Искушение-31. Между небом и землей.
Перелет, переговоры, снова перелет…
Симпатичные стюардессы, предлагающие угощение и прочий сервис, раздражают, как и все, кто пытается отвлечь его от тревожных мыслей.
Он мчится, не разбирая светофоров к Зималетто, не особо надеясь на хорошие новости. Кажется, Татьяна превратила его из реалиста в пессимиста.
Пессимизм оправдан: Кира собрала женсовет и допросила с пристрастием – никто не знает, почему уволилась Татьяна, и про отъезд в Италию не слышали.
В личном деле никаких подсказок, где еще можно ее искать.
Встреча с Пончиком неприятна и безрезультатна, и он не знает, где Таня. А еще Пончевы уже неделю разведены. Новость, которая раньше его обрадовала бы, вызывает недоумение и обиду. Почему не сказала? В какую игру она с ним сыграла?
На всякий случай Александр разыскивает Платонова. Оказывается, тот предлагал Тане заведовать кадрами в его фирмочке, и она согласилась. Даже приходила недавно и начала оформляться.
Сколько интересного ты пропустил, Воропаев, за сборами и суетой. Получается, она и не собиралась лететь в Милан? Побег тщательно спланирован и продуман до мелочей… так стоит ли ее искать?
Еще недавно он плюнул бы на все и послал подальше. Страдать из-за какой-то юбки было не в его правилах. Или, скорее всего, отыскал бы и заставить пожалеть, что сбежала, смаковал бы месть, как изысканное блюдо с перчинкой.
Стоит ли искать Татьяну? Еще как стоит.
Ему необходимо убедиться, что с ней все в порядке.
Он не станет истерить и умолять ее вернуться, заглядывать в глаза и давить на жалость, в койку тоже не потащит, цепляя за основной инстинкт. Даже не будет трагически вопрошать «Почему?» и ждать ответа, затаив дыхание. Просто посмотрит в глаза и удостоверится, что больше не нужен ей. А потом сможет улететь в Италию, чтобы там зализывать свои раны.
Но пока поиски продолжаются, он летает в Милан почти каждый день, исправно выполняя свои обязанности. В Шереметьево и в Мальпенса уже знают в лицо этого респектабельного и неулыбчивого пассажира, который не переносит ни малейшей задержки при оформлении багажа или на паспортном контроле.
Очередной звонок сестры застает его в такси.
- Саш, отбой тревоги. Я нашла ее.
- Жива, здорова?
- Прекрасно выглядит – уже почти стройная.
Он так устал, что не отвечает на иронию Киры.
- Она… с другим?
- Не волнуйся, дуэльные пистолеты можно разрядить. Соперников на горизонте нет. Но…
- Что но?
- Но в голове у нее творится невесть что. И с этим разбираться тебе. Где ты только нашел себе такую замороченную особу?
- В отделе кадров. – Функция ответной иронии отключена из-за перегрузки процессора... - К вечеру буду, пригляди, чтобы снова не испарилась
- А то без тебя не догадалась! От меня не сбежит.
Искушение-32. Золовка.
Кира уже не знала, хочет она найти Пончеву или нет.
Сначала она думала – с глаз долой, их сердца – вон. Сбежала, туда ей и дорога, Сашка поволнуется, попсихует, а потом самолюбие возьмет верх, и нелепая связь в секретаршей канет в лету. Будут сделаны соответствующие выводы, и больше он не станет обращать внимание на недостойные объекты.
Однако Сашка все больше замыкался, осунулся и совсем перестал язвить. И так странно смотрел… Уж пусть лучше толстуха найдется, чем наблюдать это.
Кира заехала к Саше домой, он попросил ее заплатить домработнице за последний месяц и поверить, не приходила ли Татьяна.
- Кира Юрьевна, как хорошо, что пришли именно вы!
Раньше Наталья Ивановна не была так эмоциональна.
- Кира Юрьевна, поговорите с Танечкой, не дело так себя изводить…
- С какой Танечкой? С Пончевой? Вы знаете, где она?
- Еще бы я не знала! Она у меня. Все ходит, ходит из угла в угол, почти ничего не ест, вздыхает… Александру Юрьевичу категорически запретила говорить про себя. А вот про вас не предупреждала.
- Поехали к вам, немедленно.
Татьяна открыла дверь, укоряюще посмотрела на Наталью Ивановну, вернулась в комнату. Села в кресло, обняла думочку и исподлобья уставилась на Киру, готовясь отражать нападение.
- Что вам нужно?
- Чтобы вы вернулись к Саше.
- Надо же! Кто бы мог подумать…
- Вы даже не представляете, что с ним творится!
- У нас все равно ничего не получится. – Угрюмо ответила Таня.
- Я вам это давно говорила! Но тогда вас это не остановило!
- Я ему скоро надоем.
- И слава богу… То есть, - поправилась Кира, - в жизни нет ничего вечного.
- Ну да, вам то это хорошо известно, - усмехнулась Пончева. – И как оно?
- А Сашка думает, ты милая и наивная… Стерва! – С удивлением констатировала Воропаева.
- От такой и слышу. – Это было по-детски, но действенно. Кира возмутилась и успокоилась.
- Дура ты, такие мужики на дороге не валяются.
- Да и меня не в помойке нашли.
- Таня, ну вы хоть поговорите с ним. Я вас прошу.
- Ему, правда, так плохо?
- Так и тебе не хорошо! Я же вижу. Что за причуды…
- Не хочу я так…
- Как?
- Как с Клочковой.
- Ничего не понимаю… - У Киры даже голова начала болеть.
Наталья Ивановна, подслушивающая в коридоре, не смогла больше выносить бессмысленной перепалки, зашла в комнату и выпалила:
- Беременная она!
- Кто, Клочкова? – Кире начало казаться, что ее намеренно сводят с ума.
- Татьяна! Говорит, Александр Юрьевич решит, что она его хочет женить на себе.
- А отец – точно Саша?
- Ну вот…я вам говорила же, Наталья Ивановна, - Танины глаза моментально наполнились слезами.
- И какой срок? Ты уверена? У врача была? – Кира все никак не могла придти в себя.
- Не хочет к врачу. А у самой токсикоз натуральный: есть не хочет, только яблоки из компота таскает, и ревет по каждому поводу. Я то сразу поняла, что к чему.
- Собирайся, поедем в больницу.
- Проверять будете? – Татьяна вспыхнула. – А поедем!
Искушение-33.
Конечно, дело было не в проверке факта беременности. Кто больше беременной заботится о своем здоровье? Кого, как не беременную, можно уговорить пройти обследование, нажимая на чувство ответственности?
- Кира Юрьевна, не оставляйте меня здесь! – ныла Татьяна в холле элитной клиники, но Кира была неумолима.
- Ничего страшного, потЕрпите! Пару дней покормят витаминами, покапают глюкозу, отоспитесь… Мне нужен здоровый племянник!
Все-таки деньги могут многое, например, выкраивают время для принятия решения.
- И как вы только не поняли, в чем дело? Ведь взрослая, замужняя женщина. Нельзя быть такой…
- Еще один воспитатель на мою голову, - прошептала Таня.
- Что вы говорите?
- На братца своего, говорю, вы сейчас очень похожи…
- Можно нескромный вопрос? Кто у вас отвечал за предохранение?
- Саша твердил, что у него все под контролем. – Пончева смущенно опустила глаза.
- Я так и думала, – усмехнувшись, сказала Кира. «УзнаЮ стратега Сашку». - Не волнуйтесь, ребенок без родни не останется.
- А я и не волнуюсь! – вскинулась Таня. – Никого принуждать не собираюсь, сама справлюсь! Я уже и работу хорошую нашла подальше от Зималетто. И вообще…
- И вообще, вам нельзя волноваться, дамочка. Ребеночек тоже нервничает.
- Да с такой родней ему еще немало придется понервничать! – Таня помолчала. - Злитесь на меня?
- Еще как! Устроить этот цирк! Довести человека… Ладно, не буду.
Кира вовремя заметила, что глаза у Татьяны снова «на мокром месте». Ну что ей делать с этой курицей? Пусть Сашка сам разбирается…
Кстати, пора бы уже ехать за ним в аэропорт.
До звонка сестры Александр был полон отчаянья и страха, рисуя в воображении то Танечку, сбитую машиной, то украденную и проданную в гарем арабскому шейху, то нежащуюся в объятьях какого-нибудь милого, приятного придурка.
Может, если бы он признался ей в любви, или вел себя иначе, Таня не сбежала бы? Но он таков, каков есть, поздно ломать себя. Итак уже пошел на тысячу уступок, изменил привычный уклад жизни, даже отчасти поступился карьерой, причем сделал это добровольно и с радостью. Лишь бы поняла, что ее место рядом с ним и ощутила себя комфортно и защищенно.
Ни одна из его стратегий не сработала. Манипулятор, устраивающий за спиной любимой женщины ее развод с мужем и решающий без ее ведома, что пора завести ребенка, чтобы она уже никуда от него не делась сам влип по самые уши, а Татьяну так привязать к себе и не смог.
И вот она нашлась. Все надуманные страхи улетучились, в голове пустота, сердце замирает от нетерпения. Но стоит ли мчаться к ней, сломя голову? Надо тщательно взвесить, что он скажет Тане, как убедит вернуться. Лишь бы не холод в ее ласковых карих глазах и не решительный отказ. Удалось ли Кире узнать что-то, что поможет ему?
Искушение-34.
Женсовет в полном составе сходил с ума: Танечка Пончева сначала незаметно отдалилась от них, затем вдруг как-то похорошела, даже слегка похудела, а потом бесследно исчезла.
Оставалось строить предположения и мучиться от неизвестности, искренне беспокоясь за Татьяну. Факт, что ее разыскивают и Воропаевы, умножали беспокойство во много раз, поскольку женщины были уверены, что Таня не может сделать ничего плохого, разве что по глупости куда-то вляпаться.
Что же нужно Воропаевым от их подруги? У Амуры были кое-какие предположения, основанные на обрывках разговоров, долетавших до ее ушей из кабинета начальницы, но они являли такую неправдоподобную картину, что секретарша не торопилась делиться своими выводами.
Таня все не появлялась и на звонки не отвечала.
Пончик разговаривать с дамочками категорически не захотел, закрыв дверь перед их носом. И тогда они вспомнили про гадание. Что там было?
… Влиятельный, с деньгами…Постоянно думающий о Татьяне, привлекательный, опасный, способный перевернуть всю жизнь…
- Неужели правда? – растерянно спрашивала Шурочка.
- У них же с мужем все было замечательно! – Светлана не скрывала своего неодобрения…
- Это мы так думали, - заметила Ольга Вячеславовна.
- Да ладно, вам! Если он и правда такой, как Амурка нагадала – мы же радоваться за Таньку должны! Живет себе в особняке на Рублевке, в ус не дует! Только вот подруг могла бы в гости пригласить, между прочим. – Маша завистливо вздохнула.
- А вдруг ей какой-нибудь авантюрист попался? Или бандит? – Шурка разволновалась и снова начала названивать Танечке.
- Странно все это, - задумчиво проронила Амура. – Сдается мне…
Она не успела продолжить, потому что Шура завопила на всю курилку:
- Танька! Ты где? Где? С тобой все в порядке? Немедленно диктуй адрес! Мы выезжаем!
Ура! Нашлась!
- Хватит кричать, рассказывай по порядку!
- Она в больнице! – Шурка вдруг осеклась. Потом продолжила, уже увереннее, - но голос вроде бодрый. Короче, собираемся и едем!
Такой шикарной клиники женсовет еще не видел. На диваны из белоснежной кожи присесть страшно, в коридорах экзотические пальмы, аквариумы, фонтанчики, на стене холла плазменная панель…
Нет ворчливых санитарок, все предупредительны.
Подруги почувствовали себя на экскурсии в пятизвездочной гостинице.
В другом конце коридора они заметили Татьяну, облаченную в кокетливое домашнее платье и сосредоточенно жующее яблоко. Уже собрались броситься к ней, но…
Но к Тане подошел Воропаев.
Александр Юрьевич зашел со спины, положил Тане руку на плечо, та вздрогнула и уронила яблоко. Потом мужчина обнял Таню, попытался прижать к себе, но Пончева оттолкнула его. Он снова притянул ее, получил удар кулачка, затем целую серию таких ударов, словно Таня хотела выбить на его груди барабанную дробь.
Шурка собралась рвануться на помощь, но Амура и Ольга Вячеславовна удержали ее. Ошеломленные женщины наблюдали, как их бывший президент вновь и вновь пытался поцеловать Татьяну, нет, уже целовал, получал за это тычки, продолжал целовать… Наконец, Татьяна затихла и покорилась. Прильнула к Великому и Ужасному Извергу и Гонителю секретарш Зималетто… А тот осторожно положил руку на ее живот и улыбнулся так нежно, что в тот миг показался женсовету совсем другим, незнакомым человеком.
Не в силах что-либо произнести, ошеломленные женщины опустились на белоснежные диваны, пытаясь осмыслить увиденное. А потом потихонечку потянулись к выходу, собираясь осесть в каком-нибудь кафе, чтобы обсудить новость и выпить чего-нибудь крепкого.
Эпилог.
- Катится пончик по дороге, а навстречу ему заяц…
- Саша! – строго одернула Воропаева из кухни Татьяна.
Александр сидел на веранде в кресле качалке и читал дремлющей на его руках полугодовалой дочке сказку.
- Катится колобок по дороге, а навстречу ему заяц, - послушно поправился Саша, потом наклонился и сказал дочке на ухо, - но мы то с тобой знаем, что это был пончик… "Колобок, колобок! Я тебя съем". - "Не ешь меня, косой зайчик! Я тебе песенку спою", - сказал колобок и запел:
Я по коробу скребен,
По сусеку метен,
На сметане мешон,
Да в масле пряжон,
На окошке стужон;
Я у дедушки ушел,
Я у бабушки ушел,
У тебя, зайца, не хитро уйти!
И покатился себе дальше; только заяц его и видел!
- Зачем он это делает? - спросила Кира. - Санечка все равно ничего не понимает!
- Зато им обоим это очень нравится. Пусть читает.
Татьяна налила родственнице чаю и положила большущий кусок пирога с вишней.
- Сашкин? Не могу я столько мучного есть!
- Катится пончик, то есть колобок, а навстречу ему президент модного дома…
- Сашка, не перевирай! – Снова возмутилась Татьяна.
- А навстречу ему директор итальянского представительства… ну ладно, ладно, - волк: "Колобок, колобок! Я тебя съем!" –
- "Не ешь меня, серый волк! Я тебе песенку спою!"
- Ешь, ешь, я тебе потом диету новую дам. – Таня пододвинула Кире чашку и тарелочку.
- Тише, не произноси это слово! - Кира покосилась в сторону веранды.
- Саш, ты чего замолчал? Пой уже!
Пока Воропаев затянул колобковую песенку, Татьяна шепотом стала рассказывать золовке о диете, закусывая сдобным пирогом и запивая сладким чаем.
- А помогает? Ты вон снова поправилась… - недоверчиво покачала головой Кира.
- Это я после родов поправилась! А за последнюю неделю два килограмма как рукой сняло! Еще немного и я влезу в свадебное платье.
- Я уж и не чаяла, что вы распишетесь… Чего тянула то?
- А вот так! Думала. Санечка чуть подросла, теперь можно в Москву лететь и расписываться и крестины устраивать. Весь женсовет приглашу!
- "Какая славная песенка! - сказал волк. - Но ведь я, колобок, плохо слышу; сядь-ка на мою мордочку да пропой еще разок погромче". Колобок вскочил волку на мордочку и запел ту же песню.
- И сколько ты еще собираешься сбросить?
- Ну, хотя бы еще пять. Я бы больше хотела, но Сашка снова возмущаться начнет. Са-а-аш, а где у нас компот яблочный?
- В угловом шкафчике, Танюш!
- Твоя мамочка, кажется, снова худеет, - сообщил он с хитрой улыбкой дочке, открывшей карие глазенки - к чему бы это? Да, сказка...
Тоном полным самодовольства он продолжил:
- "Спасибо, колобок! Славная песенка, еще бы послушала! Сядь-ка на мой язычок да пропой в последний разок", - сказал волк и высунул свой язык;
- А еще она вдруг очень захотела яблок из компота, - доверительно шепнул Александр внимательно слушающему младенцу. – Что и требовалось доказать! Только тс-с-с! Не будем об этом вслух. – Он подмигнул и весело закончил:
- Колобок прыг ему на язык, а волк - ам его! И скушал.
|