Глава 2 — Ты посмотри, что творят! И это ещё Пушкарёва не успела вернуться.
— Если бы ты знала, Вика, как я боюсь её возвращения, — процедила сквозь зубы Кира и тут же кинулась к Андрею, пытаясь ему помочь. Боль в руке, похоже, была очень сильной; лицо бледнело на глазах. Когда шок немного спал, он попросил вызвать врача. Ехать в травматологию мужчина наотрез отказался, ссылаясь на то, что после обеда у него важная встреча.
— Кира, кажется, мне нужен врач, мне нужно привести себя в порядок, — обессиленно объяснял он свою просьбу, бросая короткий злой взгляд на Вику, после чего та тут же принялась набирать номер хирургического отделения частной клиники.
— Андрей, мне кажется, тебе нужно отложить все дела на сегодня. У тебя серьезная травма! — взмолилась Кира, приобняв мужчину за плечи.
— Об этом не может быть и речи. Я же сказал, что у меня важная встреча с деловыми партнёрами. Тем более Малиновский нас покинул и, надеюсь, навсегда.
— Что у вас случилось, Андрей?
— Это уже не важно.
Через пару часов руку Жданова благополучно освободили из косяка, а его самого осмотрел хирург, который сделал ему рентгеновский снимок и наложил гипс. После обезболивающего укола стало легче. Немного саднил ушиб на лице, но это были мелочи. Андрей утешал себя тем, что скоро увидит Катю и все сможет ей объяснить. Этот факт грел его душу, лучше любых пилюль.
Жданов решил вызвать такси в аэропорт и не садиться за руль, по крайней мере, сегодня. Хоть Кира и догадывалась, что он, возможно, едет к Пушкарёвой, но почему-то решила не накручивать себя и не устраивать очередной бессмысленный скандал.
Т ем временем в небо взмыл самолёт, в котором сидела смертельно бледная Катя, которая панически боялась летать. Ее спутник Михаил Борщов тоже испытывал сильный страх перед полётом на самолете, но, в свою очередь, больше всего безумно боялся показать его перед Катей. Он взял ее за руку, чтобы придать девушке уверенности и спокойствия. На удивление этот жест не вызвал у той никакого отторжения.
— Что будем пить, Катя? — любезно спросил Борщов.
— Сок, хотя нет! Давай вино, я слишком переживаю из-за полета.
Пушкарёва на самом деле волновалась. Внутренний беспричинный мандраж колотил её с самого утра, будто должно было что-то случиться. Возможно, это были просто переживания в предвкушении разговора с отцом.
— Прекрасный выбор! Нам просто необходимо расслабиться! Какое вино будешь? Красное или белое?
— Хорошо бы красное сухое, — девушка закрыла глаза, представляя, как через несколько часов на неё обрушится куча проблем, которые ждали её в Москве: «Zималетто», акционеры, с которыми неизбежно придется увидеться. Но больше всего Катю пугала встреча с Андреем. Она так старалась его забыть и отпустить, не вспоминать. Казалось, вот-вот начало получаться, вот она летит с Михаилом, с ним легко, спокойно и очень тепло. Но после встречи с Андреем, даже эта зыбкая иллюзия покоя может разбиться. Она не понимала себя, не чувствовала, все эмоции в последнее время были слишком поверхностны.
— Твое желание — закон! — сказал Михаил и обратился к стюардессе: — Девушка, нам два бокала красного сухого, будьте добры. Через пару минут они уже наслаждались вкусным вином, а Миша делился планами на будущее. Речь шла об открытии его ресторана под сладким названием «Мармеладофф». Уже множество идей вылилось из его уст. Так удивительно и прекрасно, когда человек находит себя в жизни и занимается любимым делом, которое его вдохновляет.
— Юлиана обещала помочь в раскрутке. Нужно только найти спонсора, — напевал Миша.
Погруженная в свои мысли Катя слушала его рассеянно, да так, что в какой-то момент рука дрогнула, и светлая блузка порозовела крупными каплями красного вина.
— Какая я неловкая, мы ведь еще даже не приземлились, а мне уже снова не везёт.
— Не расстраивайся, Кать, очень красивое пятно получилось! Подожди! Я же опаздывал на самолёт, и мой багаж при мне. Сейчас найду, во что тебя переодеть, — с заботой в голосе сказал Михаил и открыл свой чемодан. Он вытащил оттуда белую льняную рубашку и протянул ее Катерине.
— Спасибо Миш, ты оптимист. Вот снова меня выручаешь. Но мне кажется, что я выгляжу в ней смешно.
— Тебе очень идёт, даже не сомневайся. Ты мне нравишься в любом наряде, — Миша улыбнулся, одарив Катю теплым взглядом.
— Мне бы не хотелось возвращаться в Москву, если бы такое было возможно. Но у меня там есть неотложные дела, — обречённо произнесла Катя, расправляя юбку.
— У тебя там какие-то проблемы?
— Да, уйма проблем. Одна больше другой. Ты извини, я не могу пока тебе обо всем рассказать.
— Когда придет время, обязательно расскажешь. Все будет хорошо, не волнуйся. Все проблемы не вечны, и большинство из них решаемы. Если нужно, я буду рядом, — мягко сказал мужчина, взяв Катю за руку.
Дальнейший полёт был лёгким и приятным. Неспешные беседы о кулинарии и теплых странах отвлекли Катерину от тревожных мыслей, и время пролетело незаметно. И вот самолёт пошел на посадку, а волнение стало снова переполнять девушку, хоть и казалось ей на тот момент совершенно беспричинным.
Между тем проблемы начались прямо в аэропорту: чемодан Кати улетел в Германию, и она осталась без вещей в одной летней юбке и Мишиной рубахе. Когда стало понятно, что ничего не выйдет с поисками, девушка быстро пошла по направлению к залу ожидания. Нужно было подняться по ступенькам, на которых она споткнулась и упала, сбив колени в кровь. Михаил тут же присел рядом, достав из чемодана компактную аптечку. Мужчина бережно обрабатывал ее раны, обдувая саднящие колени, а Катя безутешно плакала, то ли от боли, то ли от отчаяния, то ли от возвращения в Москву. Как-то в целом накатило.
— Катя, ну перестань плакать! До свадьбы заживёт! — ободряюще проговорила Юлиана.
— Катюш, Юлиана права, и потом, через пару минут ты увидишься с родителями. Что они подумают? — мягким голосом произнес Миша.
— И с Колькой, — прохрипела сквозь слезы Катя. — Я увижусь с родителями и Колей.
— Кто такой Коля? — немного обеспокоенно спросил Борщов. Появление какого-то Коли сейчас совершенно не входило в его планы. Катя только начала доверять ему, и их общение стало более близким, чем просто дружеское. По крайней мере, так ему казалось.
— Коля — это мой друг! Лучший друг. Финансовый гений, — объяснила Катя, вытирая слезы. Колени немного болели и припухли. Зрелище было весьма неприятное. Ведь ее юбка была чуть выше колен и открывала постороннему взору всю эту нелицеприятную картину.
— Обязательно познакомь меня с этим хм… финансовым гением, — с улыбкой произнес Миша и приобнял Катю за талию, помогая ей преодолевать ступеньку за ступенькой.
— Папочка, мамочка! — закричала Пушкарёва, увидев родителей, и принялась махать им рукой. Восемь пар глаз в ожидании уставились на девушку, и отступать было некуда.
***
Пушкарёвы с Николаем приехали в аэропорт минут за сорок до прилета. День стоял чудесный. Утренняя непогода сменилась ярким и уже слегка пригревающим солнцем; на улице блестел снег, и пахло приближающейся весной. В воздухе витала любовь, пробуждающаяся от долгого зимнего сна.
Коля был, как всегда, голоден и отправился на поиски чего-нибудь съедобного. Даже мысли о красавице Виктории не могли отвлечь его от поисков пирожков. У ларьков рядом с дальней парковкой, на фоне суеты приезжающих машин, Николя заметил вываливающегося из такси Андрея с разбитым лицом и гипсом на правой руке.
— Ну, ничего себе, какие люди! — присвистнул Зорькин, хлопнув в ладоши. Жданов сразу же заметил парня и быстрым шагом направился к нему. — По вам каток проехался или карма настигла? А может это ваши кредиторы вас так отделали? Или все-таки Кира Юрьевна воздала по заслугам?
— Сейчас по тебе каток проедется! — злостно рыкнул мужчина, поправляя очки.
— Какими судьбами, Андрей Павлович?
— Я не должен перед вами отчитываться, Николай Антонович, но всё же скажу. Я приехал поговорить с Катей. Я уверен, нам обоим это нужно, — «И откуда я знаю отчество этого придурка?» — пронеслось в голове у Жданова.
— Мне кажется, Катя не захочет с вами говорить. А вам бы лучше не терять время, а писать с Малиновским бульварные любовные романы. У вас это хорошо получается, — съязвил Николя и ехидно улыбнулся.
Андрей понял, что Зорькин в курсе про инструкцию. В висках болезненно запульсировало, и он невольно покраснел.
— Наши взаимоотношения с Катей вас не касаются. Я вижу, вы и так хорошо осведомлены, — буркнул мужчина.
— Да, я осведомлен. Между нами с Катей нет тайн. Мы не врем друг другу, как некоторые! —Николя и сам понимал, что его понесло не в ту степь, но останавливаться было уже поздно. Он говорил еще много чего, не выбирая слов и не стесняясь в выражениях. Очнулся он только тогда, когда ему прилетел лёгкий хук слева. На большее сил у Андрея не было, но оказалось достаточным, чтобы у смельчака поплыло голубое небо перед глазами.
— Твою мать, ну ты и слабак, Зорькин! — орал над ним Жданов, помогая парню подняться. Он безусловно жалел о содеянном, так как понимал, что это ему очередной минус в карму в таком непростом деле как завоевание Кати.
— Андрей Павлович, пообещайте, что не будете устраивать показательных сцен. У Валерия Сергеевича давление. Он не должен волноваться! — сказал Зорькин, видя, что мужчина настроен решительно.
— Я просто хочу поговорить с Катей. Не более.
З орькин пошел в зал ожидания, а за ним, держа дистанцию, поплелся Андрей, понуро склонив голову.
— Здравствуйте, Валерий Сергеевич! Здравствуйте, Елена Александровна! — показательно бодро произнес Жданов, пытаясь унять переполняющее его волнение.
— Здравствуйте, Андрей Павлович. Что вы здесь делаете? — ответил Пушкарёв, стараясь не рассматривать бывшего начальника дочери, который выглядел как с поля боя.
— Я приехал поговорить с Ка… С Екатериной Валерьевной. Дело очень важное. Нужно знать её мнение.
— Андрей Павлович, это не лучшее место для разговоров, — не скрывая возмущения, сказала Елена Александровна, укоризненно глядя на него.
— Разговор не займет много времени, не переживайте, мне нужна лишь пара минут.
— Коленька, что с твоим глазом?! — воскликнула старшая Пушкарева при виде наливающегося глаза Зорькина. Тот ничего не успел ответить, поскольку в этот момент за их спиной раздался голос Катерины.
— Папочка, мамочка! — махала свободной рукой Катя, другой же обнимала голубоглазого высокого брюнета в белой рубашке. На самом деле девушка просто упиралась на своего спутника, все еще испытывая боль в коленях, но с угла зрения встречающих картина выглядела именно так.
— Ну, Пушкарёва! — воскликнул Николя улыбаясь и сделал шаг навстречу Кате.
Жданова будто окатили ледяной водой. То краснея, то бледнея, он смотрел на Катю в обнимку с симпатичным незнакомцем. Ещё и практически в одинаковых рубашках. В голове зашумело, и, кажется, начало мутить — все-таки день был богат на физические увечья и эмоциональные переживания. Елена Александровна, будто почувствовав его состояние, быстро оглянулась на Жданова, и ей стало страшно. «Только бы в обморок не упал!» — подумала про себя женщина.
Катя радостно улыбнулась родителям и Коле, протягивая руки для объятий.
Когда Михаил увидел худого парня в черном дорогом пальто со сладким ароматом парфюма его окатила лёгкая ревность. Затем Миша заметил пожилого мужчину с военной выправкой, который показался ему весьма приятным человеком и полную женщину в длинном белом пальто и бордовой шляпе. У них за спиной стоял высокий мужчина со сломанной рукой, в черном пальто, с безумно злым взглядом. Казалось, что он сейчас бросится на них. Тут Миша понял, что Колька не такое уж страшное препятствие на пути к Катерине, в отличие от этого огнедышащего незнакомца.
Николя, обнимая Катю, шепнул ей:
— Ты только не волнуйся, Жданов здесь, хочет поговорить с тобой. Он обещал вести себя нормально и не тревожить родителей.
Катя подняла голову и увидела Андрея немного похудевшего и осунувшегося, с ссадинами на лице и загипсованной рукой. Слезы сами навернулись на глаза, и девушка, подойдя к родителям, обняла маму и заплакала.
— Мамочка, я упала и разбила колени, а мой чемодан улетел в Германию. Говорят, он в Штутгарте.
— Не переживай так Катюш, вернётся твой чемодан, а колени до свадьбы заживут, — затараторил Миша, гладя Катю по руке.
Валерий Сергеевич недобро взглянул на Михаила. Не понравились ему эти сладкие речи, Жданова и вовсе проняло безумной яростью. «До какой к черту свадьбы?! Что он несёт?!» — Мелькало у него в голове. Он покраснел, но держал себя в руках. Как же мерзко было смотреть, как этот тип прикасается к Кате.
— Не плачь, милая. Все будет хорошо. Тем более, что ты теперь дома, — сказала Елена Александровна и ещё раз обняла дочь.
— Добрый день, Екатерина Валерьевна. Нам нужно поговорить, это займет пару минут, — выступил вперед Андрей Павлович.
— Я эмм я… устала, не могу сегодня говорить о эм…делах, — запинаясь и кашляя, ответила Катя, стараясь не смотреть на Жданова. Ей было тяжело смотреть на него. Его синяки и ссадины вызывали жалость и острое желание обнять.
— Кто это? Познакомишь нас? — услужливо проговорил Миша.
— Михаил Алексеевич. Мы вместе работали в Египте. А это — Николай Антонович Зорькин, мой друг, — просьбу познакомить Борщова с Андреем Катерина проигнорировала.
— Очень-очень приятно. Сразу видно, положительный человек, — любезно проговорил Коля, поглядывая на Жданова с ухмылкой.
— Это мои родители, Елена Александровна и Валерий Сергеевич.
Мише, конечно, хотелось ближе познакомиться с родителями Кати, но его уж очень заинтересовал тот мрачный брюнет.
— А это Андрей Павлович Жданов. Мой бывший… начальник. — неуверенно сказала девушка хриплым голосом. Жданов вложил всю силу в это рукопожатие, и, казалось, кисть Михаила вот-вот хрустнет.
— Что с вами произошло? Выглядите уставшим, — сказал Михаил, поддерживая Катю под локоток.
— Надеюсь, с вами такого никогда не произойдет, — ехидно ответил Жданов и вновь обратил взгляд на Катю. — Екатерина Валерьевна, я все же украду вас на пару минут. Дело действительно не терпит, — уверенным тоном сказал Андрей.
— Я не имею желания говорить сегодня о делах, особенно с вами, — злобно ответила Катерина.
— Екатерина! — вмешался Пушкарёв. — Я все же прошу уделить пару минут Андрею Павловичу. Дела рабочие действительно не терпят.
Тем временем Андрей освободил Катю от рук Михаила и быстро отвёл в сторону, придерживая за локоток. Спасибо Валерию Сергеевичу. В тот момент Жданов готов был расцеловать его.
— Да не прикасайтесь вы ко мне! — прошипела Катя и отошла от мужчины на расстояние вытянутой руки.
— Я тебя люблю, Кать, — тихо сказал Андрей и опустил голову.
|