И когда же у Саши отцовские чувства проснутся

TOK писал(а):
Он бы сказал, что максимум. С него, пожалуй, хватит.


Эта в смысле как?

- Ты уже видел его?

- Кать, я сейчас ничего не соображаю. Кого - «его»?

как же я жду продолжения!

если у тебя есть такой настоящий Саша - присылай его мне

какого черта это маленькое чудовище не хочет так просто покидать ее тело?

Почему Саша так конкуренции боится?

Я думаю, он боится повторения истории своей семьи, когда отец проигрывает ребенку в битве за любовь. Как бы ему объяснить, что за любовь нельзя биться, что борьба за любовь эту любовь убить может?

И месяца не прошло, да?

Ирочка-Girina, а тебе спасибо за волшебный пинок, благодаря которому я села писать эту проду!

- Кать… я тебя люблю… как же я тебя люблю…

Может ли это быть результатом ощущения внутренней лимитированности на чувство любви к другому человеку, т.е. вот люблю я Катю и более меня ни на кого не хватит либо придется любить Катю меньше, что бы ребенку любви досталось. А раз у меня так, значить и Катя лишит меня части любви в пользу ребенка.

Почему Саша так конкуренции боится? Ребенок не родился, а уже виноват.

Это вопрос или предположение? Или размышление?

Не такая это редкость. когда мужчина воспринимает родившегося ребенка, не как объект для своей любви и заботы, а как... некую женскую блажь. А раз уж ты так захотела, любимая, так и занимайся сама и от меня ничего не проси... Эгоизм это или эмоциональная ущербность или незрелость?

- Мы очень скучали по тебе!

- Мы?.. – он нахмурился, потом увидел, как изменилось ее лицо, как она попыталась отстраниться, спохватился. – Ах, да… вы… Как вы тут без меня?

- Ты уже видел его?

- Кать, я сейчас ничего не соображаю. Кого - «его»?

Очень показательна его ярость - "будут резать МОЮ Катю из-за какого-то там ЧУДОВИЩА" Махровейшее пока прет, суперэгоизм.

Для него есть только Катя, ребенка пока нет.

не-не, "мою Катю будут РЕЗАТЬ, она она страдает, испытывает мучения". Поэтому и ребенок - "чудовище". Источник мучений любимой Кати. Ну я ж говорю, не воспринимает он его пока как родного человечка, как своего ребенка.

Ему казалось, что он сходит с ума. Просидел много часов у изголовья Кати, ощущая ее боль как свою, пока его, бледного и разбитого, не выгнали «на воздух». За что она так страдает, зачем? Разве это стоит того? Он метался по коридору, не находя выхода своей злости. Откуда-то всплывали страшные мысли – что он ее больше не увидит, что она может умереть, что этот ребенок убьет ее.

Его Катю будут резать – какого черта это маленькое чудовище не хочет так просто покидать ее тело? В голове какой-то хаос из мыслей, голосов, и главная мысль – ничего от него не зависит. Он не может ровным счетом ничего. И воспоминания о ее теле, коже, ее запахе захватили его целиком.

- Кать… я тебя люблю… как же я тебя люблю…
- Я знаю, знаю. – Погладила его по волосам, как маленького.

Катя устроила голову на его плече, и почему-то подумала о том, что очень повзрослела с ним, благодаря ему. До этого мечтала и работала, работала и мечтала. А за последние несколько лет узнала, что такое реальность, что такое настоящий мужчина из плоти и крови. И поняла, что означает ощущать саму себя и собственные желания, а не жить чужими. Научилась различать важное и не очень. Чему стоит придавать значение, а о чем и задумываться ни к чему. Она не слушала то, что ей говорят «доброжелатели», а их хватало. Ей не приходило в голову проверять Сашу, подлавливать. Она знала, что он ее любит. И этого было более чем достаточно.