Всем кто ждал большущее спасибо! Вот и прода.
Глава 4
- Павел Олегович, это не Андрей Павлович на фотографиях, – со слезами в голосе прошептала Катя.
- Знаю. Я – знаю, – немного отойдя, он повернулся вполоборота и добавил: – И я рад, что не одинок в этом знании. Идите домой, уже поздно, – и ушел. А девушка все продолжала сидеть, не обращая внимания на набирающую силу грозу.
- Что это было?
- Не знаю.
- Неужели? Или боишься поверить в то, что предсказанное цыганкой – правда?
- Не боюсь. Это не правда.
- Да впрямь? И поэтому ты понеслась к нему сломя голову, а сейчас сидишь и мокнешь?
- Это здесь ни при чем. Я просто волнуюсь. Он мой начальник.
- Будешь метаться между отцом и сыном...
- Не надо! Не хочу вспоминать, – она зажала голову руками.
- Между пламенем и льдом...
- Мне нельзя испытывать сильные эмоции. Мне будет плохо. Я уже сейчас на грани.
«Покоя – не будет. Убежать – не сможешь. А попробуешь – беду накличешь. Но судьба все равно по местам все расставит. И пока не определишься, этот дар с тобой будет. Проводником тебе сослужит, – и Катя вспомнила, как цыганка, встретившаяся ей в день ее пятнадцатилетия, положила руку на левое плечо. Тогда она почувствовала тепло, но сейчас это был уже жар. – Выбор сделать поможет».
- Зачем она дала мне этот дар? Он меня убивает. С Андреем я была знакома всего два месяца, пока он вживался в роль президента компании для небольшого сериала. Это было еще только по принятии на работу в «Зималетто». Жданов-младший был удивительно похож на своего отца. Серьезен, тих, немногословен. Весь в себе, он был открыт только для лучшего друга и для невесты. Но если от Павла Олеговича исходило тепло, то от Андрея веяло прохладой. В этом и заключался Катин дар – она чувствовала тепло и холод, и ей самой становилось тепло или холодно. Когда это только началось – она не обращала внимания. А теперь это уже стало невыносимо... она горела и ничего не могла с собой поделать. Она не могла быть равнодушной к Павлу, а потому не могла не чувствовать его.
- Зачем? Я не могу быть ни с одним из Ждановых.
- Почему?
- Кира…
- Почему?
- Люди не поймут…
- Почему?
- Да не готова я! Не готова. Я хочу покоя. Я устала чувствовать.
Диалог с собой и поднявшийся ветер остудили девушку, и она смогла пойти домой и лечь спать, не представляя, к чему приведут последние ее слова сказанные, хоть и про себя, но с такой горячностью.
***
Полседьмого. Катя потянулась лежа в постели. На работу она приходила всегда к половине девятого, поэтому время понежиться еще было. После вчерашнего она чувствовала себя на удивление спокойно, бодро и умиротворенно. Откуда-то рядом доносился запах свежесваренного кофе. Катя встала, натянула футболку, оставленную братом во время прошлого приезда, и прошла в кухню. Села за стол и отхлебнула из стоявшей на нем чашки дымящийся ароматный напиток. Потом подняла взгляд на колдующего у плиты молодого человека. Он обернулся и приветствовал ее улыбкой. Симпатичный, с аккуратной стрижкой и в абсолютно белом костюме. Он излучал покой.
- Доброе утро, Катюш. Надеюсь, я не сильно гремел посудой? – поинтересовался он.
- Нет. А кто вы и как ко мне попали?
- Ой, прости, забыл представиться. Меня Миша зовут. Я – Смерть. Ты сама вчера меня вызвала своими словами.
- Я умерла?
- Нет, что ты. Ты жива. Просто твои чувства мертвы. Ты же желала покоя? Не хотела дар? Теперь считай, что дара не было. Твои чувства хранятся у меня, они в коме. Пока.
- Пока?
- Через сорок дней я их заберу навсегда вместе с тем человеком, которого ты любишь.
- Я не люблю.
- Но ведь вчера любила.
- Нет.
- Меня нельзя обмануть, Кать.
- Я не знаю кого.
- Для того, чтобы узнать, у тебя будет сорок дней.
- Как же я узнаю, не чувствуя?
- Хороший вопрос, но у меня нет на него ответа. Вот, держи, твой завтрак, - и он поставил перед ней тарелку с овощным рагу.
- Смерть готовит?
- А что? Смерть – это работа, а так, я могу все, что угодно.
- Боже, что же я наделала!
- Мой Начальник, говорит, что люди сами должны понять, что они наделали. Только тогда им можно помочь Ты давай кушай и на работу. Или забыла, что тебе с утра отчет надо Жданову отдать?
- Нет, я помню.
Тут в кухню, словно с ветром, впорхнула молодая женщина. Сияющая лучезарная в одежде, которая, казалось, переливается всеми цветами радуги. В руке она держала зонт, коим она легко манипулировала. Встав между сидящей за столом Катей и стоявшим возле него Мишей, она шутливо замахнулась на того рукояткой зонта.
- А ты опять разговариваешь с моей подопечной без меня.
- Ты бы получше следила за своей подопечной. Что это она добровольно от твоих благ отказывается? Все нормальные люди хотят любви, но не могут найти. У нее же - любовь была, так ей покой подавай. Ну вот, желание выполнено. Что ты теперь с ней делать будешь? Ей же сейчас все равно. Нет у нее сейчас эмоций – только ум.
- Значит, буду взывать к уму. Тебе я его не отдам. Она потом не переживет его потерю.
- Мне-то что. Не переживет, заберу и ее.
- Гад, ты.
- Нет, всего лишь Смерть.
- И ты собирался отправить ее на работу, не предупредив, какие там произошли изменения?
- Сама б увидела.
- Простите, он Смерть, а кто вы? – Катя, наконец, смогла вставить вопрос в образовавшуюся секундную паузу.
- Ну, если он Смерть, то я, логично предположить, Жизнь. А вообще, можешь называть меня Юлианой.
***
В «Зималетто» начинался новый рабочий день. Катя прошла мимо Потапкина, поднялась на лифте и вошла в приемную. Ресепшн пустовал. Она как обычно пришла раньше своих подруг из женсовета. Наверно, это было к лучшему, поскольку объяснить разговор с невидимыми собеседниками было бы затруднительно.
Зайдя к себе и взяв папку с отчетом, Катя прошла к Жданову. Остановившись на пороге открытого кабинета, она задумалась: «Это тоже видение или это, правда, он? А если это правда, то почему он тут?» Она краем глаза посмотрела в сторону Юлианы, которая обиженно поглядывала на Мишу.
- Я же говорила, надо было ее предупредить.
- Сама разберется. Не голову же я забрал.
- Да ну тебя, зануда! – и уже Кате: - Значит так, поясняю. Поскольку в пятнадцать лет ты не получала дар – твоя жизнь и жизни связанных с тобой людей пошли не так. Павел с Маргаритой и их дочкой живут в Лондоне. Фирмой уже год руководит Андрей, оставив свою мечту о кино. Руководит он, конечно, талантливо на пару с Малиновским, ничего не скажешь. Наломать столько дров за такое короткое время – это талант.
Юлиана рассказывала и рассказывала, потом зачитала ей очень занимательный текст небольшого, но впечатляющего содержания. Тем временем, Катя подошла к столу президента и протянула документы.
- Скажи, что это настоящий отчет. Липовый еще не готов, - сказала Юля и, хоть знала, что Жданов ее не видит, отошла подальше. Спокойный Андрей тоже остался в параллельной реальности, этот же – был подобен вулкану, действующему и засыпающему вне четкого графика. Ни один вулканолог и сейсмолог не взялся бы предсказать, в какую минуту ждать извержения.
***
А Андрею нужен был именно тот отчет, который был не готов. Жданов старался сдерживаться, но его голос звучал угрожающе тихо. В последнее время он решительно не понимал, что происходит с его Катенькой. На него свинцовой тяжестью давила вина перед всеми, кому он лгал. Он так сильно запутался во лжи… а решимости разорвать эту паутину – не хватало. Он собирался после совета поговорить с Катей. А пока… пока Андрей хотел подготовиться к совету, и ему был необходим этот липовый отчет.
- Катя, что значит «не готов»?
- То и значит. Не готов. Я работала над настоящим.
- Я не могу акционерам показать реальное положение дел в компании, Катенька. И вы это знаете не хуже меня, – от его «Катенька» Юлиане захотелось сжаться в малюсенькую точку, а Пушкарева продолжала стоять и смотреть на него в упор.
- Знаю. И я также знаю, кто в этом виноват, поэтому, будьте добры, на меня не рычать. Или вы желаете сами составлять этот отчет. Уверена, с таким талантливым писателем, как Роман Дмитриевич, у вас выйдет шедевр.
- Постой… так значит… ты…
- Все знаю? Да. Ваш «план по приручению дикой лани» был написан высокохудожественно. Мои овации автору. А сейчас, если вы не против, Андрей Павлович, я пойду работать, - и она направилась к выходу.
Жданов, легко перепрыгнув через стол, нагнал ее и развернул к себе лицом. Взгляд глаза в глаза и тишина такая, что слышен сердца бешеный стук.
- Кать, я… выслушай меня, прошу. Это все неправда… Уже давно не правда… Сначала, да, я играл, но потом… Потом все стало слишком настоящим, понимаешь? Я люблю тебя, люблю, по-настоящему, - он опустился перед ней на колени, - поверь мне. Прости, я знаю, мне нет веры, после всего, что я наделал, но я люблю тебя и это правда.
Она отступила назад, вынуждая себя отпустить, и ровным холодным тоном произнесла:
- Я не держу на вас зла, Андрей Павлович. Простите, я пойду, мне работать надо, - и вышла, оставив Андрея так и стоять на коленях на полу его кабинета.
Михаил взглянул на Жданова, затем на дверь, захлопнувшуюся за Катей и, пожав плечами, посмотрел на Юлю.
- Я же говорил, не надо было ей рассказывать.
- Только не делай вид, будто ты расстроился.
- Конечно, мне же скучно, когда подопечные всю работу за меня сами делают.
- Это еще не конец.
- Точно, это начало конца. Их конца.
- Ты же блефовал, когда сказал, что знаешь, кого она любит.
- И что? Ты тоже не знаешь.
- Ну почему Он нам ничего не сказал?
- Чтобы мы не смогли ни помешать, ни помочь. Все должно решиться само.
_________________
Я - пожизненная НРКаманка, КВМ*овечка, ДоктороКтоманка!
О боже, я больна...
Доктора мне, Доктора!
Последний раз редактировалось Евгения М. 14 фев 2008, 21:50, всего редактировалось 3 раз(а).
|