|
— Андрюша, просыпайся!
Ему очень не хочется вставать, но ее голос такой нежный, а дыхание уже ощущается на шее. Она едва уловимо целует его чуть ниже уха, прикусывает мочку и тихо шепчет:
— На работу опоздаем… кофе и завтрак уже ждут тебя.
— Малыш, ну что ты со мной делаешь? — он, не открывая глаз, обнимает ее за талию и резко переворачивается, собой придавливая девушку к кровати. — Если ты будешь меня так будить, мы не выйдем из спальни вообще никогда, — угрожающе рычит Андрей, а она запрокидывает голову назад и заливисто смеется.
Смеется! Она всегда над ним смеется! Всю жизнь!
— Несносная девчонка!
Иногда ему кажется, что он соблазнил ее только потому, что хотел выбить из нее всю эту дурь. Чтобы с ее губ срывался не смех, а стоны, чтобы она извивалась и кричала под ним, чтобы просила… Но она до сих пор искренне счастлива, а он теперь готов горы свернуть ради этого смеха.
— Андрюша, ну хва-а-а-атит! — кричит она, пытаясь спрятать свою тонкую шейку от его поцелуев, — Если ты еще раз поставишь мне засос, я выгоню тебя спать на диван!
— Жестоко! Это жестоко, Катя! — с обидой в голосе серьезно заявляет он.
— А не жестоко заставлять свою девушку ходить с синяками? — возмущенно отвечает она, изворачивается, дергает его за нос и с радостным визгом убегает на кухню.
Андрей садится на кровати, проводит руками по лицу и улыбается. Эта девчонка с самого детства — заноза в его заднице. Она на шесть лет младше, но как только с ней стало возможно общаться, она не отходила от Андрея ни на шаг. Она создавала ему кучу проблем, но временами брала на себя его вину перед родителями. Она мешала ему ходить на свидания с девушками, но все его друзья были от нее без ума. Она бесила его неимоверно, но знала все его привычки от и до. И он к своим двадцати шести годам внезапно понял, что уже не представляет своей жизни без Кати Пушкаревой. Он просто не готов ее делить ни с кем другим. Тогда они внезапно начали встречаться, потом жить вместе. С тех пор прошло уже четыре года, но он еще ни разу не пожалел о том, что тогда решился.
— Черный кофе, апельсиновый сок, два тоста с сыром, — серьезно отрапортовала Катька, демонстративно вскинув подбородок и сверкая искорками в глазах.
— Сначала ты, — он притянул ее к себе и поцеловал.
Катя не сопротивлялась. Она отвечала на каждый его поцелуй и на любую ласку, она всегда была для него, мягкая, нежная и податливая. Ему это нравилось, это заводило, он был целой вселенной для нее, он мог делать с ней, что хотел, а она принимала все с готовностью, с жадностью и с благодарностью.
— Во сколько за тобой заехать?
— А за мной не надо заезжать, — хитро наклонив голову, сказала она, — Мы пойдем в салон, а оттуда приедем на такси.
— Ты будешь в красном?
— Нет, в зеленом, — и в глазах полыхнул недобрый огонек.
— Что-то новенькое? Не дразни меня, малышка, ты же знаешь…
— Ну, Андрю-ю-юш…
— Когда мы вернемся домой, я стяну с тебя платье прямо в прихожей и накажу тебя, — шепчет он ей прямо в очаровательное ушко.
Катя снова смеется, пытаясь вывернуться из его объятий, и это уже начинает злить. Андрей хватает ее под ягодицы, а она с готовностью обхватывает его ногами.
— К черту, — рычит он и уносит свою добычу в спальню.
***
Он опоздал в офис почти на час. К этому времени отец уже два раза успел ему позвонить на сотовый и отчитать за безалаберное отношение к работе. Тем не менее, настроение было прекрасным.
— Андрей, что за ребячество? — строго обратился к сыну Павел Олегович, неожиданно возникший на пути. — Ты вице-президент крупной компании, а ведешь себя как мальчишка! Где ты был? Почему я должен ждать, пока ты соизволишь появиться на работе?
— Я немного задержался дома и попал в пробку, па, — с готовностью отозвался Андрей. — Прости.
— Надеюсь, ты помнишь, что у нас сегодня важное мероприятие, а до этого еще куча дел. Ты подводишь меня, сын! Положи вещи в кабинете и зайди ко мне, есть разговор.
Жданов-старший сидел за своим столом и был явно не в духе. Он оглядел отпрыска задумчивым взглядом и жестом пригласил присесть в кресло для посетителей.
— Скажи-ка мне, Андрей, как у вас дела с Катей?
— А почему ты спрашиваешь? — удивился тот.
— Если спрашиваю, значит, хочу знать. Кажется, это логично.
— Все прекрасно, па, как и всегда.
— Это хорошо… — задумчиво протянул Павел. — Вчера к нам в гости заходил Валера.
— Давно его не видел. Как он?
— У нас появилась очень интересная идея слияния «Зималетто» и «Ника-моды», как ты на это смотришь?
— Я? — удивился Андрей, раньше отец не советовался с ним по таким серьезным вопросам. — Я полагаю, что это может быть очень выгодно для обеих сторон.
— Да, я тоже так считаю… Но, сын, мне кажется, будет уместно, если ты сделаешь Кате предложение и вы поженитесь.
Разговоры о свадьбе всегда вызывали у Андрея тоску и уныние. Он искренне не понимал, что в жизни меняет совершенно абстрактная печать в паспорте. С Катей они никогда об этом не разговаривали. Ее, кажется, все устраивало в их отношениях, она ничего не требовала, а Андрей не спешил досконально выяснять ее мнение на этот счет.
— Зачем? — коротко спросил он, заметно напрягшись.
— Скажем так, это будет прекрасным скрепляющим звеном в отношениях между нашими компаниями.
— Ты хочешь, чтобы я женился на Кате из-за компании? Я правильно тебя понимаю? — возмутился Андрей.
— Я хочу, чтобы ты женился на прекрасной девушке, с которой, кстати, ты совершенно добровольно живешь не первый год. А уже в качестве бонуса…
— Отец, что за игры? Кто я такой, чтобы быть скрепляющим звеном? Вы с Валерием президенты, вам и карты в руки.
— Андрей, не будь дураком! Мы с Валерой оба уже немолоды, а работу новой компании нужно будет налаживать. Как ты думаешь, кто станет первым кандидатом на пост президента после вашей свадьбы?
Жданов опешил. С одной стороны было противно думать о свадьбе с Катей, как о средстве достижения целей, но с другой отец был невероятно прав. Это был его шанс, реальный шанс стать президентом крупнейшей компании, реализовать свои перспективные планы, добиться высот и доказать всем, чего он в действительности стОит. Он — Андрей Жданов — а не просто сын успешного отца. Тщеславие забурлило в его груди и, совершенно не осознавая, что это один из смертных грехов, Андрей запустил в свою голову крамольные мысли.
— Хорошо, я подумаю, па.
***
Зал одного из самых престижных клубов Москвы сиял огнями. Сегодня здесь отмечали пятнадцатилетие модного дома «Зималетто». Гости стекались огромной, сверкающей толпой. Красивые девушки в изысканных платьях, их кавалеры в дорогих костюмах, аромат парфюма, звон бокалов, шипение шампанского — все было продумано до мелочей. Андрей пришел один из первых, приветствовал вошедших, но потом заскучал, оставил отца с матерью самих разбираться с этим шумным потоком, и пошел к бару.
— Андрюша, неужели ты уже устал? — услышал он бодрый женский голос у себя за спиной.
Конечно, это была Юлианна Виноградова, гений пиара, организатор вечеринок и других мероприятий, с которой «Зималетто» сотрудничало не первый год. День рождения компании не стал исключением.
— Привет, Юлианна. Рад тебя видеть!
— Ты уже расслабляешься? — спросила пиарщица, кивая на бокал виски в его руках, — Рановато что-то. Тебе бы еще поработать.
— Я сегодня целый день работал. Это небольшая передышка, — огрызнулся Жданов. — А где Катя?
— Будет скоро, — заговорщицки ответила пиарщица, прежде чем их прервал радостный вопль:
— Дорогие мои! Как же я рад вас видеть! Особенно тебя, Юлиана, свет моих очей!
— О! А вот и телевидение подтянулось. Ромочка, не могу ответить тебе тем же, в последнее время ты крайне навязчив.
— Это только потому что ты становишься все краше и краше! — не моргнув глазом отвесил комплимент Малиновский.
— Это потому что твой шеф открутит тебе голову, если ты не подпишешь со мной контракт.
— Так от этого ты еще привлекательнее, Юлечка!
Виноградова наградила его убийственным взглядом и отошла в сторону, попутно раздавая указания своим помощникам.
— Как оно, Палыч?
— Нормально.
— А чего смурной?
— Ты даже представить не можешь, что мне предложил сегодня отец.
— Уволиться? — хохотнул Малиновский.
— Хуже, Малина, жениться.
— На ком?
— На Катерине.
Рома удивленно приподнял брови.
— А что тебя смущает? Кажется, у вас и так все к тому идет.
— Отцы задумали слияние «Зималетто» и «Ника-моды», поэтому это должна быть не просто свадьба, это, Ром, слияние капиталов.
Малиновский присвистнул.
— Но я могу выхватить из этого серьезные бонусы, — продолжал Андрей. — Кто, как не сын и не зять хозяев, может претендовать на пост президента объединенной компании?
— А это уже серьезный разговор, Палыч! Значит, свадьбе быть? Когда собираешься делать предложение?
— А кто собирается жениться? — вмешалась, неизвестно откуда взявшаяся Виноградова.
— Никто, — буркнул Андрей, отворачиваясь.
Хотелось надеяться, что эта пронырливая барышня не слышала их с Малиновским разговор.
— Смотри, Жданов, уведут у тебя твою красоту, — задумчиво сказала пиарщица, глядя куда-то им за спину.
Андрей повернулся, окинул взглядом толпу, а потом нервно сглотнул, но не смог даже пошевелиться.
Посередине зала стояла безумно красивая девушка. Длинные кудрявые каштановые волосы были забраны в высокую прическу, из которой небрежно выбивались непослушные пряди. Огромные карие глаза были выигрышно подчеркнуты тенями и пушистыми ресницами, а в ушах переливались длинные нитки бриллиантовых серег. На ней было обещанное зеленое платье. Но какое! Длиной в пол, облегающее фигуру, в верхней части — словно языками пламени, плавно переходящее от зеленой ткани к прозрачному кружеву на корсете. Андрей не заметил, как сжал кулаки и тихо зарычал, определив легкие очертания обнаженной груди, едва прикрытой зелеными лоскутами.
Малиновский нервно присвистнул, а его друг уже широкими шагами направился в центр зала. Пока он шел к Кате, всерьез прикидывал какой срок ему могут дать за двойное убийство ее и ее подружки, и пришел к выводу, что если судья будет мужчиной, то эта гадкая тряпка однозначно подтвердит состояние аффекта. Однако, нырнув с головой в счастливые карие глаза, обращенные только на него, он немного остыл. Катя всем своим видом была только его. Не оглядывалась по сторонам, не флиртовала, не двигалась, натянутая, как струна. Глаза в глаза. С ним. Для него.
Андрей подошел и молча обнял ее.
— Ты понимаешь, что мне придется так простоять весь вечер? — шепнул ей на ухо.
— Я хотела тебе понравиться, — так же тихо ответила девушка.
— Малыш, то, что предназначено только мне, необязательно показывать всем окружающим.
Катя нервно хохотнула и уткнулась носом в его плечо.
— Мы странные.
— Мне плевать. Я дам тебе свой пиджак, и ты его наденешь.
— Андрю-ю-юш!
— Не канючь, чтобы больше ни одного сюрприза. Где Виноградова? Интриганка! Я ее задушу.
— Ну правда, красивое же платье! Андрей, отпусти меня!
Он нехотя разжал объятья, когда увидел, что их обступили фотографы. Перехватив руки, и стараясь максимально прижать девушку к себе, расплылся в улыбке, больше напоминающей оскал, но с собой справился, все остались целы и даже довольны.
— Катенька, доченька, как хорошо ты сегодня выглядишь! — его мама была, как всегда многословна, восхищалась и что-то еще щебетала Катьке, а та радостно улыбалась, искоса поглядывая на любимого.
Маргарита Рудольфовна Жданова звала Катю дочкой и относилась к ней как родная мать. По крайней мере, так было последние 12 лет, с тех пор, как не стало Елены Александровны Пушкаревой, ее близкой подруги и почти что сестры. Катюша безумно скучала по матери, но Марго она обожала искренне, что еще больше сближало их с Андреем.
Жданов, не размыкая кольца рук, поздоровался с отцом и Валерием Сергеевичем, который недобро на них глянул, но потом усмехнулся и не стал никак комментировать поведение детей. Они со Ждановым-старшим что-то горячо обсуждали, не особо обращая внимание на окружающую обстановку.
— Андрюш, да отпусти ты ее, собственник! — возмутилась мама и буквально выдернула девушку из его объятий.
— Мам Рита! — засмеялась Катя, обнимая Марго, и бросая хитрые взгляды на Андрея, — Задержи его, пока я не улизну! Мне нужно найти Юлиану.
— Я видела ее около дальнего бара, — заговорщицки ответила ей Жданова, и Катя почти бегом, насколько позволяли высокие шпильки, рванула туда.
Андрей дернулся следом, но был задержан цепкой рукой матери.
— Ну, куда ты собрался, скажи мне? Пусть девчонки развлекаются.
— Мама, ты видела ее платье? Это же… Это…
— Ей что, нужно паранджу надеть? Она может себе такое позволить, согласись, дорогой мой, — Маргарита примиряюще похлопала его по плечу.
— Она-то может, мама! Я не могу! Терпеть я этого не могу! На нее же все пялятся!
Отчаянное раздражение захлестывало Андрея с головой, а алкоголь усиливал этот эффект.
— Успокойся, ты просто ревнуешь, — улыбнулась мама.
— Ты подумал над тем, что я тебе сказал? — вмешался, непонятно откуда взявшийся, отец.
Видимо, Пушкарев куда-то отошел и Жданов-старший остался в одиночестве.
— Думаю, — буркнул Андрей и наконец-то смог пойти в сторону бара, чтобы найти свою беглянку.
Кати, как назло, нигде не было. Жданов уже начал ощутимо закипать, когда увидел знакомую спину, но еще больше разнервничался, когда понял, что она мило беседует с мужчиной.
— Андрей, здравствуй! — прищурившись, сказал ее собеседник и по совместительству давний поклонник.
— И тебе не хворать, Никита, — прорычал тот, отслеживая траекторию взгляда Минаева до Катиной груди. — Кать, я тебя обыскался!
Девушка посмотрела на него абсолютно чистыми непонимающими глазами.
— Андрюш, ты что?
А действительно, что это он? Просто. Просто чужой мужик пялится на нее. Просто Андрей знает, что Никите она нравится. И пусть Пушкарева не дает ни малейшего повода думать, что у них что-то большее, чем многолетняя дружба, но Минаев — мужчина, а она — женщина. И Андрея это определенно бесит. Катька его и навсегда останется его.
— Смотри, Жданов, будешь так по-хамски себя вести, уведут ведь, — беззлобно заметил ее дружок.
— Тебя забыл спросить, — огрызнулся Жданов.
Катя смутилась и опустила голову, Никита понимающе улыбнулся.
— Ревность — это неуверенность, Андрей. Она сжирает изнутри.
Жданов только отмахнулся и настойчиво потянул Катю за собой, подальше от этого псевдо-философа. Он распалялся все сильнее, пока не выдохся окончательно. Оставил Катьку с Юлианой и родителями, а сам буквально выдрал Малиновского из рабочего процесса, и вывел на улицу курить. Специально подальше ото всех, чтобы не видеть и не думать.
— Палыч, ты сегодня плохо выглядишь что-то, — сказал друг, затягиваясь сигаретой и аккуратно выпуская колечко дыма.
— Нервы ни к черту.
— Чего ты вообще дергаешься, я не понимаю? Ревнуешь ее? У тебя же решение на поверхности, окольцуй свою Пушкареву и живи счастливо.
Андрей перевел на него удивленный взгляд. Ведь и правда, все проблемы можно решить одним махом! Чего же он медлит?
Вернувшись в зал, Жданов увидел Катю, о чем-то мило беседующую с Полянским. Еще один! Остатки здравого смысла окончательно покинули его голову, решительным шагом он подошел к ним и, коротко извинившись, потащил девушку за собой.
— Андрюша, куда ты? — запищала ничего не понимающая Катя.
— Подожди, малыш, сейчас все будет, — рыкнул Андрей и поднялся вместе с ней на высокую сцену.
Попросив диджея выключить музыку, он откашлялся, посмотрел еще раз на ошарашенную девушку и взялся за микрофон.
— Уважаемые дамы и господа! Здесь собрались самые близкие друзья нашей компании, а значит, и мои друзья. В кругу друзей я хочу рассказать о своих личных планах. Сегодня я хотел бы сделать предложение одной прекрасной девушке, которую я знаю и люблю уже очень много лет, — он повернулся к Кате, а та стояла ни жива, ни мертва, — Катюша, дорогая, ты выйдешь за меня замуж?
Она смотрела на него, а слова доходили как будто черед пелену тумана. Они никогда не обсуждали ни свадьбу, ни детей, они просто жили вместе, любили друг друга, а тут вдруг! А где кольцо? Где цветы? Почему здесь, где столько чужих людей? Лучше бы он сказал это дома, на кухне за чашкой чая. Неужели он не понимает?
— Катя, ты слышишь меня? Ты согласна?
Согласна ли она? Выйти замуж за Андрея Жданова, мужчину, которого она любит столько, сколько себя помнит?
— Да, согласна!
Зал разразился овациями, защелкали вспышки фотоаппаратов, Андрей поднял ее на руки и поцеловал. Это было правильно, потому что ноги уже отказывались держать ее и подкашивались.
Несколько пар глаз смотрели на все происходящее без радости. Кто-то с искренним беспокойством, кто-то с подозрением, а кто-то с тщательно скрываемой издевкой.
***
Этот день должен был стать для нее лучшим, счастливейшим, самым запоминающимся, но в итоге Катя сидела на пустой темной кухне, поджав ноги под себя и глядя в пустоту незашторенного окна. Андрей уже давно крепко спал. Он ощутимо набрался прямо на вечеринке и, вернувшись домой, сразу же отключился. Ей же оставалось только гадать: он праздновал их помолвку или заливал горе?
Для Пушкаревой не было секретом то, как ее мужчина относился к институту брака — мягко говоря, не жаловал. Да она и не просила его ни о чем. Ей достаточно было верности и искренности, а условности и стереотипы волновали девушку в последнюю очередь. Она была полностью самодостаточной, от Жданова никак не зависела, а его самого просто любила, не омрачая свои чувства сомнениями. По крайней мере, до этого момента.
И все-таки, зачем он тогда решился на такой необдуманный шаг?
Зная Андрея много лет, Катя прекрасно понимала, что его порыв был спонтанным и продиктованным какими-то одному ему ведомыми мотивами. Он даже о кольце не удосужился позаботиться, значит, ничего не планировал заранее, ломанулся в омут сломя голову. Просто Жданов не всегда умел себя вовремя затормозить, иногда поддавался болезненному азарту. Но Катю это не тяготило, именно таким она его и любила. Никогда у нее не было желания его переделать, но теперь… Как ей дальше стоило поступить?
Да, конечно, Пушкарева согласилась на его предложение, тем более, что в тот момент на нее были обращены десятки глаз и объективы камер. Но в душе царил хаос и смятение. Она терпеть не могла неискренность. Уж лучше бы Андрей не рисовался перед толпой, а скромно и без пафоса предложил ей пожениться на кухне за завтраком. Да, буднично. Да, скучно. Но зачем устраивать показуху? Сердце принимать происходящего не хотело.
Тогда впервые между ними что-то раскоролось. Изо всех сил Катя давила в себе сомнения день за днем, латала отношения, замазывала тонкую, едва заметную, паутинку трещин, стирала ластиком помарки, но теперь видела то, чего раньше не замечала. И все-таки безусловная многолетняя любовь побеждала, тушила огонь внутри, притупляла сомнения.
И вспомнила Катя о своих переживаниях спустя месяц, когда внезапно, словно снег на голову, ее жених был назначен исполняющим обязанности президента объединенного Зималетто. Их отцы решили отойти от дел, но кто, как не сын и будущий зять, должен был заменить их на такой важной должности? Тем более, что у Жданова-младшего были построены амбициозные планы на модернизацию производства, оставались связи и острый ум.
Едва получив новое назначение, Андрей изменился: стал более занятым, более важным и, как ни парадоксально, более безалаберным. Стал на многое не обращать внимания, ссылаясь на загруженность, пропускал мимо ушей ее слова, забывал их маленькие традиции. Он подтянул в фирму Ромку, поставив его во главе пиар-службы, начал ремонт в президентском кабинете — это занимало так много ресурсов! И ей бы порадоваться — ее любимый мужчина порхал по офису, словно в него влили какой-то живительный эликсир — но тревожное предчувствие не давало ей покоя.
А спустя еще некоторое время в приемной Жданова появилась худая высокая блондинка с острым взглядом и идеальными манерами. При первой встрече она представилась Кирой Воропаевой и приторно улыбнулась невесте босса, пытаясь показать свое расположение, но доверия или симпатии своим поведением не вызвала. Глядя на изменившегося Андрея, хапнувшего дозу тщеславия, Катя чувствовала, как трескаются по швам их отношения и как они отдаляются друг от друга. Андрей утекал словно песок сквозь ее пальцы.
И вот уже секретарша стала помощницей, а жених перестал приходить домой пораньше.
Еще немного и их монолитные, надежные, долговечные отношения обратятся в прах. Предчувствие скорой беды грозовой тучей нависло над ними.
Обратный отсчет пошел.
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
