потом ещё эта инструкция. Ты думаешь, она с большим удовольствием вспоминает наш роман? Вряд ли.
- Но она тебя любила…
- А толку-то?!
- А толк в том, что ты бежишь к чёрту на кулички есть?
- Не знаю. Но я должен его найти.
Малиновский шумно выдохнул и покачал головой.
- Ох, не знаю, Ждан. Не знаю. Делай так, как считаешь нужным.
Андрей кивнул.
- Позвонишь, как устроишься?
- Позвоню.
- Хорошо…. Ладно, я тогда пойду. Поздно уже.
- Давай. Я провожу.
Вышли в коридор. Роман обулся, надел пальто.
- Крестным отцом-то сделаешь? – подмигнул ему Жданов.
- Ну а то! На рождение-то приедешь?
- Без вопросов. Только свистни.
- Свистну, - кивнул Малиновский и протянул руку.
Андрей пожал его ладонь, но друг не отпустил.
- Ты прости меня за ту инструкцию, ладно?
- Да всё нормально! – улыбнулся Жданов. – Дела прошлые. Никто ни в чём не виноват.
Уехал не сразу. Посидел в машине какое-то время. Слова Андрея не успокоили. Чувство вины не отпускало.
Несчастные два листа исписанной бумаги.
Шутка, предназначенная только для глаз друга.
Шутка, с тонким намёком одуматься и посмотреть на становившуюся с каждым днём всё нужнее страшную секретаршу.
Шутка, после которой гадкий утёнок превратился в гордого лебедя, а молодой орёл в больно мудрого коршуна.
Малиновский завёл мотор, и автомобиль тронулся с места. Телефон зазвонил невовремя. Недалеко от поста ГАИ. Разбираться ещё и со стражами правопорядка не хотелось совсем. Притормозил у обочины и ответил на звонок.
- Слушаю.
В трубке молчали. Посмотрел на дисплей. Всё в порядке. Звонок принят. Снова поднёс телефон к уху.
- Алло. Говорите. Я Вас слушаю.
- Рома, это Катя. Мне очень нужна твоя помощь.
- Катя? Что случилось?
- Скажи мне, пожалуйста, адрес Андрея.
- Адрес Андрея? Эээээ….
- Рома. Пожалуйста. Мне очень надо. Просто назови адрес.
Странная догадка мелькнула в голове, пока он говорил название улицы и номер дома.
- Спасибо.
- Кать! – почти выкрикнул, боясь, что она положит трубку. – Ты что… в Москве?
- Да. В Москве, - и помолчав, - Он один?
Малиновский захохотал.
- Один, Кать. И ты… поторопись. У него самолёт скоро.
- Я успею!
Рома, шумно выдохнув, посмотрел на экран.
Вызов закончен.
Время 22.30.
У неё есть ещё тридцать минут, чтобы успеть.
_________________ Жизнь — это то, что с вами случается как раз тогда, когда у вас совсем другие планы. /Джон Леннон/
|