НРКмания

Название: О проклятиях и экономках
Автор: Bathilda
Бета: Мурлыча, Данка Крысь
Размер: миди (14 171 слово)
Персонажи: Андрей/Катя, Андрей/Кира
Категория: гет
Жанр: романтика, драма, кроссовер, АУ
Рейтинг: G
Краткое содержание: Красавица и Чудовище на новый лад.
Примечание: Кроссовер с мультиком "Красавица и чудовище" с заимствованием элементов других сказок и канонов, в частности "Джонатан Стрендж и мистер Норрелл" С.Кларк (идея) (Написано на ЗФБ-2017.)
Размещение на других ресурсах: запрещено

— Девушка, это девушка!

— Да? Что-то не похоже.

— Уверяю тебя, девушку от не-девушки я могу отличить на любом расстоянии.

— Не знал, что ты специалист по пресмыкающимся.

— Чего?

— Это не девушка, это какой-то крокодил. Крокодилья девушка!

— Да хоть змея подколодная! Главное, что она женского пола. К тому же, у дурнушек обычно невысокие стандарты, что нам только на руку.

— Радуйся, что она этого не слышит.

— Тихо, она приближается!





Замок был страшным: большим, темным, запущенным и, казалось, пустым. Кейти не знала, чего она хотела больше: чтобы замок и впрямь оказался брошенным и необитаемым, или чтобы здесь кто-то все же жил. Кто-то, кто сможет приютить ее на ночь и подсказать утром дорогу, если окажется, что она заблудилась.

— Здравствуйте, — громко сказала она, подойдя к широкой лестнице. — Есть здесь кто-нибудь?

Ее слова подхватило эхо и разнесло по огромному залу, в котором не горел ни один светильник. Однако сквозь высокий стеклянный потолок и огромные окна в зал проникал скудный сумеречный свет, и было видно, что полы давно не мыли, ковер на лестнице был покрыт слоем пыли и потерял свой первоначальный цвет, став серо-бурым, а с хрустальной люстры свисала клочьями паутина. Кейти поежилась и застыла в нерешительности, не зная, что ей делать. Приходилось признать, что у нее, возможно, большие неприятности.

Отец Кейти, Лерой, в прошлом бравый вояка, а нынче полковник в отставке, свято верил в семейные ценности, и поэтому уже много лет не терял связи со своей матерью, мадам Фаридой. Ту отдали замуж в шестнадцать лет за человека хорошего, но, на ее вкус, слишком здравомыслящего и рационального, да к тому же консерватора. Когда младшему из семи детей Фариды, Лерою, исполнилось шестнадцать, и его забрали в армию, она сняла фартук, положила обручальное кольцо на любимую тарелку мужа и отправилась путешествовать. Много лет она ходила, плавала и ездила по всему свету, изредка отправляя открытки домой. Из всех ее детей только Лерой отвечал на них. В конце концов мадам Фарида решила, что увидела все, что в этом мире есть интересного, и осела недалеко от того дома, в котором когда-то жила. Муж ее давно умер, дети разъехались, только один Лерой и остался в отчем доме. Мадам Фарида не горела желанием увидеться с ним и его семьей, да и он сам к ней не ездил: то дела мешали, то здоровье не позволяло, — но они исправно поздравляли друг друга с праздниками. Правда, чаще всего их письма доходили слишком поздно, что было неудивительно, потому что теперь они жили в разных королевствах, хоть и всего в одном дне езды друг от друга. Именно на это и рассчитывала Кейти, когда заявила родителям, что собирается навестить бабушку, которую никогда в жизни не видела. Если бы она сказала правду, ее никогда в жизни не выпустили бы из дома.

— Здравствуйте, — повторила Кейти. — Я по объявлению. Я туда попала, это ведь Шато Розье, да?

В ответ она услышала шум, доносившийся откуда-то из темного угла. Это была не человеческая речь, а какой-то стук и… Кейти поняла, что где-то в зале тихо тикали часы.

— Есть здесь кто-нибудь? — переспросила она.

Если Кейти оказалась там, куда направлялась, то ясно, почему в объявлении было сказано "можно без опыта работы": чтобы быть экономкой в этом замке, в первую очередь требовались крепкие нервы и отсутствие аллергии на пыль. Солнце почти село, стало темно, и Кейти, снова оглядевшись, подошла к столику, на котором стоял канделябр, и полезла в сумку за спичками.

— Эм, добрый вечер.

От неожиданности Кейти вскрикнула и резко обернулась. За спиной никого не было. Она покрутила головой, но так никого и не увидела.

— Добрый вечер, — все же ответила она, чуть дрожа. — Я Кейтлин Петвар, новая экономка. Я переписывалась с месье Фрамбуазом, и в последнем письме было сказано, что меня берут на это место.

— А, да, было дело, — ответил все тот же голос, и Кейти могла поклясться, что он раздался за ее спиной, где ничего не было, кроме стены и столика с канделябром. На всякий случай Кейти обернулась — и отшатнулась: свечи в канделябре горели. Временными провалами в памяти она не страдала, и была уверена, что она их не зажигала. Кейти с трудом сглотнула, судорожно сжала лямку сумки и снова огляделась. Трех свечей было недостаточно, чтобы осветить весь зал, но поблизости от Кейти по-прежнему никого не было. Стоя лицом к лестнице, она прочистила горло и сказала нерешительно:

— Кхм, простите, но я вас не вижу. Не могли бы выйти на свет, пожалуйста.

— Ну начинается, — вздохнули позади Кейти.

Она вновь резко обернулась — никого.

— А…

Закончить ей не дали:

— Внизу, — сказали ей.

Кейти озадаченно нахмурилась, но послушно заглянула под столик — тоже никого.

— О боже, ну не там же! Кого вы там рассчитывали увидеть, говорящую мышь? Этого у нас, к счастью, не водится.

Кейти быстро выпрямилась и начала озираться по сторонам.

— Так, глаза на меня, — приказал все тот же голос. — То есть на стол.

Кейти вновь посмотрела на стол и застыла, открыв рот, потому что канделябр… помахал ей. Да-да, совершенно отчетливо помахал ей свечой.

— Если это шутка, то очень глупая, — сердито, чтобы скрыть свой страх, сказала Кейти.

— Никаких шуток, а жаль.

Теперь Кейти понимала, что голос определенно исходил от канделябра. И, если присмотреться, среди узоров на центральном подсвечнике можно было разглядеть нечто, напоминающее лицо: декоративные кристаллы могли сойти за глаза, выступающий завиток — за нос, а выщербинка под ним — за рот.

— В своем письме вы написали, что соответствуете всем указанным в объявлении требованиям. Среди прочего в объявлении было сказано, что претендент на должность экономки должен быть толерантен и лишен предрассудков, — сурово продолжил канделябр.

Кейти, начавшая подозревать, что сошла с ума где-то по дороге сюда, теперь отчетливо видела, что с ней и впрямь разговаривал канделябр.

— Вы лишены? — все так же строго поинтересовался канделябр.

Кейти некоторое время стояла молча, в ступоре, а затем спросила неестественным голосом:

— Чего?

— Предрассудков, — пояснил канделябр.

— Д-да, — неуверенно ответила Кейти и отступила назад.

— Отлично, — обрадовался канделябр. — Да, прошу меня простить, куда подевались мои манеры? Позвольте представиться: Роман Фрамбуаз к вашим услугам.

Он учтиво — настолько, насколько канделябр мог быть на это способен, — поклонился. Пока Кейти судорожно соображала, что ей ответить и как вообще быть, с пола на столик запрыгнули часы. Звучит дико, но что делать, это была чистая правда. Полуметровые настольные часы на ножках с маятником за дверцей и циферблатом-лицом. Кейти внимательно посмотрела на них, на высоту столика и поняла, что ей не хватит воображения представить, как часы ухитрились сюда забраться.

— А про то, что тебе нужна экономка-сирота, ты писал? — ворчливо спросили часы у канделябра… то есть, у месье Фрамбуаза. И добавил, обращаясь уже к самой Кейти: — Вы сирота?

— Н-нет, — запнулась Кейти.

— При чем тут вообще это? — нетерпеливо спросил у него месье Фрамбуаз.

— При том, что когда он узнает о ней, тебе придется писать письмо ее родителям с соболезнованиями, — ответили часы. Или ответил? Голос у них был точно мужской.

Интересно, кто этот таинственный он, о котором так подчеркнуто сказали часы? А потом до Кейти дошел смысл их слов, и у нее в голове промелькнула мысль бежать отсюда как можно быстрее, не оглядываясь. Однако остатки здравого смысла подсказали ей, что, возможно, часы так пошутили. Они же это не серьезно? Это уже было бы чересчур. В говорящие канделябр и часы Кейти еще могла поверить, в конце концов, истории о феях, колдунах и страшных проклятиях в соседних королевствах появились не просто так. Это в просвещенном и цивилизованном Тридесятом государстве, где жила Кейти, такого безобразия давно не было, а вот у соседей, видимо, пережитки прошлого еще остались. Но вот всякие злодеяния в таинственных и мрачных замках — это уже перебор. Погибнуть от рук разбойников или сборщиков долгов было вполне реально и даже повсеместно распространено. От рук новой Синей Бороды в замке с живыми часами — нет, такого в реальности давно не встречалось. Так ведь? Так?

Канделябр шикнул на часы и сказал Кейти:

— Не обращайте внимания, он просто ворчливый пессимист. Идемте, я провожу вас в вашу комнату. Как видите, нам действительно очень, очень нужна компетентная экономка.

Спрыгнув на пол, он пошел… поскакал вперед, очевидно, ожидая, что Кейти последует за ним. Часы также спрыгнули и неторопливо отправились за канделябром, бормоча что-то себе под нос. Если прислушаться, то можно было различить отдельные фразы вроде: "твоя идиотская затея", "не посоветовался со мной", "он придет в ярость", "добром не кончится". Кейти твердо решила считать, что к ней эти слова не имели никакого отношения.

— После того, как миссис Патрик, предыдущая экономка, сломала ручку и перестала выходить из своей комнаты, горничные совсем обленились и едва убираются, — продолжил месье Фрамбуаз, прыгая вверх по лестнице. "Конечно, а он тут совсем не при чем", — проворчали часы. Их проигнорировали. — Замок должен сиять, понимаете? Чтобы было не стыдно принимать гостей.

Кейти задумалась над тем, кто может прийти сюда в гости, и ни один из возможных вариантов ей не понравился. Поднявшись, они пошли по коридору, и висевшие на стенах светильники загорались с каждым их шагом вперед. В их неярком свете коридор казался бесконечным, и у Кейти по спине пробежал холодок. Когда она решила уйти из дома, чтобы наняться по объявлению экономкой в соседнем королевстве, то полагала, что ей следовало опасаться разбойников, кошмарных хозяев и склочных слуг, с которыми придется работать. Шарахаться от теней и говорящих светильников она была не готова. Задумавшись, она чуть не наступила на канделябр, внезапно остановившийся напротив одной из дверей слева.

— Ваша комната, мадам Петвар. Доброй ночи.

— Мадемуазель, — автоматически поправила Кейти. — П-подождите, разве нам не надо сперва все обсудить? — немного панически спросила она.

Остаться одной в этом месте ночью Кейти не хотелось, тем более что она не была уверена, что задержится здесь. В объявлении было сказано, что экономка требовалась в "маленькое охотничье шале", и Кейти небезосновательно полагала, что справится с такой работой, ведь она долго трудилась в лавке месье Порье, где в числе прочего занималась бухгалтерией, а ведению хозяйства она училась у своей матери, которая знала все о варке джема, полировке серебра и шитье праздничных платьев из остатков ткани на занавески. Работать в огромном зачарованном замке, где любой клок паутины, в обилии висевшей в углах, мог оказаться живым, было откровенно страшно.

— Мадемуазель? — почему-то с восторгом переспросил месье Фрамбуаз. — Еще лучше! Утром, утром все обсудим. Да, совсем забыл: добро пожаловать в Шато Розье, чувствуйте себя как дома.

Часы насмешливо фыркнули, и месье Фрамбуаз шикнул на них.

— В общем, доброй ночи, увидимся завтра.

Дверь комнаты вдруг распахнулась сама собой, месье Фрамбуаз (энергично) и часы (неохотно) начали теснить Кейти внутрь, и она невольно переступила порог. Дверь тут же бесшумно захлопнулась, и Кейти осталась в полном одиночестве в едва освещенной комнате. Она робко подошла к кровати, положила на пол дорожную сумку, стянула с головы любимый красный берет, связанный мамой, и, сев на высокий матрас, неожиданно для себя расплакалась.

Не так, совсем не так Кейти представляла себе новую жизнь.

— Ну-ну, будет тебе, деточка. Признаю, у нас тут все не так, как было когда-то, но все же не настолько ужасно, чтобы так рыдать.

Кейти даже не испугалась и не удивилась. С трудом прекратив всхлипывать, она подняла голову и огляделась в поисках очередного говорящего канделябра… или нет, голос был женским. Кейти с опаской посмотрела на кровать и на всякий случай встала.

— Я здесь, — снова раздался тот же голос, и белый шкаф, стоявший у стены, распахнул дверцу и покачал ей туда-сюда. — Можешь называть меня мадам Хельгой.

— Приятно познакомиться, — пробормотала Кейти. — Меня зовут…

— Мадемуазель Кейти, — перебила ее мадам Хельга. — Я уже знаю. Новости у нас разносятся быстрее пожара, а слухи и того стремительнее. Не слушай месье Милко, он всегда любил нагнетать, а теперь и вовсе заядлый пессимист. Никто тебя здесь не обидит, не бойся.

— Месье Милко — это часы? — уточнила Кейти, чувствуя себя последней идиоткой.

— Да, он самый.

— А месье Фрамбуаз — владелец замка?

Мадам Хельга скрипуче рассмеялась.

— Нет, что ты, он… просто заботится о замке.

— А, так он дворецкий?

— Нет, у нас нет дворецкого, да и ни к чему он. А вот экономка нам и впрямь нужна, не дело это, когда такой красивый замок пылью покрывается. Вертихвостки эти работать никак не хотят, им нужна твердая рука.

— Месье Фрамбуаз сказал, что в замке ждут гостей, — сказала Кейти.

Мадам Хельга как-то странно поперхнулась и ответила:

— Ну, наш месье Фрамбуаз любит быть готовым ко всему. Не забивай себе этим голову, деточка, лучше ложись спать.

Кейти вдруг поняла, что глаза у нее закрываются сами собой, и уснула, не успев как следует поволноваться о том, что будет ночевать в одной комнате с живым шкафом. Хорошо еще, что кровать у нее не разговаривала. Или, по крайней мере, была очень молчаливой.





— Что ты затеял? Совсем из ума выжил?

— Ты видел, в какой свинарник замок превратился за эти годы? Любая девушка сбежит отсюда, не успев переступить порога. Да ее одни пауки до обморока доведут! А нам это надо? Нет, нам надо наоборот, чтобы прекрасная незнакомка, придя к нам, осталась надолго. Поэтому без экономки никуда. К тому же, она оказалась девушкой — тоже плюс. Хоть и сомнительный.

— Вот именно, сомнительный — это еще мягко сказано. Мало того, что ты не пойми кого в замок притащил, так еще и такую крокодилицу. Дождешься, он не посмотрит, что ты его друг, сожрет на завтрак и не подавится. Ты представляешь, что он на все это скажет?

— Поблагодарит, а в перспективе — будет счастлив, так или иначе. Как и мы все, смею тебе напомнить. Я, между прочим, ради нас всех стараюсь.

— Старается он! Твоими стараниями мы все здесь сгинем. Вот он как разбушуется из-за твоих выкрутасов — и все, прощай эта никчемная жалкая жизнь. Не то чтобы я ей сейчас особенно дорожил, но все же не хотелось бы ее терять.

— Не ной! Путь к свободе тернист и долог, но мы движемся в правильном направлении.

— Если что, я сам тебя убью, так и знай.





Проснувшись, Кейти сладко потянулась и подумала о том, что сегодня ей совершенно не хочется идти в лавку месье Порье. У нее даже промелькнула мысль сказаться больной, чего она и в детстве не делала. А потом она вдруг вспомнила, где находится… и даже не поняла, что испытывает. Страха не было, скорее волнение и нетерпение: сейчас, в свете утреннего солнышка, проникавшего в комнату сквозь кое-как задвинутые шторы, все произошедшее вчера казалось сном, причем, как ни удивительно, не страшным, а сказочным. Ну надо же, разумные говорящие предметы! О волшебстве Кейти никогда всерьез не думала, ведь в Тридесятом государстве, где она жила, его давным-давно уже не было. И теперь ее переполняло предвкушение: что еще ее ожидает?

— Доброе утро, деточка.

Кейти вздрогнула, забыв, что ночевала в одной комнате с этим самым волшебством.

— Доброе утро, мадам Хельга.

— Девочки уже заждались, — сообщила мадам Хельга и, не дав Кейти ответить, громко произнесла: — Можете заходить.

Дверь комнаты открылась, но никто не вошел, хотя послышались дребезжание и стук. Кейти насторожилась, но когда на ее кровать каким-то невероятным чудом запрыгнул поднос с завтраком, она поняла, что к ней пришла посуда.

— Не толкайся! — возмущенно заявила изящная чайная чашка глубокой тарелке с кашей.

— Сама не толкайся! — огрызнулась тарелка и, тесня чашку, накренилась так, что овсяная каша из нее чуть не вывалилась.

— Девочки, как вы себя ведете, что о вас подумает гостья? — укорила их мадам Хельга.

Чашка и тарелка надулись. Кейти не представляла, почему она так решила, ведь по их лицам, в которые складывался сине-золотой узор, было невозможно понять, что они чувствовали.

— Не обращайте на них внимания, — сказала госпожа Хельга, — вечно они то ругаются, то мирятся.

— Конечно, чем еще здесь заниматься, — хмыкнула пузатая сахарница, и длинная изящная ложечка в ней звякнула, словно поддакивая.

Величаво державшийся чайник наклонился и налил в чашку крепкого черного чая, а ложечка деловито спросила: "Сколько сахара?", — всыпала нужное количество и энергично его размешала.

Пока Кейти завтракала, посуда (Мари, Амура, Алекса, Клэр и Тэтти) болтали без умолку. Пожалуй, называть их предметами было неправильно, и Кейти решила называть их слугами, которыми они по сути и были. Они сплетничали об остальных и заваливали ее саму вопросами, на которые она отвечала очень осторожно, не желая пока открывать о себе больше, чем она была готова. Впрочем, похоже было, что, хм, служанок интересовала не столько ее жизнь, сколько ее планы: они несколько раз спросили Кейти, собирается ли она остаться в замке, и раз сто сказали, что очень-очень бы этого хотели.

— Я прямо чую, что мы подружимся, — заявила чашка, и чайник кивнул, соглашаясь с ней.

Когда они наконец ушли, понукаемые мадам Хельгой, Кейти, не привыкшая завтракать в кровати, встала и оделась. Мадам Хельга собиралась было навязать ей платье из своих недр, но Кейти осталась верна собственной одежде, в основном из соображений практичности: ей было жалко пачкать чужие красивые наряды, а ее собственным, старым и поношенным, ничего не грозило. Месье Фрамбуаз постучался в дверь через минуту после того, как Кейти оделась, словно ждал снаружи, прислушиваясь к происходящему в комнате.

— Доброе утро, мадемуазель Петвар, — проворковал он. — Надеюсь, вы хорошо спали. Позвольте показать вам замок. Уверен, несмотря ни на что, он вам понравится.

При свете дня никакого чуда не случилось: замок остался все таким же грязным и запущенным. В том крыле, которое показал Кейти месье Фрамбуаз, было не меньше сорока спален, кухня и подсобные помещения, большая библиотека и бальный зал. Ходить во второе крыло Кейти было строго запрещено. "Там небезопасно, — извиняющимся тоном сказал месье Фрамбуаз, — гнилые полы, обваливающиеся потолки и все такое. Нельзя туда ходить". Кейти было достаточно и одного крыла, чтобы понять, что привести это в приличный вид будет весьма и весьма непросто. Правда, обещанная ей плата была достаточно щедрой, чтобы мириться с подобными трудностями. В конце экскурсии месье Фрамбуаз — "зовите меня просто Роман, мадемуазель Кейти", — показал ей ее подчиненных. В большой кладовке было собрано как минимум две дюжины веников и швабр, которые топорщились, прихорашиваясь, и трещали без остановки, десяток метелок, стоявших на полках с томным видом, насупленные ведра и тряпки, не подававшие признаков жизни.

Месье Фрамбуаз представил ее всем как новую экономку, пожелал им всем хорошо потрудиться и удалился. Кейти едва сдержалась, чтобы не сбежать следом за ним или по крайней мере не попросить его остаться.

Кейти еще никогда в жизни никем не руководила и даже не представляла, с чего начать.

— Гхм, надеюсь, мы сработаемся, — сделав глубокий вдох, сказала она.

Швабры и метелки нестройно отозвались далеким от энтузиазма тоном. Кейти постояла немного на пороге, но никто из слуг даже не шевельнулся, и она громко добавила:

— Пора приступать к уборке.

Когда метлы и ведра начали неохотно подтягиваться к двери, у Кейти появилось чувство, что ничего хорошего ее сегодня не ждало.

Вечером она лежала на кровати, уткнувшись лицом в подушку, и горько рыдала так, что, будь она дома, мама давно побежала бы за успокоительным отваром. Хорошенькая работа — реветь каждый вечер.

— Нашла из-за кого плакать, — попыталась утешить ее мадам Хельга.

— Да эти метелки драные ни одной твоей слезинки не стоят! — горячечно согласилась с ней кружка, расплескав янтарный чай.

Если за день в замке и стало немного чище, то лишь благодаря усилиям самой Кейти. которая собственноручно драила лестницу. Швабры лишь развели еще больше грязи, а метелки — подняли в воздух тонну пыли, которая тут же села обратно. Вместо того, чтобы убираться, они предпочитали болтать и отдыхать каждые пять минут. Слушаться Кейти они явно не собирались. Особенно враждебно была настроена метла, на черенке которой была повязана красная лента. Она то и дело спрашивала подруг, не сползла ли лента, не потрепалась ли, не испачкалась ли, и наслаждалась их завистливыми вздохами. Эта метла и минуты не проработала. Кейти не знала, как заставить ее и остальных выполнять ее приказы. От месье Фрамбуаза было мало толка: он пару раз проходил через холл, который Кейти надеялась отмыть в тот день, но все швабры тут же начинали с ним флиртовать, а он — с ними, и никакой строгости от него ждать не приходилось.

В конце концов Кейти уснула, в тысячный раз спрашивая себя, правильно ли она поступила, согласившись на эту работу. Оставаться дома было невозможно, невыносимо, а что могло ее ждать в городке у бабушки — в незнакомом месте, у незнакомого человека, — Кейти не представляла. Шато Розье был сейчас ее единственной надеждой на приют и заработок, но как же это тяжело!

Следующий день прошел примерно так же: Кейти выбилась из сил, уборка ничуть не продвинулась, а метлы и швабры даже не соизволили сделать вид, что они тоже хотели чистоты и порядка. В перерыве между уборкой Кейти чистила подсвечники и канделябры к счастью, неживые, полировала изящные столики и прикидывала, как лучше устроить большую стирку. К ее восторгу, в замке была канализация и обустроенные ванные, хоть напор горячей воды и оставлял желать лучшего. По большей части обитатели замка делали вид, что не замечали ее, но она затылком чувствовала их любопытные взгляды и слышала перешептывания за спиной. Ворчливые часы Кейти больше ни разу не видела, зато месье Фрамбуаз то и дело приходил понаблюдать за ее работой и одобрительно кивал, словно ей удалось сделать хоть что-то полезное.

— Ты должна показать им, кто главный, — посоветовала Кейти утром третьего дня мадам Хельга.

Кейти проснулась в ужасном настроении, предвидя очередной трудный день.

— Задай им трепку, — воинственно сказала ложечка, звякнув о чашку с какао, в которой она размешивала сахар.

— Поставь их на место, — поддержала ее тарелка с овсянкой.

Кейти только грустно усмехнулась: во-первых, ничего такого она не умела, а во-вторых, она даже вообразить не могла, как вообще можно было приструнить ведра и швабры.

— Это ты зря, мы тебе дело говорим, — строго сказал чайник. — С ними нельзя миндальничать, а то они ни в грош тебя ставить не будут. Совсем распустились, паршивки.

Так-то оно так, но вот что Кейти для этого сделать?

Уборка несчастного холла началась точно так же, как и в прошлые дни. Стиснув зубы, Кейти стояла на подоконнике и мыла окно, обреченно размышляя о том, что надо как-то либо достать стремянку, чтобы дотянуться до верха, либо придумать что-то еще. Внизу две швабры показывали друг другу чудеса фигурного катания, скользя по щедро политому водой мраморному полу. Когда одна из швабр подпрыгнула и сделала изящный пируэт, забрызгав свежеотмытую часть окна, Кейти не выдержала. Вообще-то она была очень мирной и тихой девушкой. Отец ее хоть и был сурового нрава, но к жене и дочери относился мягко и снисходительно, и те платили ему тем же. Ссоры и скандалы у них дома случались крайне редко, а поскольку жили они на опушке леса, вдали от человеческого жилья, то и с другими людьми Кейти общалась приветливо и немного робко. По крайней мере, до недавнего времени. Но даже после всего, что произошло полгода назад, она не научилась быть жесткой и грубой. Сейчас же ее нервы окончательно не выдержали, и, спрыгнув на пол, она схватила первую попавшуюся метлу, немало возмутившуюся таким обращением, и дернула ее за прутья.

— Ты что творишь! — взвыла метла. — Я буду жаловаться! Вы видели, нет, вы видели: она выдернула мне прут!

— Тихо, — рявкнула Кейти, пожалуй, первый раз в жизни. — Я — новая экономка Шато Розье, если вы вдруг об этом забыли. И если я приказываю вымыть пол, значит, вы должны вымыть пол. Чисто и аккуратно. Ясно? А если будете отлынивать, я вам все прутья повыдергиваю, так и знайте. Между прочим, запас дров в замке маленький, а метлы хорошо горят, — мстительно добавила она и снова дернула метлу за прутья, хотя на этот раз без членовредительства.

Метла и швабры тут же заголосили, обвиняя Кейти в жестокости, варварстве и вообще всех смертных грехах сразу. Однако она была непреклонна, и крепко держала извивавшуюся метлу. Дав всем несколько минут, чтобы выпустить пар, она крикнула:

— Хватит! Болтать будете в свободное время, а сейчас за работу. Ну?

Метелки и ведра первыми медленно принялись за дело, а потом их примеру последовали остальные. Кейти не удержалась от победной улыбки.

— Да, и мне нужна высокая стремянка, — сказала она, не обращаясь ни к кому конкретно. — Нужно вымыть окна.

Пока в холле кипела бурная деятельность, Кейти решила провести эксперимент и оставить ненадолго слуг без присмотра. Ей было интересно, продолжат ли они активно работать без ее надзора. Она уже очень устала и решила, что заслужила небольшой отдых. В конце концов, ей, в отличие от деревянных метел, нужна была пища и вода. К тому же, после такой встряски у нее немного дрожали руки. Она зашла на кухню, выпила чаю с пирожными, которые испекла плита, мадам Сайри, жаловавшаяся на то, что она так долго ничего не пекла, что потеряла навык. Пирожные оказались изумительными, и Кейти умяла полтарелки, прежде чем с сожалением поняла, что еще немного, и ей точно будет не до уборки. Выйдя из кухни, теплой и ярко освещенной, Кейти попала в темный холодный коридор и на мгновение растерялась. Она еще не очень хорошо знала замок, но ей казалось, что она поняла самое главное — общую планировку. Поэтому, дойдя до развилки, Кейти уверенно повернула направо, но двери, ведущей в холл, здесь не оказалось. Кейти остановилась и задумалась. С одной стороны, разумнее всего было бы повернуть назад, но с другой… конечно, заблудиться и умереть в каком-нибудь всеми забытом углу Кейти не хотелось, но ей было интересно, что скрывалось по другую сторону коридора, еле-еле освещенного молчаливыми настенными светильниками. Она нерешительно прошла вперед, повернула за угол и увидела перед собой обычную деревянную дверь. Дернув за ручку, Кейти обнаружила, что дверь открыта, и боязливо переступила порог. По ее расчетам она должна была выйти в коридор, примыкавший к холлу, только с противоположной от кухни стороны, однако очутилась перед черной лестницей. Решив, что это была та самая лестница, которая вела в ее крыло — мадам Хельга упоминала о ней, но сама Кейти еще ни разу по ней не ходила, — она поднялась наверх и вышла в коридор. Вот только это был совершенно незнакомый ей коридор, намного грязнее, со спертым воздухом и чадящими, явно не говорящими светильниками на стенах. На полу лежали остатки ковра, выглядевшего так, словно об него точил когти лев, а стены были сплошь покрыты выщербинами. Кейти не поняла, куда она попала, но, влекомая любопытством, пошла вперед. Вернуться она всегда успеет.

Дверь в конце коридора была приоткрыта, и Кейти осторожно потянула ее на себя, ожидая, что услышит оглушающий скрип. Петли, однако, были отлично смазаны. Зайдя внутрь, Кейти вспомнила, наконец, правила приличия и сказала почему-то громким шепотом:

— Здравствуйте. Есть здесь кто? Это Кэтрин Петвар, новая экономка.

Ответа не было. Комната была такой же темной и обшарпанной, как и коридор, только здесь следы упадка были еще более явными: разрушенная мебель, покосившиеся картины на стенах, оплывшие свечи, дававшие скудный свет, всюду пыль.

Кейти сделала несколько шагов и застыла, заметив на столе нечто ярко-розовое и блестящее. Подойдя поближе, она увидела, что это была удивительная роза, мерцающая и переливающаяся так, словно ее лепестки были покрыты мириадами крошечных бриллиантов, сияющих в лучах невидимого солнца. Роза будто бы парила в воздухе и была накрыта прозрачным колпаком. Кейти показалось, что сзади раздался шорох, но она была слишком заворожена розой, чтобы обернуться. Она невольно потянулась к колпаку, и в ту же секунду ощутила удар в бок. Кейти взмыла в воздух и впечаталась спиной в стену, ударившись затылком. Она даже не успела понять, что произошло, как потеряла сознание.





— Жива?

— Да, к счастью. Еще чуть-чуть — и быть беде.

— Он не хотел, ее же предупреждали, что ходить в то крыло нельзя.

— Тихо, она приходит в себя!

Кейти открыла глаза и тут же их зажмурила — свечи месье Фрамбуаза были невыносимо яркими и светили ей прямо в лицо.

— Я… что случилось? — с трудом спросила она.

Во рту пересохло, а голова буквально раскалывалась от боли, и Кейти совершенно не помнила, что с ней произошло.

— Дорогая, на тебя упала часть потолка, — услышала она встревоженный голос мадам Хельги. — Как ты себя чувствуешь?

— Н-нормально, — пробормотала Кейти.

— Вам повезло, что вы остались живы, — прямо сказал месье Милко.

— Я же говорил, что то крыло разваливается на глазах, — как-то слишком уж бодро сказал месье Фрамбуаз. — Надеюсь, вы больше туда не пойдете, мы не хотим вас потерять.

Кейти утвердительно промычала.

Месье Фрамбуаз и остальные сочувствующие вышли из комнаты, пожелав ей побыстрее поправиться, и Кейти, накрывшись одеялом, заснула. Проснувшись утром, она отчетливо помнила, что ей почему-то снился розовый сад.





Когда шишка у Кейти на затылке уменьшилась и стала размером не с тыкву, а всего лишь с персик, она снова с энтузиазмом взялась за работу. Пришлось снова немного припугнуть швабры и метлы, но в общем и целом уборка замка пошла полным ходом, и уже через неделю Шато Розье стал похож на приличный замок. Нельзя было сказать, что он сиял, но по крайней мере с отмытой хрустальной люстры больше не свешивалась паутина, витражи радовали яркими красками, а в широких начищенных перилах парадной лестницы можно было увидеть свое отражение.

Кейти привыкла к тому, что любой предмет мог сказать ей “Доброе утро”, и прежде, чем взять что-то в руки, спрашивала разрешения. Жизнь в замке оказалась не такой невыносимой, как она опасалась после первой встречи с месье Фрамбуазом. Более того, Кейти здесь даже нравилось, чему немало способствовала библиотека. Она всегда любила читать, но в ближайшем к ее дому городке книги продавали лишь в скобяной лавке, по соседству с крючками для удочек и сковородками, и поэтому Кейти старательно копила деньги на книги, которые можно было заказать в столице по каталогу. Однако они были такими дорогими, что Кейти удавалось покупать всего одну-две книжки в год, и библиотека Шато Розье стала для нее раем.

Лишь две вещи беспокоили Кейти. Во-первых, она не знала, как лучше сообщить родителям, что она соврала и отправилась вовсе не к бабушке, а работает экономкой в заколдованном замке. А во-вторых, ей хотелось есть. Нет, она вовсе не голодала: мадам Сайри пекла чудесные пирожки с вареньем и пирожные с джемом, варила воздушные каши и жарила сладкие хрустящие тосты. И, собственно, этим рацион Кейти и исчерпывался. К концу своей второй недели пребывания в замке ее уже начало тошнить от каши и пирожков, и она ничего так не хотела, как съесть тарелку домашнего рагу с телятиной и пореем, или кусочек запеченного окорока, или хотя бы миску куриного супа.

Как-то ночью, проснувшись от ужасной жажды, Кейти пошла на кухню за водой и случайно услышала разговор мадам Сайри и месье Фрамбуаза. Вернее, его обрывок.

— ...чем ты вообще думал? Чудо еще, что за это время испортились не все продукты, иначе бедняжка давно умерла бы с голоду. Но учти, припасы заканчиваются, так что если не хочешь ловить по всему двору те тощие недоразумения, которые вы называете курицами, найди мне продукты.

— Откуда я их возьму? — ворчливо отозвался месье Фрамбуаз. — Пойду и куплю?

— А хоть бы и так, меня это не волнует. Крупы осталось максимум на неделю, муки и того меньше, масла — жалкие полбутылки, а яйца попробуй отыщи.

— Раньше у тебя не было таких проблем.

— Да, потому что, к счастью, он сам заботится о своем пропитании. Между прочим, можешь попросить у него поймать кого-нибудь для мадемуазель. И не делай такое лицо, сам заварил эту кашу, сам и расхлебывай!

Услышав, как месье Фрамбуаз спрыгнул на пол, Кейти предпочла ретироваться и до утра мучилась жаждой. И любопытством. Кто был этот таинственный “он”? Этого Кейти так и не узнала, зато сейчас тот разговор натолкнул ее на мысль об охоте. Охотиться она умела. Ну, на мелкую дичь — точно. Стрелять толком так и не научилась, зато силки ставила отменно. Но конечно же, она могла сделать это только с разрешения. Интересно, кто здесь ведал такими вопросами?

Это Кейти и спросила за ужином у мадам Сайри и остальных, хотя и начала вовсе не с этого. В конце концов, надо же было понять, как тут все устроено.

— Кто правит? — медленно переспросила мадам Сайри. — Знамо дело, король.

— Он ведь в столице, верно?

Столица была отделена от здешнего края горной грядой, и вряд ли здесь все зависели исключительно от воли короля.

— Конечно, где ж ему еще быть?

— А этот замок и земля вокруг, они принадлежат королю или нет? Кто здесь наместник, или управляющий, или хозяин?

На мгновение на кухне воцарилась тишина, а затем мадам Сайри сказала неестественно оживленно:

— Магистрат у нас есть, он указы издает, судит, за порядком следит. Это в городе, недалеко отсюда.

— А лесничий где живет?

— Кого нет, того нет.

— Кто же тогда охраняет лес от браконьеров? — удивилась Кейти.

— Никто, нет такой надобности, браконьеры у нас не водятся. Понравилась тебе каша? Давай положу добавки, милая.

Кейти поняла, что эта тема закрыта. Весь следующий день она мучилась сомнениями, но после ужина из очередной каши на воде и тоста, она впервые в жизни решила преступить закон. Утром она встала еще до рассвета и на цыпочках вышла из замка, умудрившись не разбудить никого по пути. Она уже давно заметила, что когда вокруг ничего не происходило, обитатели замка дремали и ни на что не реагировали. Кейти пересекла двор, дошла до леса и, поежившись от утренней прохлады и страха, сделала глубокий вдох и шагнула вперед.

Она понимала, что легко могла потеряться в незнакомом лесу, поэтому не планировала уходить далеко и помечала дорогу отметками на деревьях, которые вырезала перочинным ножиком. Силки она соорудила накануне вечером из подручных материалов и надеялась, что ей удастся поймать парочку зайцев. О том, как она будет объяснять это мадам Сайри, она еще не думала.

Кейти повезло. Не прошло и часа, как упитанный заяц удачно попался в ее силки. Довольная, Кейти отправилась обратно в замок. Она уже не боялась, что ее поймают, и была уверена, что мадам Сайри и остальные не донесут на нее. Кейти настолько расслабилась, что не услышала их появления. С другой стороны, даже если бы она была начеку, вряд ли она успела бы вовремя среагировать. Да и что бы она сделала? Ровным счетом ничего. Что можно сделать, когда перед тобой появляется пара огромных волков?

В родных краях Кейти их давно уже не водилось, поэтому она даже не сразу поняла кого видит в рассветных сумерках. А поняв, быстро оглянулась в надежде на то, что за ее спиной каким-то чудом окажется убежище, но увидела лишь еще двух волков. Кейти отвернулась, зажмурилась и втянула голову в плечи, молясь только об одном: только бы все побыстрее закончилось, только бы побыстрее. В ту же секунду она внезапно осознала, что ее родители никогда не узнают, что с ней случилось, и из ее глаз сами собой полились слезы.

Когда один из волков заскулил, Кейти едва обратила на это внимание, слишком занятая мыслями о своем скором конце. Но когда она сообразила, что волки рычат и скулят, но не нападают, то осмелилась приоткрыть один глаз. Вокруг нее происходило что-то невероятное и неописуемое: волки нападали на кого-то огромного, похожего на медведя, стоящего на задних лапах, а тот с легкостью отшвыривал их от себя. Волки были до странного упорными и, поднявшись, раз за разом продолжали атаковать медведя, но тот был сильнее и быстрее их. Кейти, не дыша, наблюдала за поединком, даже не подумав о том, что сейчас был бы самый подходящий момент, чтобы изо всех сил бежать в замок.

В конце концов, когда очередной волк, ударившись о дерево, не встал на ноги, остальные, рыча и оглядываясь, сбежали с поля боя. Медведь шумно выдохнул, повернулся к Кейти, и она, не сдержавшись, приглушенно пискнула — это был вовсе не медведь. У зверя, стоявшего сейчас перед ней, тяжело дыша, были массивные витые рога, кончики которых заканчивались у ушей, и крупный нос, не похожий на нос ни одного известного Кейти животного. Тело покрыто черной шерстью и… Кейти сморгнула, чтобы убедиться, что глаза ее не подводят, и она, в самом деле, видит то, что видит: потрепанные и грязные коричневые брюки на ногах у зверя.

Нахлынувшее на нее облегчение было таким сильным, что Кейти даже пошатнулась и с трудом удержалась на ногах. В другом месте и в другое время она была бы по-прежнему смертельно напугана, но уже привыкнув к необычным жителям замка, она не сомневалась, что зверь был разумным и спас ее от волков не потому, что сам хотел ею закусить. Если подумать, никаких оснований для такой уверенности у нее не было, ведь брюки еще не значили, что стоящий перед нею зверь разумен, но Кейти сейчас было не до того, чтобы думать.

— Спасибо, — хрипло сказала она.

Зверь, казалось, удивился. По крайней мере, в его карих и, несомненно, разумных глазах появилось явное недоумение. Он мотнул головой, фыркнул, как недовольный конь, открыл рот, обнажив внушительные клыки, и пророкотал:

— Идиотка.

К человеческой речи Кейти была готова. К оскорблениям — нет.

— И браконьерша, — добавил зверь, прежде чем Кейти успела ответить.

— Я… — Кейти снова стало страшно: дома наказание для браконьеров было суровым, и здесь могло быть так же. К тому же у зверя были огромные лапы с острыми когтями, и Кейти поежилась, представив, как она все же закончит свои дни в этом лесу. — Простите, — прошептала она, чувствуя, как из глаз снова потекли слезы.

Зверь издал непонятный звук, и у Кейти сердце ухнуло в пятки — сейчас ее растерзают! Но нет, зверь лишь переступил с ноги на ногу и сказал глухо:

— Да ладно, чего уж там. А только по лесу больше не ходи — опасно. Зверья всякого непуганого много развелось, сожрут.

— Не буду, — пообещала Кейти.

Ноги у нее слегка дрожали, но она все же сумела подойти поближе к зверю. Тот настороженно наблюдал за ней, но не трогался с места.

— Спасибо, — повторила Кейти. — Вы спасли мне жизнь… и вы ранены! — Она осторожно дотронулась до блестящей от крови шерсти на лапе зверя. — Надо промыть рану, идемте.

Наверное, пережитое потрясение отключило у нее инстинкт самосохранения: зверь был выше ее на две головы, мог прикончить ее одним движением лапы, и неизвестно было, чего от него ожидать. Однако Кейти не испытывала ни страха, ни волнения, и уверенно потянула зверя за собой. Потом ей вдруг пришло в голову, что как-то неудобно называть его зверем, пусть даже мысленно, и, остановившись, представилась:

— Меня зовут Кейтлин Петвар, я новая экономка Шато Розье.

— Андрэ, — после долгого молчания ответил зверь. — Можешь звать меня Андрэ.

— Приятно познакомиться.

До самого замка оба не проронили ни слова.

В Шато Розье месье Андрэ вошел первым.

— Ну наконец-то! — воскликнул месье Фрамбуаз. Кейти его не видела — широкая спина Андрэ заслоняла ей весь обзор, но отлично слышала. — Экономка пропала! Вы ее не видели, ваше выс…

Тут Андрэ шагнул в сторону, и месье Фрамбуаз, заметив Кейти, осекся.

— Слава богу, вы нашлись! — радостно завопил он. — Мы уже начали бояться самого худшего — что вы сбежали!

— Нет, я — вот, — неловко ответила Кейти и продемонстрировала пойманного зайца. — Его надо отдать мадам Сайри, а мне нужна вода и бинты, месье Андрэ ранен.

— Ничего не надо, — проворчал месье Андрэ и начал вылизывать длинным розовым языком свою рану.

Кейти хотела было сказать, чтобы он прекратил, но потом вспомнила, что собаки, например, вполне успешно обходились без бинтов и мазей, и промолчала. Месье Андрэ постоял немного в холле, потом тяжело поднялся по лестнице и скрылся в коридоре. Судя по всему, месье Фрамбуаз и месье Милко прекрасно его знали и не видели в происходящем ничего удивительного. Зато Кейти была совершенно сбита с толку.

— А… кто это? — спросила она.

Месье Фрамбуаз и месье Милко переглянулись и последний сухо ответил:

— Это хозяин Шато Розье.

Почему-то Кейти совсем не удивилась.





Теперь Кейти было понятно, кем был этот таинственный “он”, и как именно он добывал себе пропитание. Непонятно только было, почему Кейти раньше с ним не встретилась и почему ее нанял месье Фрамбуаз, а не хозяин замка.

За ужином из жареного зайца, от одного запаха которого текли слюни, Кейти спросила робко:

— Месье Андрэ ко мне не присоединится?

Ей было неудобно, что она ест незаконно пойманного зайца без хозяина замка.

— Не думаю, милая, — после некоторой заминки ответила мадам Сайри.

Однако месье Фрамбуаз, флиртовавший с сахарницей, сказал оживленно:

— Отличная идея! Пойду его позову.

Месье Милко прошипел ему вслед что-то неразборчивое, но месье Фрамбуаз сделал вид, что не услышал его.

— Ох ты ж господи, — пробормотала мадам Сайри.

Рагу встало у Кейти комом в горле.

Месье Андрэ все же пришел на кухню в сопровождении месье Фрамбуаза. Мадам Сайри и посуда тут же засуетились, накрывая для него стол, а Кейти воспользовалась этой суматохой, чтобы получше его разглядеть. При ярком свете он казался еще страшнее, чем в сумеречном лесу: огромный, черный, рогатый. Но сразу чувствовалось, что он не дикий безмозглый зверь, и если и стоило его бояться, то не больше, чем любого незнакомого человека.

Он неловко сел на стул, который выглядел под ним как игрушечный, взял ложку, утонувшую в его лапище, и буркнул:

— Приятного аппетита.

— Спасибо. Вам также, — машинально ответила Кейти.

У него была выразительная морда, и если Кейти правильно разобрала застывшее на ней выражение, то месье Андрэ был вовсе не рад разделить с ней ужин. А вот месье Фрамбуаз был определенно счастлив, если судить по тому, как он сиял в прямом смысле этого слова.

Первые несколько минут они ели в полной тишине, и когда Кейти поняла, что сейчас просто лопнет от напряжения, спросила нервно:

— Надеюсь, вы довольны моей работой, месье Андрэ? Конечно, еще многое надо сделать, но, по-моему, мы отлично потрудились.

— Угу.

— Как ваша рана?

— Нормально.

Он с трудом подцеплял крохотной для него вилкой кусочки зайца и овощи, и Кейти, собравшись с духом, сказала:

— Знаете, я читала в одной книге, что на востоке люди едят все блюда руками. Ну, наверное, кроме супа, а так — руками. Мне всегда было интересно, так вкуснее или нет, но родители меня не поняли бы. Но сейчас их здесь нет, и можно попробовать.

Кейти отложила вилку и запустила руку в тарелку. Посуда зашушукалась, дребезжа.

— Да, так вкуснее, — сказала она, облизывая палец. — Хотите проверить?

Месье Андрэ выдохнул через нос, но также положил вилку на стол и, подцепив когтем кусок зайца, отправил его в рот.

Остаток ужина прошел в молчании, но вполне дружеском. Есть руками казалось ужасно неприличным, но месье Андрэ так было удобнее, и Кейти готова была поступиться этикетом.

— В следующий раз, — проворчал месье Андрэ, обращаясь к мадам Сайри, — найдите мне большую вилку. Я же все-таки не… восточный человек.

Его большие уши при этом отчетливо дернулись, и Кейти едва удержалась от улыбки.



На следующий день ей в голову пришла гениальная в своей простоте идея, и Кейти даже удивилась, почему она раньше об этом не подумала.

— Месье Фрамбуаз, а как вы поместили в газете объявление о найме экономке? — требовательно спросила она.

Месье Фрамбуаз пытался увильнуть от ответа, но, в конце концов, признался:

— Отправил с текстом и деньгами почтового голубя. Слава небесам, они у нас обычные: с крыльями, лапами и везде гадят. И ответ получил с ним же.

— А вообще деньги в замке есть? Вы же мне жалование платить обещали.

— Ну, допустим, есть.

— Значит, я могу просто пойти в ближайший город и купить там продукты?

— Город! Что там хорошего, в этом городе? Сплошные каменные дома и ограниченные люди. То ли дело в Шато Розье — красивая природа, свежий воздух, неординарные личности!

— И почти никакой еды, — добавила Кейти. — Мне, в отличие от вас, надо есть.

— Что прискорбно, — вздохнул месье Фрамбуаз. — Ладно, идите в этот ваш город. Но учтите: если не вернетесь, я с вас неустойку потребую.

— Я вернусь, — пообещала Кейти. — А жители города знают? Ну, о вас?

— Знают, как не знать. Хорошо еще, что поглазеть на нас больше не являются. Месье Андрэ умеет отвадить незваных гостей.

Кейти показалось, что месье Фрамбуаз произнес это с гордостью.

_________________
Все мои фики тут https://archiveofourown.org/users/Bathilda

Городок оказался точно таким, каким Кейти его и представляла: небольшим, аккуратным, симпатичным. Разумеется, все на нее глазели: чужаков в таких городках сразу видят. Смущаясь от любопытных и пристальных взглядов, Кейти шла по главной улице, сжимая лямку холщовой сумки, перекинутой через плечо, и рассматривая вывески лавок. Наконец ей попался большой с виду бакалейный магазин, и Кейти, собравшись с духом, вошла внутрь.

Само собой, без расспросов не обошлось. Когда Кейти сказала, что она с недавних пор работает в Шато Розье, стоявшая за прилавком мадам Позе, крепко сбитая коренастая женщина, неопределенного возраста, кивнула.

— Хорошо. Любому дому человеческая рука нужна, а они там — совсем не то. Раз уж вы целехонькая, то и нормально.

К облегчению Кейти никто не выпытывал у нее деталей, и с мадам Позе они попрощались, довольные друг другом. Было договорено, что покупки Кейти, которые она, конечно же, не смогла бы и поднять, довезут на следующий день до двора Шато Розье.

— Только вы уж позаботьтесь, чтоб он мальчика моего не пугал, — сказала мадам Позе Кейти на прощание.

Понятно было, кого она имела в виду, но как это сделать, Кейти не представляла.





После знакомства с месье Андрэ Кейти не видела его какое-то время. Она догадалась, что он жил в том крыле, куда ее настоятельно просил не ходить месье Фрамбуаз. У Кейти были определенные сомнения относительно балки, которая якобы упала на нее в том крыле, но пока что она не готова была об этом думать.

Как-то вечером, через несколько дней после ее похода в город, Кейти разочаровалась в книге, которую выбрала почитать перед сном, и спустилась в библиотеку. Вопреки ее ожиданиям, там не было темно, холодно и безлюдно, как обычно. В камине горело яркое пламя, а в кресле напротив него сидел месье Андрэ. Кейти не сразу сообразила, что утонувшая в кресле бесформенная черная тень — это он.

— П-простите, я не хотела вам мешать, — сказала Кейти, застывшая на месте, как удав перед кроликом. — Я пойду.

— Ладно уж, оставайся, — махнул лапой месье Андрэ.

— Я хотела взять какую-нибудь книгу, — пояснила Кейти, сама не зная зачем. — Что-нибудь интересное.

Месье Андрэ ничего не ответил.

Кейти прошлась вдоль стеллажей со свечкой в руках, поглаживая корешки. Выбрав книгу, она вернулась к камину и сказала восторженно:

— “Новые приключения бесстрашного капитана Авиньи”. В детстве я обожала “Приключения капитана Авиньи” и даже не знала, что есть продолжение.

— Да, я тоже. Любил и не знал, — сказал месье Андрэ.

— Я вам ее сразу же отдам, как прочитаю, — пылко пообещала Кейти. — Или нет, читайте вы первым. Вот.

Она протянула книгу месье Андрэ, но тот лишь негромко зарычал в ответ. Кейти попятилась, но убедившись, что он не собирается нападать, сделала шажок вперед и снова протянула ему книгу.

— Я не возражаю, правда, я подожду.

Месье Андрэ снова зарычал и рассек лапой воздух прямо перед носом у Кейти, которая буквально отпрыгнула назад.

— Попробуй почитать c такими лапами!

Кейти посмотрела на когтистую лапу, которая была больше книги, и поняла, что да, листать такими огромными пальцами тонкие страницы было неудобно. Несколько секунд оба молчали, пока месье Андрэ продолжал низко, едва слышно рычать, подавшись вперед, а потом Кейти набрала в грудь воздуха и предложила:

— Давайте я вам почитаю. Мне это несложно, правда. Я люблю читать. Вслух. Садитесь поудобнее, я сейчас.

Кейти пододвинула поближе столик, поставила на него подсвечник, зажгла все свечи и, позабыв о приличиях, забралась с ногами в кресло.

-Главное, чтобы мы не разочаровались, — пробормотала она, открывая книгу.

Месье Андрэ, который все это время наблюдал за ней, фыркнул и снова откинулся на спинку кресла. Прочистив горло, Кейти начала читать…



Следующим вечером Кейти пошла в библиотеку, ни на что особенно не надеясь, но месье Андрэ уже сидел в своем кресле, старательно делая вид, что не замечает ее. Кейти открыла книгу на странице, на которой остановилась накануне, и продолжила читать. С тех пор чтения продолжались ежевечерне. На пятый день, после ожесточенной схватки с сорняками во дворе, Кейти заснула прямо в кресле с книгой в руках, и едва почувствовала сквозь сон, как ее подняли и понесли куда-то. Проснувшись утром в своей собственной кровати, Кейти с трудом поверила в это.

Книгу она дочитала за неделю. За это время она узнала, что месье Андрэ шевелил ушами, когда был чем-то доволен, а когда ему что-то не нравилось, то у него дергался нос, как у кролика. Очень-очень большого рогатого кролика.

Иногда, когда мадам Сайри готовила что-то особенно вкусное, месье Андрэ присоединялся к Кейти за ужином. Он держался довольно отстраненно, но когда Кейти пожаловалась при нем мадам Сайри на то, что в замке нет запаса лекарственных трав, например, мать-и-мачехи, ромашки и прочих, месье Андрэ притащил из леса целую охапку разных трав. А однажды, он даже спас Кейти жизнь, когда она, стоя на стремянке, протирала хрустальную люстру и оступилась. Она так и не поняла, откуда взялся месье Андрэ, ведь его совершенно точно не было в холле, когда она залезла наверх, но когда она упала, он подхватил ее буквально в полуметре от пола. Кейти потом еще долго казалось, что за ней следят, когда она работала.

А еще у месье Андрэ шевелились уши, когда Кейти пыталась пошутить. Впрочем, иногда у него при этом дергался нос.





Общительностью Кейти никогда не отличалась, но через пару месяцев пребывания в Шато Розье поняла вдруг, что ей не хватает людей. Поэтому она решила устроить себе выходной день и отправилась в городок. Прошлась по разным лавкам, в каждой из которых перекинулась парой слов с хозяевами. С мадам Позе она поболтала чуть дольше и, не утерпев, спросила таки, что случилось с Шато Розье и его обитателями.

— Что случилось? Да знамо что: пошла Агнешка в рождественскую ночь подснежники искать, да и сгинула, — ответила мадам Позе.

— Что, простите? — удивилась Кейти.

— Что-что, отправила мать Ганса на гору за свистящими раками, а он руку в реку опустил, и ее щука оттяпала, — пожала плечами мадам Позе.

Кейти смотрела на нее, вытаращив глаза. Мадам Позе вздохнула и сказала:

— Соловьи, бывало, распоются за обедом, а тут их лиса цап — и все.

Так Кейти поняла, что жители городка также не могли говорить о проклятии.





Она увидела женщину на свой пятый визит в городок. Та стояла на коленях, закованная в колодки, и лицо ее было красным от палящего солнца и стыда и фиолетовым от синяков. На ее одежде и в волосах были ошметки гнилых овощей. Даже несмотря на это было видно, что женщина была молодой и измученной, словно не ела и не спала несколько дней.

— За что с ней так? — спросила Кейти мадам Позе.

Та тяжело вздохнула и сказала:

— За измену.

— За измену? — недоуменно переспросила Кейти.

— Ее Жанетт зовут, и муж у нее, Петер, та еще сволочь, — откровенно сказала мадам Позе. — Собой хорош, этого не отнять, но характер поганый. Она за него еще девчонкой вышла, на смазливую физиономию клюнула, а потом он себя во всей красе и проявил. Руки распускал, деньги пропивал, а куда от него денешься? Тут он на заработки уехал, а Жанетт приглянулась новому кузнецу. Ну, а она только рада-радешенька была, что кто-то на нее по-доброму посмотрел да приласкал. А когда муженек ее вернулся, она ему все и выложила, дуреха. Он сначала ее отделал, а потом пошел с кузнецом драться, так тот его отметелил будь здоров. Вот Петер и решил отомстить: пошел к жандарму Эрве и попросил Жанетт наказать. Закон у нас есть, по нему неверных жен можно в колодки заковывать и выставлять на общественный суд на пять дней. Жандарм Эрве и сам не рад был так поступать, но закон есть закон. Она уже вторые сутки так стоит, еще три дня она не протянет. Если бы только…

Мадам Позе осеклась и покачала головой.

— Что? — спросила Кейти.

— По закону, только главный местный судья может смягчить или отменить наказание.

— Почему он этого не сделал? Неужели у него совсем нет сердца?

— Тебе виднее, — непонятно отозвалась мадам Позе и пояснила: — У нас главный судья — месье Андрэ, только он уже два года как никого не судит и не разбирает жалобы. Прежде, если его самого не было в Шато Розье, он доверял управляющему вершить правосудие, а теперь…

Кейти не могла пообещать, что поможет, но, вернувшись в замок, пошла прямиком в запретное крыло.

— Месье Андрэ, — громко постучалась она в дверь комнаты, в которую зашла в прошлый раз. — Месье Андрэ, мне надо с вами поговорить, это срочно! Месье Андрэ, пожалуйста, выслушайте меня.

Дверь распахнулась, и на пороге появился месье Андрэ, и шерсть у него на загривке стояла дыбом.

— Тебе же ясно сказали, чтобы ты сюда не совалась, — прорычал он.

— Мне надо с вами поговорить, — повторила Кейти и нервно сглотнула. — Понимаете, Жанетт заковали в кандалы, но до этого ее избил муж, и до субботы она не доживет, а она ни в чем не виновата, и вообще это какое-то варварство, так наказывать за измену!

Бровей у месье Андрэ не было, но если бы были, они сейчас непременно поднялись бы.

— Вы же судья, — добавила Кейти после нескольких минут молчания.

— Идемте, — мотнул наконец головой месье Андрэ и пошел к лестнице.

В кабинете, который Кейти с отрядом швабр и тряпок уже привела в приличный вид, она подробно и внятно объяснила месье Андрэ, что случилось.

— И чего ты хочешь от меня? — спросил он. — Явиться на главную площадь и лично освободить ее?

— Я… Вы должны что-нибудь сделать, она же умрет!

— Что именно? Что, по-твоему, я могу сделать? — он вскочил из-за стола и принялся ходить по комнате, точь-в-точь как дикий зверь в клетке. — Из замка я могу выйти только в лес и никуда больше. Но даже если бы мог, я — чудовище! Монстр, который только и может, что пугать людей! — Изящная лампа, к счастью, незажженная, полетела на пол. — Хочешь, чтобы эта твоя Жанетт умерла от страха? Легко, пусть ее притащат сюда, и она сразу отмучается. — Небольшой круглый столик врезался в стену, и его стеклянная столешница раскололась надвое. — Я больше ничего ни для кого не могу сделать! Монстры не могут судить и миловать, только наводить ужас и убивать! — Кресло перевернулось и жалобно треснуло. — Я не могу никому показаться на глаза, чтобы не напугать до полусмерти. Думаешь, мое мнение теперь кого-то интересует? Да на меня скорее устроят охоту, чем выполнят мой приказ. От меня больше нет толка!

Кейти сидела, вжавшись в стул, и с бешено колотящимся сердцем наблюдала, как бушует месье Андрэ. Она не была уверена, что выйдет из кабинета живой или, по крайней мере, невредимой. Однако месье Андрэ прекратил разносить все вдребезги также внезапно, как и начал. Он застыл посреди комнаты, тяжело дыша, и Кейти незаметно вытерла о юбку вспотевшие руки.

— Вон отсюда, — коротко и спокойно приказал месье Андрэ.

Кейти встала и на негнущихся ногах пошла к двери. Но на полпути она обернулась и сказала тихо:

— Простите, я… я уйду, только… В моем городе на меня тоже все показывали пальцем. Я перестала туда ходить, но когда папа заболел, а дома не оказалось нужного лекарства, я отправилась в город, потому что так надо было. А жители этого города все еще считают вас своим судьей.

После этого она выскользнула за дверь.





— Мадемуазель Кейти, мадемуазель Кейти, да где же вы? Фух, наконец-то я вас нашел! Куда вы пропали? Скорее, у вас дел невпроворот.

— Да что случилось-то? — Кейти отвлеклась от лаванды, из которой делала саше в мансарде, и посмотрела на месье Фрамбуаза.

— Суд же! Вы что, не знаете? Месье Андрэ послал за жандармом Эрве, приговоренной к кандалам женщиной и ее мужем. А с ними наверняка придет толпа любопытствующих. Надо соответственно обставить зал для приемов, обсудить с мадам Сайри закуски и принести из погреба вино… Ну что вы тут застряли, идите уже, время не ждет!

Кейти ахнула и, прижав ладони к запылавшим вдруг щекам, побежала вниз вслед за месье Фрамбуазом.



Когда все разошлись: Петер — в колодках, кузнец — с Жанетт на руках, а жандарм Эрве — с бутылкой хорошего вина, Кейти приблизилась к месье Андрэ, все еще сидевшему за столом на высоком, похожем на трон стуле и сказала:

— Вы очень хороший человек. — Потом смутилась, поняв, что ляпнула, и поправилась: — Вы очень хороший.

И сбежала.

Она думала, что это был первый и последний раз, когда месье Андрэ решил возобновить свое участие в делах города, но нет, жандарм Эрве начал забрасывать его письмами с просьбой рассмотреть то или иное дело, и судебные заседания стали проходить в Шато Розье раз или два в месяц.

Месье Андрэ сидел на них с мученическим видом и выпивал потом по две бутылки вина, но вникал во все жалобы и разрешал их чаще всего так, как сделала бы это сама Кейти, если бы ей доверили такую ответственную должность.

Между тем, весь замок снова сверкал, не в последнюю очередь благодаря помощи нанятого мастера на все руки Теодора. А сад снова стал ухоженным после того, как им занялся Серж, попросившийся на службу садовником.

Кейти написала родителям и объяснила, где она и чем занимается, не упоминая, конечно, о проклятии. К счастью, она смогла найти правильные слова, потому что родители в ответном и полном упреков письме благословили ее на работу и пообещали приехать, если они ей понадобятся. Кейти с облегчением выдохнула.





Зимой Кейти свалилась в ручей в лесу, когда пошла, никому не сказав, искать подходящую елку на Рождество. Если бы не отправившийся на ее поиски месье Андрэ, она, промокнув насквозь, так и замерзла бы насмерть, не в силах вернуться. В замке месье Андрэ сначала наорал на нее, вновь обозвав дурой, а затем запретил ходить в лес одной. Елку он выбрал и принес сам — огромную, пушистую и безнадежно кривую.

А летом все изменилось.





Она бежала, как не бегала никогда в жизни, не обращая внимания на бьющие по лицу ветки деревьев. Ей не хватало дыхания, в боку кололо, сердце готово было выпрыгнуть из груди, но она не останавливалась, понимая, что иначе ее ждала смерть. Однако силы стремительно покидали ее, и когда она уже была уверена, что сейчас она просто упадет замертво, впереди показался просвет между деревьями. Она не помнила, как выбежала из леса и рухнула на землю, не в состоянии пошевельнуть даже пальцем. Но когда сбоку раздались чьи-то шаги, она неловко перевернулась на бок, приподнялась на одной руке и попыталась уползти. Яркое солнце светило прямо в глаза, так что она не видела, кто к ней приближался, но была уверена, что это ее преследователи. Паника захлестнула ее с головой, рука под ней подломилась, и она снова упала, сознавая, что это конец.

— Не бойтесь, — услышала она вдруг женский голос. — Я не причиню вам вреда. Я хочу помочь. Можете встать? Обопритесь на меня, вот так. Не бойтесь, все будет хорошо, вы в безопасности.

Она не верила в это, но, с трудом поднявшись на ноги, она смогла, наконец, разглядеть помогавшую ей женщину: молодая, в круглых очках, некрасивая, в простом коричневом платье, — и поняла, что действительно спасена.

— Помогите, — прохрипела она, вцепившись в женщину, — помогите, они сейчас будут здесь, мне надо спрятаться.

— Не бойтесь, — повторила женщина, — здесь вы в безопасности. Как вас зовут?

— Кира д’Оро. Нам надо бежать, они уже близко!

У нее не было сил не то что бежать, но даже просто идти.

— Шшш, все в порядке. Меня зовут Кейтлин, можно просто Кейти. Мадемуазель д’Оро, я сейчас кое-кого позову, он вам поможет. Просто будьте готовы к тому, что он выглядит немного… странно. Но не пугайтесь, он не опасен и защитит вас, клянусь. Месье Андрэ, месье Андрэ, — закричала Кейтлин, — нужна ваша помощь!

Несколько секунд спустя Кира услышала тяжелый топот и что-то заслонило ей солнце. Нет, не что-то — кто-то. Когда Кира увидела того, кто встал перед ней, ей стало дурно, — это было самое настоящее чудовище. Рогатое, покрытое черной шерстью чудовище… в белой рубашке и штанах. Может, Кире оно только снилось? Разве может такое чудовище не только существовать, но и ходить в одежде?

Оно низко зарычало, и Кира не сразу осознала, что это были слова:

— Что случилось?

— Это мадемуазель Кира д’Оро, ей надо помочь, — выпалила Кейтлин.

— Вот я разве об этом спросил? — пророкотало чудовище, и Кира могла поклясться, что услышала в его голосе ворчливые нотки.

Оно посмотрело на Киру большими карими глазами, и она невольно всхлипнула.

— Они всех убили, всех, — глотая слезы, сказала она. — На нас напали бандиты и убили всех слуг. Я смогла убежать, потому что их отвлек Ник… боже, бедный Ник, он был ранен, но все равно сражался, чтобы я могла спастись. Я бежала и бежала, но везде был лес, и я думала, что заблудилась, и они наверняка меня ищут!

Чудовище тяжело вздохнуло.

— Ясно. Разберемся, — коротко пообещало оно. — В моем замке вы будете в безопасности, идемте.

Идти Кира по-прежнему не могла. Ее колотило, в боку все еще кололо, и ее душили слезы.

— Месье Андрэ, она не дойдет, — тихо сказала Кейтлин, на которую опиралась Кира.

Чудовище — неужели его и впрямь звали Андрэ? — помолчало, нахмурилось, а потом подхватило Киру на руки.

— Держитесь, — только и сказало чудовище и пошло вперед.

Как ни странно, но Кира тут же успокоилась. Прижавшись к широкой теплой груди, почти убаюканная качкой, как на море, Кира почувствовала себя под надежной защитой. Она даже смогла на мгновение притвориться, что все было в порядке, и никаких бандитов в этом мире вовсе не существовало.

Закрыв глаза, Кира положила голову чудовищу на плечо — надо заставить себя называть его “месье Андрэ” — и покорилась судьбе.





Когда они дошли до замка, Кира снова подумала о том, что, быть может, лежит сейчас где-то полумертвая, а все это ей только снится. Лужайка перед замком была обычной, ровной и ухоженной, с живописными клумбами. В холле замка, большом и красивом, тоже не было ничего особенного. А потом Кира увидела деловито прыгавший вниз по ступенькам парадной лестницы канделябр, который сопровождали настольные часы. Это точно могло быть только сном!

— Что опять случилось? — воскликнул канделябр. — Мадемуазель Кейти, вас нельзя отпускать в лес, с вами все время что-то происходит!

— Это мадемуазель Кира д’Оро, — представил Киру месье Андрэ. — На нее напали бандиты, но ей удалось сбежать. Пошлите за жандармом Эрве.

Месье Андрэ отнес Киру в гостевую спальню и положил на кровать. Лежавший в изножье плед тут же сам собой накрыл ее, влажное полотенце обтерло ее лицо, с грохотом прискакавший поднос с чашкой горячего шоколада запрыгнул на постель, и Кира смогла наконец выдохнуть и рассказать, что с ней случилось.

Она недавно потеряла родителей, с которыми жила в одном из соседних королевств, и решила перебраться к брату, процветающему купцу, жившему в здешней столице. С ней были слуги и охрана, но это не уберегло ее от бандитов, напавших на карету на дороге недалеко от замка.

— Разберемся, — вновь пообещал Кире месье Андрэ и ушел, оставив ее отдыхать.

— Не переживайте, — сказали Кире часы. — Раз месье Андрэ сказал, что разберется, значит, разберется. А у нас вам ничего не угрожает. Погостите у нас, придете в себя, весточку брату пошлете, а там видно будет.

— Да-да, непременно погостите, — поддержал их канделябр.

Обессиленная, Кира заснула, хотя время еще только-только приближалось к обеду. Проснулась она уже на закате, и подумала было, что ей и впрямь все это приснилось: и бандиты, и чудовище, и говорящие предметы. Однако лампа на прикроватном столике зажглась сама по себе, а плед учтиво откинулся, Кира поняла, что и впрямь попала в заколдованный замок. Нельзя было сказать, что они так уж часто встречались в ее родной стране, но все же диковинной редкостью не были, не то что в сопредельном государстве, где о магии все давно забыли. Пока что ее принимали здесь очень радушно, и Кира не видела причин бояться.

А потом она увидела свои сундуки, стоявшие возле кровати, и у нее екнуло сердце. Неужели чудовище… месье Андрэ и в самом деле разобрался с бандитами? Умывшись и переодевшись, Кира вышла из комнаты, чтобы найти месье Андрэ.

В коридоре ее встретил уже знакомый канделябр, представился месье Фрамбуазом и, не переставая болтать, проводил ее в кабинет к месье Андрэ.

— К вам мадемуазель д’Оро, — объявил он, открыв дверь в кабинет.

Кира зашла внутрь и увидела месье Андрэ, который сидел за столом. Напротив него стояла Кейтлин. Улыбнувшись Кире, она сказала быстро:

— Ну, я пошла.

Месье Андрэ кивнул и сказал:

— Попроси накрыть для нас с мадемуазель д’Оро ужин в большой столовой.

Кейтлин чуть нахмурилась, но ответила: “Да, конечно”, — и вышла. Месье Фрамбуаз последовал за ней, и Кира могла поклясться, что он подмигнул месье Андрэ.



На вид месье Андрэ был, конечно, ужасен, но он оказался очень любезным и милым. Он учтиво выдвинул для Киры стул, сделал ей комплимент и, прочистив горло, что прозвучало немного угрожающе, сказал, что с бандитами разобрались.

— Ну, вы, наверное, видели, — неловко добавил он. — Ваши кони на конюшне, кареты тоже вернули.

Он хотел было сказать что-то еще, но передумал и отпил вина. Только приступив к еде, Кира сообразила, о чем он умолчал: о ее слугах, точнее, об их телах. Кира была ему за это благодарна.

Брат Киры, Александр, не смог сопровождать ее, поскольку должен был отправиться в очередное плаванье в заморские страны, чтобы приобрести экзотические товары, на которых он сколотил приличное состояние. Оставшись без доверенных лиц, Кира не хотела отправляться в дорогу одна. Обустраиваться в доме брата, не зная там никого, у нее не было ни малейшего желания, и, кроме того, в ней все еще жил страх, что на нее снова нападут. Поэтому она охотно согласилась погостить в Шато Розье до тех пор, пока ее брат не вернется из плавания. Месье Андрэ казался смущенным, предлагая ей это, и явно обрадовался, когда она согласилась.





Жить в замке, населенным разумными предметами, было странно и неуютно. Кире все время казалось, что за ней наблюдают, и даже в своей комнате она не могла до конца расслабиться. Она старалась этого не показывать, но, видимо, ее реакцию все же заметили, потому что поднос стал приносить ей завтрак в обычной посуде, не предлагавшей ей каждый раз добавку, плед сменился нормальным, а лампу Кира зажигала теперь самостоятельно. И ее это более чем устраивало.

К счастью, в замке имелись и люди, с которым Кира чувствовала себя более уверенно. Например, экономка, та самая “Кейтлин, можно просто Кейти”. Она работала в замке меньше года, и Кира понимала, почему ее наняли, вряд ли было много желающих занять эту должность. Однако это не мешало Кире морщиться каждый раз, когда мадемуазель Петвар отдавала распоряжения слугам: незамужняя молодая экономка — это же курам на смех. Ни опыта, ни представления о том, как надо обращаться с подчиненными. Разумеется, Кира, благодарная за гостеприимства месье Андрэ, сочла своим долгом поправлять ошибки мадемуазель Петвар. И не только ее, но и слуги Теодора, и садовника Сержа, тоже работавших в замке без году неделю. Говорящие вещи и то лучше справлялись со своими обязанностями.

Кира не спрашивала, что за чары лежали на Шато Розье и его обитателях, ясно было, что ей никто ничего не скажет, такой уж была природа всех проклятий. Даже когда их снимали, оставалось тайной, как это было сделано. Кира не верила, что месье Андрэ был наказан по справедливости, ведь он был на редкость обходительным и вежливым. Конечно, смотреть на него все еще было страшно, и Кира с трудом сдерживалась, чтобы не вздрогнуть, когда он подходил к ней, но опасности он не представлял, в этом сомнений не было. Он читал Кире стихи, дарил цветы из разбитого позади замка сада, просил слуг готовить для нее традиционные сладости этого края и просто трогательно гулял рядом. Разумеется, за Кирой и раньше ухаживали, и даже с большим размахом, чего стоят живые бабочки, подаренные ей посреди холодной зимы давним поклонником. И большинство тех мужчин были не менее искренни в своих чувствах, чем месье Андрэ. Однако все они были привлекательными, состоятельными, популярными и могли заполучить почти любую из светских красавиц. Кира же искала настоящую любовь, ей хотелось, чтобы ее избранник видел лишь ее одну, и ни о ком другом и помыслить не мог.

В своем нынешнем виде Месье Андрэ был затворником и едва ли мог рассчитывать на чью-то любовь. Кира понимала, что его ухаживания были отчасти следствием его безвыходного положения. Вместе с тем он, по убеждению Киры, был слишком благородной и тонко чувствующей натурой, чтобы взяться ухаживать за ней исключительно из-за безысходности. Нет, месье Андрэ, страдающий, но не сломленный лежавшим на нем проклятьем, ждал именно ее, Киру, чтобы познать истинную любовь.

Мысль об этом немного пугала, но Кира верила, что ее привела в Шато Розье судьба. Проклятье будет снято, это несомненно, и они с месье Андрэ будут счастливы вместе.

К концу второй недели Кира твердо решила, что влюблена в месье Андрэ, и лишь ждала, когда он наберется смелости признаться ей в своих чувствах. Само собой, ему было сложно, ведь он наверняка боялся быть отвергнутым, что неудивительно, и Кира даже подумала о том, что ей, возможно, придется как-нибудь намекнуть, что он может быть спокоен, но тут месье Андрэ, смущаясь, пригласил ее на “небольшой торжественный ужин” в честь дня Святой Киры Андалезской, и стало понятно: вот он, вечер, когда все определится.





Кейти думала, что она до конца своих дней будет помнить выражение лица месье Андрэ, когда он вернулся после того, как нашел атаковавших Киру разбойников. Рукава его рубашки были черными от запекшейся крови.

Прежде, если месье Андрэ присоединялся к Кейти за ужином, они ели либо в кухне, либо в его кабинете. С Кирой он ел исключительно в большой столовой, за гигантским столом. Он читал Кире стихи, прогуливаясь с ней в саду, — Серж слышал это собственными ушами, — и ухаживал за ней, как полагалось джентльмену.

Он больше не приходил в библиотеку по вечерам, чтобы послушать, как Кейти читает вслух очередную книгу, и вообще почти перестал общаться с ней.

Когда Кейти узнала, что месье Андрэ устраивает для Киры званый ужин для двоих, она поняла, что настал тот день, когда ей придется уйти. Осознав это, Кейти тяжело опустилась на стул и закрыла глаза. Какой же она была дурой, что всерьез верила, что… Собственно, во что? Что у них с месье Андрэ что-то получится? Он обращал на нее не больше внимания, чем на метлу, и вообще был не человеком, что у них могло получиться? Только она, Кейтлин Петвар, могла влюбиться в проклятого, выглядевшего как чудовище и совершенно к ней безразличного хозяина богатого замка. Наверное, это ей наказание за ее грехи.

До появления мадемуазель Киры Кейти не думала о своих чувствах к месье Андрэ, она заталкивала их в самые дальние уголки сознания и делала вид, что их не существует. Но теперь ей пришлось не только признать их, но и понять, что она просто не сможет оставаться в Шато Розье и видеть месье Андрэ с мадемуазель Кирой. “А если она ему откажет? Подожди и посмотри, что будет”, — нашептывал ей внутренний голос, но Кейти от него отмахивалась. Она была почти спокойна две недели, но теперь ее охватило такое отчаяние, что она готова была бежать из замка прямо в эту же секунду, как есть, в одном платье. К счастью, разум победил, и Кейти быстро собрала свои вещи, торопливо попрощалась с изумленной мадам Хельгой и пошла вниз. Впрочем, спустившись с лестницы она притормозила и поняла, что просто не может не попрощаться с месье Андрэ.

— Месье Андрэ, мне надо с вами поговорить, — с порога сказала она, зайдя к нему в кабинет, давно восстановленный после его вспышки ярости.

В ответ месье Андрэ проворчал-прорычал что-то неразборчивое, что Кейти давно научилась распознавать как знак того, что он ее слушает.

— Я пришла попрощаться.

— Угу. Только возвращайтесь до темноты, неизвестно, сколько еще разбойников могут промышлять в этих краях. В соседнем королевстве их крепко прижали, вот они и перебрались к нам.

— Нет, я насовсем прощаюсь, — помотала головой Кейти, чувствуя, как к глазам подступают слезы.

— Это как? — озадаченно спросил месье Андрэ и наконец-то оторвался от документа, который читал, — по просьбе Кейти жандарм Эрве писал ему на больших листах плотной бумаги.

— Я ухожу. Увольняюсь.

Объяснять подробнее у Кейти не было сил.

— Это что еще за новости? Что-то случилось? Тебя кто-то обидел?

— Нет, просто… — Она могла бы что-то соврать, например, что ей надоело здесь работать. Могла отказаться отвечать. Но, вопреки собственной воле, она сказала тихо: — Я вас люблю. Не надо ничего говорить, я и так все знаю, — быстро добавила Кейти, пока месье Андрэ не успел ничего произнести. — Я желаю вам счастья.

Круто развернувшись, она выскочила из кабинета, и уже через несколько минут поспешно шагала по направлению к городку.



— Бред какой-то, — пробормотал Андрэ, глядя на закрывшуюся за Кейти дверь.

Какая муха ее укусила? Неужели то, что она сказала — правда?

С самого начала она неимоверно раздражала Андрэ. Будь Роман еще человеком, он бы собственными руками придушил его за то, что тот додумался притащить в замок экономку, да еще такую. У Романа была навязчивая идея: привести в порядок замок и устроить бал, на который будут приглашены все незамужние красавицы королевства. Он упирал на то, что когда старая карга проклинала их всех, то не говорила о том, что девушка должна сама прийти в Шато Розье. А раз так, то можно было до бесконечности приглашать в замок девушек, пока не попадется нужная.

Когда оказалось, что нанятая Романом экономка — молодая незамужняя девушка, он некоторое время верил, что она может стать той самой. Сам Андрэ был от этой идеи в ужасе.

“У нас есть время, — сказал он тогда, глядя на цветущую розу, с которой не упало пока ни одного лепестка. — Я еще не настолько отчаялся.” “Да неужели? — саркастически отозвался Роман. — А вот я — настолько.” Андрэ прекрасно его понимал, но все же не мог заставить себя ухаживать за Кейти. Она была некрасива, слишком упряма там, где женщины, к которым он привык, были мягки и уступчивы, и слишком эмоциональна и мягкосердечна там, где они были сдержанны и холодны. Она была неуклюжа, и если бы не он, уже давно свернула бы себе шею. Но самое главное, она его не боялась и видела в нем человека. После общения с ней Андрэ забывал, что он теперь чудовище, и тем тяжелее было видеть свое отражение. Он старался держаться от нее подальше, но она была вездесуща, и Андрэ смирился с ее присутствием. К тому времени даже Роман понял, что она не та, кому суждено снять проклятие.

Когда Андрэ представлял себе девушку, которая вернет ему человеческий облик, он видел изящную красавицу с одухотворенным лицом, такую, как мадемуазель д’Оро, утонченную и полную чувства собственного достоинства. Роман и Милко твердили Андрэ, что она от него без ума, да и он сам замечал ее интерес. А Кейти… она была добра к нему, но не смотрела на него полными обожания и восхищения глазами, как Кира, и Андрэ не мог поверить в ее любовь. Не хотел. Боялся.

— Иди, куда хочешь, — пробормотал он и отправился готовиться к ужину.





Изысканные блюда были выше всяких похвал, Кира была ослепительно красива в золотистом платье, и хотя сам Андрэ чувствовал себя немного неудобно и даже нелепо в тесноватом праздничном камзоле, вечер складывался отлично. Они даже потанцевали немного, хотя Андрэ и ощущал себя при этом цирковым медведем. Он знал, что ему всего-то и надо, что признаться в любви, он готов был к этому с того момента, как начал ухаживать за Кирой, но нужные слова застряли у него в горле.

К тому же, он постоянно отвлекался на то, чтобы выбросить из головы мысли о Кейти: ушла и ушла, ну и черт с ней. И ничего с ней в дороге не случится, Серж за ней присмотрит, Андрэ лично его об этом попросил.

Наконец, медленно ведя Киру в танце, Андрэ начал неуверенно:

— Мадемуазель д’Оро… Кира, ваше присутствие озарило светом Шато Розье, и я не могу выразить, как вы… как я... как я вас….

Слегка покраснев, Кира просияла и пришла ему на помощь.

— Месье Андрэ, я тоже вас люблю.

— О… как и я вас. Люблю. Да. Я вас люблю.

Андрэ не узнавал самого себя. В прежней жизни, до проклятия, он умел ухаживать за женщинами. Флирт был для него второй натурой, не требовал абсолютно никаких усилий. И ему казалось, что старые навыки не забылись, как и стихи, которые он когда-то учил специально для этого, но давалось ему это все невероятно трудно, а уж признание в любви и вовсе едва не застряло в горле.

Он прикрыл глаза, надеясь… ожидая того, что проклятие, как было обещано, спадет, но ничего не происходило. Разочарование, обрушившееся на Андрэ, было таким мощным, что он даже покачнулся. Кира, все еще улыбаясь, немного недоуменно смотрела на него, и Андрэ понял, что надо что-то срочно придумать. В конце концов, она не виновата, что не смогла снять проклятие.

— Но… э-э-э… я вас недостоин, — выдохнул он. — Различия между нами никогда не позволят нам быть вместе. Простите меня.

И он позорно сбежал, оставив Киру в одиночестве.





Весь замок уже знал, что произошло. Слуги шушукались по углам, сетуя на то, что навсегда останутся в таком виде. Роман нервно ходил туда-сюда по комнате Андрэ, которую тот за год привел в почти приличный вид, и его свечи то гасли, то снова вспыхивали.

— Она соврала! ‒ снова и снова повторял Роман. — Старая ведьма соврала! Она сказала, что мы все снова станем людьми, когда ты найдешь девушку, которая тебя полюбит. И? Ничего не изменилось! Мы не изменились. Может, попросить ее признаться еще раз? Точно, иди и скажи, что хочешь услышать это от нее еще раз!

— Это не поможет, — равнодушно ответил Андрэ.

Сразу после того, как одна фея‒крестная наложила на него и всех, кто был в замке, проклятье за то, что Андрэ соблазнил ее крестницу, он был в ярости, рвал и метал в буквальном смысле слова, превратив свою комнату в руины. Потом он тщетно взывал к высшим силам, всем возможным волшебникам и ведьмам, обещая сделать все, что угодно, если те освободят от проклятья его и остальных. Потом он снова бушевал, а потом ему стало все равно. Он выходил из своей комнаты, только чтобы поохотиться в лесу, и по большей части ему было все равно, жить или умереть. Лишь когда Кейти, придя к нему в комнату без разрешения, едва не дотронулась до зачарованной розы, и он оттолкнул ее, он понял, что все еще надеется на то, что когда-нибудь проклятие все же будет снято. А еще — что он не окончательно лишился человеческих эмоций, потому что чувство вины мучило его не один месяц.

Сейчас Андрэ снова испытывал безразличие и апатию. Ведьма обманула. Она сказала, что чары спадут, как только найдется девушка, которая…

Поразившая Андрэ догадка подействовала на него, как ведро ледяной воды. Задыхаясь, он рухнул на диван и вцепился в него, не замечая, как пропорол сидение когтями.

— Эй, отставить обмороки, — с трудом услышал он сквозь шум в ушах голос Романа. — Еще не все потеряно. Помнишь, твои родители писали, что еще не обращались за помощью к заморскому колдуну Кощею, вдруг он поможет? Опять же, пусть Кира и в самом деле еще раз тебе признается, а ну как сработает?

— Нет, — прохрипел Андрэ. — Она — не та. Помнишь, что сказала ведьма?

— Конечно, мы все помним, такое разве забудешь? "Чары спадут с тебя, как только найдется девушка, которая полюбит тебя и откроет тебе свои чувства".

— Неправильно, — покачал головой Андрэ. — Она не так сказала. "Как только найдется девушка, которая полюбит тебя в ответ". "В ответ", понимаешь? А я не люблю Киру.

— То есть как это — не любишь? Красивая, утонченная, воспитанная, богатая, тебя полюбила, как ее можно не любить? — искренне удивился Роман. — Особенно когда на кону твоя шкура?

Ну да, чего еще можно было ожидать от того, кто никогда в жизни не любил? Впрочем, совсем недавно Андрэ и сам так рассуждал.

— Можно, — мрачно усмехнулся он. — Я Кейти люблю. А она ушла, вот так-то.

Андрэ вскочил с дивана и, как недавно Роман, принялся мерить шагами комнату.

— Я должен ее вернуть. Не знаю как, но должен. Она сказала, что любит меня, а я позволил ей уйти. Так, зеркало, мне нужно зеркало… или Серж. Или оба. Где Серж, он уже вернулся? Он должен был проводить Кейти, и…

— Андрэ…

— Подожди, не сейчас. Так, зеркало, ты его не видел?

При помощи зачарованного зеркала Андрэ мог разговаривать с родителями. После проклятия он использовал его раза два, в самом начале, и потом предпочел ограничиться письмами.

— Андрэ, — Роман схватил его за запястье. Андрэ нетерпеливо стряхнул его руку и продолжил рыться в сундуке в поисках зеркала. И лишь секунду спустя он сообразил: Роман и рука. Он обернулся и ошеломленно уставился на лучшего друга, которого не видел три года. В этом облике — не видел.

— Сработало, — срывающимся голосом сказал Роман. — Сработало!

И повис у Андрэ на шее. Обычной человеческой шее.

— Сработало, — эхом отозвался тот.

— Вы только посмотрите, на что похожа моя одежда! — воскликнул застывший перед зеркалом Милко. — Какой кошмар!

Андрэ и Роман расхохотались, и если их смех и был истерическим, никто не обратил на это внимания.





— Месье, месье, подождите, вы кое-что обронили!

Кое-что было увесистым кошелем, под завязку набитым деньгами. Кейти провела полдня и всю ночь в почтовой карете, и сейчас хотела только одного ‒ снять комнату на постоялом дворе и проспать целые сутки. Однако не успела она выйти из кареты, как споткнулась о чей-то кошель. Его предполагаемый хозяин уже садился в богатый экипаж на другом конце двора и готов был уезжать. У Кейти не было сил бежать, но мужчина не слышал ее, и она поспешила к экипажу.

— Месье, вы потеряли, — запыхавшись, выговорила она, постучавшись в дверь кареты.

Дверь открылась, и Кейти увидела молодого светловолосого мужчину.

— Благодарю, милая мадемуазель, — сказал он, взял у нее кошель, запустил туда руку и достал оттуда несколько монет. — Пожалуйста, примите это в знак моей признательности за вашу честность и бескорыстие.

Вообще-то, деньги Кейти не помешали бы: уходя из Шато Розье, она не забрала свое жалование, и в кошельке у нее была лишь мелочь, которой хватит на день-другой. Однако отец всегда учил Кейти, что добрые дела делаются не за награду, да и брать деньги совершенно ни за что казалось неправильным.

— Не надо, спасибо, — твердо сказала Кейти. — Удачной дороги.

Она развернулась было, чтобы уйти, но мужчина остановил ее.

— Подождите, пожалуйста! Я все же хотел бы отблагодарить вас, поэтому приглашаю вас сегодня на бал, который я устраиваю в своем замке. Возможно, музыка, танцы и приятная компания будут для вас привлекательнее денег.

От усталости и переживаний Кейти плохо соображала, поэтому пробормотала в ответ:

— Да, спасибо.

— Я невероятно рад это слышать, — улыбнулся мужчина. — Я пришлю за вами карету. Вечером в шесть. С нетерпением жду нашей следующей встречи.

Кейти отошла, и карета тронулась в путь. Бал, музыка, карета в шесть? Кейти была уверена, что это всего лишь вежливость, и никто за ней не приедет. А даже если и приедет, то она все равно откажется: смешно даже, что ей делать на балу у какого-то местного богача? Выкинув из головы мысли об этом, Кейти сняла комнату, отдав львиную долю своего богатства, и заснула мертвым сном.



— Ну наконец-то, — услышала Кейти, едва разлепила глаза. — Сколько можно спать? Я уж думала тебя придется будить.

Голос был женским и незнакомым. Сначала Кейти решила, что это какая-то из метел, с которыми она редко обращалась, но тут же вспомнила: она больше не в замке. Она резко села на кровати и, моргая, уставилась на сидевшую напротив ее кровати женщину.

— Вы кто? — хрипло спросила Кейти.

— Фея-крестная, — как ни в чем ни бывало ответила та.

— У меня нет феи-крестной, — сказала Кейти. Уж что-что, а это она знала точно.

За спиной рыжей, коротко стриженой женщины были прозрачные крылья, как у стрекозы, но стоило Кейти моргнуть, как они исчезли.

— Я разве сказала, что я твоя фея-крестная? — недовольно нахмурилась фея. — Я фея, а крестная — это моя специализация, если угодно. Мишель, мой крестник, пригласил тебя сегодня на бал, поэтому я здесь.

— Не хочу, — быстро сказала Кейти.

— Чего не хочешь? — удивилась фея.

— Ничего не хочу, — решительно заявила Кейти.

О феях-крестных ходило столько историй и слухов, что даже тому, кто вырос в королевстве, где магии почти не осталось, было ясно: с ними дела лучше не иметь ни при каких обстоятельствах.

— Все чего-то хотят, — возразила фея. — Кстати, тот кошель с деньгами — это был тест. Мишель хочет найти себе жену бескорыстную, нестяжательную и щедрую. Как минимум. Ты одна из немногих, кто вернул кошель, и единственная, кто не взял за это деньги.

— Зачем вы мне это рассказываете? — растерялась Кейти.

— У меня богатый опыт, и я знаю, что ни один брак, заключенный по итогам испытаний, не закончился хорошо. Взять хотя бы принцессу на горошине: промотала полкоролевства и заложила вторую половину. Поэтому, пока Мишель не успел разбить себе сердце, я хочу вознаградить тебя за твое сегодняшнее доброе дело, и тебе необязательно будет появляться на балу. Так чего ты хочешь?

— Во-первых, я все равно не собиралась идти на этот бал, во-вторых, не нужен мне ваш Мишель, а в-третьих, я ничего не хочу.

— Все так говорят, — снисходительно усмехнулась фея. — Неужели совсем ничего? Например… наказать того, кто соблазнил тебя на спор и опозорил перед всеми? Тебе не хочется ему отомстить, причинить такую же боль, как он тебе?

— Нет, — сквозь зубы ответила Кейти. — Я больше не хочу иметь с ним никаких дел. Ни слышать о нем не желаю, ни видеть, ни мстить. Все, его больше нет в моей жизни.

— Похвально. За это я тебе скажу, что судьба его уже наказала. Правда, он еще об этом не знает. Вот начнет у него нос отваливаться, тогда узнает. Да не бойся, тебе это не грозит. Так, на чем мы остановились? А, да, бал и твои желания. Хорошо, тогда… — Она склонила голову, будто прислушиваясь к чему-то, а потом воскликнула: — Ничего себе, даже не ожидала! — Фея с новым интересом посмотрела на Кейти и улыбнулась. — Как все отлично складывается! Ну-ка вставай. Давай-давай, тебя ждет бал. Ничего не хочу слышать, ты на него поедешь. Платье. Повернись, теперь обратно… замечательно.

Не успела Кейти опомниться, как на ней чудом оказалось пышное красное платье, расшитое бисером.

— Теперь прическа. Ну надо же, тебя просто не узнать! Вот и чудненько. Да, и туфли. Все теперь ты готова. Карета будет здесь… через десять минут. Советую что-нибудь перекусить, на балу тебе это не удастся. Только не испачкай платье, я тебе его отчищать не буду. Все, не скажу, что было приятно познакомиться, но, по крайней мере, очень любопытно.

С этими словами фея растворилась в воздухе, а Кейти села в своем роскошном платье на кровать. Во что она опять ввязалась?

Было ясно, что от бала ей не отвертеться: Кейти не хватало мужества перечить фее.

На то, чтобы заказать что-то на кухне, не было времени, и, так ничего и не поев, Кейти спустилась к подъехавшей карете. Она еле дышала из-за корсета, широкие юбки едва пролезали в двери, а от изящной высокой прически уже начинала болеть голова. Ее ждал бал, самый настоящий, но Кейти это ни капли не радовало.



Граф Мишель де Ветрав был мил, обаятелен и казался очень скромным. Кейти, помнившая слова феи, чувствовала себя как животное в клетке, за которым тщательно наблюдают и оценивают по всем статьям.

Когда граф де Ветрав пригласил ее на танец, на Кейти накатила тошнота. Она представила, как на нее уставятся все гости, гадая, кто эта неуклюжая незнакомка, как будут оценивать каждый ее шаг, каждый жест, и поняла, что она этого не вынесет.

— Простите, но мадемуазель уже обещала этот танец мне.

Высокий мужчина, словно появившийся из ниоткуда, широко, но неискренне улыбнулся графу, подхватил Кейти под локоть и увлек ее за собой в танце. Он уверенно держал Кейти за руку и вел так, что она не спотыкалась и не чувствовала себя посмешищем.

— Спасибо, — тихо сказала она.

Мужчина проворчал в ответ что-то невнятное, и Кейти вздрогнула. Нет, ей просто померещилось. Она не знала, какой при танцах был положен этикет, поэтому молчала и сосредоточилась на том, чтобы не наступить на ноги своему неожиданному партнеру. Увы, эта задача оказалась невыполнимой, и, отдавив ему ногу, Кейти пискнула:

— Простите, пожалуйста.

— Ничего, — пробормотал мужчина и чуть теснее прижал ее к себе.

Кейти снова показалось, что интонация ей очень знакома, и она исподтишка попыталась разглядеть своего партнера. Темные волосы и карие глаза казались смутно знакомыми, а внушительный нос… дернулся, когда Кейти, потеряв концентрацию, снова наступила мужчине на ногу.

Нет, нет и нет, этого не может быть. Никогда и ни за что. А если может? Она ничего не потеряет, если попробует проверить свою дикую теорию, так ведь? Конечно, это был лишь самообман, но Кейти так хотелось, чтобы он был правдой, что он сказала нерешительно:

— Простите. Просто до сегодняшнего дня я год жила в замке, где никогда не устраивали танцы. Но это ничего, потому что там и без того было весело. Хотя хозяин замка со мной не согласился бы, но он — мрачный затворник, поэтому его мнение не в счет.

— Хозяин замка — идиот, — убежденно сказал мужчина.

— Нет, он просто несчастный человек, — покачала головой Кейти. — Но, в конце концов, он нашел свое счастье и, надеюсь, его ждет хорошее будущее.

— Идиот, — повторил мужчина. — Он своими руками отпустил свое настоящее счастье и едва его не потерял. Чудо, что он снова его нашел и теперь никому и никогда его не отдаст. Он будет на коленях умолять о прощении, если понадобится.

— Получается, он очень непоследовательный человек, который не знает, чего хочет, — запальчиво сказала Кейти.

— Нет… ну, может, самую малость. А вообще, он был напуган и запутался. Он никогда до этого никого не любил, откуда ему было знать, что такое настоящая любовь?

— А теперь он это знает?

— Да. И готов это доказать и показать. Только не здесь. Кейти, я тебя люблю, очень люблю, и если мы сейчас же не уйдем отсюда, я за себя не ручаюсь.

Кейти, которая до сих пор не могла уложить в голове, что с месье Андрэ спало проклятье и он снова стал человеком, спросила с любопытством:

— И что вы сделаете?

— Для начала поцелую тебя на виду у всех, включая этого малохольного графа Ветрава, который уже лет пять испытывает всех встречных девушек, надеясь найти идеальную жену. А потом будет видно. Я три года провел в шкуре чудовища и еще не до конца пришел в себя, так что мне простительно самое возмутительное и дикое поведение.

— Ладно, — вздохнула Кейти, — идемте.

На улице было свежо и приятно, не было любопытных и росло прекрасное розовое дерево, под сенью которого было очень комфортно.

— Кейти, — сказал Андрэ, — я тебя люблю.

— Я вас… тебя тоже люблю.

Андрэ довольно улыбнулся и поцеловал ее.

Жили они долго, счастливо, хотя не сказать, что всегда мирно, и умерли, когда пришел их срок.

_________________
Все мои фики тут https://archiveofourown.org/users/Bathilda

Прелестная сказка Зашла на минуточку и пропала)

_________________
Скачать тексты по НРК в разных форматах.

фелиция, спасибо!

Кстати, если кто не в курсе, весь архив текстов этой ЗФБ нашей команды, включая те, которые вряд ли появятся на форуме, есть здесь http://yadi.sk/d/fLDG1lfv3FvQpe

_________________
Все мои фики тут https://archiveofourown.org/users/Bathilda

Какая чУдная сказка! Батичка, милая! Твоя фантазия безгранична! Люблю твои творения. Спасибо тебе за них и просто за то, что ты есть!

_________________

ja_imaka, Рада тебя видеть!

Спасибо!
(Я тут как раз говорила, что помню все свои битвенные фики. Оказалось, что не все )

_________________
Все мои фики тут https://archiveofourown.org/users/Bathilda

У тебя их достаточно много - не удивительно, если некоторые вдруг начинают забываться.

_________________