НРКмания

Автор: Ms. Prosto

Пейринг: Катя/Андрей

Жанр: юмор, романтика, мистика

Рейтинг: PG-13

Описание: Катя Пушкарева равнодушна к Андрею Жданову? Новогодняя сказка про осень и про то, как все пошло не по плану.

_________________
- Ты не туда идешь! Огни в другой стороне!
- Мне все равно, я зажгу свои.

-1-



- Катюха, ты кремень, конечно. Целый год продержаться рядом со Ждановым, и ни на секунду, ни на мгновение не пошатнуться в своей стойкости.

- Да, бок о бок, столько часов вместе, и ничего.

- Железная женщина.

- Девочки, вы о чем? - прошептала Катя, поглядывая в сторону лифта.

- А у нее иммунитет, - не обращая внимания на Катину растерянность, продолжила Света. - Столько баб через президентский кабинет прошло. Опять же, Кира. Все эти ссоры, крики, загулы. И это — прямо на глазах, на виду. В первом ряду. Не-ет... - печально выдохнула. - Какая любовь, девочки? Тут у нас тотальнейшая вакцинация. Прививка против Жданова на всю жизнь.

На слове «любовь» у Кати подкосились ноги.

- А вот я не соглашусь, - встряла Амура. - Предыдущие секретарши тоже имели такую возможность: лицезреть дорогого начальника в объятиях каждой встречной Мисс Мира, и что? Влюбились все, как одна. Помните Кариночку?

- Да. Она дольше всех продержалась, аж четыре месяца. И тоже — того... Потом рыдала на все «Зималетто».

- Ой, не вспоминай.

- Это еще раз подтверждает сказанное: Катерина — глыба, непотопляемый авианосец. Даже теперь, когда Андрей Палыч расстался с Кирой Юрьевной, и, к всеобщему удивлению, не ушел в загул, а, наоборот, посвятил всего себя работе, когда он все время рядом, Катя держится. Работать вместе так долго, и ничего. Фантастика просто.

- Мне кажется, Андрей Палыч из своего кабинета и не выходит больше.

- Точно. Не выходит. Только не из своего кабинета, а из Катюшиного чуланчика. Прости, дорогая, - Света улыбнулась, - иначе тут и не скажешь. Чуланчик.

Девочки дружно рассмеялись. Катя вжала голову в плечи.

- Я однажды зашла, а он сидит у Катюхи прямо на столе.

- Кто? Жданов?

- Шуруп, ну, не Путин же. Конечно, Жданов. Верхние пуговицы рубашки расстегнуты, лицо серьезное — изучает бумаги. Меня аж в жар кинуло от такой картинки. Еще свет этот приглушенный. А Катюха - ничего, сидит прямо, всё внимание - в монитор компьютера, спокойно так передает ему документы. «Посмотрите еще вот здесь, Андрей Палыч», - говорит. Катя, ты не кремень, ты скала. Ты Эверест.

- Непробиваемая.

- Непотопляемая. И не влюбляемая, - Шура расхохоталась, девочки следом за ней тоже.

- А все потому, что у нее есть Коля, - мудро рассудила Ольга Вячеславовна. - Да, Катюша?

Катя быстро кивнула, нервно поправив съехавший вниз ремешок сумочки на плече.

- Разве может сравниться Коля с каким-то Ждановым? - продолжила идею Ольга Вячеславовна. - Любящий, добрый, во всем поддерживающий мужчина. Самое главное, верный. Вспомните, как он Вику отшил!

Катя скептически поморщилась. Кольцо «Женсовета» сжалось плотнее.

Еще один лифт уехал без нее. Катя мысленно простонала.

- Любящий, верный Коля, и Жданов. Разве может быть тут выбор? И сравнивать нечего. Конечно, Коля лучше. И я в этом полностью поддерживаю Катюшу.

- Девочки, - снова прошептала Катя, уже с паническими нотками в голосе. - Какой выбор? Вы о чем?

- И я говорю: не о чем тут и думать, - покивала Ольга Вячеславовна.

- Ну, не знаю, - протянула Маша. - Андрей Палыч — импозантный мужчина.

- И Катю нашу ценит.

- Да он от нее ни на шаг не отходит. Все время только и слышно: «Катя. Катенька. А где Катя?».

- Ага. А еще: «Катя, мы сегодня еще не обедали. Срочно выезжаем». Или вот это: «Катя, нам пора домой. Вы на часы, вообще, смотрели».

- Ну, чисто семейная пара.

Катя побледнела, рукой провела по шее.

- Ага, как будто год уже женаты.

- Или пять.

- А лучше — 20.

Женсовет снова дружно рассмеялся. Катя поджала губы, и решительно рванула вперед, к лифту, разорвав послабевшее от смеха кольцо столпившихся подруг.

- Девочки, - закричала она, сурово нахмурив брови. - Никогда. Слышите? Никогда, - сделала широкий мах, съехавшей с плеча сумочкой. - Андрей Палыч — мой начальник. Я его очень ценю и уважаю. Но то, что вы говорите — отвратительно... отвратительно про такое даже думать!

- Но Кать... А чего?

- А того! - вскинула кулачок вверх, растерянно похлопала ресницами. - Андрей Палыч — прекрасный человек, но...

- И такой красивый.

- И харизматичный.

- И богатый.

- Просто мы не понимаем, как ты так можешь... держаться?

- Андрей Палыч не в моем вкусе. Мне не нравятся... эти... брюнеты. И начальники, - сурово кивнула.

- Правильно, - воскликнула Ольга Вячеславовна. - А вот Коленька — не брюнет, он шатен. И не начальник.

- Все, девочки. Я в банк уже опаздываю, - быстро забежала в приехавший лифт, взмахнув сумкой полный оборот по кругу.


* * *


Малиновский присвистнул, отлепившись от барной стойки.

- Жданов, а вот это уже даже не провал, это капитуляция. Что делать будешь?

Андрей отвернулся, пригубил кофе.

- Ты это о чем? О новой коллекции?

- Только не делай вид, что ничего не слышал.

Андрей пожал плечами, молча допил кофе, поставил чашку на барную стойку, быстро поднялся со стула, и зашагал в сторону своего кабинета.

- Палыч, постой, - Роман засеменил следом. - Палыч, каюсь. Я все время думал, что она неровно к тебе дышит. А тут такое.

Андрей громко хлопнул за собой дверью, входя в приемную.

- Я понимаю, тебе обидно. Своя собственная секретарша посмела быть равнодушной.

Дверь президентского кабинета тоже захлопнулась с грохотом.

- Опричнины на нее не хватает, - взревел Малиновский, ударив кулаком по столу. - Да-а, - протянул, - не те времена уже. Как крепостное право отменили, так все под откос и пошло: революция, развал империи... а теперь и Катя еще испортилась. Как она смеет тобой не восторгаться?!

- Малиновский, - просверлил взглядом. - Заткнись, а? - схватил в руки статуэтку льва.

Роман благоразумно отошел на пару шагов назад.

- А ведь поначалу такая вдохновенная была, - продолжил он, - мечтательно таращилась в потолок. Преданно заглядывала в глаза. Как щенок.

- Малиновский!

- А это, оказывается, у нее акклиматизация была на новом месте. Побочка — мечтательная дальнозоркость и преданно-заглядывательная близорукость. Знаем-знаем, опасные симптомы. Как хорошо, что все прошло, - присел в кресло напротив, и тихо спросил. - Признайся, Жданов, Катя казалась слишком легкой добычей.

- Ничего мне не казалось. Малиновский, отвали.

- А еще ее начальники и брюнеты не интересуют. Тут ведь главное, сразу эти отпугивающие факторы определить, и дело сделано, границы выстроены. Вот смотрю я на тебя, Палыч, - изучающе посмотрел на Андрея, - и вот, что вижу: твоя брюнетость слишком очевидна. Фу. Просто кошмар. Стоп! - вскочил, замахал руками. - Это что, стол и... президентский кабинет? Жданов, ты начальник? - закричал он, показывая на Андрея пальцем. - Ты начальник и брюнет! Это же клеймо. Ты прокаженный. На всю жизнь, - схватился за голову, простонал что-то неразборчиво, причитая. - На всю жизнь, пока Воропаев и седина не разлучат вас. То есть не соединят.

Андрей сложил руки на груди.

- Тебе не надоело дурака валять?

- Нисколечко. Это моя прямая рабочая обязанность — валять дурака. В договоре, правда, написано другое слово - «креатив». Но сути дела это не меняет. Я думаю. Может, нестандартно, может, слишком цинично для тебя. Но я думаю. И вот, что скажу: Катя в тебя влюблена.

Андрей вскочил с кресла, как ошпаренный.

- Чушь, - крикнул он. - Опять ты несешь этот бред.

- А ты опять мне не веришь?

- Катя — светлый, добрый человечек. Мы вместе... работаем уже целый год, - зашагал взад-вперед вдоль окна, - и никогда, ни словом, ни жестом, она не показала, что относится ко мне как-то иначе, чем как к начальнику.

- Ага, кредиты брала, липовые отчеты писала, акционерам врала... Обычная невлюбленная секретарша. Среднестатистическая.

- Я еще раз повторюсь: Катя очень добрая. И честная.

- И «Женсовету» она сейчас нисколечко не врала.

- Именно.

- И в тебя не влюблена, - покивал Роман, еле сдерживая улыбку.

- Не влюблена абсолютно, - выдохнул, присел обратно в кресло.

- Ой, а чего это мы так расстроились? Признайся, тебя зацепило.

- С чего бы это? - смял лист бумаги, кинул его в мусорное ведро.

- Сам не знаю. Но ты бесишься.

- Меня злит сам разговор. Ты достал меня, Малиновский.

- А вот я не брюнет и не начальник, - усмехнулся. - Можно я приглашу Катю на свидание? У меня есть шанс.

- Ты с ума сошел? - мрачно уставился на Романа. - Даже не думай, - возвысился над столом — экспозиция «тигр перед прыжком».

У Романа даже ладошки взмокли.

- Палыч, вольно, - сказал он. - Выдохни. Я же не по-настоящему, я так — ради эксперимента.

- Никаких экспериментов с Катей. Не смей.

- Жданов, ты не понял...

- Это ты ничего не понял!

- Уф, как сложно, - нервно хохотнул. - А что если я тебе докажу, что Катя неровно к тебе дышит? Что тогда?

Андрей наклонил голову на бок.

- Докажешь? Как именно?

- Это уже мои заботы. Вот послушай, я доказываю, что Катя тебя любит, а ты...

- Этого не может быть. Ты же сам все слышал, - развел руками, смял еще один важный документ.

- Спорим? - Роман протянул руку. - Если я оказываюсь прав, то ты... - усмехнулся. - То ты целуешь Пушкареву прямо на виду у всего Женсовета.

Андрей дернулся, как от разряда электропроводами.

- А если проигрываю я, то... - Роман почесал затылок. - Так уж и быть, тогда Я целую Пушкареву на виду у всей компании.

- Нет уж, - нахмурился, мстительно пригвоздил Малиновского взглядом. - Ты... Ты целуешь Милко. На виду у всего «Зималетто».

Улыбка сползла с его лица.

- Ты шутишь?

- Нет, это ты тут сейчас шутками упражняешься. Если не согласен, тогда спор отменяется.

Роман взлохматил волосы, криво усмехнулся.

- Идет, - сказал он, протягивая руку.

Андрей поколебался всего мгновение, и протянул свою.

Рукопожатие было коротким.

Спор состоялся.


* * *


В женском туалете дым от сигарет валил трубой.

- Амур, ты уверена, что твое зелье будет безвредно?

- Не зелье, а эликсир правды. И он безопасен на сто процентов.

- Девочки, а вот я Кате верю.

- И я верю.

- Я тоже очень хочу верить. Но мои карты говорят обратное. Я в замешательстве. Девочки, я не знаю, как еще узнать, кто прав — карты или Катя — без эликсира правды.

- А тебе не кажется, что это может навредить, - пауза, - Катерине?

- Эликсир будет действовать всего пару часов. Все это время мы будем рядом с ней. Я уверена, что ничего страшного не произойдет, кроме того, что мы все узнаем правду.

- Мне все это не нравится. Даже если Катя соврала, у нее есть право так говорить, потому что ее чувства — это ее личное дело.

- Танюш, ты права. Но подумай вот, о чем. Если Катя любит Андрея Павловича и столько времени это скрывает, то... Она ведь страдает. Держит в себе. Терпит.

- Бедняжка.

- Вот именно.

- Хорошо, ну узнаем мы правду, и что тогда? Что изменится?

- Всё. Мы обязательно придумаем, что можно сделать.

- А что сделаешь? Жданова даже Кира не смогла приручить. А уж Катя, - махнула рукой.

- Слушайте, не может быть такого, чтобы Андрей Палыч был совсем уж равнодушен к Катюше, он слишком ею дорожит.

- Точно. И карты нам это только подтвердили.

- Амур, а ты уверена, что карты имели в виду именно любовь? Может, это дружба и взаимопонимание?

- Я гадала пять раз, - поджала губы. - И все пять раз одинаковый расклад. Я вообще, не припомню такого в своей жизни.

- А ты колоду перетасовывала?

- Шур, - кинула тяжелый взгляд. - Мы сейчас подеремся. Ты, конечно, победишь, но мы подеремся. Ну конечно, же перетасовывала. Всё, отстаньте от меня. Лучше скажите, вы поддерживаете меня или нет?

- Если все обстоит так, как ты нагадала, то... - протянула Маша. - Помощь Кате нужна. Я не знаю, девочки.

- Я за эликсир правды, - подняла руку Шура.

- Я сомневаюсь, но, пожалуй, присоединюсь, - Света вскинула руку.

- А я все равно боюсь, - дрожащим голосом поведала Таня. - Но больше всего я боюсь, что Катя страдает. Поэтому, - медленно подняла руку, - я тоже «за».

_________________
- Ты не туда идешь! Огни в другой стороне!
- Мне все равно, я зажгу свои.

-2-


Катя вернулась из банка уставшая, в самых растрепанных чувствах и с острым желанием разбить что-нибудь потяжелее. Целых три часа работники банка бегали вокруг нее с бумагами, перебрасывались архивами, задавали десятки одних и тех же вопросов, и никак не могли понять, как так получилось, что со счетов компании списали платеж по уже выплаченному кредиту, причем, выплаченному и закрытому месяц назад. Три часа. Три часа суеты и ожидания. Три часа жалящих, роящихся по кругу голосов:

«Как ты продержалась так долго?»

«Целый год вместе, и ничего».

«Железная ты, Катька».

«Ты глыба».

Ошибку нашли, извинились. Катя быстро выбежала на улицу, и минут пятнадцать простояла у входа, не двигаясь, просто дыша — туда-сюда, вдох-выдох, выдох-вдох. Стыльный осенний ветер проникал насквозь, пробирал до кости, остужая мысли, охлаждая чувства. Новый вязаный шарф развевался, скользя по пальто. Катя думала и считала:

«Десять. Потом одиннадцать, потом двенадцать... Потом...»

Что будет потом — представлять не хотелось.

Катя мотнула головой, всеми силами желая избавиться от гнетущих мыслей. По крайней мере, у нее есть работа. В любом случае, есть работа. Это должно радовать... Должно же?

Рассердившись на себя за растерянность, за то, что позволила глупым словам подруг задеть ее так сильно, вывернуть наружу так рьяно скрываемые страхи и дикое отчаяние, Катя двинулась вперед, сильно печатая шаг. Она ворвалась в «Зималетто» так стремительно, что почти и не заметила, как прошла мимо неестественно широко улыбающегося ей «Женсовета», мимо непривычно галантного Малиновского. Катя пролетела по коридорам компании в одно мгновение, распахнула дверь кабинета, и буквально врезалась взглядом в хмурого, мрачного Андрея Павловича.

Президент «Зималетто», мягко говоря, был зол. Гром и молнии уже сверкали над его головой, а черные ангелы напевали тревожные песни.

- Катя, где вас носит? - взревели стены. - Вы почему на звонки не отвечаете?

- Звонки? - удивленно похлопала по карманам пальто, открыла сумочку, достала из нее мобильный. - Разрядился, - грустно улыбнулась.

Андрей Палыч отвел взгляд.

- Катя, что же вы... - злость улетучилась из него, будто кто-то открыл дверь, и она вылетела со сквозняком.

- Простите.

Андрей поморщился, схватил в руки первую попавшуюся папку, но так и не открыл ее.

- Произошла ошибка. Но мы всё решили. Деньги обещали вернуть, и... - прикусила губу.

Андрей Палыч смотрел на нее, не мигая, каким-то странным долгим взглядом.

- Зря вы переживали, - покивала головой, берет сполз набок, Катя его сняла, поправив выбившиеся кудряшки волос на висках.

Андрей Палыч продолжал смотреть на нее напряженно.

«Нервы у него, конечно... Совсем расшатались», - подумала Катя.

- А хотите, я вам чаю с ромашкой принесу?

Андрей дернулся, будто очнувшись от каких-то мыслей.

- Кать, я... - поднялся с кресла. - Я к Роману Дмитричу собирался, - пробормотал он, отводя взгляд. - А вы себе сделайте... чаю.

Господин президент в последнее время вел себя немного странно. Наверное, сказалось напряжение последних месяцев - игра в правильные отчеты с советом директоров, лавирование между хотелками Милко и бюджетом, забег на длинные дистанции по франшизам. Всё это их всех немного свело с ума, а Андрея Павловича в особенности. Он практически помешался на работе. Девочки правы, Жданова теперь чаще увидишь в президентском кабинете, чем в клубе. Ну или с ней, с Катей. Но это другое...

- Кать, нам пора, - Андрей Палыч вошел в каморку, привалился спиной к стеллажам.

- Уже? - посмотрела на свои часики на запястье. - Ужас, - сняла очки, протерла их салфеткой. - Я сейчас... Подождете меня?

Андрей Палыч стоял неподвижно, взгляд прямой, странный, изучающий.

Катя нацепила очки. Быстро собрала вещи, выключила компьютер.

Пальто было уже у него в руках. Катя повернулась спиной, просунула руки в рукава.

- Всё? - спросила полувопросительно. - Идемте?

Секунда, две, и Андрей разжал руки, убрав их с Катиных плеч.

- Идемте, Катя, - покивал, открыл дверь, пропустил ее вперед, сам закрыл на ключ каморку и свой кабинет.

В компании давно уже никого не было. Впрочем, как обычно. В столь поздний час.

Пустые коридоры. Пустой лифт. Пустая парковка.

К дому приехали быстро. Андрей Палыч остановил машину. Посидели, помолчали.

- Кать, мы с Романом сегодня поспорили, - сказал он вдруг.

- Да? На что? - вежливо улыбнулась.

- Влюблены ли вы в меня или нет, - слова вылетели стремительно, хлестко.

Катя побледнела.

- Чт-то?

- Малиновский чушь несет, - заговорил быстро. - Ему все время чудятся заговоры и скрытые смыслы. Не обращайте внимания. Я не должен был вам говорить.

- Отчего же... - выдохнула, руки сжаты в кулачки, ногти впились в кожу со всей силы. - И... на что спорили?

- На поцелуй.

Катя выронила сумочку, полезла поднимать ее, руки дрожали, простые действия получались с трудом.

- Если Малиновский оказывается прав, то мы с вами целуемся.

Катя застыла на месте, почти не дыша. Сердце стучало прямо в ушах.

- Кать, простите. Я не хотел вас обидеть. Просто шутка такая. Малиновский, как всегда, шутит.

- Как всегда, - прошептала эхом. - Вы правы, - решительно повернулась к Андрею, спина прямая, на лице ледяная маска. - Это смешно, - сжала плотно губы. - Вам не о чем беспокоиться, Андрей Палыч. У Романа Дмитрича нет ни единого шанса выиграть спор, - отвернулась, взялась за ручку. - Спасибо, что подвезли, - открыла дверь, и буквально пулей вылетела из машины.

Андрей с ужасом смотрел Кате вслед, медленно осознавая масштаб произошедшей катастрофы.

- Ду-рак, - выдохнул отчаянно. - Какой же я дурак, - ударил со всей силы по рулю.


* * *


Роман болтал без умолку: о каких-то турках и шашлыках. Андрей особо не вслушивался, мысли вращались вокруг вчерашнего разговора с Катей.

Какого черта он ей все рассказал? Зачем? На что рассчитывал?

Наверное, надеялся, искренне надеялся услышать правдивый ответ. Наверное, хотел увидеть хоть какие-то эмоции. Хоть что-то, за что можно было бы зацепиться. Хоть что-то. Но не холодное равнодушие. И не вежливое: «Спасибо, что подвезли».

Наверное, он просто привык всегда говорить ей правду. Потому что как можно врать Кате? Врать Кате - это все равно, что врать самому себе - невозможно.

- Палыч, ты меня слышишь? - донесся голос Романа. - Как тебе идея? Поддерживаешь?

Андрей осмотрелся, повернулся в кресле к окну. Он сбежал в кабинет Малиновского почти сразу же, едва увидел Катю и услышал ее сухое: «Доброе утро».

- Что за идея? - развернулся в кресле к Роману.

- Деловая встреча с турками. Палыч, у тебя тугоухость или тугоумость? Что ты, друг, с утра не весел? Что головушку повесил? О «Зималетто», небось, думаешь?

Андрей приподнял бровь, сложил руки на груди.

- Вижу, что думы твои тягостные, друже. Уж не о деве ли смышленоглазой с косичкой тонко-жиденькой, что в темнице глухой сидит-заседает, да отчеты пером клепает, ты вспоминаешь?

Андрей переломал пополам карандаш.

- Малиновский, - выдавил сквозь зубы, предостерегающе.

- Злой ты, Жданов. Не ценишь мою доброту. А я, между прочим, уже все придумал, - сел на краешек стола, придвинулся к Андрею, и тихо сказал:

- Едем на встречу с турками. Официальная версия — знакомство и завязывание деловых отношений с выгодным поставщиком тканей. Истинная цель — расшевелить Пушкареву максимально сильно, чтобы она себя сама выдала.

Андрей хмыкнул.

- У тебя ничего не выйдет. Там ледяная Арктика, северный полюс.

- Жданов, у нас с тобой спор, - возмутился Роман. - Дай мне возможность доказать тебе, что я прав.

Андрей криво улыбнулся, сломал еще один карандаш, откинул его в сторону.

- Смотри, едем на дачу. Там — шашлыки, турки, «переговоры», - показал пальцами кавычки, хохотнул, - легкое вино, непринужденная беседа. Верь мне, я мастер выводить женщин из равновесия.

В руках Андрея развалилась на части компьютерная мышка.

- Это будет чистый эксперимент, - быстро заверил Роман, испугавших промелькнувшего хищнического блеска в глазах господина президента. - Палыч, дача, шашлыки, располагающая атмосфера вмиг расслабят Пушкареву и она тут же себя выдаст. Ты даешь добро?

Андрей мотнул головой.

- Делай, что хочешь, - произнес он отстраненно. - Ты проиграешь, в любом случае.

- А вот это мы посмотрим, - хлопнул в ладоши. - Что ж, Жданов, - вскинул руки вверх, - мы начинаем КВН.

Роман вскочил с места, и выбежал из кабинета воодушевленный.

- И я проиграю. В любом случае, - пробормотал Андрей, уронив голову на руки.

Малиновский, не теряя времени даром, рванул к Пушкаревой, поймал ее в коридоре возле принтера.

- Катенька, - схватил ее за руку, прижал руку к своей груди, - нам представилась редкая возможность. Один мой друг курирует визит турецкой делегации в Москву. Мы договорились о встрече, сегодня вечером. Выезжаем в три.

- Выезжаем? - Катя таращилась на него, как на приближение гуманоидов на ступах - в полном шоке.

- Встреча будет за городом.

- Но...

- Катенька, я вам не говорил, что вы сегодня выглядите просто сногсшибательно, - воскликнул он, поцеловал, застывшей в шоке, Кате ручку, и поспешил скрыться за дверью.

-Действительно, сногсшибательно Стиль «не влезай — убьёт», - печально вздохнула, и вернулась к принтеру.


Вечный двигатель, работающий не на лошадиных силах, а на креативных идеях и на коварных замыслах, по имени Роман Малиновский закружил по «Зималетто» со скоростью мухи, влетевшей в банку.

- Кирочка, это всего лишь скучная встреча с представителями народов Азии, - поведал он, столкнувшись с Воропаевой в лифте. - Мы изучим их предложения по поставке тканей, и все. Тебе совершенно незачем туда ехать.

Роман подмигнул Воропаевой добродушно, и поскакал дальше.

- Алло, Дим, - зашептал в трубку, проходя мимо «Женсовета», - дача должна быть как можно дальше от Москвы. Мясо, шашлыки. Давай, будь на связи.

«Женсовет» проводил Малиновского взглядом.

- Амур, ты уверена? - нервно переминаясь с ноги на ногу, спросила Шура.

- Более чем. А вот и Катюша идет. Девочки, приготовились?

- Я боюсь, - пропищала Таня.

- Ш-ш-ш, - зашипели на нее все.

Катерина подбежала к ресепшену, посмотрела на подруг вопросительно.

- Что опять случилось? Что-то с детьми, Свет?

Света неуверенно пожала плечами.

- С детьми все в порядке.

- Тогда это Захар? Опять он?

- Кать, ничего не случилось. Все в порядке, - натянуто улыбнулась Маша.

- Вы сказали «911», вот я и подумала, что что-то...

- Просто ты все время занята, тебя не дозовешься. Ничего не случилось, Кать. Тут... - достала коробочку. - К Танюше мама из деревни приехала, такие вкусные печеньки привезла. Мы вот почти все съели. Не хочешь тоже попробовать? Мы специально тебе оставили. А то ведь опять голодная будешь, без обеда.

Катя благодарно улыбнулась.

- Спасибо, девочки. Вот только... я тороплюсь. Мы скоро выезжаем на встречу. Можно, я прямо в коробке заберу, - быстро схватила коробку. - Спасибо, - улыбнулась, и убежала.

- Шур, ты зачем ей коробку отдала, - прошептала Маша.

- Я... я не ожидала, что она... так быстро. Ой, что же будет? - прикрыла рот рукой.

- Девочки, - прошептала Амура панически. - Кате нельзя на встречу. Ее нельзя оставлять одну... с Андреем Павловичем.

_________________
- Ты не туда идешь! Огни в другой стороне!
- Мне все равно, я зажгу свои.

-3-


- Разумеется, они по бабам едут, - выкрикнула Кира, шарахнув сумочкой по столу. - Ага, встреча за городом. Как же! Еще и деловая. А Катя — прикрытие. Старая схема. Я это чувствую. Малиновский врет. Опять врет, по глазам его хитрым вижу.

- Вот кобелины! Ки-и-ир, что делать будем? - положила пилочку для ногтей на стол, открыла лак, понюхала.

- Пока не знаю. Но так просто ходить налево я ему не позволю. То, что мы расстались, еще не значит, что он может вот так вот... гулять. Я этого не вынесу.

- Кир, - нанесла лак на ноготь, отодвинула руку от себя, посмотрела на результат придирчиво. - Но ты же сама его бросила.

- А как я могла его не бросить? Вик, он опять отменил свадьбу. Как еще я должна была реагировать?

- Не отменил, а перенес.

- В третий раз!

- Все они боятся загса, как огня. Надо было силой везти. Я бы тебе помогла.

- Андрей не собирался на мне жениться, вот, что. С самого начала не собирался. Он врал мне. Ради голоса, ради президентского кресла. Я и раньше это понимала, но теперь...

- Все они одинаковые, - покивала Вика.

- Вик, я не могу вынести самой мысли, что мною попользовались. Это так... отвратительно.

- Подлец, - яростно подула на свеженанесенный лак на ногтях. - Ки-ир, давай мы их похитим, и будем держать в заложниках до тех пор, пока они на нас не женятся.

- Вика! - воскликнула возмущенно. - Ты совсем уже? И кого «их»?

- Жданова и Малиновского. Тебе — подонок Жданов, мне — предатель Малиновский. Думаю... штамп в паспорте все исправит.

- Исправит? Что исправит? Там нет ни одного намека на исправление.

- Ну там... смоет грехи.

- Кровью, что ли?

- Супружеством.

- Вика, ты сошла с ума.

- Это всё потому, что у меня нет богатого поклонника. Мне не хватает денег даже на такси. Ки-ир, я без машины дышать не могу, - схватилась за горло.

- Ты же знаешь, что Малиновский не мультимиллионер, - усмехнулась.

- Я тут посчитала... - достала из косметички зеркальце и помаду, задумалась. Все дубы и пробки мира отразились в выражении ее лица.

- Что ты сделала?

- Посчитала. Смотри, у него есть квартира, машина, зарплата приличная. На первое время нам хватит.

- А ничего, что вы с Романом тогда - зимой - не очень хорошо расстались? Ты его обманула, что беременна.

- Да когда это было-то? Малиновский - кобель - бегает от одной модели к другой, у него память короткая, он уже и забыл все.

- Если ты так думаешь...

- Я уверена. Вот посмотришь, Малиновский - легкая добыча. Так что, где мы будем их похищать?


* * *


Катя вышла из каморки закрученная в шарф и загруженная папками.

- Катенька, вы уже готовы? - воскликнул Малиновский. - Вы как всегда пунктуальны.

Пушкарева вяло ему улыбнулась в ответ.

Андрей подорвался с места, и в мгновение ока отобрал у своей помощницы все папки, отнял, можно сказать, силой.

- Там еще коробка на столе, - пробормотала Катя, слабо протестуя.

- Вот это да! - Роман ослепительно улыбнулся. - Да с такой подготовкой мы не только турков, мы все иностранные компании привлечем.

Андрей закинул коробку поверх папок, прижал ее подбородком, неуклюже шатаясь, закрыл за собой дверь каморки.

- Договор на поставку тканей? Пожалуйста, - в шутку изобразил Пушкареву, протягивающую папки. - Договор с Папой Римским на пошив форменной одежды от Милко? Тоже имеется. Договор с МКС на изготовление гжелевых скафандров? Легко. Договор с Мадонной и Киркоровым на организацию утренника в Госдуме? Именно такой и подготовили. На все случаи жизни у нашей Катеньки найдется договор. Вот это профессионализм! Снимаю шляпу.

- Здесь, в основном, работа на дом, - скромно поведала Катерина. - Раз уж мы выезжаем рано, то и освободимся, наверное, раньше.

Малиновский хмыкнул, не удержавшись. Катя его реакцию расценила по-своему.

- Я бы хотела потом продолжить работать... уже дома. Если можно... Возвращение в «Зималетто» займет только время.

- Кать, - Андрей Палыч с грохотом уронил папки себе на стол. - Ничего вы домой не повезете. Доделаете завтра.

- Но как же...

- Работой будете заниматься в рабочее время. Вы почти не отдыхаете, - произнес грустно.

- Но...

- Это не обсуждается, Катя! - повысил голос.

- Хорошо, - опустила глаза.

Жданов метнулся в сторону Катарины стремительно, в глазах - раскаяние, в движениях — надрыв. Но сделав несколько шагов, резко остановился.

- Кать, простите, - плечи поникли. - Я...

- Катенька, - закричал Малиновский, с намерением отвлечь внимание от разыгравшейся драмы на себя. - А что в коробке?

- Там... - кинула взгляд на хмурого начальника. - Там печенье. Домашнее. Девочки угостили.

- Домашнее печенье? Какая прелесть! - Малиновский расплылся в улыбке, но Катя не оценила и даже не услышала, что он сказал. Она сверлила взглядом Жданова, а потом вдруг выдала:

- Я попрошу Колю, он заберет документы из «Зималетто» и потом поможет мне всё сделать.

Андрей дернулся, будто ему пощечину залепили.

- Что вы, Катя! - воскликнул он, и снова, словно опомнившись, вдруг сдал назад - заговорил почти просительно. - Кать, Катюш, зачем нам Коля. Если хотите, мы возьмем эти бумаги. И еще десятки других. Мы можем весь офис с собой увезти.

Повернулся к Малиновскому. Взгляд — ураган с грозовыми тучами.

- Роман Дмитрич, - крикнул ему злобно, - мы забираем всё, - подхватил папки, и сгрузил их опешившему от такого поворота событий Малиновскому. А еще коробку с грохотом сверху поставил.

- А-а... - пробормотал Роман.

- Замечательно, - Катя важно промаршировала мимо Малиновского к выходу.

Жданов вдруг заметался по кабинету, исполняя индийские прискоки. Он разворошил все, что лежало на столе, вывернул карманы пальто.

- Черт, - выругался нервно.

- Андрей Палыч, ключи от машины у меня, - донесся голос Пушкаревой из приемной.

Андрей пожал плечами, глупо улыбнувшись Роману.

- Совсем забыл, - улыбка расползлась еще шире, подошел к Малиновскому, ударил его по плечу — так, что Роман зашатался, пирамида из папок пришла в движение. - А ты чего стоишь? - подмигнул. - Идем.

Жданов вышел, хлопнув дверью перед носом у друга. Коробка с печеньем съехала, и приземлилась Малиновскому прямо в лоб.

- Блин-Масленица, - выругался про себя Роман, неуклюже выставил руку вперед, потянул за ручку, протиснулся в приемную.

- Жданов! - закричал. - Подожди! Черт... Еще одна дверь? Твою ж... матрешку, - кое-как выбрался в коридор. - Жданов, стой!

Пирамида из папок извивалась змеей, Роман, проклиная и свой план, и подлеца президента, смевшего называть себя его другом, медленными шажками плелся к лифтам. И вдруг.

- Роман Дмитрич! - заверещала Шура.

Папки подлетели вверх - секунда шока, мгновение невесомости - и они приземлились Роману обратно в руки, точнее преимущественно на лоб.

- Шурочка, - произнес сквозь зубы. - Что случилось?

- Роман Дмитрич, а вам тяжело? Давайте я помогу вам коробку с печеньем донести.

Лифт со звоном распахнулся где-то совсем рядом. Роман облегченно выдохнул.

- Спасибо, Шурочка, но я сам, - пулей влетел в лифт. - Жданов, что б тебя... Блин-Масленица, - нажал на кнопку, двери закрылись.

- Шурка, ты что наделала! Ты зачем позволила ему уехать? - зашипели голоса «Женсовета».

- Он уехал. ОНИ уехали!

- Это конец.

- Девочки, а что теперь делать-то? - пролепетал кто-то жалобно.

Малиновский нагнал Жданова с Пушкаревой только на парковке. Они с мрачными лицами таращились друг на друга.

- Я поеду с вами, - подмигнул Андрею, охотно сгрузил папки в багажник, коробку с печеньем забрал к себе в салон.

Как-то так вышло, что Жданов втолкнул свою ненаглядную Пушкареву на переднее сидение, рядом с собой. Роману пришлось довольствоваться поездкой со второго ряда. Впрочем, основному плану такое развитие событий нисколько не мешало. Турки были уже на месте. Приятные неожиданности поджидали своего момента.

Роман мысленно просчитывал свои дальнейшие действия, особо ни на что не отвлекаясь.

Катя щебетала с Зорькиным по телефону, умасливая его, чтобы он сказал ее папе, что Катенька будет на встрече и может немного задержаться.

Жданов агрессивно дергал коробку передач, сильно виляя на поворотах.

Пару раз звонила Кира. Но Андрей сбрасывал ее звонки.

Где-то через час Пушкарева вдруг опомнилась:

- Андрей Палыч, а мы... мы скоро приедем?

- Относительно, еще пятнадцать километров.

- Так много... Но... Я не знала, что встреча будет так далеко, и...

- Катенька, не переживайте. Мы туда и обратно. Успеете вы еще сегодня со своим Колей над отчетами поработать, - поддержал разговор Роман.

Машина вильнула вправо.

- А вот вы с Николаем — лучшие друзья, так?

- Да.

- И неужели вам никогда не приходила в голову мысль, что Коля может быть кем-то большим, чем просто друг? - Роман открыл коробку, вытащил печеньку, рассмотрел ее внимательно, и с аппетитом закинул в рот.

- Приходила, - охотно ответила Катя.

Машина сначала резко притормозила, потом вильнула вправо-влево, и перестроилась в правую полосу.

- Да вы что! - еще одна печенька оказалась во рту. - И что же?

Андрей выключил радио, и вцепился едким взглядом в Романа в зеркале заднего вида.

- Ничего. У нас даже поцеловаться не получилось, - доверительно поведала Катерина.

Жданов в зеркале был пунцово-красный.

«О, как его штырит-то», - восхитился Роман.

- Катюш, мне очень важно знать: с Андреем Павловичем вы смогли бы поцеловаться?

- С Андреем Павловичем?

- Да.

- Он ведь начальник... Я об этом даже не думала, - даже через сидение, даже со спины было заметно, что Катерина тоже покраснела.

- Катюш, а вы подумайте. Я просто мечтаю вывести вас на чистую воду, - заносчиво поведал Роман, и вдруг закрыл себе рот рукой в изумлении. Что он несет?

- Что? - Пушкарева даже развернулась в его сторону, посмотрела удивленно. - Что вы сказали?

- Я задал вопрос первым, - с большим усилием произнес Роман, из него буквально рвалась наружу правда. Что за дикая болтливость?

- Я же ответила, что не думала...

- А вы подумайте, - Роман позеленел от напряжения.

- Я... Это все из-за вашего спора? - спросила вдруг Катя.

- Спора?

- Да. Вы бились об заклад, что я влюблена... эм... Вы поняли.

«Откуда она это знает?» - звенела в сознании красная тревожная лампочка.

- Да, это все ради спора, - услышал Роман свой собственный голос.

Теперь уже Андрей развернулся к нему всем корпусом, и посмотрел с претензией.

- А... Эм... А можно я немного помолчу? - произнес Малиновский бледнея.

- Сколько угодно, - разрешил Андрей. - Тем более, что мы уже приехали.

_________________
- Ты не туда идешь! Огни в другой стороне!
- Мне все равно, я зажгу свои.

-4-


Идеальный план Малиновского с самого начала дал брешь. Причем, проблема вылезла с довольно неожиданной стороны.

Перекинувшись приветственными речами с турками, Роман спешно утащил Андрея на серьезный разговор.

- Жданов, ты можешь объяснить мне, что происходит? - зашипел гневно.

- А что происходит? - глупо пожал плечами.

- Палыч, кретинизм тебе не к лицу. Откуда Катя знает про наш спор?

Андрей замялся, неуклюже перемялся с ноги на ногу. Кинул взгляд на Пушкареву.

Катенька включила финансовое обаяние, и во все брекеты улыбалась туркам. Переговоры, судя по всему, шли в самом разгаре.

- Жданов, ты каблук, - заявил Роман. - Прекрати туда смотреть. Отвечай на вопрос.

- Я, - провел рукой по шее.

- Не смотри. На. Пушкареву. Там нет подсказок. Не смотри, я сказал!

- Я... случайно проболтался.

- Случайно! - выкрикнул на пределе границ шепота. - Палыч, ты совсем дурак, такие вещи говорить? Да еще случайно. И кому? Кате! У нас, между прочим, с тобой спор. Официально.

- А сам-то, - разозлился Андрей. - Ты зачем проболтался, что хочешь вывести ее на чистую воду? Катя... она же... она сейчас напридумывает себе... - провел рукой по воздуху, - невесть что.

Малиновский побледнел, вспомнив свои метания и невозможность сказать неправду, и уже собирался поделиться с другом проблемой, как вдруг... До них донесся заливистый смех Пушкаревой.

Оба резко обернулись на источник звука, да и застыли в полном шоке.

Вот тут-то кот в мешке и обнаружился.

Катенька сидела на диванчике в окружении чернобровых молодцев в тюбетейках, грызла шашлык, и над чем-то безудержно хохотала. Турки — два брата — раздобревшие формами вширь, тоже смеялись. Младший брат, Дениз Кемаль, обладатель густой шевелюры кудрей оттенком чернее тысячи и одной ночи, таращился на Пушкареву, не мигая. Старший брат, Бурак Кемаль, президент «АйлеКомпани», держал Катеньку за руку, и что-то планомерно ей втирал.

- Жданов, спокойно, - выставил руки вперед. - Стоять. Фу. Нельзя. Черт.

Но Андрея было уже не остановить. Он метнулся к террасе походкой кабальеро.

Роман кинулся следом.

- Прошу прощения, что оставил вас одних, - Андрей улыбнулся во весь оскал.

- Нэт промлэма, - турки перекинулись хитрыми взглядами. - Катья прэкрасний разказчиц.

- О, да. Катья прэкрасний, - подхватил младший брат, Дениз.

Всполохи Везувия сверкали во взгляде Жданова.

- Договор подписать хоть прамо сэйчас.

- Да-да, Катья прэкрасний, - не унимался Дэниз.

- Друзья мои, - воскликнул Малиновский, чувствуя, что еще мгновение, и между дружественными народами завяжется драка. - Мы подготовили для вас познавательную культурную программу. Катенька, можно вас на пару слов?

Катерина поднялась с диванчика.

- О, Катья, - прошептал Дениз на выдохе.

- Так вы из Стамбула? - поинтересовался Андрей сквозь зубы.

Спустившись с террасы к прогулочной дорожке, Катя заговорила вдруг первая:

- Что, Роман Дмитрич, вы еще не все вопросы мне задали, чтобы вывести на чистую воду?

- Катенька, - задержал дыхание, моргнул, прикусил губу. - У меня есть план, - произнес осторожно. - Турки очень привязаны к своей семье, к семейным ценностям, как вы знаете. Так вот... чтобы убедить их подписать с нами договор...

- Зачем убеждать? Я уже обо всем договорилась.

- Катя, - взъерошил волосы. - Вы... Вы не понимаете. Они из... вежливости так говорят.

- Да? - обернулась озадаченно на террасу. Дениз тут же принялся махать ей рукой, улыбаясь. - Только из вежливости?

- Нет, - произнес Роман. - Не только, - дернулся, досадливо поморщившись. - То есть... Катя, не задавайте, пожалуйста, больше вопросы. Сразу к делу: я пригласил тамаду.

- Тамаду? Но... у нас ведь не свадьба. А деловое... Деловая встреча.

- Екатерина Валерьевна, вы мелко мыслите. Где еще, как не в свадебном праздновании, отражается вся полнота русского духа и семейных ценностей?

- Но...

- Кстати, где печенье?

- Не знаю. Оно было у вас. Наверное, в машине.

- Катя, идите в машину. Нам нужно это печенье. Все, что домашнее и семейное — нам подходит.

- Роман Дмитрич, а где мы возьмем жениха и невесту?

- Катерина, вы ради «Зималетто» на все готовы?

- На все, кроме этого, - пробормотала, пятясь назад, - на что вы намекаете.

- Катя. Надо.

- Я...

- Вы со Ждановым уже и так - мать и отец «Зималетто». Адам и Ева мира моды.

- С Андреем Павловичем? - Кате стало дурно. - Но почему именно мы?

Роман молчал, трепыхаясь в приступах правды.

- Кать, - кашлянул. - Не спрашивайте меня ни о чем. Так надо.


* * *


- Шура, я до сих пор не могу понять, как тебе удалось узнать у Романа Дмитрича точный адрес встречи.

- Очень просто: я - спросила, он - ответил.

- Видимо, встреча не такая уж и секретная, как намекала Вика.

- У Клочковой уже давно прогрессирует ранний маразм. Помните, она всё хвасталась, что отбила у Кати Николая? И что же? Все оказалось выдумкой.

- Вот и сейчас напридумывала себе ерунду всякую, и ходит, треплется об этом по туалетам.

- Еще и Киру Юрьевну настраивает. Хотя лично я не вижу никакого смысла. Кира Юрьевна давно уже переболела Ждановым, и смотрит на него совершенно равнодушно.

- Вот-вот.

- Девочки, а я хочу сказать: как хорошо, что у Танюшиного Пончика есть лучший друг дальнобойщик.

- Да-а.

- А тут, в этой коробке, вполне удобно ехать.

- Еще бы окошко. Хоть одно.

- У тебя эксклюзивный матрас, накинутый поверх ящиков с картошкой. Сиди, и не жалуйся.

- Трясет очень.

- Значит, мы выехали за МКАД.

- Амур. Амура!

- Что? Чего кричишь?

- Просто темно тут, а на меня темнота действует угнетающе.

- Клаустрофобия, что ли?

- Не знаю. Я от Санта Клауса не особо фанатею. Вот Егорка — да.

- Амур, а что там звезды на сегодня обещают?

- Переменную облачность без прояснений. Девочки, я колоду карт, кажется, потеряла. Помогайте искать.

- Так тут везде картошка... И темно. Как мы?..

- Наощупь, Шуруп, наощупь.

- Повезло Тане и Ольге Вячеславовне, они в кабине едут.


* * *


- Кира, я не понимаю. Почему на Пушкаревой фата? И почему... Смотри! О, как в руку Жданова вцепилась! Как обезьянка в банан.

- Не кричи.

- А ты посмотри, посмотри сама, - протянула бинокль. - Это же конец света! Апокалипсис. Отпусти его! Отпусти Жданова. Иди с калькулятором так обнимайся!

- Вика, хватит кричать, - вернула Клочковой бинокль. - Голова болит, - потерла указательными пальцами виски.

- Но я не понимаю.

- Я тоже.

- Кир, давай, выйдем из машины, и оттаскаем ее за волосы.

- Вик, успокойся. Не мешай думать.

- А что тут думать? Надо сразу обозначить, кто здесь будущая мадам Жданова. А-то ведь турки им поверят.

- Это больше похоже на спектакль, специально разыгранный для...

- Точно, - перебила. - Жалкое зрелище! А турки-то, турки! Ты посмотри, как улыбаются. Кста-ати, - Вика внимательно вгляделась в бинокль. - Они ничего, - пробормотала, прицениваясь. - В золоте.

- Это, действительно, встреча с деловыми партнерами, - произнесла Кира разочарованно. - Кроме Пушкаревой других женщин больше нет.

- Ки-ир, ты это серьезно? - истерически рассмеялась. - Ты Пушкареву женщиной назвала? Держите меня семеро. Она ж страшнее атомной войны.

- Мне глубоко плевать, кто она и как выглядит, главное, что Андрей воспринимает ее только как секретаршу. Очень ценит — да. Но ничего более. Я уже даже привыкла к мысли, что она всегда рядом с ним.

- А Малиновский-то, - воскликнула Вика, даже не вслушиваясь в Кирины слова. - Хвост свой распушил, в микрофон вцепился. Павлин! Ки-и-ир, - закричала вдруг во все горло, - они танцуют! Бе-е, мне дурно сейчас станет.

- Что они делают?

- Танцуют. Сама посмотри.


* * *


- Андрей Палыч, вы оттоптали мне ноги.

- Я не танцор, как вы знаете, - споткнулся, прижал Пушкареву к себе плотнее. - Возможно, с Денизом вам было бы приятнее вальсировать, - прошептал ей в ухо.

Катя хмыкнула.

- Жених тут вы, Андрей Палыч. Вот и отдувайтесь.

- Я слышу в вашем голосе недовольство.

- Что вы, Андрей Палыч, я просто обожаю участвовать в хитрых замыслах Малиновского в качестве жертвы.

- Вам что, трудно? А хотите, - прокрутил Катю по кругу, снова прижался ближе, - я провожу вас прямо к Денизу?

- Очень хочу, - прошептала злобно. - Ау, вы больно сжали мне руку.

- Что вы в нем нашли только? - шаг, другой, споткнулся.

- Большую любовь, разумеется. Ауч. Андрей Палыч, вы почему остановились так резко?

- Я воодушевлен, - прошептал гневно. - Голова кружится от перспектив потерять вас, Катя. Как сотрудника, конечно же, - добавил одумавшись.

- Вот как? - теперь уже Катя споткнулась.

- Вы наступили мне на ногу, Катя? - посмотрел в шоке.

- Простите, - процедила сквозь зубы. - Но я финансист, а не танцовщица.

- Но мы даже не танцуем. Мы стоим на месте, - произнес обескураженно.

- Так давайте танцевать. Не разочаровывайте мое будущее начальство.

- О, не переживайте. Ни в коем случае не разочарую, - пообещал, пробуравив турков гневным взглядом.

- Аплодисменты, - закричал тамада в микрофон. - А теперь давайте пригласим молодоженов к столу.

Дениз подпрыгнул на месте, и ринулся было к Катерине, но брат его остановил, положив руку на плечо.

Малиновский сидел в углу стола, жевал печенье, и подозрительно молчал.

- Угощайтесь, дорогие жених и невеста, хлебом и солью, и всем, что бог послал.

Бог им послал сегодня шашлыки, баранину, плов и горы устриц в широких тарелках.

- Андрэ, - заговорил Бурак. - Мой друг, ты с Катья красивий пара.

- Катья красивий, - снова завел свою пластинку Дениз.

- Для менья болшой чест, если ты приехать и празновать свадьба у нас, в Турция.

- Катья? - брови Дениза взлетели вверх, кудряшки всколыхнулись.

Андрей отобрал у Малиновского печенье, и сгрыз несколько штук сразу.

Катя сложила руки на груди, удобно устроившись на диванчике.

- Ми показат вам наш традиций. Ми с брат уважат традиций. И гордитца, что нам дали болшая чест, бит тут, видет ваш конкурсИ. Шарик катать по тело, по пиджак. Карандаш в бутылка. Прыг-скок в мешок. Странний традиций. Но нам с брат нравица. Очень красивий.

- Да, красивий, - выдохнул Дениз, глядя на Катю мечтательно.

- Пообещат, чито приехат к нам в Турция, Андрэ, - Бурак провел рукой по усам.

- Простите, но ничего не получится.

- Почэму? Ви не будете женится всё-таки? Ви нэ пара?

Андрей закинул ногу на ногу.

- Мы уже женаты. Ничего не выйдет.

- Жэнаты? Ой-ой.

- Жэнаты? Катья? - Дениз помрачнел, в лице его отразилась вековая драма.

- Просите, ми нэ зналь.

Андрей, не мигая, смотрел на Катю. Катя запивала шашлык вином, и в его сторону даже не смотрела.

- А теперь, друзья, все внимание на экран. Подарок жениха невесте.

На белой стене дома появилась видео-проекция выступления Юлии Савичевой.

«Как твои де-ла?» - запели динамики.

- Как ты здорово это придумал, - подбежал к Андрею Малиновский. - Мы уже женаты, - передразнил. - Это гениально. Палыч, ты стратег!

_________________
- Ты не туда идешь! Огни в другой стороне!
- Мне все равно, я зажгу свои.

-5-


- Девочки, я боюсь идти туда одна.

- Амурчик, ты печенье заколдовала, тебе и отдуваться.

- Я заколдовала. Да. Не спорю. А коробку ты Кате позволила забрать.

- Я случайно. Я не ожидала, что она так быстро...

- Тише. Не кричите.

- Если и идти, то всем вместе.

- Всей толпой? Это вызовет подозрение.

- Девочки, давайте быстрее решайте. Мы и так уже вызываем подозрение. Огромная фура встала прямо у входа. На пустой улице, в частном секторе. На нас сейчас милицию вызовут.


* * *


- Ки-ир, смотри, там «Женсовет».

- Где?

- Вон там. Смотри-смотри, как курицы вокруг фуры бегают.

- Что они тут делают?

- На шабаш приехали. Пушкарева же ведьма. Даже ты со Ждановым в фате не танцевала, а она — пожалуйста. Ты у себя дома иголки случайно не находила?

- Вик, не говори ерунду.

- А вязаную куклу?

- Вика.

- А ты мне зря не веришь. О, ты погляди! За руки взялись, гуськом к входу двинулись. Сатану призывают. Что делать будем, Кир?

- Смотреть дальше. Я, если честно, пока не очень понимаю, что здесь происходит.

- Надо было почаще за своим благоверным следить. А вдруг он тоже в секте? Это объясняет всё, например, то, почему он за Пушкаревой все время таскается. Она же, чисто по внешности если смотреть, как минимум, с того света пришла. На страже темных сил. И на работу приходит всегда раньше всех. На метле прилетает. Правильно, там же, - показала пальцем вверх, - нет пробок.

- Ви-ка!

- А что? О, теперь остановились, и назад пошли. Кир, они точно проводят какой-то обряд. Смотри, как Амуру за руки тягают, вперед выталкивают. У тебя есть мелки?

- Нет. Какие мелки, Вика? - устало привалилась к спинке сидения.

- Чтобы круг начертить вокруг машины. Эту... как ее... пентаграмму.


* * *


Когда Савичева допела песню, и на стене, вместо захватывающего видео-клипа, всплыла расписная картинка с розочками и надписью «Поздравляем молодоженов Ждановых», турки зааплодировали стоя.

Катя выронила шашлык, и уставилась на Малиновского с претензией.

- Браво! - воскликнул Бурак. - Какой красивий пэснь. Очэн нравица.

- Браво, - выдохнул Дэниз печально.

- Поздравляем вас, Андрэ! А я сразу поняль, чито ви с Катья пара, - погрозил ему пальцем. - Ви так смотрель на ваш жэна. С любов и восхищений.

- Да? - Андрей провел рукой по шее, бросил быстрый взгляд на Пушкареву. Катенька таращилась на него во все глаза.

- Ви простите мой брат. Дэниз болшой поклонник настоящая жэнская красота. Дэниз, - повернулся к брату, сказал ему что-то на турецком.

Дэниз неохотно кивнул, встал из-за стола, и, не проронив ни слова, ушел в дом.

- Сэмия — самый важный в жизни каждый мужчина. Номэр адын. Андрэ, ви любите свой жэна?

Жданов выронил бумажную салфетку из рук. Невозможность молчать, нехватка дыхания, дикое удушье и привкус чего-то кислого на языке... Андрей чувствовал будто проваливается куда-то — в туман, в вязкую бездну. Мысли не слушались его.

- Я... - взгляд на Катю.

- Ну же! Смелее.

- Кажется, я...

- Андрэ, нэ надо стэснений. Любишь?

- Да, - расстегнул верхнюю пуговицу. Удушье сковало грудь. Что он творит?

Малиновский крякнул.

- Люб...лю, - вскинул взгляд на Катю, она не сводила с него глаз, смотрела пристально, требовательно. Андрей и до этого дышал с трудом, а сейчас и вовсе едва не задохнулся, пропустив стремительный удар в сердце.

- Оу, какой красавчик. Браво, Андрэ. Ви меня простите за еще адын вопрос, - придвинулся ближе. - Как давно ви жэнаты?

- Десять месяцев и две недели, - ответил, ни на секунду не задумавшись. А как тут думать, когда сердце стучит громче мыслей?

Катя вскинула брови вверх. В изумлении? В ужасе?

Малиновский подпрыгнул на месте, с трудом удержавшись, чтоб не зааплодировать.

- Так мало? - воскликнул Бурак. - Я прошу. Нэт, я настаиваю, чтобы пэрвий годовщина ви праздноваль у нас в Турция. Чито скажете?

- А почему бы и нет... - Андрей почему-то покраснел, чувствуя себя полным идиотом.

- А нэвэста?.. Оу, проститэ, жэна... нэ против? - повернулся к Катерине.

- Отчего же, - кашлянула. - Если мы не разведемся к этому моменту, то вполне можно, - разрешила великодушно.

Бурак захохотал в голос.

- Какой смэшной у вас жэна, Андрэ.

Андрей сжал в руках скатерть, натянуто улыбаясь. Пушкарева ему этого точно не простит. Что он творит? Что происходит?

Малиновский засмеялся следом за Бураком, пребывая в неописуемом восторге от слаженного коллективного вранья господина президента и его помощницы. Вот, что значит, работают давно вместе. Какая крепкая команда! Даже он, Роман Малиновский, им почти поверил. Вот это мастерство. Теперь понятно, как им удалось все советы директоров проскочить невредимыми и остаться у руля «Зималетто» непойманными. Филигранная работа.

- А теперь медленный танец жениха и невесты, - объявил тамада.

Катя уставилась на Малиновского уже угрожающе.

- Оу, прошу, пожалуйста, красивий пара — красивий танэц. Как там ви говорьят? За молодих! - Бурак поднял бокал вина, и выпил его до дна.

- Последний, завершающий танец, - пролепетал Роман, как бы оправдываясь перед Пушкаревой. Она так на него смотрела! Аж дух захватывал, и желудок сворачивался в морской узел. Еще этот кислый привкус на губах...

Андрей поднялся, протянул Кате руку, она неохотно ее приняла, и молча пошла следом на импровизированную танцплощадку возле террасы.

Заиграла музыка.

Катя положила руки Андрею на плечи, отвернулась.

- Что происходит, Андрей Палыч? - спросила тихо.

- А что происходит?

Вскинула на него рассерженный взгляд. Андрей глупо улыбнулся.

- Вы с ума сошли? Головой не ударялись?

- Нет, с головою все в порядке, - придвинул Катю ближе к себе, - а вот с сердцем, - положил ее ручку себе на грудь, - проблемы. Чувствуете, как бьется?

Катя открыла рот, и закрыла. Смотрела на него круглыми от удивления глазами.

- Не уходите от ответа, - прошептала гневно.

- Так вы спрашивайте, Катюш, - он улыбался ей так мило и искренне, и все еще прижимал ее руку к своей груди.

Катя застыла на месте, не двигаясь.

- Хватит на меня так смотреть, - сказала тихо, отвернулась.

- Как?

У Кати горели щеки. И все тело. Ноги не слушались.

- Андрей Палыч, - попыталась в очередной раз зацепиться хоть за что-то привычное и не такое пугающее, как пожирающий ее сейчас взглядом начальник.

- Что, Катюш? - сцепил вдруг свои руки у нее за спиной, крепко прижав за талию.

Катя всхлипнула.

- Что-то случилось? - прошептал прямо в ухо.

Язык онемел. Катя с трудом нашла в себе силы, чтобы сказать:

- Андрей Палыч, не нужно разыгрывать спектакль, вас отсюда все равно не видно.

- Кому не видно? - горячее дыхание опалило шею.

Катя мученически сжала Андрею плечи.

- Нашим новым партнерам. Они и так уже все увидели, и поверили.

- Катюш, поверьте, я сейчас думаю совсем не о партнерах.

О, да, Катя ему верила. И даже больше — она чувствовала, своей пылающей кожей ощущала, о чем именно сейчас думает господин Жданов, а точнее о ком.

Боже, она не доживет до конца этого танца. Свалится с инфарктом миокарда — в во-от такой рубец — прямо здесь, прямо ему в объятия.

Идея, повиснуть в объятиях, кинула в жар, и слегка отрезвила.

- Андрей Палыч, мы... - негоже так трястись, Пушкаревы не трясутся перед начальством. Папа бы никогда не одобрил такого поведения.

Мысли о папе, к сожалению, не привели ее в чувство, а, скорее наоборот, вогнали в краску.

- Катюш, вам так идет эта прическа, - во взгляде нежность. - Вы красавица.

Катя сбилась с шага, и с сердечного ритма. Ее будто бы припечатали в стену, и забыли отлепить.

Он же сейчас не серьезно все это?.. Он же...

- В последнее время я только о вас и думаю.

Это был решающий выстрел. В голову. Катю парализовало и контузило. Вокруг — белый шум.

- Кать, - этот голос, этот захватывающий, гипнотизирующий голос. - Вы хотели меня спросить о чем-то?

Да? А о чем она собиралась его спросить?

- Я, - в горле запершило, Жданов внимательно смотрел на ее губы. - Вы зачем им рассказали о?.. - облизнула губы. - Мы же договаривались... - перевела дыхание. - Мы договаривались, что никто не узнает.

- А разве это так страшно, что узнают?

- Да. Я не знаю, - вдохнула воздуха. - Они же потребуют сдержать слово, приехать в Турцию, отметить годовщину.

- Не вижу проблемы. Приедем и отметим.

- Я ее вижу. Зачем вам все это?

- Катюш, - прижался щекой к ее щеке, - а вы разве сами не понимаете?

Она ни черта не понимала. Все старые установки, все жизненные ориентиры свалились в тартарары. А вокруг... Белый шум и контузия. И Жданов пьяняще волнующий.

- Я...

Он опять смотрел на ее губы.

- Горько, - закричал вдруг во все горло Малиновский.

Катя замерла. Нехорошее предчувствие вызвало тошноту.

- Так это и был ваш план? - спросила быстро.

В глазах Андрея промелькнул испуг.

- Эта встреча была организована не ради выгодного сотрудничества, а ради... - отстранилась назад. - Так много усилий и все ради спора? Чтобы что? Чтобы вывести меня на чистую воду?

- Кать, все не так.

- Горько, - опять заголосил Роман.

Катя попыталась скинуть руки Андрея со своей талии, но он держал крепко.

- Все не так, Кать, - силой притянул ее еще ближе.

- Если вы меня сейчас поцелуете, я уволюсь, - процедила сквозь зубы. - Прямо сейчас возьму, и уволюсь.

- Кать, - в глазах боль.

- Отпустите меня, - по щеке покатилось что-то теплое. - Сейчас же.

Андрей разжал объятия, нехотя отошел назад.

- Это подло, Андрей Палыч. Играть на чувствах других — подло.

- Да ни на чьи чувствах я не играл. Разве что на своих, - досадливо поморщился. - Кать, все не так, как вы думаете.

- Не говорите мне больше ни слова, - отмахнулась. - Я не могу вас слушать, - не видя ничего перед собой, двинулась по дорожке.

Андрей пошел за ней следом.

- Малиновский все время твердил: Катя влюблена, Катя влюблена... - запустил руку в волосы, взлохматил прическу. - Я очень хотел узнать, что вы чувствуете на самом деле.

- Так спросили бы... Зачем было устраивать этот спектакль?

- Я боялся.

Катя повернулась к нему, лицо бледное, в слезах.

- Конечно. Вы боялись, что окажется, что Роман Дмитрич прав, - зло усмехнулась. - Разумеется. В таком случае меня пришлось бы уволить.

- Катя, все не так, - попытался взять ее за руку, но Катерина отпрянула, так резво, будто боялась уколоться.

- Я... - всхлипнула, быстрым движением руки вытерла слезы. - Я все же хочу внести кое-какую ясность. Идемте, Андрей Палыч.

Она развернулась, и зашагала в сторону беседки, где возле аппаратуры ошивался Малиновский, не оглядываясь.

- Роман Дмитрич, - налетела на него стремительно. - Ответьте честно, эта встреча затевалась только ради спора?

- Да, - брякнул Роман.

- Спасибо за честность.

Малиновский побледнел, осознав, ЧТО он только что сейчас натворил.

- Роман Дмитрич, я выражаю вам свою искреннюю благодарность за беспокойство.

- Катенька, а вы не так все... - попытался оправдаться.

- Очень даже так. Роман Дмитрич, я вынуждена признать. И поздравить вас, - пауза. - Вы выиграли спор.

Оба уставились на нее с недоверием.

- Что там за условие было? Поцелуй? - посмотрела на Жданова в упор. - Андрей Палыч, - подошла к нему.

Андрей от неожиданности даже отпрянул.

- Кать, вы, - пробормотал панически.

- Спор дороже денег, - положила ему руки на плечи.

Жданов замер, не дыша.

Катя придвинулась к нему решительно.

- Потерпите немножко, - привстала на носочки, и действительно поцеловала - без промедлений, без заминки. Поцеловала прямо в губы. Поцеловала по-настоящему - так, как еще несколько минут назад Андрей мечтал поцеловать ее сам.

Секунда, две... Миллион ударов сердца.

Катя стремительно отпрянула, развернулась, и зашагала прочь - к террасе.

Малиновский присвистнул.

А Андрей... Андрей стоял на месте, замерев, и, словно завороженный, смотрел Кате вслед — смотрел, как она идет по дорожке, принимает букет роз от Дениза, как прощается с турками, что-то говорит им, натянуто улыбается, а затем берет свою сумочку, накидывает на шею шарф, и идет к выходу.

_________________
- Ты не туда идешь! Огни в другой стороне!
- Мне все равно, я зажгу свои.

Вах, какие люди...

С нетерпением жду продолжение.

_________________
Уезжают таланты, творцы и умы,
едут люди отменно отборные.
И останутся там, как у всякой тюрьмы,
надзиратели и поднадзорные.

И. Губерман

Всегда рада вернуться с новым фиком, особенно когда он обречен на то, чтобы законченным

_________________
- Ты не туда идешь! Огни в другой стороне!
- Мне все равно, я зажгу свои.

-6-


- Они танцуют. Из-за веток плохо видно. Но Катя, кажется, молчит.

- Танцуют? Наша Катя и Андрей Палыч?

- Да.

- Обалдеть!

- Тань, они обедают вместе, ездят на выставки и показы. Катя забирает вещи Андрея Павловича из химчистки. Летом они уезжали в Лондон на выходные. Это как раз после расставания с Кирой. А в сентябре — в командировку, якобы в Прагу. А еще... Помнишь, ты случайно узнала, у Кати есть ключ от квартиры Андрея Павловича. То, что они сейчас танцуют — сущий пустяк по сравнению со всем остальным.

- Точно.

- И при всем при этом, между ними ничего нет.

- У Кати есть Коля.

- Катя — личный помощник Жданова. Ездить в командировки — ее обязанность.

- И вообще, танец может быть вынужденным.

- Я вижу ведущего с микрофоном, - пробормотала Амура. - Похоже, у них там концертная программа.

- Вот видите. Танец ничего не доказывает.

- А печенье? Где печенье?

- Я не знаю. Шур, перестань топтаться. Я сейчас упаду.

- А ты ухватись за забор.

- Я и так держусь изо всех сил, - процедила сквозь зубы Амура.

- Правильно, девочки. Нельзя вмешиваться. Вполне возможно, что печенье осталось нетронутым. Как мы тогда объясним свое вторжение? Хорошо, что не пошли.

- Более того, мы можем испортить важные переговоры, - заметила Ольга Вячеславовна. - Ох, говорила я вам: не лезьте. И что? Послушались вы меня?

- Мы же хотели как лучше, - жалобно протянула Шура.

- Шуруп, перестань шевелить плечами. Я соскальзываю. Держите меня крепче.

- Держим. Что там видно?

- Ничего особенного. Танец закончился. Они отошли еще дальше, мне теперь ничего не видно.

- Давайте подгоним фуру поближе, и понаблюдаем из кабинки.


* * *


- Ки-и-ир, эти курицы блокируют нам выезд. И обзор. Ничего не видно. Что будем делать?

- Ждать, пока уедут, - пробормотала Кира устало.

- Без печки, с выключенным светом? Мы замерзнем, как суслики.

- А у нас разве есть выход?

- Теперь уже точно нет. Идиотки, они перекрыли всё движение.

Кира в очередной раз набрала номер Жданова. Послушала долгие, выматывающие душу, гудки.

- Не берет?

Кира пожала плечами.

- По крайней мере, он танцует опять со своим пугалом. А это значит, что баб поблизости нет, отлетели с криками «кар», - заржала. - Ки-ир, я замерзаю, ночью на улице обещали ноль градусов. А этот цирк уродов может торчать тут вечность. Там Сатана не призывается. Походу, какие-то накладки с обрядом. Шура лишком длинная, создает помехи с сотовой связью и с потусторонним миром. Или у Амуры брошь заклинило. Световые зайчики в космос не летят, - разразилась истерическим хохотом.

- Вик, помолчи, а?..

- А что сразу я? Сначала они устраивают танцы с бубном у ворот, потом виснут на заборе, теперь это... Я проголодалась, вообще-то. А те турки выглядят вполне... аппетитно, - хохотнула.

- Андрей не должен узнать, что я за ним следила. Вик, ты меня слышишь? Ты зачем открыла дверь? - прошептала испуганно.

- Хочу кинуть какой-нибудь булыжник в фуру. Пусть знают, что темные силы их услышали, и что пора им отсюда уезжать, - выскользнула из машины, прижалась животом к обочине, и поползла вперед.

- Вика! Боже... За что мне все это? - приложила ладошку ко лбу, из мобильного выплывали ноющие, парализующие всякую надежду, гудки.


* * *


- Шах и мат, Жданов, - нарушил тишину Малиновский. - Катенька размазала нас нашим же оружием.

Ветер поднял листву на дорожке.

- А как эффектно она призналась тебе в любви. Даже меня проняло... Я, конечно, могу сейчас позанудствовать, и сказать: а я тебе говорил, а я тебя предупреждал, - усмехнулся, - но чувствую, что ты, максимум, сломаешь мне нос. И никакой благодарности.

С неба посыпались редкие капли дождя.

- Знаешь, я тебе даже завидую, - положил Андрею руку на плечо. - Такая любовь, - помолчал. - Жаль, что ты мне не верил.

Роман посмотрел на затянутое густыми облаками небо.

- Катя-Катерина, маков цвет. М-да... Палыч, временами я ее даже боюсь, - скривил рот в усмешке. - Мне часто кажется, что Катенька меня за что-то люто ненавидит... А уж сейчас, - фыркнул. - Ты видел, как она меня пригвоздила своим «Спасибо, Роман Дмитрич»? У меня мурашки до сих пор по коже бегают. Ух! Какой накал страстей. Как она зла.

- Еще не все потеряно, - пробормотал вдруг Андрей, словно отмерев, оттаяв.

Он не сказал больше ни слова, сорвался с места. Прошел мимо всех: турков, тамады, охраны, не глядя, не обращая внимания. Выбежал за ворота, ничего не видя перед собой. Подскочил к машине.

- Кать! - закричал на всю улицу, обнаружив, что салон пустой и Катерины нигде нет.

- Катя!

Заметался по парковке. Подбежал к водителю фуры.

- Простите, вы не видели тут девушку?

Водитель натянул на голову капюшон, его пассажиры отвернулись, кутаясь в шали и пожимая плечами.

- Серый шарф, серое пальто, в очках... круглых таких. Невысокая, - показал рукой высоту в районе своего пояса.

- Пошла в ту сторону, - сиплым голосом протянул водитель, и тоже отвернулся.

- Спасибо, - бросил Андрей, и, не теряя ни минуты, кинулся скорее к своей машине.

В канаве у забора лежал какой-то алкаш, черные волнистые волосы, худощавый.

- Мужик, ты не видел тут девушку в сером пальто? - решил уточнить полученную информацию.

Алкаш громко закашлял, и кинул в Андрея булыжником.

- Прости, я не хотел тебя отвлекать, - увернулся. - Холодно. Не лежал бы под дождем.

Завел машину, и медленно поехал вперед.

Элитный поселок в сумерках выглядел довольно устрашающе: пустая улица, отсутствие освещения, кривые, облысевшие кроны деревьев и протяжный лай собак.

Проехав сто метров, Андрей уже начал паниковать, нервно сжал руль, втопил педаль газа, и выдохнул только тогда, когда фары высветили знакомый силуэт, бредущий вдоль обочины.

Она обернулась. И тут же развернулась обратно, и ускорила шаг.

- Катя! - закричал, опустив стекло. - Кать, садитесь в машину.

Катерина умудрилась отвернуться, уже будучи отвернувшейся.

- Андрей Палыч, я вызвала такси. Не переживайте, я сама доберусь, - она почти бежала, волосы развевались на ветру, шарф подпрыгивал вверх-вниз при каждом шаге. Катенька маршировала решительнее, чем целая рота солдат.

Андрей выскочил из машины, кое-как припарковавшись, нагнал Катю, схватил ее за руку, вынуждая остановиться.

- Кать, - попытался заглянуть ей в глаза.

Катя отвернулась.

- Кать, нам надо поговорить.

- Мы уже все выяснили.

- Ни черта мы не выяснили! - выкрикнул отчаянно.

Катя поморщилась.

- Простите, - положил ей руки на плечи, вынуждая повернуться. - Кать, то, что там насочинял Малиновский... Я не воспринимал это всерьез. Иначе я бы не рассказал вам ничего, - Катя смотрела вниз, по-прежнему избегая его взгляда.

- А как же встреча? Тоже не всерьез? - голос глухой, опустошенный.

- Роман сказал: дай мне только шанс, и я докажу, что прав.

- И вы дали ему этот шанс, - покивала, ударила руками по швам.

Андрей сжал в руках ее воротник.

- Я очень хотел ему верить. Кать...

- Вы опять мне врете, - вздохнула, отвернулась.

Андрей разжал воротник, заботливо пригладил его.

- Роман вселил в меня надежду... Этот шанс нужен был мне.

Поправил шарф.

- Холодно, Катюш, - притянул ее за воротник к себе. - Вы сейчас промокните, - обнял, заключил в объятия, Катя не сопротивлялась.

- Вы самый дорогой для меня человек, - сказал тихо. - Я хочу, чтобы вы это знали, - потерся подбородком о ее макушку.

- Я хочу развестись и уволиться, - всхлипнула.

- Это пройдет, - засунул замерзшие руки ей под пальто, обнял Катю за талию.

- Я вам не доверяю, - шмыгнула носом.

- Я сам себе не доверяю. Все правильно, Катюш. Держите меня на коротком поводке.

- Вы врете, - прошептала еле слышно.

- Кать, где ваша шапка?

- А ваше пальто?

Она впервые посмотрела ему в глаза. Андрей счел это добрым знаком, и решил закрепить свой успех.

- Мы сейчас замерзнем, и простудимся. «Зималетто» останется без президента и без его помощницы. Нехорошо.

- Нехорошо, - покивала.

Глаза огромные, чистые, завораживающие. Смотрит испытующе. Не верит. Но и не убегает, не делает попытки выбраться из объятий.

Андрей выпал в осадок. Засмотрелся сам.

- Катюш, - сказал спустя некоторое время, не прерывая зрительного контакта. - Пойдемте в машину?

- А как же такси? Оно скоро должно приехать.

- Малиновский разберется.

При упоминании злосчастной фамилии Катерина вздрогнула.

- Кать... - разжал объятия, протянул ей руку. - Поехали?

- Куда?

- Домой. Я отвезу вас домой. А завтра... Завтра вы накажете меня по всей строгости.

Катерина усмехнулась.

- По всей строгости?

- С учетом трудового кодекса и вашего знаменитого милосердия.

Катерина смахнула опавший лист с плеча Андрея, сняла невидимую соринку с рукава его пиджака.

- Я могу придумать вам любое наказание? - спросила невинно.

- Какое пожелаете, - заявил он, широко улыбаясь, как самый счастливый кролик перед гипнотизирующим удавом.

- Любое-любое?

- Любое-любое. Кроме увольнения и развода, - добавил быстро.

Катя хмыкнула.

- Хорошо.

Она обошла его, проигнорировав протянутую руку, открыла дверь, и села в машину.

Андрей, широко улыбаясь, обогнул капот, запрыгнул на водительское сидение.

- Катюш.

Она перестала возиться с ремнем безопасности, подняла на него глаза.

- Можете записать мне это тоже в проступки.

- Что?

Завел двигатель, поправил зеркало заднего вида.

- Вот это, - быстро повернулся к ней, и поцеловал. Катя не успела даже понять, что произошло, как он стремительно отпрянул, и дал по газам.

В шальном взгляде Андрея Жданова плясали шаровые молнии.

«Нет мне прощения», - думал он, замирая от предвкушения грядущей расправы, на губах его застыла глупая улыбка, которая в скудном свете немногочисленных фонарей временами отсвечивала страшным оскалом.

Катенька его уничтожит. Размажет по стенам каморки.

Андрей гнал машину, сгорая от нетерпения оказаться в завтрашнем дне.

Катя всю дорогу бросала на своего начальника быстрые взгляды и тяжело вздыхала.

_________________
- Ты не туда идешь! Огни в другой стороне!
- Мне все равно, я зажгу свои.

Чуть не пропустила такую прелесть. "И смех, и слезы, и любовь"...
Такие все "живые", настоящие. Малиновскому медаль и орден за его спор.
Надеюсь, что Жданову наказание понравится )))
Автору мильон спасибов, вдохновения и новых чуд )))))

Кто же ей даст...

Автору

_________________
Уезжают таланты, творцы и умы,
едут люди отменно отборные.
И останутся там, как у всякой тюрьмы,
надзиратели и поднадзорные.

И. Губерман

Helenvu
Яна





-7-


- Он уехал?

- Вроде, да. Машины не видно.

- Уф. Когда Катя выбежала, я думала, мое сердце улетит в стратосферу. А уж появление Андрея Палыча... - помахала перчатками перед лицом.

- Боже, как он кричал! "Катя", - шепнула, передразнивая. - "Катя!"

- Не напоминай. Я сама готова была подняться, и выйти к нему на этот крик.

- А я ходить еще долго не смогу.

- Маш, ты как? Дыши, Маш.

- Валерьяночки у вас нет случайно?

- У меня нет.

- И у меня.

- Дурно мне.

- Есть только аспирин.

- Давай сюда. У меня и жар, наверное, есть.

- Это потому что мы все в кабинку залезли. Тесно очень.

- Я когда поднималась, потеряла сапог.

- Танюш, - хихикнула, - ты почти как Золушка.

- Нет, Золушка — Катя. Фура — тыква. А мы — крысы. Иначе нас не назовешь. Катя ведь не просто так бежала. У них что-то произошло. Вы видели Андрея Палыча?

- Лучше не видеть. Не напоминай. Давай еще одну таблетку.

- Думаешь, они поссорились?

- Не знаю. Но вполне возможно.

- Вот, как всегда, хотели как лучше, а получилось...

- Девочки, давайте вылезать, пожалуйста. Я сейчас задохнусь.

- И сапог Танюшин искать, пока его дождь не намочил.

Страшный грохот раздался где-то за стенкой.

- Мамочки, - заверещала Маша.

- Это Жданов вернулся?

- Нет, только не он. Андрей Палыч нас убьёт. Простым увольнением мы не отделаемся.

Грохот повторился. Женсовет залег на низ, обхватив головы руками.

Водитель фуры медленно приоткрыл дверь, осмотрелся.

- Нет там никого, - пробормотал он озадаченно. - Пойду посмотрю...

- Девочки, это картошка взрывается, - предположила Света.

- Точно. Работает белорусская мафия, - дрожащим голосом прошептала Маша.

- В глазках вполне может быть спрятана взрывчатка.

- Ага, и партизаны с гранатами. Девочки, держите себя в руках.

- Мне страшно.

- Дайте еще таблетку.

- А мне брому.

Водитель фуры быстро вернулся, сел за руль.

- Так, красавицы. Давайте-ка мы отъедем. Не нравится мне все это.

- А-а-а, страшно.

- Маша, тише. Не ори.

- Поехали скорее.

- А как же мой сапог?

- Танюш, жизнь важнее.

- Мы потом за ним вернемся. Надо осмотреть картошку.

- И допросить.

- Там вертолетов не было видно?

- Каких вертолетов?

- Если за нами слежка, то, скорее всего, уже работает ЦРУ.

- Маш, ты пересмотрела боевиков.

- Не ЦРУ, а ФСБ.

- Дамы, - крикнул водитель, прервав поток голосов. - Какой сапог?

- Мы когда сюда залезали, у Танюши выпал сапог.

- Я за ним не пойду.

- Если мы откроем дверь, то все вывалимся.

- Спокойно, - опять крикнул водитель. - Я заберу ваш сапог.

- Его убьют, сейчас его убьют, - пронесся по салону шепот.

- Я сразу почувствовала, что в этом поселке живут одни бандиты.

- Девочки, успокойтесь.

Водитель вернулся с сапогом, отдал его, трясущемуся и жмущемуся друг к дружке, Женсовету.

- Наверное, не успели взять на мушку, - прошептала Маша. - Счастливчик.

Фура уже начала отъезжать, как снова раздался грохот.

- А-а-а-а-а.

- Это точно картошка взрывается.

- Нас всех положат.

- Амура, что там говорят карты?

- Карты придавило к сидению. Перестаньте паниковать. Вы меня сейчас оглушите.

- Я больше никогда в жизни не буду есть драники, клянусь, только отпустите нас. У меня есть сын, Егорка. Пожалейте ради сына.

- Маша, никто нас не держит. Хватит кричать. Видишь, мы едем. Уже отъехали.

- А как же печенье и Катя?

- У меня есть идея. Маша, не кричи. Дайте ей еще какую-нибудь таблетку.

- Шурочка, у меня паническая атака. Я не могу успокоиться.

- А ты вспомни Федю на мотоцикле.

- Мне не до Федьки сейчас.

- Девочки, помогите достать телефон из кармана.

- Сейчас.

- Ауч, Амура, ты придавила мою руку.

- А мне локтем в щеку ударила.

- Вот, держи.

- Девочки, только тихо.

- Шур, а что за идея?

- Не идея, а так... смутная догадка. Сейчас проверим.

Машину подбросило на яме. Тут и там послышалось недовольное бормотание.

- Алло, Роман Дмитрич, - закричала Шура. - Роман Дмитрич, вы случайно не пробовали Танюшено печенье? Да, это Танюша пекла. Что? Пробовали? - вытаращила глаза. - И как вам оно? Вкуснятина?.. Почти все съели? Ага. Да, очень вкусное. А... Эм... Роман Дмитрич, а вы один пробовали или кто-то еще? Нам просто важно собрать как можно больше мнений. Танюша хочет запатентовать рецепт... Да? Андрей Палыч пробовал, но не поделился впечатлением... Вот черт. Я хотела сказать, очень жаль. Мнение Андрея Павловича очень важно для нас.

- То есть он сейчас может говорить только правду? - тихим шепотом поинтересовалась Маша.

- Видимо, да, - подтвердила Амура.

- Спроси про Катю и Андрея Палыча. Только аккуратно какой-нибудь.

- Роман Дмитрич, надеюсь встреча у вас хорошо проходит? Катюше нашей удалось договориться с иностранцами? Что? Даже подставную свадьбу наметили? Наша Катя и Андрей Палыч? А как же... Да, после того, как поцеловались, конечно, поверили... - выразительно переглянулась с Женсоветом. - Да... Это вы меня извините, Роман Дмитрич. Не хотела отвлекать... Но они поссорились? Понятно. Конечно, вы очень заняты. А печенье?.. Что? Прямо сейчас доели? Да. Вкусно. Спасибо, я Танюше обязательно передам.

- Дай мне трубку, срочно.

- Маш, тебе зачем?

- Очень надо. Вопрос жизни и смерти.

- Эм... Роман Дмитрич, - пробормотала Шура неуверенно. - Тут еще Мария Тропинкина тоже не спит, переживает по поводу печенья. Она хотела у вас что-то спросить.... Я передаю ей трубку.

- Роман Дмитрич, когда мы были вместе... ну, вы помните... Скажите, как я была... в постели? Огонь? Точно? - широко улыбнулась. - Спасибо, Роман Дмитрич, это всё, что я хотела узнать.

- Маша, - зашикали девочки.

- А что? Когда еще такой шанс представился бы? А теперь я точно знаю, что богиня.

- Ох, Маша.

- Лучше бы с Федькой помирилась. Богиня.

- Роман Дмитрич, спасибо большое, я передам ваши слова Танюше. Обязательно. До свидания. До завтра.

- Уф-ф, у меня аж ладошки вспотели, - пробормотала Шура.

- То есть они уже целовались.

- Но только для подставной свадьбы.

- И тут же разругались в пух и прах.

- Девочки, что мы натворили! Вы хоть понимаете, ЧТО мы наделали?


* * *


- Боже, Вика! Наконец-то. Ты где была? Я чуть с ума не сошла.

Клочкова вытащила салфетки, протерла лицо от грязи.

- Миссия выполнена. Бабсовет изгнан с ключевых позиций. Теперь пункт обзора только наш.

- Вик, я не знала, что ты можешь быть такой дикой. Посмотри на себя.

- Ерунда. Переоденусь, высохну. Кстати, ты зря набираешь Жданову. Он сейчас за Пушкаревой гонится.

Кира отняла телефон от уха.

- В смысле?

- А ты ничего не видела?

- Что?

- Ну ты даешь! Сначала Пушкарева выскочила, вся такая не в себе. Налетела на меня, и даже не заметила. Потом твой Андрюша выбежал. Орал на всю улицу «Катя».

- Я слышала крик, но не поняла, что...

- Кира, это же основа основ. Как говорят, слышу звон, да и... да и людей насмешишь, - рассмеялась. - Такие вещи надо знать.

– И что? Где они?

- Думаю, до границы добежать не успели.

- До какой границы?

- Какой-нибудь. Пушкареву же туркам в рабство хотели продать. Турки, конечно, упирались. Такие брекеты, юбки бронированные — никакая паранджа не спасет. Но Малиновский, зараза, умеет втюхивать всякую ерунду. Короче, они обо всем договорились, но тут Пушкарева и психанула. Подалась в бега, даже букет роз по пути потеряла. Какие тут розы, если грозит рабство?

- Ви-ик, что ты несешь?

- Чистую правду. Можешь, кстати, расслабиться. Путь к Жданову теперь будет свободен, - посмеялась. - Что ты делаешь?

- Звоню Роме.

- Правильно, пусть тоже отправляется в погоню. Андрею нужно будет подкрепление. Кста-ати, а Женсовет ведь тоже может быть в заговоре...

- Ви-и-ка, помолчи, прошу, - выдохнула. - Алло, Ром. Ром, я Андрею не могу дозвониться. Ты не знаешь, где он? Что? С Катей мирится... А... Андрей проиграл пари, и теперь вымаливает прощение? Эм-м... А что за пари, Ром? Что? Не можешь говорить? А почему? Ром, алло. Тебя не слышно. Что? Пари на равнодушие? Это что такое?.. Ром, алло. Отключился, - посмотрела на потухший экран. - Ничего не понимаю.

- Видишь, они ее проспорили. Туркам. Что и требовалось доказать, - подняла палец вверх. - Готовь сани с лета, не выловишь и рыбку из пруда, - изрекла глубокомысленно. - Такие вещи надо знать.


* * *


В машине играло радио:

«Собираю наши встречи, как на нитку. Это серьезно...»

Напряжение нарастало.

Катя нервно складывала шарф в гармошку. Андрей буравил взглядом красный свет светофора.

«Я к нему поднимусь в не-бо. Я за ним упаду в про-пасть...»

У Кати левая щека горела от пристальных взглядов. Руки Андрея намертво вцепились в руль, пальцы свело от перенапряжения.

Молчание сводило с ума обоих.

Москва дымила пробками. Ливень барабанил по стеклу, издеваясь над дворниками, монотонный скрип которых напоминал маятник. Тик-так, тик-так, тик-так.

«Понимаю, что для вида я друзьям улыбаюсь, это серьезно...»

Тик-так, тик-так, тик-так — это стучит сердце. Точнее оба.

Снова загорается красный.

- Кать, - тихий голос разрывает тишину.

Она поворачивается. Как раз в тот момент, когда Андрей оказывается совсем рядом.

Секунда. Движение. И они целуются. Отчаянно. Так, будто давно ждали этого, будто только об этом и думали.

Дождь барабанит, заглушая звуки вокруг. Из динамиков льется музыка.

Катя упирается ладошками в его грудь.

- Андрей... - замолкает, отвечая на поцелуй. - Не надо, - собрав всю волю в кулак, отталкивает его. - Я... - заправляет волосы за ухо. - Не надо.

- Конечно, Катюш, - широко улыбается. - Как скажете, - дает по газам, снова поворачивается к Катерине, улыбка до ушей.

Катя отворачивается. Левая щека плавится. Дыхание? Оно отправилось в сто километровые скачки.

«Я к нему поднимусь в не-бо. Я за ним упаду в про-пасть...»

- Выключите, пожалуйста, музыку, - Катя втянула шею в плечи, подняла повыше шарф - скрылась.

- Кончено, Катюш. Кать...

И снова тишина.

Когда подъехали к дому, Жданов пулей выскочил из машины, чтобы открыть Кате дверь, но не успел - Катерина вышла сама, и теперь таращилась на начальство, не мигая, не зная, что делать и как себя вести.

Запах сырой листвы, пузырьки на лужах. Невыносимое напряжение.

- Я вам не верю, - предупредила, на всякий случай — провела черту, невидимую границу.

- Конечно-конечно, - отмахнулся, как от чего-то незначительного.

- Мне пора, Андрей Палыч.

Сделала шаг вправо, Андрей шагнул тоже вправо. Катя — влево, и Андрей тоже — влево.

- А.

- Простите, Кать. Я случайно, - рассмеялся.

- Вы промокните.

- Вы тоже.

- Мне пора.

- Да, вам пора.

Так и стояли. Смотрели друг на друга. И молчали.

- У вас роман, что ли? - спросил вдруг Зорькин, выйдя откуда-то из темноты.

Катя вздрогнула.

- Коля!

- Я тебя тут жду уже полчаса. Сама же просила.

- Просила? - Андрей с недоверием посмотрел на Катю.

- Просила-просила, просила встретить.

- Вот, как.

- Так у вас роман? - не сдавался Коля.

- Нет. Ты что несешь? - завозмущалась Катя.

- Не роман, а серьезные отношения, - невозмутимо поправил Андрей.

Катя буквально подпрыгнула на месте.

- Точно. Очень серьезные, - покивала, щеки - красные, очки - сползли набок. - Начальник и помощница — что может быть серьезнее и официальнее?

- Только женитьба, - подтвердил Андрей.

В этот раз Катерина вздрогнула как от обстрела из картечи. Недоверчиво повернула голову, и уставилась на Жданова с большой претензией.

- Понятненько, - протянул Зорькин. - Вы, конечно, как хотите, а я промокнуть не собираюсь. Где ваши папки?

- В багажнике, - Катя быстро метнулась к машине. - Андрей Палыч, не откроете?

- Отчего же... - помог сгрузить Зорькину папки. - Эм, Николай, Коля, - позвал. - Погоди-ка... Ты куда пошел?

- В подъезд. Говорю же: промокну сейчас.

- В этот подъезд? Домой к Катерине? - вскинул руку в направлении подъездной двери. - Николай, погодите, - вытащил бумажник, закинул Зорькину поверх папок несколько тысячных купюр.

- Это что?

- Прибавка к зарплате.

- С чего такая честь? Я, между прочим, хорошо зарабатываю. Вы же мне «Никамоду» отдали.

- Не тебе, а Кате.

- Ну да, Кате — что не мешает мне хорошо зарабатывать. У меня вон и костюмы есть, и машина новая. Мне не нужны ваши подачки.

Андрей подошел ближе, обнял Зорькина, улыбнулся ему «душевно», в глазах - скрытая угроза.

- Вы очень большой профессионал, Николай, - похлопал по плечу. - Но особенно ценным работником вы будете, если пойдете с этими папками работать к себе домой. Ты понял меня, Николай, - сжал плечо Зорькина, посмотрел устрашающе.

- Очень даже понял, - повернулся к Кате. - Ревнует? - спросил вдруг.

- Коля!

- Зорькин!

Прикрикнули на него одновременно.

- Ревнует, значит, - покивал понимающе.

- Скорее самадурит, - выдохнула Катя. - Спасибо, Андрей Палыч, что подвезли. Коль, вы... ты решай тут сам: продаешься или нет. Пойду я, - она развернулась, и решительно пошла к подъезду.

- Эх, Николай, если бы ты знал, как я хочу тебя сейчас размазать по этим лужам, - поведал доверительно.

- Знаю, - тихо пробормотал Коля.

- Но там, - постучал по папкам. - Слишком важные документы.

- Как же мне повезло. Знаете, я тоже пойду, наверное... К себе домой.

- Вы очень сообразительны, Николай, - несколько раз похлопал Колю по плечу, улыбаясь широко и «доброжелательно».

Зорькина повело вниз от этих "дружеских" похлопываний, он спешно отскочил в сторону.

- Осторожнее, Николай, не поскользнитесь, - улыбка сползла с лица, Андрей отвернулся, и посмотрел на окна стоящего перед ним дома.

Второй этаж? Или третий?

_________________
- Ты не туда идешь! Огни в другой стороне!
- Мне все равно, я зажгу свои.

-8-


За окном кружил листопад — желто-красный, депрессивно-парадный. Порывистый ветер ударялся в стены, отскакивал, вгрызался в верхушки деревьев, летел дальше, раскручивал провода.

Андрей сидел в кресле неподвижно и смотрел на дверь. Горячая чашка грела руку. Запах кофе и монотонный гул компьютера возвращали иногда к реальности — на время, пока воспоминания вчерашнего вечера не врезались в память снова.

Он вчера целовался с Катей.

Боже, тут и двадцати кружек кофе не хватит, чтобы прийти в чувства.

Он признался ей в любви.

Он. Ей. Признался в любви.

Ходить по кабинету хаотичными зигзагами, говорят, полезно, говорят, это позитивно сказывается на президентской нервной системе. Андрей Жданов за это утро нарисовал шагами полную схему муравьиного метро в своем кабинете.

Он приехал сегодня в «Зималетто» в семь утра — даже раньше, чем обычно приходят уборщицы — в катастрофическом раздрае. Эмоции буквально разрывали его изнутри, самые противоречивые чувства сдавливали грудную клетку. Андрею хотелось кричать, крошить что-нибудь, разбивать, кого-нибудь увольнять, принимать на работу, а потом опять увольнять, но... но больше всего хотелось увидеть, наконец, Катю.

Где ее носит? Почему она не приходит на работу раньше, например, на час, а лучше - два?

Боже... Он целовался. С Катей Пушкаревой.

Где тут ближайшая крыша? Где магазин табуреток и мыла? Он не вынесет больше ни секунды ожидания.

Андрей вскочил на ноги, обошел стол, замер.

Но она тоже призналась ему в любви. Сама. Почти сама...

Черт. Еще этот дурацкий спор. Зачем он спорил? Почему? Дурак.

Стоп.

Катя, правда, в него влюблена?

Стремительный удар под дых согнул пополам, подкосил ноги. Андрей оперся руками о стол, медленно опустился в кресло.

Почему вчера все казалось таким простым и понятным? А сегодня... А сегодня буквально выворачивает наизнанку от ужаса, от дикого ужаса только от мысли о том, что с Катей у него, кажется, действительно, все серьезно.

Допил холодный кофе.

Настолько серьезно, что он трясется сейчас как пятнадцатилетний мальчишка.

Дверь распахнулась так неожиданно, что Андрей даже на несколько секунд перестал дышать.

- Доброе утро, Андрей Палыч, - сказала Катя, глядя на замершего в обнимку с клавиатурой начальника.

- Доброе... Катенька, - кашлянул.

- Вы сегодня, - посмотрела на свои часики, - рано.

- Вот, - выронил клавиатуру, схватил первый попавшийся документ. - Решил поработать.

Катя кивнула, нервно провела пальчиками по шарфу.

- У меня тоже, - пожала плечами, смущенно улыбнулась, - дел полно.

Поправила съехавший берет.

- Пойду, - посмотрела на Андрея долгим взглядом, - поработаю.

Ветер за окном взвыл, просвистел вдоль стекла, подхватил налитые серостью тучи, понес их в сторону Кремля.

- Пойду, - выдохнула.

Зашагала к каморке.

- Конечно... Кать, - крикнул, когда она уже взялась за дверную ручку.

- Да? - обернулась.

- Кать, а... - отъехал от стола, запутался в кресле. - Кать, я...

Дверь кабинета с грохотом распахнулась.

На пороге стоял взлохмаченный Малиновский.

- Андрей, нам нужно срочно поговорить, - закричал он.

- Я пойду, Андрей Палыч, - тихо сказала Катя. - Доброе утро, Роман Дмитрич, - вскинула кулачок.

- Катенька, доброе утро, - улыбнулся.

Всклоченный, дерганный, улыбающийся Малиновский.

Катя хмыкнула, и скрылась за дверью.

- Что случилось? - повернулся к Роману, посмотрел обманчиво-вежливо.

- Катастрофа случилась, Жданов, - покосился на каморку. - Пойдем, там на будет удобнее... обсуждать, - потащил Андрея в конференц-зал.

- Малиновский, ты понимаешь, как ты не вовремя пришел? - раздраженно толкнул кресло, быстро в него сел.

- Жданов, ты, конечно, можешь убивать меня сколько угодно. Но для начала выслушай. Во-первых, я подозреваю, что турки подмешали нам вчера что-то в вино. Ты ничего странного за собой не заметил?

Андрей пожал плечами. Он заметил, даже очень заметил. Но что? Как ЭТО обозвать словами?

- Может быть, - пробормотал неопределенно.

- Со мной вчера творилось что-то странное. Чертовщина какая-то. Палыч, я растрепал все наши секреты.

- Какие секреты? - нехорошее предчувствие закралось в сердце.

- Я рассказал ТАКОЕ, - схватился за голову. - Ты... когда ты побежал за своей Пушкаревой, мне позвонила Кира, - нервно усмехнулся. - Жданов, она теперь знает про наш спор и, кажется, подозревает про тебя с Пушкаревой.

- А... А зачем ты ей это рассказал?

- Я не знаю. Палыч, я просто не мог не сказать. Говорю же: чертовщина какая-то. Меня будто заколдовали на правду. Но Кира — это еще так... цветочки, - выдохнул свистяще. - После Киры мне позвонила Маргарита Рудольфовна.

Андрей поднялся с кресла, и обратно в него сел.

- Что ты сказал маме? - ужас в глазах.

- Всё, - отошел подальше, на безопасное расстояние, заговорил быстро, нервно. - Я рассказал ей всё: и про турков, и про спор, и про ваш поцелуй, и про тоскующую Воропаеву, и про неудачный подбор моделей, и про депрессию Милко, и про свое нежелание жениться, и про надоевшего соседа, паркующегося на моем месте, и про странные прыщи на спине - всё. Маргарита Рудольфовна слушала с большим интересом, ни разу меня не перебила... Палыч, - поправил ворот рубашки, - она уже вылетела в Москву.

- А про «Зималетто»... - сглотнул.

- Нет, - замахал руками, - про ЭТО ничего не сказал. Просто... разговор как-то не зашел, - виновато улыбнулся.

- Знаешь... - обошел большой круглый стол, встал напротив Малиновского. - Я бы, наверное, убил тебя прямо сейчас, - положил ему руку на плечо, просверлил убийственным взглядом. - Если бы и сам вчера не почувствовал чего-то похожего...

- Вот видишь, - пропищал Роман. - Чертовщина, - прокашлялся, покосился на руку Жданова, сжавшую его плечо, потом на лицо Андрея, на котором помимо гнева, едва контролируемой ярости, проскальзывал явный страх. - Палыч, - поежился. - А ты... Ты тоже говорил правду?

Андрей отпустил его плечо, отвел взгляд.

- И с Пушкаревой... Когда догнал ее... А ты ведь догнал?

- Догнал, - голос глухой, непроницаемый.

- Тоже правду ей говорил?

- Кажется... да, - присел на краешек стола, скрестил руки на груди.

- У-у-у... Представляю. Бедная Пушкарева, - протянул задумчиво. - Теперь понятно, почему ее так колбасит с самого утра.

- Колбасит?

- Катенька снесла сегодня вертушку, сбила Потапкина с ног, и проскочила в лифт мимо меня, даже не заметив.

- Катя?

- Ага. Катюшенька. Палыч, - выдохнул, - ладно Кира, ладно Катя... Что с Маргаритой будем делать? Я всю ночь не спал. Я этих турков своими руками готов... - свернул шею воздуху.

- Роман Дмитрич, - сказал загадочно. - Не мы, а ты. Ты разболтал, тебе и исправлять.

- Э, нет... - отшатнулся. - Жданов, ты не знаешь, о чем говоришь. Она меня уничтожит. Она и тебя уничтожит. Я боюсь твою маму. Очень.

- Тогда у нас не остается выбора, кроме как... - перевалился с пятки на носок, - принять бой.

- Жданов, ты понимаешь, что на каждую правду нам нужно придумать максимально убедительную ложь...

Правду? Он, действительно, вчера говорил правду?

Роман еще что-то говорил, но Андрей его уже почти не слушал. Его уши, глаза — все шесть органов чувств - пребывали сейчас за стенкой, ловили сигналы из каморки, транслировали их в сердце. Кардиограмма сбоила. Мысли вибрировали от ужас-ужас до ужас-ужас, но уже с оттенком восторга. Внутри росла уверенность.

- …ты просто напился, и случайно поцеловал Катю, а потом мы все вместе посмеялись, и тут же забыли, - донесся издалека голос Малиновского.

Сегодня утром Андрей думал, что умрет от разрыва сердца сразу же, как только увидит Катю. Сразу же возьмет, и умрет. И вот он ее увидел...

И умирает от желания увидеть еще раз, и еще раз. А лучше смотреть, не отрываясь.

Боже... Колдовство какое-то. Может, его приворожили?

- …она обязательно поверит, поменьше смотри в сторону Пушкаревой, думай о новой коллекции, подсчитывай в уме квадратные корни, умножай их на Киру, - продолжал фонтанировать идеями Роман.

Тогда и Катю тоже... того... приворожили. Иначе зачем ей, умной, честной, порядочной влюбляться в него — лжеца, неудачника, гнилую личность? Зачем ей Андрей Жданов? Может, Катя вчера просто пожалела его?

- ...и тогда Кира поймет, что мы спорили не на Катю, а на то, сможем ли мы заключить с турками выгодную сделку...

Какой же он идиот! Как он сразу об этом не подумал? Катя могла из жалости ему подыграть... Чтобы не расстраивать. Катенька очень нежная, добрая девушка... Она... А он! Черт! Он полез к ней с поцелуями. Идиот! Придурок. Конечно, она испугалась. Разумеется, она шарахнулась от него. Все логично. И поцелуй... Стоп. Катя ответила на поцелуй. Из жалости? Э... Нет... Даже у матери Терезы столько бы жалости не нашлось, с какой Катенька вчера...

- Жданов, ты куда? - закричал Роман.

Андрей очнулся от мыслей, непонимающе посмотрел по сторонам. Он стоял уже у двери, уже держался за ручку.

- Я... у меня дел полно, - пробормотал неопределенно.

- Жданов, а как же Милко?

- А что с ним?

- Ты одобряешь мою идею с конкурсами?

- Да-да, - отмахнулся. - Потом... Потом поговорим, обсудим, - толкнул дверь, сделал несколько шагов, остановился.

Нужно было как-то успокоить дыхание.

Постояв немного, понял, что разволновался еще больше, и, не откладывая больше ни секунды, ворвался в каморку.

Катя сидела перед компьютером и бойко барабанила пальчиками по клавиатуре. Свет от лампы высвечивал ее профиль.

Точеные черты лица, нежный изгиб шеи.

- Катенька.

Она вздрогнула, резко обернулась.

- Кать...

А чего тянуть?

- Кать, то, что было вчера...

- Я все понимаю, Андрей Палыч, - сказала она вдруг.

- Ч-что... вы понимаете?

- Вы выпили немного лишнего. И я вам наговорила... всякой ерунды. Не переживайте, Андрей Палыч.

- Ерунды! - взревел. - Катя!

Она вздрогнула снова.

- Вы же не серьезно всё это вчера...

- А вы как думаете? - подошел вплотную, взялся за ручки ее кресла, блокируя выход.

- Я думаю, что вы перепутали, Андрей Палыч, - вжалась в спинку кресла.

- Перепутал? - присел на корточки, придвинул кресло с Катей к себе еще ближе. - С кем, Катюш?

- Я не могу... - сглотнула. - Вам... нравиться, - отвела взгляд.

- Вот уже несколько недель я только и делаю, что думаю о вас.

- Я... Это стресс, Андрей Палыч. Он пройдет, - заговорила уверенно, убеждая его, успокаивая. - Вот выпустим коллекцию, проведем в феврале еще один Совет директоров, с абсолютно чистым отчетом. И вам станет легче. Сразу же.

- А что мне делать с этим?.. - посмотрел на ее губы.

- С чем?

- Вот с этим, - сократил оставшуюся дистанцию до минимума, и поцеловал Катю.

Она ответила на поцелуй сразу, не стала уворачиваться, делать вид, что ей все равно.

Честная, нежная Катя Пушкарева.

Его жена.

- Андрей Палыч, - отвернула голову, провела щекой по его щеке. - Вы вчера обещали... Вы обещали, что исполните любое мое желание.

- Да, - улыбнулся. - Любое желание. Чего ты хочешь, Кать?

- Я хочу, чтобы мы остались в прежних отношениях: вы - мой начальник, я — ваша помощница.

Улыбка слетела с его губ мгновенно.

- Кать, вы... вы смерти моей хотите?

- Вы обещали, Андрей Палыч, - отодвинулась назад, отъехала на кресле от него, поправила юбку.

Андрей молча поднялся на ноги, вышел из каморки. И даже не хлопнул дверью.

_________________
- Ты не туда идешь! Огни в другой стороне!
- Мне все равно, я зажгу свои.

-9-


В легких Андрея Жданова завелась банда дроздов-барабанщиков. Они долбили в самое больное место залпом безжалостных фраз: «давайте», «останемся», «в прежних», «отношениях», «вы начальник», «я не смогу», «ваша помощница», «вы обещали», «это пройдет»; долбили и протыкали изнутри. Дикий грохот, отдаваясь в ушах, оглушал. Стены кабинета плыли перед глазами. После выдоха вроде должен быть вдох? Но как дышать, когда...

На губах все еще горел поцелуй.

Пообещать, что...

Вдох. Мысли рассыпаются. Боль, физическая боль в грудной клетке зреет в необъяснимый порыв.

Притвориться, что...

Это даже смешно. До зубного скрежета. Выдох.

Притвориться, что между ними ничего нет? Невозможно. Андрей уже прошел эту стадию, несколько месяцев назад. Он чуть не свихнулся, когда осознал...

Когда осознал, что Катенька, при всей ее доброте душевной, порядочности и благородной преданности, вдруг стала вызывать в нем целую бурю странных, томительных, разрывающих изнутри, отнюдь не дружеских и даже не отеческих, чувств. И, что страшнее всего, неконтролируемых... чувств.

Нет, умом он понимал, что Катя... Катя Пушкарева - нелепая и некрасивая помощница. Что ее внешний вид многих, в лучшем случае, просто отпугивал, в худшем — вызывал панические атаки. Умом понимал, но... Но ничего не мог с собой поделать. Как видел ее, так сразу переставал мыслить объективно.

В этом страшно было признаться. А еще страшнее — кому-либо рассказать. Ведь кто бы поверил, что...

Кто бы поверил, что Катя Пушкарева, помимо «Никамоды», помимо закладной «Зималетто», завладела властью куда более серьезной - одним лишь взглядом, одним лишь движением головы она вгоняла его в краску, лишала дыхания, выбивала почву из-под ног?

Ее голос, глубокий, чарующий, с легкой хрипотцой проникал под кожу, гипнотизировал, разгонял пульс до бешенных скоростей.

Андрея колбасило, настолько, что иногда он даже не мог вынести рядом с ней ни секунды, позорно сбегал из кабинета, отсиживался у Малиновского, смеялся над его шутками, а у самого мурашки табунами по телу бегали. И ничто не могло помочь облегчить его состояние.

Боже, дурацкое состояние.

Возможно, он просто сошел с ума. Возможно, скоро сверху должны спуститься ангелы в белых халатах, и увести его под ослабшие рученьки куда-нибудь наверх, туда, где станет легче и понятнее, и эти дикие чувства исчезнут.

Но шло время, ангелы не приходили (скорее всего, в наказание за прошлые его грехи), странное состояние не исчезало, а наоборот, с каждым днем становилось все критичнее, и чем больше Андрей пытался бороться с собой, тем острее становились его метания.

Катя Пушкарева, странная девочка, со всеми ее кургузыми костюмчиками, нелепыми косичками и серыми шарфиками, поселилась в сознании Андрея так глубоко, прочно и неистребимо, что уже отказывалась покидать его мысли даже ночью.

Ночью. Ах, как Андрей страдал ночью! Ему снились издевательские сны — преступно красочные, до жути реалистичные. Невыносимые сны. А на утро он просыпался, и шел на работу, а там... А там снова видел ее. И сходил с ума еще раз, повторно, по кругу. Несколько недель, месяцев. Почти вечность.

Притвориться, что между ними ничего нет?

Андрей шарахнул рукой по столу.

- Атлично, - воскликнул он, кинул быстрый взгляд на каморку - Сейчас как притворюсь, - пробормотал тихо, еле слышно, и быстро вышел из кабинета.

Наорать на Клочкову — шаг номер один. Первый пар спущен. И вот уже почти можно дышать.

Устроить взбучку столпившемуся у ресепшена Женсовету — шаг номер два. Голосовые связки размялись, в движениях появилась легкость.

Устроить допрос с пристрастием сконфуженному Малиновскому — шаг номер три. Ярость выброшена мощным напором, истощившим все силы — до последней эмоции.

Скрыться в подземельях производства — заключительный аккорд, финальный.

Провалиться в апатию, беспричинно расспрашивать начальника производства, Ивана Васильевича, о всяких бесполезных мелочах. Целый час думать о второй и третьей смене для швей, рассматривая новые станки. Проклинать Пушкареву каждые пять минут, выстраивая в голове все новые и новые манифесты: «Без нее обойдусь», «Не смотреть, не думать, не вспоминать», «Время лечит, через месяц я про нее забуду», «Только рабочие отношения». Все еще рассматривать станки и вспоминать третью смену. Напугать Ивана Васильевича резким вскриком:

- А ведь можно рассмотреть работу по выходным и праздникам по увеличенной ставке. Это надо просчитать.

Думать о выгоде, размахивать руками. А потом не выдержать, и вытащить мобильный, обесточенный беззвучным режимом, уставиться на экран.

От Малиновского пять пропущенных. От Кати — ни одного.

Атлично! Просто замечательно.

Еще полчаса гонять туда-сюда между станками побледневшего начальника производства, и вдруг на полуслове прерваться, и стремительно зашагать прочь, оставив за спиной пристальное молчание и притихшие станки.

В лифте смотреть на свое отражение, и думать, какой же он осел — до чего дожил: страдать от чувств к женщине, отвергнувшей его без всякой надежды, без единого шанса на что-то большее, нет, хуже — сохнуть по секретарше.

Выйти из лифта, и долго смотреть на притихшую, обкрывшуюся папками в районе бюста, Машу Тропинкину, и тихо прикидывать:

«А если забрать Катю пораньше, и утащить ее поужинать? Под предлогом деловой встречи, конечно же».

Абсолютно не замечать застывшую за фикусом и медленно ускользающую вдоль стенки — к рабочему месту — Таню Пончеву.

«Этот вечер я не вынесу один на один с собой. Деловая встреча... Звучит официально? Вполне».

Отвернуться от Тропинкиной, поспешить к своему кабинету, открыть дверь, и замереть от ужаса.

- Андрюша, ну наконец-то, - мама.

- Мы тебя потеряли, Андрюш, - Кира.

Они обе сидели за рабочим столом, Кира — в кресле президента, мама — напротив, и пили чай.

- Мама, - улыбнулся через силу, подошел, поцеловал в ее щечку, напрочь проигнорировав Киру. - Какая приятная неожиданность. А вы ведь собирались с папой приехать к показу. Что-то случилось? - присел на краешек стола, прислушался к каморке — тишина, ни единого шороха.

«Она ведь не упала там в обморок?» - беспокойно поерзал, сосредоточил внимание на маме.

- А почему я не могу приехать просто так? Просто потому, что соскучилась. Андрюша, мы в последнее время так редко видимся. Еще эта ваша ссора с Кирочкой.

- Мам, мы не ссорились. Мы расстались.

- Не говори мне больше эту ерунду, - отмахнулась ручкой. - Почему бы нам не пообедать вместе? - тон ее был веселый, улыбка не сходила с лица, но вот синяки под глазами и резкий, цепкий взгляд, направленный на него, на Андрея, не оставляли никаких сомнений — мама включилась в игру.

- Почему бы и нет, - поддержала Кира. - Катя, Кать, - закричала она вдруг.

Мгновение, дверь каморки открылась, появилась Катерина, собранная, боевая, непроницаемая.

- Кать, забронируйте нам столик на троих в... Куда мы поедем?

- Думаю, в «Апельсин», - «предположила» Маргарита.

- Слышали, Катя? В «Апельсине», на два часа. Вы поняли? - спросила резко, скривив в усмешке губы.

- Конечно. Сейчас закажу, - Катя просто кивнула, и развернулась.

- Стоять! - закричал громче, чем собирался. - Я, кажется, что-то не понимаю. Кирюш, почему бы этим делом не заняться твоей подруге Виктории? Она пока еще числится моим секретарем.

- Но ведь Катя здесь. И ей совсем не сложно. Правда, Катя?

- Абсолютно не сложно, - ответила в тон, сухо улыбнулась.

- У Кати полно своих дел. Какое ты имеешь право командовать моим сотрудником?

- Почему сразу командовать? - «удивилась». - Это просьба. Тем более, что Катя не твоя собственность, правда? Катюш, вы же не его собственность.

- В трудовом договоре не было подобного пункта.

- Вот видишь. Катенька может сама решить, выполнить просьбу или нет. Я не вижу, в чем тут проблема.

- Проблема в том, что я против того, чтобы Катя...

- Андрей Палыч, - прервала, устало проведя рукой по шее. - Я с большой радостью забронирую вам столик. Конечно же, в этом нет никакой проблемы, - улыбнулась, обнажив все брекеты. - Кира Юрьевна, Маргарита Рудольфона, - кивнула им, развернулась, и прошмыгнула в каморку.

- Андрюш, ты какой-то нервный стал, - прокомментировала Кира. - Совсем заработался, не бережешь себя.

- А вот мы сейчас пообедаем, в спокойной атмосфере, с самыми близкими для тебя людьми, и тебе сразу же станет легче.

- Мама, - закатил глаза. - Ты для меня самый близкий человек, - сделал акцент на слове «ты».

- А Кирочка чужая? Ну хватит тебе уже злиться. Давно пора помириться.

- Мы не ссорились. Мы расстались. Сколько можно повторять? Кира, между прочим, сама меня бросила.

Воропаева поджала губы, отвернулась. Маргарита поморщилась.

- Не расстраивайся, дорогая. Ты отменил свадьбу. Разумеется, Кирочка расстроилась. А как еще она должна была реагировать?

- Не отменил, а перенес, - пробормотал тихо, искоса поглядывая на дверь каморки.

- В третий раз, - воскликнула Маргарита негодующе. - Какая невеста способна выдержать подобное разгильдяйство? Твоя задача была: успокоить Кирочку, помириться с ней, все объяснить, а ты, - махнула рукой, не договорив.

- Мам, мы с Кирой уже все выяснили. Я не понимаю, к чему сейчас этот разговор?

- Этот разговор, как ты выразился, актуален всегда. Посмотри на себя, ты страдаешь, Кирочка страдает. Так нельзя.

Дверь каморки открылась почти беззвучно.

- Кира Юрьевна, я забронировала столик, как вы просили.

Катя. Смотрит, не мигая, лицо не выражает ни единой эмоции. Руки по швам. Боевой солдат на задании.

Как давно она научилась так хорошо скрывать свои чувства?

- Спасибо, Катя, - наигранно вежливо поблагодарила Кира.

Так хорошо скрывать, что влюблена... Она ведь влюблена в него?

Жар опалил щеки.

Почему-то, за собственными переживаниями, он упустил тот факт, что Катя тоже... В смысле тоже? Просто... эм, влюблена.

- Кать, а...

Непроницаемое лицо, спина прямая. Вот как ей сказать, как намекнуть, чтоб... обязательно сходила на обед сама. Опять ведь останется голодная, просидит за своим компьютером до вечера. В лучшем случае, перекусит бутербродом.

- Не волнуйтесь, Андрей Палыч, - сказала вдруг Катерина, заметив в начальнике опасную задумчивость. - встречу с Полянским мы еще вчера перенесли на следующую неделю, так как он не успевает вернуться из Германии. Других встреч на сегодня больше не запланировано. Если ко мне больше вопросов нет, то я пойду, - вежливо улыбнулась, и снова исчезла за дверью.

- Вот и чудненько! - воскликнула Маргарита. - Поехали скорее обедать. Я ужасно проголодалась.

Обед в «Апельсине» прошел вполне сносно. Мама ожидаемо сватала ему Киру. Кира надувала губки, и всячески делала вид, что ни в каком Андрее Жданове ни разу не заинтересована. Телефон нудно молчал — Катя не звонила и на его сообщения не отвечала.

Аппетит, как пропал несколько месяцев назад, так и не появлялся.

- Андрюша, ну что ты, в самом деле! - не выдержав, воскликнула мама, когда Кира отошла, чтобы позвонить якобы ее новому поклоннику.

- А что не так?

- Ты сам на себя не похож. Что случилось?

- Все в порядке, мам.

- Я вижу, в каком ты порядке. Отговорки не принимаются. Что происходит с тобой, сынок?

Андрей покачал головой, усмехнулся.

- Если ты хотела поговорить по душам, то пригласить Киру — было не лучшей идеей.

- Ты, действительно, расстался с ней? Навсегда?

- Наконец-то ты это поняла, - поковырялся вилкой в салате.

- Ты уверен?

- Абсолютно. На тысячу процентов.

Кира вернулась за столик, и беседа переключилась на тему предстоящего показа.

- Роман предложил провести осенний корпоратив для сотрудников, и совместить его с днем рождения Милко. Кирочка с ним уже поговорила. Милко в восторге.

- Роман Дмитрич в последнее время буквально фонтанирует идеями, - пробормотал сквозь зубы.

- Я считаю, что это прекрасная идея. Милко работает с нами уже многие годы. Я не вспомню даже, когда он в последний раз брал отпуск.

- Я могу сказать, - грустно сказала Кира, успев уловить перемену в настроении Маргариты. - Никогда.

- Никогда? Невероятно.

- В этом году у него юбилей — 35 лет.

- Милко, как никто другой, заслужил праздник в свою честь. Ты согласен, Андрюш? - поймала отсутствующий взгляд сына, нахмурилась еще больше.

- Да, конечно, - пробормотал, продолжая размешивать листья салата, так и не съев ни кусочка.

На обратном пути Маргарита села в машину к Андрею, и попросила подвезти ее до их с отцом квартиры.

- Андрюш, что происходит? - спросила после нескольких минут настороженного молчания.

- Ничего необычного, правда. Все в порядке. Готовлюсь к показу. Просто много работы. Устал, наверное.

- Не хочешь говорить?

Улыбнулся, перехватив покрепче руль.

- Не хочу.

- Я не понимаю, что ты в ней нашел, - скривила губы.

- Я тоже, - улыбнулся еще шире.

- Ты о ком?

- А ты о ком?

- Андрюша, прекрати валять дурака!

- А что я могу еще сказать, когда болтливая разведка уже все тебе донесла?

- Роман поступил правильно.

- Нисколько в этом не сомневаюсь.

- Ну не может она тебе настолько нравиться, что... - всплеснула руками. - Что скажут люди? Боже, - потерла виски, прикрыв глаза. - Андрюша, она же некрасива. Более того... Я не понимаю, что ты нашел в этой странной девочке. Не понимаю, - воскликнула негодующе.

- Успокойся, мам.

- Как ты будешь с ней появляться на людях? Боже, мне дурно, - приложила ладошки к щекам.

- А никак, - сказал раздраженно. - Я не буду появляться с ней на людях. Я нигде с ней не буду появляться. Можешь не переживать больше. Можешь расслабиться, мам.

- Не кричи.

- Прости.

- Можешь объяснить нормально, что происходит?

- Ничего не происходит. И не произойдет, - свернул к парковке. - Катя меня... отшила. Дала мне отворот-поворот.

Маргарита вытаращила глаза.

- Катя?

- Она самая. Между нами будут только рабочие отношения, - шарахнул руками по рулю. - Ты зря волновалась.

_________________
- Ты не туда идешь! Огни в другой стороне!
- Мне все равно, я зажгу свои.

Ого, как Жданова колбасит...


Автору

_________________
Уезжают таланты, творцы и умы,
едут люди отменно отборные.
И останутся там, как у всякой тюрьмы,
надзиратели и поднадзорные.

И. Губерман

Как же жалко Андрюшку Упертая наша Катюшка. Надежда только на автора и на непослушного Жданова

Катюшка разумная) Новый вид человека прям

_________________
- Ты не туда идешь! Огни в другой стороне!
- Мне все равно, я зажгу свои.

-10-


Мама впервые, сколько он себя помнил, так красноречиво молчала и так растерянно с ним прощалась. Ее недоверчивый взгляд засел в памяти Андрея настолько сильно, что преследовал всю дорогу до «Зималетто», назойливо сверля одной настойчивой мыслью: «Неужели это так уж невозможно им с Катей... быть вместе?»

Потапкин страдал на посту от трезвости.

Маша тараторила в трубку что-то нечленораздельное, сильно размахивая руками и не замечая облокотившегося о стойку ресепшена Федю с шоколадкой.

Клочкова предсказуемо отсутствовала на рабочем месте. Пожалуй, скоро придется доплачивать уборщицам, чтобы они хоть изредка протирали ее стол от пыли, а компьютер от тоски, вызванной стопроцентным рекордом по проигрышам в игре «Пасьянс».

Войдя в свой кабинет, Андрей в удивлении наткнулся на Юлиану Виноградову.

- Андрюша, здравствуй, дорогой, - обняла его. - А мы тебя потеряли.

- Привет, - поцеловал ее в щечку, косясь на Катю, притихшую на диванчике в окружении папок и задумчивой Ольги Вячеславовны.

- Потеряли? В каком смысле?

- Катюша звонила тебе, - ткнула зонтиком в плечо. - И не дозвонилась.

- Вот как? - отшатнулся назад, потер плечо, затем быстро полез в карман пальто, вытащил мобильный.

Действительно, пропущенный от Кати, один единственный.

- Звук включен. Странно, что не услышал.

- Не переживай. Мы с Катей уже почти все обсудили. Кать, по приглашенной звезде еще будем договариваться. Что там со сметой?

Катерина поднялась с дивана, что-то тихо сказав Ольге Вячеславовне.

- Да, я все посмотрела, внесла кое-какие правки. Сейчас принесу, - бросила нервный взгляд на Андрея, но тут же отвернулась, и стремительно скрылась за дверью каморки.

- Андрюша! - воскликнула Юлиана. - Ты зверь. Варвар. Разве можно держать девушку в шкафу? Тем более такую милую, как наша Катюша. Тебе не стыдно?

- Стыдно, - пробормотал, таращась на дверь.

Почему она на него так посмотрела? Его и так разрывает изнутри. А она смотрит... Смотрит, словно ей не все равно.

Юлиана еще что-то говорила, но Андрей, не помня себя и не слыша ничего, как завороженный, пошел следом за Катей, протиснулся в каморку, закрыл за собой плотно дверь, замер.

- Андрей Палыч? - обернулась, в глазах удивление, испуг.

Он сделал шаг, другой, остановился совсем близко.

- Чт-то... вы делаете? - попятилась, пока не уперлась спиной в стеллаж.

- Кать... нам надо поговорить.

- Прямо сейчас? Здесь? - прошептала панически.

Андрей обвел взглядом каморку, нахмурил брови.

- Вы правы. Здесь не лучшее место, - положил ей руки на плечи, - для разговоров.

Катя попыталась увернуться.

- Отпустите меня, пожалуйста.

Не отпустил, сжал плечи, во взгляде атомная война - сплошные сполохи.

- Кать... То, что вы сказали сегодня... утром, - тяжело выдохнул. - Все это неправильно, Кать.

- Андрей Палыч, - возмутилась. - Вы дали слово, что... - замолчала, не в силах закончить мысль.

- Вы меня подловили, - мотнул головой недовольно.

- Вы... - уперлась руками ему в грудь, - вы же не серьезно сейчас всё это...

- Я с ума схожу. Куда уж серьезнее? - усмехнулся.

- Там Юлиана. И Ольга Вячеславовна. Дайте мне пройти.

- Не могу, - прижался лбом к ее лбу.

- Андрей Палыч, - прошептала возмущенно.

- Вы мне не дали даже шанса.

- Какого шанса? О чем вы говорите? Вы меня вообще видите? Посмотрите на меня.

Он окатил ее таким горячим взглядом, что Катя тут же пожалела о сказанном.

- Я некрасива, - пробормотала нерешительно, зажмурилась, открыла глаза, и спустя несколько секунд молчания с ужасом осознала, что Андрей Жданов пристально смотрит на ее губы. У Кати мурашки побежали по коже.

- Вы... Вы меня слышите? - смущенно кашлянула, отвернулась.

- Что?

- Я некрасива.

Приподнял брови.

- Кто сказал вам такую чушь?

- Вы.

- Я? - искренне удивился. - Когда?

- В самом начале... когда я только пришла в «Зималетто».

- Я был слепой идиот.

- Андрей Палыч, пожалуйста...

Он сделал легкое движение вперед, Катя панически выставила вперед руку, коснувшись его губ. И почти вскрикнула, когда Андрей поцеловал ее прямо в ладошку.

- Что вы... - отскочила в сторону, как ошпаренная.

- Нам надо поговорить. Сегодня.

- Мы все решили.

- Ничего еще не решено, - стремительно вышел из каморки.

Юлиана посмотрела на него как-то странно, подозрительно даже, но ничего не сказала. Повернулась к Ольге Вячеславовне, заговорила с ней про намечающийся корпоратив. Когда вышла Катя, забрала у нее смету.

- Катюш, мы с тобой завтра еще увидимся. Не забудь про выставку.

Повернулась к Андрею.

- Жданов, что бы ты делал без Катерины?

Развел руками, глупо улыбнулся. Слегка смутился даже.

- Катюш, когда вам надоест терпеть выходки этого пещерного товарища президента, приходите работать ко мне. Я вам обещаю и зарплату выше, и условия куда более выгодные, например, уютное рабочее место с окном.

- Юлианочка, как я тебя обожаю, - воскликнул, разгневанно улыбаясь.

- А как я тебя люблю, ты же знаешь, Андрюш, - щелкнула его по носу. - Катенька, подумайте.

- Тут нечего и думать. Катя останется работать со мной, - заявил возмущенно.

- Катюш, у вас уже и своего мнения нет? - вытаращила глаза в притворном ужасе.

Катерина пожала плечами.

- Все у нас есть. Катерину все устраивает, - сморщил нос. - Не знал, Юлиана Филипповна, что вы практикуете сманивание сотрудников.

- Только самых ценных и самых талантливых. Катюш, подумай, - широко улыбнулась, глядя на помрачневшего Жданова. - Ну, всё, - помахала зонтиком, - я побежала, опаздываю на открытие ресторана.

- Я тоже пойду. Милко меня уже, наверное, обыскался, - Ольга Вячеславовна тепло улыбнулась Катюше и тоже вышла из кабинета.

Они остались одни. Замерли, не глядя друг на друга, каждый думая о своем.

Через несколько секунд тишины, молчание стало казаться почти осязаемым.

Катя вздрогнула.

- Я обещала зайти к Свете, - произнесла глухо, и ушла, точнее сбежала.

Андрей дернулся, и сразу остановился. Еще мгновение, и он побежал бы за ней вслед, снова.

Наваждение просто какое-то.

Нет, ему и раньше было тяжело. Но теперь... после поцелуя, после всех признаний и Катиного такого явного не безразличия, его и вовсе закоротило. Если бы не пришел Ромка, сгорел бы от атакующих мыслей заживо.

- Палыч, не вели казнить, вели слово молвить, - заголосил Малиновский прямо с порога.

- Чего тебе надобно, старче? - пробормотал сконфуженно, все еще думая о Кате.

- Мать твоя, великая Маргарита свет Рудольфовна, посетила хоромы наши, да и уехала в тридесятое царство с миром?

- Как тебе сказать... - провел рукой по волосам. - Думаю, она тут надолго.

- Осуждала? Благословение на ухаживая за Катюшкой не давала? - спохватился, спросил губами «Она там?».

- Ушла. К Свете.

- Чудненько, - хлопнул его по спине. - Так что ты мне ответишь, добрый молодец?

- Ты угадал, и осуждала, и расспрашивала.

- Ага, и красу-девицу Кирюшу сватала, - покивал. - Знамо дело. А ты что?

Схватил теннисный мячик, подкинул вверх, поймал.

- Сразу сказал, что с Кирой ничего не выйдет.

- Так сказать, обозначил личные границы. Хвалю. Молодец. А что с Катей?

- А с Катей ничего. Работаем, - неопределенно махнул рукой.

- Отшила, значит. Уважаю Катюшку. Правда. За силу духа. Никто не знает тебя насквозь так хорошо, как она.

- Что ты имеешь в виду?

- Катюша аналитик. Думаю, она уже просчитала всю вашу совместную жизнь аж до самой старости, и что-то ей явно в этих расчетах не понравилось, баланс не сошелся, бизнес-план прогорел.

- Что не понравилось? Ты о чем?

- Ты бабник, Жданов, - заявил обличительно. - К тому же, начальник и брюнет, - захохотал. - А для Катерины, как известно - это главные минусы.

- Все шутишь?

- Куда уж. Мне не до смеха. Я всю ночь не спал после вчерашнего. Думал, поседею. Так что там Маргарита? Обличала недостатки Катерины?

- В большим усердием.

- Назвала ее выскочкой и охотницей за богатством?

- Не успела. Я сказал маме, что Катя... согласилась только на рабочие отношения, и...

- Стоп, - вытаращил глаза на Андрея. - Маргарита знает, что Катя тебя отшила? - расхохотался в голос. - Боже, - вытер слезы. - Ты сломал ее, Палыч. Ты сломал психику свей матери, поздравляю. Она теперь или люто возненавидит Катерину, или выберет ее объектом для пристального изучения.

- Ты думаешь? - посмотрел обеспокоенно на чуть приоткрытую дверь каморки.

Малиновский снова рассмеялся.

- Жданов, раз уж Катерина дала тебе вольную, а Кире дал вольную ты сам, я молю тебя, поехали сегодня в клуб. Мы сто лет не напивались вместе.

Андрей присел на краешек стола, потыкал пальцем в клавиатуру.

- Жданов. Ох, - схватился за сердце. - Только не говори мне, что мое драгоценное общество ты променял на Катюшку.

- Мне надо с ней поговорить.

- Палыч, я так не играю, - сделал кислое лицо. - У Пушкаревой только очки и косички имеются, ну еще и бортовой компьютер в голове, а я, - замахал руками, - а вот я еще и петь умею, и крестиком вышиваю, и марки собираю, я красавчик, глаз не оторвать. Выбери меня, Жданов.

- Обязательно. Вот придет Сашка в гости, я выберу тебя, а не его.

- Фу-у, как пошло — сравнивать меня с этим индюком. Я и обидеться могу. И обиделся бы, если бы не растрепал столько секретов. Вот куда ты опять смотришь? В окно? Серьезно? И что ты там увидел, листик похожий на Катеньку в профиль?

- Твою скорую смерть я там увидел, - посмотрел мрачно.

- Ладно уж, - махнул рукой. - Что ты ей говорить-то будешь?

- Не знаю пока.

- В любви признавался?

Кивнул.

- И что?

- Не верит.

- Плохо. Что по доказательствам?

- Слабо. Я рядом с ней почти не соображаю.

- Отставить! Включаем мозги, разрабатываем план захвата, и следуем ему со строгостью всех военных законов. Ты меня понял, рядовой Жданов?

- Знаешь, что, Малиновский?

- Что?

- Отстань, а? И без тебя тошно.

- Э, нет. Ты теперь, дорогой друг, находишься в эпицентре опасной воронки. Шаг в сторону, и ты женат на Кире.

- Не получится.

- Да-да, ты всегда так говоришь, а потом вы снова миритесь.

- Мы расстались.

- Вот даже я слышу в твоем тоне неуверенность. Что уж говорить про Маргариту! Ладно, Жданов, попробую взять ее на себя. А с Пушкаревой... - замолчал, подбирая слова — чтобы потом не подбирать зубы с пола, - поосторожней, не передави. Она же уволится, и... ищи ее потом.

«Она же уволится, и ищи ее потом», - эти слова Романа засели в голове Андрея, ядовитым осадком.

К концу рабочего дня, весь изведенный, вымотанный, он поймал Катерину где-то в процессе перебежек между демонстрационным залом и Женсоветом, не терпя никаких возражений, потянул ее в кабинет, накинул пальто, и вывел из «Зималетто» под руку да под дружное офигивание всех попавшихся на пути сотрудников (за исключением Женсовета, разумеется, как всегда отсутствующего в нужный момент в нужном месте).

До Катиного дома ехали молча, даже радио не включили. Катя смотрела только прямо, была максимально зажата и напряжена.

Андрей припарковал машину, не доезжая до подъезда нескольких десятков метров.

- Кать...

- Андрей Палыч, бессмысленно все это, - завертела головой, схватилась за ручку, собираясь открыть дверь.

- Кать, - поймал ее, усадил обратно. - Я хочу, чтобы вы ответили мне на один вопрос... Посмотрите на меня, пожалуйста. Кать.

Медленно подняла глаза.

- Кать, скажите... Скажите, что я вам безразличен, и тогда я навсегда от вас отстану. Обещаю.

Она растерянно моргнула.

- Я...

- Не отворачивайтесь. Пожалуйста. Скажите мне это, глядя в глаза, - он взял ее за руку, легонько сжал. - Ну же.

- Я... - посмотрела вниз. - Я вас... - подергала завязочки на шарфике, - не люблю.

- Кать, вы отвернулись... Можно попросить вас еще раз повторить, не отворачиваясь, - сказал мягко, хотя у самого все внутри дрожало.

- Я... - она долго смотрела ему в глаза. - Я вас... - всхлипнула, отвернулась. - Я... не могу вам этого сказать. Простите, Андрей Палыч. Спасибо, что подвезли, - протараторила быстро, пулей вылетела из машины, и почти побежала к подъезду.

Жданов смотрел ей вслед ошарашенно, с неким налетом блаженности и легкой шизанутости.

Вихрь вскружил листья, поднимая их вверх - к черной-черной туче, зависшей над Москвой и готовой вот-вот разразиться страшным ливнем.

_________________
- Ты не туда идешь! Огни в другой стороне!
- Мне все равно, я зажгу свои.

Глава - агонь. Можно разбирать на цитаты. Огромное спасибо автору за улыбку на лице, за Жданова, который не сдается, и за Катю , которая не может сказать "Не люблю".

_________________
- Ты не туда идешь! Огни в другой стороне!
- Мне все равно, я зажгу свои.