|
Кира позвонила рано-рано утром.
- Слушаю… - недовольным сонным голосом ответил Малиновский.
- Рома, мне надо с тобой поговорить. Это важно.
- Слушай, Кира, а в другое время – нельзя? Шесть утра! У меня свадьба сегодня, мне выспаться надо, у нас регистрация только в три часа, я дры…
- Рома, это ОЧЕНЬ важно!
И, понимая, что Малиновский сейчас кинет трубку, выпалила:
- Жданов вышел из клиники!
- Мои поздравления, - пробурчал Рома, - и что? Я теперь должен отменить свадьбу и идти за него радоваться?
- Да!
- Что-что?
- Нет, ты не понял! Ты должен отменить свадьбу и поговорить с ним…
- А шнурки ему не погладить?
Рома сел на кровати, зевнул и помотал головой.
И вот тут, кажется, проснулся.
- Отменить свадьбу?!!! Кира, ты в своем уме?
- Да! Я к тебе сейчас приеду.
Андрею она оставила небольшую бутылочку пива, а его ключи от квартиры – спрятала, чтобы, если проснется, не дай Бог – не ушел.
Ночью Андрей бредил…
Сначала он просто звал какую-то Катю, называя ее всеми возможными ласковыми именами… просил прощения и прощал сам; стонал, даже плакал… И снова просил прощения…
Кира мучилась в догадках – кто такая эта Катя…
Но потом были слова «я так перед тобой виноват!» и «я же знаю, уверен, что ты меня тоже любишь», и еще – «Малиновский… он не имеет права… моя…»
Вот тогда Кира смогла сопоставить все.
И поняла, что неведомая Катя – Пушкарева.
И вспомнила все, до мелочей.
Почти весь прошедший год.
И ужаснулась.
Сначала подумала – знать бы раньше, но тут же и расплакалась, выплескивая в подушку тихие подвывания и порушенные иллюзии.
И вспомнила два ужасных осенних месяца.
И поняла – что нужно делать.
Она не сможет сохранить мужа.
Но она может сохранить отца для своей дочери.
А иначе – никак…
С Ромкой спорила почти два часа, не реагируя на его ругань, угрожала, что все равно испортит им свадьбу, что нельзя так. Что она уже видит – Жданову очень плохо, он не смирится, не забудет, скорее, погубит себя… А разве Рома может быть уверен, что с Катей не произойдет чего-то подобного? Упрашивала-уговаривала, суля золотые горы и перо Жар-Птицы в довесок.
Уговорила.
Он согласился встретиться с Андреем.
Жданов не поверил глазам, когда увидел Ромку.
Тот явился и, как ни в чем не бывало, завалился в кресло.
- Привет!
Андрей осторожно поздоровался. Что придумала Кира? Она ездила за Малиновским, или они случайно встретились где-то? Зачем Кира его привела?
Вчера…
Не ждал он, конечно, каких-то изменений, не мечтал, что из клиники встретит его Катя… Впрочем, мечтал, конечно… Закрывал глаза – и мечтал… Открывал – и возвращался в реальность.
Много думал, вспоминал, анализировал… и со все более возрастающей ясностью понимал – во всем виноват он. Только он сам, и никто более.
С болью этого понимания, с осознанием невозможности возвращения он и вышел из клиники.
И хотел лишь одного – по новой вписаться в мир, ставший чужим.
Научиться жить без любви.
И любить не то, что хочется, а то, что выдала ему судьба: жену и будущую дочь.
С дочерью было проще – Андрей не сомневался, что сможет стать хорошим отцом; он так много знал о женщинах и так мало о маленьких девочках, что уже сейчас испытывал интерес и горячее любопытство: какой она будет? Что станет любить? Во что играть? Как наряжаться? Какие ей понравятся мальчики? Каких выберет подружек?
В размышлениях этих заходил далеко-далеко в будущее, в тот день, когда он, волнуясь, подведет дочурку к чужому мужчине и вручит незнакомцу свое сокровище. И будет умирать от ревности, ибо уже сейчас, даже в мечтаниях, выискивал в неведомом парне недостатки и придумывал: как рассказать о них дочери.
Такие вот думы скрашивали душевное одиночество и давали силы жить.
Но дома все пошло насмарку – слишком явным стало то, что Кира и дочь – неразделимы. Вот только любовь к одной никак не влияла на неприязнь к другой.
Да нет, на самом деле, он действительно хотел только прогуляться, подышать воздухом, поглазеть на прохожих…
А в бар зашел просто так.
В баре-то и узнал новости – от двух щебечущих за соседним столиком моделек.
Мир не померк – разве может померкнуть пустота?
Он и так уже ни на что не надеялся – разве станет ему теперь хуже?
Он заставил себя порадоваться за Катю – теперь у нее будет нормальная, человеческая жизнь, семья, муж – а не любовник, с которым надо прятаться по углам. У нее будут свои дети, а не горечь при взгляде на чужих детей.
У нее все будет.
А у него?
А ему лучше вернуться в клинику – надолго, навсегда; и там мечтать о несбывшемся…
Зачем же пришел Малиновский?
Кира сидела на кухне, прислушиваясь к тихому разговору.
Рома то и дело нервно хохотал, восклицая:
- А шнурки тебе не погладить?
И это было единственным, что доносилось ясно.
Потом Жданов вдруг заорал – громко, на всю квартиру:
- Черт тебя дери, да чего ты хочешь? Ну, хочешь, я все свои акции тебе отпишу, нету у меня ничего другого!
И мужчины снова перешли на полушепот.
_________________
Видишь, монетки в небе мигают -
звезды зовутся.
Эти монетки бросил Гагарин,
чтобы обратно в небо вернуться...
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
А Рома - что говорить про Рому, у него свой интерес.
Спасибо,дорогой наш автор! 